Архангельск, 2014
Оглавление
I. Введение……………………………………………………………………………3
II. Основная часть
Глава 1. Личность…………………………………………………………………….4
Глава 2. Деяния……………………………………………………………………….5
Глава 3. Описание исследования……………………………………………………7
III. Заключение………………………………………………………………………..8
IV. Литература………………………………………………………………………10
V. Приложения……………………………………………………………………….
1. Карта Архангельска 1922 года.
2. Распечатка петиции, опубликованной на портале «Change.org».
3. Письмо М.С. Кедрова из Лефортовской тюрьмы.
4. Выборка самых распространенных и самых необычных ответов на вопросы исследования.
5. Статья Т.Ф. Мельник – исследователя темы советских лагерей на Русском Севере
Введение
Актуальность работы:
В конце XVIII века в Соломбале несколько улиц назывались 1-й, 2-й, 3-й, 4-й и 6- й проулки. В конце XIX - начале ХХ веков их переименовали, соответственно, в Преображенскую, Английскую, Французскую, Норвежскую и Прусскую (Приложение 1). В 1957 году в Архангельске улицу имени первого заместителя Сталина – Вячеслава Молотова («насквозь пропитанного нашей кровью», как сказал о нем А. И. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ») переименовали в улицу Кедрова. Также и в 1963 году в Вологде набережная правого берега реки Вологды «по желанию трудящихся» была переименована из Спортивной в Набережную имени Кедрова. В этот же период улицы, названные в честь М. Кедрова, появились в Москве, Котласе. Были планы назвать Кедровском нынешнюю Коряжму...» [114]. Ярославская газета «Северный край» писала: «Достоин ли Кедров улицы? Может, лучше вернуть ей прежнее историческое название, а имя лжегероя убрать с лица города» [89]. Эти слова можем повторить и мы. Топонимия – зеркало истории, и поэтому каждый любящий свой город человек должен задумываться о том, какие имена определяют культурно-исторический облик Архангельска.
Цель работы: Восстановление исторической правды через изменение топонимии города.
Задачи работы:
Выяснить, кем на самом деле был М.С. Кедров.
Определить, как относятся к М.С. Кедрову современные люди.
Ответить на вопрос: «Нужна ли городу Архангельску улица Кедрова?»
Предмет исследования:
Личность и историческая роль М.С. Кедрова
Объект исследования:
Историческая память.
Гипотеза исследования: -
«Могилы у Михаила Кедрова нет. Но одна из улиц расстрелянного им Архангельска до сих пор носит это имя. Не дико ли? <…>Зачем же этой каиновой печатью до сей поры помечен город архангела Михаила?», писал Яковлев С. [106], и я абсолютно согласна с его точкой зрения: имени создателя советских "лагерей смерти" не должно быть на карте России.
Методы исследования:
- Исследование критической литературы по теме.
- Анкетирование, анализ полученных результатов.
- Опрос в форме петиции на портале «Change.org»: (https://www.change.org/ru/петиции/жителям-города-архангельска-выразите-свое-отношение-к-переименованию-улицы-кедрова-в-архангельске (Приложение 2).
