Что если медикаментозно создать диссоциацию в мозге в виде амнестического барьера, человек будет разделен на две личности, одна из которых будет работать в первую половину дня, а вторая только гулять по вечерам. Первая будет помнить только, как она работает без конца, а вторая – только, как отдыхает. Но и та и другая будет одним человеком. Представьте, как мир выглядит с позиции первой: проснулся - на работу – заснул, проснулся – на работу – лег спать, и так годами. А вторая: проснулся - гульнул - спать - проснулся - гульнул - спать. Будет ли разумно первой личности взбунтоваться? Очевидно, что нет, хоть она и не помнит как делает что-то помимо ненавистной работы. А теперь представьте, что по каким-то причинам каждую неделю люди испытывают невыносимую боль - может действие какой-то вакцины или нового вируса - что если в результате диссоциации (уже другой) боль будет испытывать одна из личностей? Даже если будут недельные интервалы между приступами, для нее будет казаться, что ее мучают без перерыва, месяцы и годы страшной боли с короткими (в ее восприятии) перерывами потери сознания и больше ничего! Если такое можно создать на базе одного мозга (и такое действительно происходит в случая диссоциативного расстройства личности) то почему бы не экстраполировать это на всех людей и не считать всех нас - континуумом, который разделен «амнестическим барьером»? Тогда каждый, кто страдает – это одна из личностей, которая «берет на себя боль». Наша задача тогда, во-первых, минимизировать суммарное количество страдания, а во-вторых, если мы сами волею судьбы оказались «страдающей личностью» - утешить себя тем, что мы находимся также и по другую сторону амнестического барьера, где кто-то счастлив и живет полной жизнью, и этот кто-то, конечно, мы сами.
Есть, так называемая, «проблема точки контакта» (point-of-contact problem) – неизвестно, как наши ощущения связаны с нейронными коррелятами, а значит, если наш «дух» так может диссоциировать, как в случае с MPD (диссоциативное расстройство личности), то почему бы ему не быть через эту «точку контакта» «подключенным» сразу не только к разным частям одного мозга, но и к разным мозгам всех людей? То есть сам факт того, что мы «владеем» всеми частями мозга, хотя они по сути разрозненные «куски», каждый из которых может иногда содержать отдельную «личность», допускает, что мы – в качестве этого таинственного нелокального субъекта – можем быть «хозяином» всех мозгов одновременно.
Теперь представим, что я живу вечно и у меня вечный амнестический барьер между двумя личностями, один я вечно счастлив, а другой я в вечном аду, и мы никак "не пересекаемся", будет ли иметь значение. как мы делим время? Например счастье/страдание 1:9 или 1:1? Субъективно один я буду всегда счастлив, а другой я всегда страдать, и так вечно, так какая в принципе разница, как поделить время? Этот пример ярко иллюстрирует, что субъективность во многих вопросах не адекватна, что даже в вопросах сознания важна объективность, так вот с точки зрения математически я не буду иметь "равные бесконечности", они не равные, у них разная мощность, лишь объективно «сверху» можно сказать, какое там отношение, хоть никого «сверху» и не будет, но это отношение еще как имеет смысл! Поэтому открытый/пустой индивидуализм имеют смысл как теория, которая заменяет нам непосредственное наблюдение, которое невозможно в принципе.
Меня передергивает каждый раз, когда я слышу о «прошлых жизнях», если человек как-то отождествился с чьей-то жизнью (выход в «коллективное бессознательное», если угодно), то, вполне естественно, он по ошибке примет этот опыт бытия кем-то в прошлом, как «свои жизни». Из того, о чем я говорю ясно, что любая прошлая жизнь – моя (и ваша, т.к. вы – это я). Значит, грубо говоря, «выходя в нирвану» я понимаю, что все идентификаторы стерты, мне абсолютно все равно, если я исчезну, а кто-то другой получит в «наследство» мой опыт, потому что он и не «мой» вовсе, он просто есть, а я всего лишь «чужак», который присвоил его себе, отождествившись с ним (и так происходит изо дня в день в обыденной жизни в отношении нашей собственной памяти). Значит, «любой, кто будет на моем месте, будет мной», сознание безличностно по определению. Но так или иначе это место должно быть в силу какой-то необходимости, и его будет кто-то занимать, значит, сколько бы действующих лиц не сменялось каждую минуту, вновь пришедший не будет чувствовать себя во мне «гостем», он станет мной от и до, будет чувствовать себя так, как я обычно себя чувствую, как идентифицируемая последовательность, как континуум. Может быть, мир появился секунду назад? Может, меня вообще не было никогда, а я компьютерная симуляция? Это одинаково будет переживаться субъективно. Если я буду счастлив, а кто-то будет претендовать на «мое место», желая вытеснив «мой» субъект, заменить его «своим», я, естественно, не буду против. Все равно, что «поменять местами две области пустого пространства». Важен и единственно важен лишь контент опыта. Если есть некая форма бытия, некое состояние, наполненное блаженством, важно лишь то, что оно есть, что сознание располагает им.
Христианство все же имеет коренную ошибку, полагая, что мир - это «испытательный полигон», где души должны выбрать бога, такой подход зиждется всецело на понятии свободной воли. Если окажется, что это понятие несостоятельно, то страдания теряют свою единственную функцию, согласно монотеизму, - направить человека к духовному развитию. Это значит, что мир не может выполнять функции «школы» для индивидуальных душ. Итак, нет реального духовного прогресса от пребывания тут, смерть обрывает все духовные приобретения человека (он может максимум сделать «вклад» для будущих поколений, то есть мы все это и должны, по сути, сделать). Даже если окажется, что с психики человека снимается «резервная копия» после смерти и она продолжает существование, то это может означать, что мир существует как плацдарм для осуществление «естественного духовного отбора», и далее проходят только «лучшие экземпляры», но кто бы не проходил, я могу с уверенность сказать, что это буду я, так как субъект любого опыта S, всего один. Все остальные – мусор и «неудачные попытки». Но всё это бесконечно далеко от христианства с его учением об индивидуальной душе. Всему этому противоречит тот факт, что такая эволюция просто не нужна, это лишние движения, наша духовность просто один из инструментов нашей очень своеобразной психики, святости другого мира не обязательно вырастать из биологии и хаоса нашего, да и слишком это «фантастично» и маловероятно, чтобы убогость нашего мира внезапно сшивалась с таким ошеломительным (естественным) механизмом по копированию наших мозгов после их гибели. Допуская неестетвенность такого процесса, приходится вводить бога-творца, который сильно бы дискредитировал себя, являясь создателем столь своеобразного, мягко говоря, мира, поэтому лучше ему не быть, для нас же.
Мир (мне трудно относится к этому в серьез, но долг обязывает) может быть полигоном для духовной эволюции, но не душ, а просто «сосудов» (информационной матрицы личности), в которых нелокальный субъект будет «обитать» после смерти тела в этом мире. Тогда духовность в каузальном отношении тоже самое, что и забота о будущих поколениях, так как они тоже «сосуды» для нас, как S. Духовность, таким образом, работает одинаково и с целью заботы о «спасении души» и с целью заботы о себе же в будущем.