Возьмем двух человек. Наш мозг – вполне определенная структура, в которой закодировано абсолютно всё, что мы из себя представляем на какой-то момент жизни - эмоции, память, характер, ум, темперамент и т.д. Что произойдет, если произвести трансформацию мозга человека 1 в мозг человека 2? То есть каждая область 1 (включая самые микроскопические внутриклеточные структуры) будет плавно, нейрон за нейроном, изменена на 2, каким-то непостижимым высокотехнологичным образом. Все будет происходить, пока подопытные будут спать (в глубочайшей коме). Нейроны должны будут прекратить все контакты, все синапсы разойдутся, недостающие нейроны восполняться новыми, лишние уберутся, каждый синапс переориентируется, скажем, если у 1 было 10002222 дофаминовых синапса, а у 2 - 13499922, нужны будут соответствующие поправки, нужно будет изменить концентрацию и чувствительность всех рецепторов, то есть каждый нейрон будет помечен и каждому будет дана команда изменить свое тело и отростки (можно даже произвести изменение на генетическом уровне, полностью поменяв геном 1 на геном 2, хотя в этом нет необходимости). После этого дается команда «собраться», все синапсы выстраиваются заново в новом порядке. В итоге мы имеем полную копию мозга 2, на базе мозга 1. По пробуждению 1 будет убежден, что он 2 и наоборот. Будет такой эффект, словно их «поменяли телами». Но кое-что останется, все же, неизменным - то, что в принципе обусловливает возможность такого преобразования. Скажем, если бы картину 1 надо было перерисовать на холст картины 2, то непременным условием было бы то, что холсты должны были бы быть одинаковыми. В данном случае «холст» - это сам субъект опыта, который инвариантен по отношению к его разновидностям, я и вы – тождественные субъекты, нас отличает только наполненность опыта, поэтому данный эксперимент возможен (в теории). Можно ли будет утверждать, что 1 на самом деле превратился в 2 (подопытным была известна суть эксперимента, они в полном ведении относительно происходящего)? Или все-таки 1 остался 1, но просто теперь он как бы в перманентном «заблуждении» относительно своей «настоящей» личности? Ведь нас не изменяет, скажем, опухоль мозга и ее удаление, возможно со здоровыми тканями, не превращает нас в другого человека? (В смысле, считается, это будет тот же человек, но «изменившийся»). Кто-то будет настаивать, что никакого превращения не произошло, но за что такой аргумент может зацепиться? На помощь приходит аналогия с цветами – если синий цвет постепенно сделать красным, будет ли разумно утверждать, что это все же не красный, а «синий, который хоть и выглядит как красный, но все же в глубине остался синим». В таком случае, индивидуальность – не более, чем свойство чего-то более глубокого, это свойство – как грим, маска одного актера, а мир – театр одного актера. Каждая индивидуальность не имеет своей «собственной» метафизической подкладки, она общая у нас всех и я утверждаю, что в этом эксперименте 1 на самом деле станет 2 и наоборот.
Метафизической индивидуальности не существует, сознание индифферентно по отношению к тому, что его наполняет, мы - неуловимый, никак не определяемый, нелокальный субъект вне времени и пространства. Как можно говорить о каком-то переходе «души» (субъекта) из одного мира в другой после смерти, если даже в нашем мире не существует никакой реальной последовательности, в том смысле, что наше сознание – это не подобие поезда, которой движется по рельсам из пункта А в пункт Б. И поезд (личность) и рельсы (жизненный путь) и сама дорога есть, но сознание никуда не следует, оно просто есть в каждом мгновении, является его свидетелем, но само не движется во времени, не имеет истории, пути, развития. Оно просто есть. Разумеется, нам кажется, что последовательность есть и наша сущность куда-то движется, наша память и границы опыта говорят об этом. Мы недоумеваем, как такой путь может иметь начало и конец, ведь интуиция говорит, что «душа вечна». Но мы просто путаем личность и сознание. Они слишком плотно сплавлены, чтобы интуитивно их разделить.