Основная часть. Личность
В именном указателе, составленном В. И. Климачевым к коллективному труду под названием «Очерки истории Архангельской организации КПСС», о М. Кедрове сказано, что он «...в мае 1918 года во главе Советской ревизии с мандатом В. И. Ленина прибыл в Архангельск и провел здесь большую работу по укреплению Советской власти и организации обороны края. В первый период борьбы с интервентами и белогвардейцами командовал Северо-Восточным участком завесы» [28]. В большинстве словарей о М.С. Кедрове можно прочитать: «Активный участник Гражданской войны на Севере…награжден орденом Красного Знамени (1927), знаком «Почетный чекист». 16 апреля 1939 арестован, оправдан решением военной коллегии Верховного суда, но по распоряжению Л.П. Берии расстрелян. Один из основоположников большевистской историографии Гражданской войны и интервенции на Севере» [54]. Встречается и такая оценка деятельности этого исторического лица: «со всеми присущими молодости пылом и энергией стремится участвовать в строительстве новой жизни» [95]. Генерал Самойло писал: «...То, что Кедров сделал для дела пролетарской революции на том участке, который ему доверила партия, поистине грандиозно. За это он заслуживает вечной благородной памяти советских людей, живущих в условиях социализма, завоеванного и построенного их отцами и дедами» [86]. Дмитрий Соколов же называет его «каратель с врачебным дипломом [92]. Варлам Шаламов пишет: «врач, учившийся <…> не только лечебным знаниям, но и гуманизму, музыкант, окончивший консерваторию по классу рояля, сам вдохновенный пианист, развлекавший Ленина глубочайшим исполнением бетховенской „Аппассионаты“ еще на швейцарских вечеринках. Кость от кости, плоть от плоти московской интеллигенции. Именно Кедров заставил меня думать, что все это не облагораживает» [68]. Роман Гуль писал о М. Кедрове: «В 1919 году Дзержинский отправил доктора М. С. Кедрова усмирять Север России. И здесь, в Архангельске, полупомешанный садист в роли начальника Особого отдела ВЧК дал волю своим кровавым инстинктам, обращая Север России к коммунизму [28]. «Ненормальность Кедрова, – вспоминала по поводу своей первой встречи с этим „замечательным человеком“ супруга историка С. П. Мельгунова Прасковья, – проявлялась во всех мелочах. Даже внешний его вид приобрел оттенок тяжелого недуга! Тусклые, лишенные всякого блеска глаза мертвенно глядели на посетителя. Что-то зловещее было в этом окаменелом лице».[36] Советские историографы не скупились на похвалы, изображая «верного большевика-ленинца» непревзойденным гением оперативной работы, сочетавшим в себе «высокую принципиальность и непримиримость к врагам» с «большой человечностью и любовью к людям». В своих воспоминаниях «ветераны госбезопасности» – немногочисленные уцелевшие во время сталинских чисток «питомцы Дзержинского», также писали о Кедрове как о человеке исключительно положительных качеств: «профессиональный революционер ленинской школы и замечательный человек – неподкупно честный, принципиальный, требовательный к другим и прежде всего к самому себе»[92]. По мнению же служивших у коммунистов в качестве военспецов бывших царских офицеров, Михаил Сергеевич был человеком, не только не знающим сущности контрразведывательной работы, но имевшим «весьма слабое понятие о военном деле в целом». «…Никакого дела, – писал о Кедрове историк С. П. Мельгунов, – конечно, организовать он не мог. Его функции были проще. Он должен был только проявлять беспощадность и жестокость в отношении политического противника. И Кедров был прямолинеен и элементарен. <…> Воображая себя санкюлотом-монтаньяром XVIII столетия, Кедров с наганом в руках перед окровавленной „стенкой“ осуществлял идеи большевизма» [36]. Именно противоречивость оценок исторического лица, имя которого носит одна из улиц нашего города, вызывает необходимость понять, каково его истинное лицо и суть его деяний.
