generous ['Genrqs], true [trH], manage ['mxnIG]
"Yes, I suppose I should," he agreed. "But forget it. Never worry about what's past. And stop crying, will you? That's better. Come on."
"You mean you're going to keep me? Take me with you?" she asked hopefully.
"What else do you suppose I'd do with you?" He ran an approving glance over her figure and grinned at the torn skirt which revealed a generous expanse of tempting ivory-tinted curves. "I can use an actress like you. There's no use going back to Keshia. There's nothing in Keshan now that I want. We'll go to Punt. The people of Punt worship an ivory woman, and they wash gold out of the rivers in wicker baskets. I'll tell them that Keshan is intriguing with Thutmekri to enslave them — which is true — and that the gods have sent me to protect them — for about a houseful of gold. If I can manage to smuggle you into their temple to exchange places with their ivory goddess, we'll skin them out of their jaw teeth before we get through with them!"
The Devil In Iron
(Железный демон)
1.
The fisherman loosened his knife in its scabbard (рыбак освободил нож в ножнах; to loosen — ослаблять; освобождать). The gesture was instinctive (жест был инстинктивным), for what he feared was nothing a knife could slay (ибо то, чего он боялся, было вовсе не тем, что можно убить ножом; nothing — ничто; нисколько, совсем нет), not even the saw-edged crescent blade of the Yuetshi (даже не = и даже пилообразным серповидным клинком юэтшийцев; crescent — растущий; серповидный) that could disembowel a man with an upward stroke (который мог распотрошить человека направленным вверх ударом = ударом снизу вверх). Neither man nor beast threatened him in the solitude (ни человек, ни зверь не угрожали ему в этой уединенности; solitude — одиночество; уединенность) which brooded over the castellated isle of Xapur (которая нависла над островом с замком, Ксапуром; to brood — высиживать яйца; нависать /об облаках, тьме/; castellated — построенный в виде замка; острый; castle — замок).
loosen [lHsn], knife [naIf], disembowel ["dIsIm'bauql]
The fisherman loosened his knife in its scabbard (рыбак освободил нож в ножнах). The gesture was instinctive, for what he feared was nothing a knife could slay, not even the saw-edged crescent blade of the Yuetshi that could disembowel a man with an upward stroke. Neither man nor beast threatened him in the solitude which brooded over the castellated isle of Xapur.
|
|
He had climbed the cliffs (он взобрался на утесы), passed through the jungle that bordered them (прошел через джунгли, которые окаймляли их; to border — граничить; окаймлять), and now stood surrounded by evidences of a vanished state (и теперь стоял окруженный свидетельствами исчезнувшего государства; to stand — стоять; evidence — ясность; свидетельство). Broken columns glimmered among the trees (разрушенные колонны мелькали среди деревьев; broken — разбитый; разрушенный; to glimmer — мерцать; мелькать), the straggling lines of crumbling walls meandered off into the shadows (беспорядочно разбросанные линии осыпающихся стен, извиваясь, /исчезали/ в тенях; to crumble — раскрошить; осыпаться; to meander — извиваться /о реке, дороге/), and under his feet were broad paves (а у него под ногами были широкие мощеные улицы; pave — мощеная улица; мостовая), cracked and bowed by roots growing beneath (потрескавшиеся и искривленные корнями, прорастающими снизу).
meander [mI'xndq], broad [brLd], beneath [bI'nIT]
He had climbed the cliffs, passed through the jungle that bordered them, and now stood surrounded by evidences of a vanished state. Broken columns glimmered among the trees, the straggling lines of crumbling walls meandered off into the shadows, and under his feet were broad paves, cracked and bowed by roots growing beneath.
The fisherman was typical of his race (рыбак был типичен для своей расы), that strange people whose origin is lost in the gray dawn of the past (того удивительного народа, происхождение которого затеряно в сумрачном рассвете прошлого; to lose — терять; gray — серый; пасмурный, сумрачный), and who have dwelt in their rude fishing huts along the southern shore of the Sea of Vilayet since time immemorial (и которые живут в своих грубых рыбацких хижинах вдоль южного побережья Вилаетского моря с незапамятных времен; to dwell — жить, проживать). He was broadly built, with long, apish arms and a mighty chest (он был широкого телосложения с длинными обезьяньими руками и мощной грудью; build — внешний вид; телосложение; to build — строить; создавать; chest — ящик; грудная клетка), but with lean loins and thin, bandy legs (но с худой поясницей и тонкими, кривыми ногами). His face was broad (у него было широкое лицо), his forehead low and retreating (низкий и покатый лоб; retreating — отступающий; покатый /о лбе/), his hair thick and tangled (густые и спутанные волосы; thick — толстый; густой). A belt for a knife and a rag for a loin cloth were all he wore in the way of clothing (ремень для ножа и тряпица в качестве набедренной повязки было всем, что на нем было из одежды: «все, что он носил в виде одежды»; to wear — носить).