Если я стану кем-то другим, то я буду себя ощущать на его месте так, как он сам себя ощущает на «своем месте», он же, став мной, будет и ощущать себя мной, соответственно. Возьмем ф1, ф2, ф3 – три друг за другом следующие кванты сознания p1, теперь возьмем f1, f2, f3 для p2. Если сознание p1 после ф1 «попадет» в f2, а потом обратно в ф3, то не возникнет ничего вроде ф1, f2, ф3, все останется прежним для p1, потому что в ф3 нет информации ни о чем, кроме как о своих предшественниках - ф1, ф2 и ранее. Такие «прыжки» могут существовать постоянно, если допустить, что есть нечто, что их может совершать, и это нечто не может быть ничем иным, кроме как сознанием. Оно всецело отдается тому, что его наполняет, оно не может вынести фрагменты феноменологии одной личности и перенести их в другую. Сама последовательность личностного опыта есть, но за ней не стоит некое «пронумерованное» метафизическое сознание-субъект, за которым закреплена эта последовательность. Эта линия лишь одно из направлений, по которым оно движется (условно выражаясь) «одновременно» со всеми остальными. Поэтому путь может быть конечен, но сознание всегда пребывает, не в одном месте, так в другом. Последовательность моментов жизни одного человека не имеет метафизического значения, она не конституирует сознание, то самое важное, вечное, что в нас есть. Для субъекта (S) последовательность 1) …ф1, ф2, ф3, ф4….фn… имеет такое же значение, как и 2)…ф1, ф2, ф3, ф4, (смерть p1), f1, f2, f3…fn… Продолжится жизнь в «Ф» или в «F», решительно не имеет значения. У нас нет никакого критерия, чтобы выбрать первый вариант, чем-то предпочесть его второму. Сознание в каждом «ф» и «f» одно и тоже. Предпочесть можно только сравнивая качество самих ф и f друг с другом.
Пусть субъект 1(s1), расположенный в пространстве с координатами (x1; y1; z1) совершает насилие над субъектом 2(s2) в (x2; y2; z2), он не чувствует его боли точно так же, как некий s3 в момент t1 не чувствует той боли, которую сам будет чувствовать в момент t2. Почему-то мы глубоко убеждены, что между этими случаями есть кардинальная разница. Физика демонстрирует нам инвариантность времени и пространства: s3 в будущем, объективно, с физической точки зрения, – это совершенно другое существо, которое будет в другом пространстве-времени, чем s3 в настоящем. Если s3 будет последовательным в своих рассуждениях на этот счет, то, принимая во внимания иллюзию непрерывности идентичности, он, тем не менее, должен переживать за свою судьбу в будущем, во всяком случае, не больше, чем за переживания s2, если он будет на месте s1, который мучает s2! Потому что s1 и s2 отличаются друг от друга так же, как s3 в момент t1 и s3 же в момент t2! В первом случае отличаются координаты пространства, но время одно, во втором отличается всё, и координаты и время, но именно это создает иллюзию – вроде бы s3 и там и там. Есть, правда, одна «загвоздка» - время у каждого «свое», для s1 и s2 время действия совпадает, но по сути s1 живет в своем t, а s2 в своем. Можно вообразить ситуацию, что все сначала происходит «в голове» у s1, а спустя время в голове у s2, результат будет тем же.
Случаи идентичны, потому что, если мы соглашаемся, что s3 – один и тот же субъект, несмотря на произошедшие физические изменения, то и s1 и s2 тоже один и тот же субъект, просто «изменений» намного больше, мозг s1 и s2 сильно отличаются друг от друга, больше чем мозг s3 в t1 и t2! Но эта разница носит количественный, а не качественный характер. Мозг сам по себе не имеет ярлыка принадлежности, который он «несет» сквозь время и изменения в течение жизни, он просто скопище материальных частиц. Таким образом, если s3(t1) = s3(t2), то s1(tn) = s2(tn), и вообще, s1 = s2 = s3 = S. Этот S и есть тот самый «самотождественный нелокальный субъект любого опыта».
В отношении других людей у нас работает механизм сострадания, который мешает нам причинять им боль. Точно так же есть и иллюзия идентичности, которая не дает нам так запланировать свое будущее, чтобы мы оказались в неприятных обстоятельствах. У нас есть интуиция, что это будем мы, а не «какой-то мозг, напоминающий мой». Но это интуиция, а что говорит рациональный анализ? Он говорит, насколько я смог это показать, что причиняя боль другому, мы идем против здравого смысла, потому что через мгновение мы получим два существа, одно из которых будет страдать, и мы не может объективно, с физической точки зрения, сказать, каким из этих существ будем именно мы! Звучит не совсем корректно, правильнее будет сказать, что мы не будем никем из них, но, в то же время, мы будем обоими этими существами! Такой парадокс возникает только из-за ограниченности нашего языка. Значит, мы в таком случай мгновение назад сами себе причинили боль. Но, конечно, иллюзия идентичности не даст это увидеть непосредственно, потому что на этой иллюзии держится весь мир и весь наш опыт.