Деяния
Из источников мы узнаем, что он был направлен в качестве руководителя комиссии, известной в истории под названием «Советская ревизия», по обследованию Архангельской, Вологодской, Костромской, Ярославской и Иваново-Вознесенской губерний. Цель комиссии— укрепление позиций Советской власти на Севере, организация обороны в связи с усиливавшейся военной опасностью этому региону со стороны Антанты. 28 мая 1918 года в Архангельск прибыл "чрезвычайный поезд" Кедрова, в котором находились 40 сотрудников ЧК и 33 латышских стрелка. Началась ревизия города. Посыпались анонимки, которые Кедров называл "гражданским долгом", открылось широкое поле для стукачества, сведения личных счетов. Губернская тюрьма была забита арестованными. Приговоры были скорыми, расстрелы шли круглыми сутками. Беспредел прекратился 2 августа 1918 года, когда в Архангельске высадились интервенты. На время установилось затишье, но вскоре выстрелы на Мхах (сейчас там ДК строителей) зазвучали вновь - палачи и жертвы поменялись местами. В июне 1918 г. начальник «Советской Ревизии» сделался командующим Северным фронтом. На этом посту уполномоченный Совнаркома развернул «энергичную работу» по укреплению местных партийных рядов, принимая «решительные меры к контрреволюционерам и саботажникам». На практике это означало физическое уничтожение всех потенциальных, действительных и мнимых противников власти большевиков, массовые бессудные казни. Уже летом 1918 г., до официального объявления «красного террора», в Архангельске воцарилась настоящая мясорубка. По свидетельству находившегося в то время на Севере знаменитого социолога Питирима Сорокина, «большевистский комиссар Кедров казнил людей сотнями и даже тысячами. Свои жертвы коммунисты расстреливали, топили или забивали до смерти. Чувствуя, как шатается почва под ногами, они пытались укрепить свои позиции безудержным террором»[96]. Прибыв в Архангельск, Кедров и его люди в первую очередь организовали вывоз скопившегося в местном порту военного имущества, продовольствия и материалов. К январю 1918 г. здесь хранилось 700 000 снарядов, 80 пудов взрывчатых веществ, около 15 млн. пудов каменного угля, большие запасы льна, шкур, марганцевой и медной руды. Вывезли из Архангельска и ценности Народного Банка – золотые слитки и процентные бумаги на сумму около 60 млн. рублей, наличные деньги в сумме 8 млн. рублей. Это был командир 1-го Архангелогородского Советского полка капитан И.И. Иванов. За попытку перейти на сторону интервентов в июле 1918 г. его приговорили к расстрелу. Имена некоторых других жертв, казненных в июле-августе 1918 г. по личному распоряжению ленинского наркома, опубликовал в своей книге "Красный террор. Россия. Украина. 1917-1924" архангельский историк и журналист Ю. В. Дойков. Так в начале августа 1918 г. Кедров подписал приказ о расстреле начальника отделения службы движения Северной дороги, инженера Н.П. Ильинского. Аналогичная участь ждала старейшего архангельского социал-демократа, гласного Архангельской городской думы, председателя губернского продовольственного Комитета, Александра Папилова. А.А. Самойло писал: «…трудно переоценить заслуги, оказанные Кедровым республике в годы северной интервенции» [32]. В сентябре 1918г. стал начальником Военного отдела ЧК, а потом – начальником Особого отдела ВЧК. Должен был заниматься двумя вопросами: выявлением «врагов» в РККА, и выявлением их же в самой ВЧК. В январе 1919г. Кедров издал приказ о создании Особого отдела ВЧК и предписал создать Особые отделы фронтов, армий, военных округов и губерний с «чрезвычайными полномочиями» – включая внесудебные казни. Также приказал объединить Военные отделы ЧК и органы военного контроля. За это время Кедровым были выданы санкции на казнь свыше 3000 чел, и это неполные данные, так как Кедров часто давал указания о казнях по телефону или телеграфу, без указания в документах[11]. Первым его распоряжением его в Вологде в 1918 году был расстрел заложников. Двести человек было расстреляно в Вологде, городе, где население шестнадцать тысяч человек. Царившую в Вологде в те летние месяцы атмосферу всеобщего страха, красноречиво характеризуют строки воспоминаний писателя Варлама Шаламова: «…Весь город дышал тяжело. Его горло было сдавлено»[68]. Акция была настолько необычайной даже по тем кровавым временам, что от Кедрова потребовали объяснений в Москве. Он выложил на стол как личную записку Ленина. «Дорогой Михаил Степанович. Вы назначаетесь на важный для республики пост. Прошу вас не проявить слабости. Ленин». 27 марта 1919 года М.С. Кедров был утвержден членом коллегии ВЧК, а в апреле того же года Совет Народных Комиссаров утвердил М.С. Кедрова членом коллегии НКВД. 20 февраля1919 г. Кедров вместе с Дзержинским подписал приказ, предоставивший армейским особым отделам в отношении «непосредственной расправы по пресечению преступлений» права и функции губернских ЧК; а 9 марта1919 г. по поручению Президиума ВЧК выступил одним из разработчиков проекта создания системы концентрационных лагерей в масштабе страны. По свидетельству современника, из прифронтовой полосы в Москву доставляли «детишек разных возрастов и те рассказывали о расстрелах на фронте целыми пачками детей, идущих в гимназию или из гимназии под предлогом борьбы с шпионажем» [41].Сведения о карательных экспедициях Кедрова время от времени появлялись и в советских газетах. Нередко сообщения в прессе носили весьма туманный характер: например, «Воронежские Известия», опубликовавшие 12 августа1919 г. отчет о пребывании в городе «комиссии Кедрова», писали о «переосвидетельствовании» в течение нескольких дней 1000 офицеров, а также о взятии и последующей отправке в центр «многих заложников».