|
|
people [pJpl], whose [hHz], southern ['sADqn], forehead ['fOrId]
The fisherman was typical of his race, that strange people whose origin is lost in the gray dawn of the past, and who have dwelt in their rude fishing huts along the southern shore of the Sea of Vilayet since time immemorial. He was broadly built, with long, apish arms and a mighty chest, but with lean loins and thin, bandy legs. His face was broad, his forehead low and retreating, his hair thick and tangled. A belt for a knife and a rag for a loin cloth were all he wore in the way of clothing.
That he was where he was proved (то, что он находился там, где он находился, доказывало) that he was less dully incurious than most of his people (что он был менее тупо нелюбознателен, чем большинство его народа; incurious — безразличный; нелюбознательный). Men seldom visited Xapur (люди редко посещали Ксапур). It was uninhabited, all but forgotten (он был необитаем, почти забыт; all but — почти, едва не), merely one among the myriad isles which dotted the great inland sea (/всего/ лишь один среди бесчисленных островов, которые усеивали огромнее внутреннее море; to dot — обозначать точкой; усеивать). Men called it Xapur, the Fortified (люди назвали его Ксапуром Укрепленным), because of its ruins, remnants of some prehistoric kingdom (из-за его руин, останков какого-то доисторического королевства), lost and forgotten before the conquering Hyborians had ridden southward (затерянного и забытого до того, как завоеватели хайборийцы прокатились на юг; to ride — ехать верхом). None knew who reared those stones (никто не знал, кто воздвиг эти камни; to know — знать; to rear — воспитывать; воздвигать), though dim legends lingered among the Yuetshi (хотя среди юэтшийцев сохранились смутные легенды; dim — тусклый; смутный, неясный; to linger — задерживаться; сохраняться) which half intelligibly suggested a connection of immeasurable antiquity between the fishers and the unknown island kingdom (которые не совсем вразумительно намекали на связь безмерной древности между рыбаками и неизвестным островным королевством; half — наполовину; неполностью, недостаточно; to suggest — предлагать; намекать).
|
|
prove [prHv], ruin ['rHIn], immeasurable [I'meZqrqbl]
That he was where he was proved that he was less dully incurious than most of his people. Men seldom visited Xapur. It was uninhabited, all but forgotten, merely one among the myriad isles which dotted the great inland sea. Men called it Xapur, the Fortified, because of its ruins, remnants of some prehistoric kingdom, lost and forgotten before the conquering Hyborians had ridden southward. None knew who reared those stones, though dim legends lingered among the Yuetshi which half intelligibly suggested a connection of immeasurable antiquity between the fishers and the unknown island kingdom.
But it had been a thousand years since any Yuetshi had understood the import of these tales (однако было = прошло около тысячи лет, с тех пор как какой-нибудь юэтшиец понимал смысл этих сказаний; to understand — понимать); they repeated them now as a meaningless formula (они повторяли их теперь как бессмысленную формулу), a gibberish framed to their lips by custom (тарабарщину, выражаемую их губами по традиции; to frame — собирать; выражать в словах). No Yuetshi had come to Xapur for a century (уже столетие ни один юэтшиец не приезжал = не приплывал на Ксапур; to come — приходить, приезжать). The adjacent coast of the mainland was uninhabited (расположенное рядом побережье материка было необитаемым), a reedy marsh given over to the grim beasts that haunted it (заросшее тростником болото, полностью отданное ужасным тварям, которые населяли его; to give over — передавать; посвящать, полностью отдавать; grim — жестокий; страшный; to haunt — часто посещать; обитать). The fisher's village lay some distance to the south (поселок рыбака располагался на некотором расстоянии к югу; to lie — лежать; располагаться), on the mainland (на материке). A storm had blown his frail fishing craft far from his accustomed haunts (шторм занес его хрупкое рыбачье суденышко далеко от привычных мест; to blow — дуть; уносить /ветром/; craft — судно; haunt — часто посещаемое место) and wrecked it in a night of flaring lightning and roaring waters on the towering cliffs of the isle (и разбил его в ночь сверкающей молнии и ревущих волн о возвышающиеся утесы острова; to wreck — терпеть крушение; вызывать крушение, топить /судно/; waters — воды, море; волны). Now, in the dawn, the sky shone blue and clear (теперь на рассвете небо сияло ясной синевой; to shine — сиять); the rising sun made jewels of the dripping leaves (а восходящее солнце создавало драгоценные камни из мокрых листьев = придавало мокрым листьям вид драгоценных камней; to make — делать; создавать; dripping — капающий; мокрый).