В марте 1920г. Кедров закрыл Соловецкий монастырь, сослав монахов, а на месте монастыря приказал основать знаменитые впоследствии «Соловки». Сама эта идея принадлежала А.И.Рыкову, но именно М.С.Кедров был «исполнителем», он же написал первый примерный устав концлагеря [11]. В одной из эмигрантских газет Архангельск назвали "городом мертвых", потому что на улицах стояла кладбищенская тишина. Между тем именно здесь в 85 км от Архангельска большевики и создали первый концлагерь, ставший предшественником Соловков, Колымы, Катыни, Куропат, Быковни (Приложение). Лишь редкие свидетельства о нём проникали в зарубежную, прежде всего эмигрантскую, печать. С. П. Мельгунов писал: «Этого лагеря просто-напросто не было до мая 1921 г. И в верстах 10-ти от Холмогор прибывших расстреливали десятками и сотнями. Лицу, специально ездившему для нелегального обследования положения заключённых на Севере, жители окружных деревень называли жуткую цифру – 8000 таким образом погибших» [36].
«...В апреле 1920 года "поезд смерти" прибыл в Архангельск. Штаб-квартиру Кедров разместил в доме N 114 на Троицком проспекте. Задача была предельно ясна - очистить город от антисоветских элементов [74]. «Целое лето город стонал под гнетом террора, – читаем у С. П. Мельгунова. – У меня нет цифр, сколько было убито, знаю, что все 800 офицеров, которым правительство Миллера предложило ехать в Лондон по Мурманской железной дороге, а само уехало на ледоколе, были убиты в первую очередь» [36]. Спустя 10 дней после того, как 21 февраля 1920 года войска Красной Армии вошли в город, приступил к работе губернский карательный отдел губисполкома. Жертвами красного террора за полтора года стало 25 640 жителей губернии. Одним из первых приказов губернская тюрьма переименовывается в "исправительный дом". Слово "арестант", говорилось в приказе, как унижающее личность и достоинство человека, исключить из употребления и заменить словом "заключенный". «Суд и расправу Кедров вершил, не выходя из собственного вагона — здесь заподозренных в “нелояльности” допрашивали и пытали. Затем обречённых выводили наружу и убивали». Вот что пишет о Кедрове в своей книге «Сталин и его подручные» англичанин Дональд Рейфилд: «Ещё более страшным чекистом оказался недоучившийся медик и пианист-виртуоз Михаил Кедров, который в северной России убивал офицеров, школьников и школьниц с такой яростью, что его упекли в психиатрическую больницу. Жена Кедрова, Ревека Майзель, лично расстреляла сотню белых офицеров и буржуа, а затем утопила ещё пятьсот заложников на барже» [89]. В ноябре 1920 года «Воля России»: «И белые, и красные эксперименты для самого крестьянского населения Севера дали одинаково ужасные результаты. Заваренная здесь иностранными генералами каша кончилась шеренгами голых мужиков, которых глава архангельских чрезвычаек Кедров истреблял из пулемётов, выстроив их около могил. И народ начинает ненавидеть генералов уже за то, что они предали его в кедровские лапы. <…> Есть волости, где истреблено и вымерло до 60-70 процентов всего населения. Истребление русского населения идёт с лихорадочной поспешностью. Надо спешить с помощью. Иначе здесь будет мёртвая пустыня и даже прийти будет не к чему…»[28].