thousand ['Tauzqnd], century ['senCqrI], lightning ['laItnIN]
But it had been a thousand years since any Yuetshi had understood the import of these tales; they repeated them now as a meaningless formula, a gibberish framed to their lips by custom. No Yuetshi had come to Xapur for a century. The adjacent coast of the mainland was uninhabited, a reedy marsh given over to the grim beasts that haunted it. The fisher's village lay some distance to the south, on the mainland. A storm had blown his frail fishing craft far from his accustomed haunts and wrecked it in a night of flaring lightning and roaring waters on the towering cliffs of the isle. Now, in the dawn, the sky shone blue and clear; the rising sun made jewels of the dripping leaves.
He had climbed the cliffs to which he had clung through the night (он взобрался на утесы, за которые крепко держался всю ночь; to cling — цепляться; крепко держаться) because, in the midst of the storm, he had seen an appalling lance of lightning fork out of the black heavens (потому что посреди шторма он увидел, как ужасное копье молнии разветвилось из черных небес; to fork — разветвляться), and the concussion of its stroke (и толчок от его удара), which had shaken the whole island (который потряс весь остров; to shake — трясти; потрясать), had been accompanied by a cataclysmic crash (сопровождался разрушительным грохотом = грохотом разрушения) that he doubted could have resulted from a riven tree (который, он сомневался, /что/ мог произойти от расщепленного дерева; to result from — проистекать, происходить в результате).
A dull curiosity had caused him to investigate (глупое любопытство подвигло его на исследования; to cause — послужить причиной; заставлять; to investigate — расследовать; исследовать); and now he had found what he sought (и теперь он нашел, что искал; to find — находить; to seek — искать), and an animal-like uneasiness possessed him (и им овладела тревога, как у животного), a sense of lurking peril (чувство таящейся опасности).
appalling [q'pLlIN], heaven [hevn], sought [sLt]
He had climbed the cliffs to which he had clung through the night because, in the midst of the storm, he had seen an appalling lance of lightning fork out of the black heavens, and the concussion of its stroke, which had shaken the whole island, had been accompanied by a cataclysmic crash that he doubted could have resulted from a riven tree.
A dull curiosity had caused him to investigate; and now he had found what he sought, and an animal-like uneasiness possessed him, a sense of lurking peril.
Among the trees reared a broken domelike structure (среди деревьев возвышалось разрушенное куполообразное строение; to rear — воспитывать; возвышаться /о здании/), built of gigantic blocks of the peculiar ironlike green stone found only on the islands of Vilayet (построенное из гигантских блоков необычного, похожего на железо зеленого камня, который находят лишь на островах Вилайета; to build — строить). It seemed incredible that human hands could have shaped and placed them (казалось невероятным, что человеческие руки могли придать им форму и установить их), and certainly it was beyond human power to have overthrown the structure they formed (и, конечно, за пределами человеческих сил было уничтожить строение, которое они образовывали; to overthrow — перебрасывать; уничтожать; to form — придавать форму; образовывать). But the thunderbolt had splintered the ton-heavy blocks like so much glass (но удар молнии разбил вдребезги многотонные блоки, как /кучку/ стекла; like so much — совсем как), reduced others to green dust (обратил другие в зеленую пыль; to reduce — ослаблять; превращать, обращать), and ripped away the whole arch of the dome (и сорвал весь свод купола; to rip away — срывать; dome — величественное здание; купол).
structure ['strAkCq], island ['aIlqnd], power ['pauq]
Among the trees reared a broken domelike structure, built of gigantic blocks of the peculiar ironlike green stone found only on the islands of Vilayet. It seemed incredible that human hands could have shaped and placed them, and certainly it was beyond human power to have overthrown the structure they formed. But the thunderbolt had splintered the ton-heavy blocks like so much glass, reduced others to green dust, and ripped away the whole arch of the dome.
The fisherman climbed over the debris and peered in (рыбак перебрался через обломки и заглянул внутрь), and what he saw brought a grunt from him (и то, что он увидел, вызвало у него нечленораздельный возглас; to bring — приносить; влечь за собой; grunt — хрюканье; ворчанье). Within the ruined dome (внутри разрушенного величественного здания), surrounded by stone dust and bits of broken masonry (окруженный каменной пылью и кусками разрушенной каменной кладки), lay a man on a golden block (на золотой колоде /подставке/ лежал человек; to lie — лежать). He was clad in a sort of skirt and a shagreen girdle (он был одет в какую-то юбку и шагреневый[6] кушак; to clothe — одевать; a sort of — какой-то, своего рода). His black hair, which fell in a square mane to his massive shoulders (его черные волосы, которые ниспадали широкой гривой на его массивные плечи; to fall — падать; ниспадать), was confined about his temples by a narrow gold band (на висках удерживались узким золотым обручем; to confine — ограничивать; приковывать; band — тесьма; обруч). On his bare, muscular breast lay a curious dagger with a jeweled pommel (на его обнаженной, мускулистой груди лежал необычный кинжал с головкой эфеса, украшенной драгоценными камнями; curious — любопытный; необычный), a shagreen-bound hilt, and a broad, crescent blade (с эфесом, обмотанным шагренью, и с широким серповидным клинком). It was much like the knife the fisherman wore at his hip (он был очень похож на нож, который рыбак носил на боку; hip — бедро; бок), but it lacked the serrated edge and was made with infinitely greater skill (но ему недоставало зазубренного лезвия, и он был сделан с безгранично большим мастерством; to lack — нуждаться; недоставать).
debris ['deIbrJ], breast [brest], jewel ['GHql]
The fisherman climbed over the debris and peered in, and what he saw brought a grunt from him. Within the ruined dome, surrounded by stone dust and bits of broken masonry, lay a man on a golden block. He was clad in a sort of skirt and a shagreen girdle. His black hair, which fell in a square mane to his massive shoulders, was confined about his temples by a narrow gold band. On his bare, muscular breast lay a curious dagger with a jeweled pommel, a shagreen-bound hilt, and a broad, crescent blade. It was much like the knife the fisherman wore at his hip, but it lacked the serrated edge and was made with infinitely greater skill.
The fisherman lusted for the weapon (рыбак страстно возжелал это оружие; to lust for — страстно, сильно желать). The man, of course, was dead (мужчина, несомненно, был мертв); had been dead for many centuries (был мертв уже много столетий). This dome was his tomb (это величественное здание было его могилой). The fisherman did not wonder (рыбак не задался вопросом; to wonder — удивляться; интересоваться) by what art the ancients had preserved the body in such a vivid likeness of life (каким искусством древние люди сохранили тело в таком живом подобии жизни), which kept the muscular limbs full and unshrunken (которое сохранило мускулистые конечности полными = плотными и несморщенными; to keep — держать; сохранять), the dark flesh vital (а смуглую плоть — полной жизни; dark — темный; смуглый; vital — жизненный; полный жизни). The dull brain of the Yuetshi had room only for his desire for the knife with its delicate, waving lines along the dully gleaming blade (в тупом мозге юэтшийца было место лишь для его вожделения к ножу с его изящными, волнистыми линиями вдоль тускло мерцающего лезвия; room — комната; место, пространство; desire — желание; вожделение, жажда; dull — тупой; тусклый).
weapon ['wepqn], tomb [tHm], ancient ['eInSqnt]
The fisherman lusted for the weapon. The man, of course, was dead; had been dead for many centuries. This dome was his tomb. The fisherman did not wonder by what art the ancients had preserved the body in such a vivid likeness of life, which kept the muscular limbs full and unshrunken, the dark flesh vital. The dull brain of the Yuetshi had room only for his desire for the knife with its delicate, waving lines along the dully gleaming blade.