Газета "Воля России" от 28 сентября 1920 года: "Подтверждается известие, что в Архангельске комиссар ЧК Кедров, собрав до 1200 человек арестованных офицеров, партизан, интеллигентов и т. д. на баржу, приказал ее буксировать вверх по Двине и вблизи г. Холмогоры открыл по ней огонь из пулеметов и орудия. Сотни (до 600 чел.) были перебиты, искалечены и утонули. Ужас был так велик, что передают о случаях сумасшествия среди тех, кто выполнял приказания Кедрова. В последнее время террор в северной столице достиг чудовищных размеров"[15]. Сохранилось несколько документов, раскрывающих "бескорыстность" Кедрова в делах "во имя революции". В Декрете "О реквизициях и конфискациях" оговаривалось, что "частное лицо в целях личного потребления и домашнего обихода могло оставить следующее: золота - 75 граммов, серебра - 1288 граммов, жемчуга - 21 грамм, бриллиантов - 3 карата". Кедров принял документ к исполнению. Вот что писал он 25 апреля 1920 года в газете "Известия Архгубревкома" о массовых обысках: "В ночь на 18 апреля в Архангельске были произведены повальные обыски, в которых принимали участие все коммунисты, а также красноармейские части, общей численностью свыше трех тысяч пятисот человек. Особое внимание было обращено на буржуазные квартиры, жилье пролетариев предложено осматривать поверхностно. Массовые обыски дали большие результаты. Учет всего отобранного далеко еще не произведен, но уже сейчас можно дать некоторые сведения: Отобранные бриллианты исчисляются многими фунтами (одних орденов царских времен свыше 100 штук), серебро пудами. Сотни тысяч царских монет, чайковок миллионы. Арестовано до 50 тысяч человек. Тем не менее были случаи, когда отбирали несколько кусков мыла или отрезов мануфактуры, 2-3 банки консервов или пачку спичек"[53]. В общей сложности кедровский "поезд смерти" провел в Архангельске около девяти месяцев, а страшные следы его расстрельных приказов до сих пор лежат в земле на Мхах, около объездной дороги, напротив Фактории и на острове Красный, что напротив Лявли. Ю. Дойков пишет: «Производились они в "полной тайне", но весь город знал. На "Мхах" расстреливали и при Ленине и при Сталине. В 1920-ом расстреливали на фабрике Клафтона. Ныне здесь стадион "Динамо". На месте нынешнего стадиона "Труд" стояли Мичиганские бараки, в которых находился концлагерь. Здесь, надо полагать, тоже расстреливали. В 1930-х расстреливали во флигеле особняка купца Мерзлютина (угол Набережной и улицы Урицкого). Расстреливали и в самом здании ГПУ-НКВД-МГБ-ФСБ на нынешнем Троицком проспекте, дом 54»[29].
16 апреля 1939 Кедров был арестован как «враг народа» и по распоряжению Л.П. Берии расстрелян (Приложение 3), но в Архангельске, в центре Соломбалы, есть улица Кедрова, несмотря на то что он «причастен к организации жестоких репрессий северян» [69 ], и я считаю, что так не должно быть.
Описание исследования
Цель опроса:
Выявить реальные знания учащихся о такой исторической личности, как М.С. Кедров, и определить их отношение к переименованию улицы Кедрова в Архангельске.
Участники опроса:
учащиеся 9 – 11 классов МБОУ ОГ №3 г. Архангельска.
Ход опроса:
1. Сначала респондентам был предложен вопрос:
В честь кого или чего названа улица Кедрова?
2. Затем участникам был представлен рассказ о личности и деяниях М.С. Кедрова.