Scrambling down into the dome (протиснувшись вниз в купол), he lifted the weapon from the man's breast (он поднял оружие с груди мужчины). As he did so (когда он сделал так = это; to do — делать; поступать), a strange and terrible thing came to pass (произошло удивительное и ужасное явление; thing — вещь; явление, событие; to come to pass — случаться, происходить). The muscular, dark hands knotted convulsively (мускулистые, смуглые руки конвульсивно взбугрились узелками /вен/; to knot — завязывать узел; образовывать узел), the lids flared open, revealing great, dark, magnetic eyes (веки распахнулись, открывая большие, темные, гипнотические глаза; to flare open — раскрываться; magnetic — магнитный; гипнотический), whose stare struck the startled fisherman like a physical blow (пристальный взгляд которых поразил испуганного рыбака, как физический удар; to strike — ударить; поразить). He recoiled, dropping the jeweled dagger in his perturbation (он отпрянул, роняя в смятении кинжал с драгоценными камнями). The man on the dais heaved up to a sitting position (человек на возвышении с трудом поднялся в сидячее положение; to heave up — с усилием поднимать), and the fisherman gaped at the full extent of his size, thus revealed (и рыбак открыл рот /от удивления при виде/ полной величины его размера = его полного роста, открывшегося таким образом; thus — так, таким образом). His narrowed eyes held the Yuetshi (его сузившиеся глаза удерживали юэтшийца; to hold — держать; удерживать), and in those slitted orbs he read neither friendliness nor gratitude (и в этих с узким разрезом глазах он не прочел ни дружелюбия, ни благодарности; to slit — делать длинный узкий разрез; orb — шар; глаз; to read — читать); he saw only a fire as alien and hostile as that which burns in the eyes of a tiger (он увидел лишь огонь так же недобрый и враждебный, как тот, что пылает в глазах тигра; alien — зарубежный; недобрый; hostile — вражеский; враждебный).
eye [aI], dais ['deIIs], neither ['naIDq], ['nIDq]
Scrambling down into the dome, he lifted the weapon from the man's breast. As he did so, a strange and terrible thing came to pass. The muscular, dark hands knotted convulsively, the lids flared open, revealing great, dark, magnetic eyes, whose stare struck the startled fisherman like a physical blow. He recoiled, dropping the jeweled dagger in his peturbation. The man on the dais heaved up to a sitting position, and the fisherman gaped at the full extent of his size, thus revealed. His narrowed eyes held the Yuetshi, and in those slitted orbs he read neither friendliness nor gratitude; he saw only a fire as alien and hostile as that which burns in the eyes of a tiger.
Suddenly the man rose and towered above him (вдруг мужчина поднялся и навис над ним; to rise — подниматься; to tower — выситься; нависать; tower — башня; вышка), menace in his every aspect (с угрозой во всем его виде: «в его каждом виде»; aspect — аспект; вид). There was no room in the fisherman's dull brain for fear (в тупом мозге рыбака не было места для страха), at least for such fear (по крайней мере, для такого страха) as might grip a man who has just seen the fundamental laws of nature defied (который мог охватить человека, который только что видел, как брошен вызов основным законам природы; to defy — бросать вызов). As the great hands fell to his shoulders (когда огромные длани опустились на его плечи; to fall — падать; опускаться), he drew his saw-edged knife and struck upward with the same motion (/одновременно/ с тем же движением он выхватил свой зазубренный нож и ударил снизу вверх; to draw — тащить; выхватывать /об оружии/). The blade splintered against the stranger's corded belly as against a steel column (нож разбился вдребезги о мускулистый живот незнакомца, как о стальную колонну; corded — перевязанный веревкой; в буграх мускулов, мускулистый), and then the fisherman's thick neck broke like a rotten twig in the giant hands (а потом толстая шея рыбака сломалась в гигантских руках, как прогнивший прутик; to break — ломать; ломаться).
law [lL], saw [sL], giant ['GaIqnt]
Suddenly the man rose and towered above him, menace in his every aspect. There was no room in the fisherman's dull brain for fear, at least for such fear as might grip a man who has just seen the fundamental laws of nature defied. As the great hands fell to his shoulders, he drew his saw-edged knife and struck upward with the same motion. The blade splintered against the stranger's corded belly as against a steel column, and then the fisherman's thick neck broke like a rotten twig in the giant hands.
2.
Jehungir Agha, lord of Khawarizm and keeper of the coastal border (Джихангир Ага, владыка Хоаризма и хранитель береговой границы), scanned once more the ornate parchment scroll with its peacock seal and laughed shortly and sardonically (просмотрел еще раз свиток из богато украшенного пергамента с печатью с павлином и засмеялся отрывисто и язвительно; shortly — кратко; отрывисто).
"Well (ну)?" bluntly demanded his counsellor Ghaznavi (резко спросил его советник Газнави).
Jehungir shrugged his shoulders (Джихангир пожал плечами). He was a handsome man (он был статным мужчиной), with the merciless pride of birth and accomplishment (с жестокой надменностью от рождения = происхождения и успеха; pride — гордость; гордыня, надменность; accomplishment — выполнение; успех; to accomplish — совершать, выполнять; достигать).
ornate [L'neIt], laugh [lRf], handsome ['hxnsqm]
Jehungir Agha, lord of Khawarizm and keeper of the coastal border, scanned once more the ornate parchment scroll with its peacock seal and laughed shortly and sardonically.