3. В заключение я спросила их о том, что они думают о переименовании этой улицы.
Результаты опроса:
1. Большая часть учащихся 9-11 классов (47%) не знает, кто такой Кедров, и лишь 41 % опрошенных дали конкретный и правильный ответ, в честь кого названа эта улица.
2. После моего рассказа 65 % опрошенных голосовали за переименование улицы.
3. Против переименования было 25 % опрошенных. Этот результат вполне закономерен, так как человеку свойственно не задумываться о том, как топонимия влияет на его жизнь. Переименование улиц связано с большими материальными затратами, и этот акцент для многих респондентов был определяющим.
4. Ответ «все равно» дали 10% участников опроса.
5. Наиболее распространенные и самые необычные ответы представлены в Приложении 4
Заключение
В своей работе я поставила задачи:
Выяснить, кем на самом деле был М.С. Кедров.
Определить, как относятся к М.С. Кедрову современные люди.
Ответить на вопросы: «Нужна ли городу Архангельску улица Кедрова?
Выдвинула гипотезу исследования: -
«Могилы у Михаила Кедрова нет. Но одна из улиц расстрелянного им Архангельска до сих пор носит это имя. Не дико ли? <…>Зачем же этой каиновой печатью до сей поры помечен город архангела Михаила?»,- писал С.Яковлев, и я абсолютно согласна с его точкой зрения: имени создателя советских "лагерей смерти" не должно быть на карте России.
В результате проделанной работы я убедилась, что М.С. Кедров – историческая фигура, недостойная запечатления на карте России. Я абсолютно согласна с мыслью о том, что «<…> улицы Кедрова, Урицкого, <…>отъявленных палачей, — это признак беспамятства, это издёвка над их жертвами, равносильная продолжению казней, это та самая историческая несправедливость, которая порождает другие, возникающие поныне, а мы не можем понять их истоков...». Опрос, проведенный среди учеников гимназии, и петиция, выложенная на портале «Change.org» (https://www.change.org/ru/петиции/жителям-города-архангельска-выразите-свое-отношение-к-переименованию-улицы-кедрова-в-архангельске) убедительно показывают, что вопрос о переименовании улиц не так прост, как кажется. Если говорить об учениках гимназии, то их ответы напрямую зависели от того, на какой исторической позиции стоит учитель истории в данном классе, то есть опрос еще раз показал, что просвещение определяет гражданскую позицию человека. Петицию на 6 февраля 2013 года поддержали 136 человек, в частности М.И. Мильчик – член Союза архитекторов России, Федерального Совета по сохранению культурного наследия при Министерстве культуры России, лауреат премии им. Академика Д.С. Лихачева: «Я, безусловно, поддерживаю эту инициативу, но при естественном условии возвращения улицам их исторических наименований. В Архангельске начался этот процесс (пр. Павлина Виноградова стал Троицким), но почему-то остановился, не пройдя даже половины пути». Впервые вопрос об улице М. Кедрова в Архангельске был поставлен журналистом Ю.В. Дойковым в газете «Северный комсомолец» в 1989 году [32]. В 1990 году в Москве издана, а осенью появилась в книжных магазинах Архангельска знаменитая книга С. П. Мельгунова «Красный террор в России 1918 – 1923»[59]. Главу из этой книги, в которой описывались преступления М. Кедрова на Севере, перепечатали архангельские газеты «Волна» и «Поморское вече». Летом и осенью 1991 года о кровавых делах М. Кедрова стали писать уже и московские журналы и газеты, но решение этого вопроса в нашем городе не сдвинулось с мертвой точки.
Я считаю, что улице должно быть возвращено историческое название «Прусская», но необходимо на одном из домов сделать мемориальную доску с подлинными сведениями о том, когда и какие названия носила улица и кто такие Молотов и Кедров, чтобы люди знали свою историю во всей полноте, чтобы они спокойно и радостно растили своих детей в городе, где не будет улиц имени палачей, ибо топониминия так же, как и многие другие факторы определяет духовное пространство Севера.