"Well?" bluntly demanded his counsellor Ghaznavi.
Jehungir shrugged his shoulders. He was a handsome man, with the merciless pride of birth and accomplishment.
"The king grows short of patience (король теряет терпение; to grow — расти; становиться; to be short of — недоставать, не хватать)," he said. "In his own hand he complains bitterly (своей собственной рукой он резко выражает недовольство; bitterly — горько; резко) of what he calls my failure to guard the frontier (тем, что он называет моей неспособностью охранять границу; to call — кричать; называть; failure — провал; неспособность; to fail — недоставать; потерпеть неудачу; не иметь успеха; не исполнить, не сделать; подвести). By Tarim (/клянусь/ Таримом), if I cannot deal a blow to these robbers of the steppes (если я не смогу нанести удар по этим степным разбойникам; to deal a blow — нанести удар), Khawarizm may own a new lord (у Хоаризма может появиться новый повелитель; to own — владеть; иметь)."
Ghaznavi tugged his gray-shot beard in meditation (Газнави пощипывал в раздумье свою усеянную сединами бороду; to tug — тащить, дергать; shot — переливчатый; усеянный /чем-л./). Yezdigerd, king of Turan (Ездигерд, король Турана), was the mightiest monarch in the world (был могущественнейшим монархом в мире). In his palace in the great port city of Aghrapur was heaped the plunder of empires (в его дворце в огромном городе-порте Аграпуре были накоплены груды трофеев из империй; to heap — складывать в кучу, нагромождать; накоплять; plunder — грабеж; трофеи; to plunder — грабить). His fleets of purple-sailed war galleys had made Vilayet an Hyrkanian lake (его флоты военных галер с пурпурными парусами сделали Вилайет гирканийским озером). The dark-skinned people of Zamora paid him tribute (смуглый народ Заморы платил ему дань), as did the eastern provinces of Koth (как и восточные провинции Кофа). The Shemites bowed to his rule as far west as Shushan (шемиты подчинялись его господству на запад до самого Шушана; to bow — гнуть; подчиняться, покоряться; rule — правило; господство).
patience ['peISqns], guard [gRd], monarch ['mOnqk]
"The king grows short of patience," he said. "In his own hand he complains bitterly of what he calls my failure to guard the frontier. By Tarim, if I cannot deal a blow to these robbers of the steppes, Khawarizm may own a new lord."
Ghaznavi tugged his gray-shot beard in meditation. Yezdigerd, king of Turan, was the mightiest monarch in the world. In his palace in the great port city of Aghrapur was heaped the plunder of empires. His fleets of purple-sailed war galleys had made Vilayet an Hyrkanian lake. The dark-skinned people of Zamora paid him tribute, as did the eastern provinces of Koth. The Shemites bowed to his rule as far west as Shushan.
His armies ravaged the borders of Stygia in the south and the snowy lands of the Hyperboreans in the north (его армии опустошали границы Стигии на юге и снежные земли гиперборейцев на севере; to ravage — губить; грабить, опустошать). His riders bore torch and sword westward into Brythunia and Ophir and Corinthia (его всадники несли факел и меч = шли с огнем и мечом на запад в Бритунию, Офир, и Коринфию; to bear — нести), even to the borders of Nemedia (даже до границ Немедии). His gilt-helmeted swordsmen had trampled hosts under their horses' hoofs (его мечники в позолоченных шлемах топтали войска копытами своих лошадей; host — масса, куча; войско), and walled cities went up in flames at his command (а города-крепости сгорали в пламени по его приказу; walled — обнесенный стеной; окруженный крепостной стеной; walled town — город-крепость; to go up — подниматься; сгореть). In the glutted slave markets of Aghrapur, Sultanapur, Khawarizm, Shahpur, and Khorusun (на заваленных товаром рынках рабов в Аграпуре, Султанапуре, Хоаризме, Шахпуре и Хорусуне; to glut — насыщать; заваливать товаром), women were sold for three small silver coins (женщин продавали за три маленьких серебряных монеты; to sell — продавать) — blonde Brythunians, tawny Stygians, dark-haired Zamorians, ebon Kushites, olive-skinned Shemites (белокурых бритуниек, смуглых стигиек, темноволосых замориек, эбеновых кушиток, шемиток с оливковой кожей).