Дело еще в том, что можно заметить, что субъекты пронумерованы, отсюда может возникнуть кажущаяся разница между ними. Но это опять заблуждение. Эта нумерация условна. Субъект, а по-другому сознание, не количественное числительное. Если в комнате находятся два человека, тем не менее, будет неверным сказать, что «в комнате два сознания». Его можно уподобить какому-то качеству, например, цвету. Пусть в комнате две одинаковых красных вазы, тем не менее, мы не скажем «два красных цвета». Сколько бы «носителей качества» - столов, стульев во вселенной не было, «количество цвета» всегда будет одним и тем же. Его будет не больше на футбольном поле, чем на спичечной головке, разница в размере самого поля и спички, а у цвета нет размера. А если говорить о «душе» в таком рафинированном смысле, то как отличить одну душу от другой? Это будет так же невозможно, как «пронумеровать цвет», мы в конечном итоге сможем нумеровать только цветные объекты, но не сам цвет, сможем только указать, где он есть, а где его нет. В данном случае важно правильно понять метафору, вся личность человека – это некий, пока что «бесцветный», механизм, а есть еще сознание, которое его «окрашивает».
Вопрос – могу ли я быть не просто нелокальным субъектом в этом мире, но быть и здесь и в другом мире одновременно? Если речь идет о другом мире, где я бог или где я наслаждаюсь нирваной, почему бы и нет? Ведь в них течет два разных параллельных потока времени. Это будет для одного мира: «…t1, t2, t3…», а для другого: «…u1, u2, u3…» Если я умираю здесь, то я просто исчезаю, моя личность и сознание прекращаются. Но я был и остаюсь «в порядке» в другом, параллельном мире. Обычно думают так: линия времени жизни заканчивается в этом мире и продолжается в другом. Но если есть «переход» между мирами, то они автоматически перестают быть «разными», а становятся одним миром и время, следовательно, в них тоже одно, одна линия времени. То есть «…t1, t2, t3, u1, u2…» не может быть по определению, только «...t1, t2, t3, t4, t5…». Речь ведь как раз о параллельных мирах, каждый их которых со своим «независимым временем».
Ничто мне не запрещает быть сразу в двух таких мирах, коль скоро я «заполнил собой» полностью этот. Ведь только так и возможно пресловутое «бессмертие» души, если понимать под ней сознание в самом широком смысле. В каком месте и времени я окажусь, если попаду в другой мир через некий портал? Очевидно, это место и время будут произвольными. Я могу, пусть даже и в воображении, видеть всю историю этого мира, как фильм на киноленте, где вся бесконечность всех моментов существует сразу. Именно так выглядит мир, когда «смотришь» на него со стороны, нельзя сказать, что время во всех мирах течет синхронно, это просто подмена понятий, по сути это значит, что время в них просто напросто одно и миры все эти тоже один. Произвольным время входа из одного мира в другой будет точно так же, как и произвольность входа в комнату – можно через одну дверь, можно через другую, а можно и в стене дыру прорубить. В этом гипотетическом мире уже «все произошло», мир-то параллельный как-никак, со своим «независимым временем». Для нас он некий статичный монолит. Итак, я делаю шаг в портал и оказываюсь там. Но что теперь будет, если я оглянусь назад на покинутый мною родной мир? Я же точно так же должен буду видеть его целиком, даже то, что еще не произошло в тот момент, когда я его покидал. А значит, если я вернусь туда снова из этого другого мира, то я буду видеть и свою смерть. Значит, в системе отсчета этого мира, в момент моей смерти я буду ее наблюдать со стороны, находясь там, в другом мире. То есть, другими словами, можно умереть и продолжать жить «одновременно», если речь идет о временах разных миров. Если такой параллельный мир назвать раем или нирваной, а вход в «портал» будет в момент смерти, то я уже там и могу смотреть на себя настоящего, пишущего эти строки.
Но сам этот портал кажется чем-то «лишним», без него вполне можно обойтись. Если речь идет о сознании, то оно не является каузальным агентом. Мое рождение в данном теле – это звено причинной цепи, но само сознание, которым я наделен, стоит особняком. Точно так же «рождение» в другом мире не подразумевает «перенос» сознания, так как оно не несет информации, сознание не переходит из мира в мир, переходит информация в лучшем случае. Но когда речь идет о метафизической основе, ее как раз и выносят за скобки. По сути, портал не предоставляет перехода этой основы, а только информации. Значит, если я серьезно говорю о том, что могу находиться в двух мирах одновременно, то портал в этом не играет ключевую роль, сам факт существования таких миров, даже без перехода информации из одного в другой, позволит мне быть и там и здесь, потому что сознание «перешагивает» границу, недоступную для информации (по сути, оно никуда не перешагивает, а просто давлеет над всем этим «сверху»).
Т.о., не нужен никакой «свет в конце туннеля», можно просто «вырубить» сознание тут и всё, не думаю, что перенос накопленной за жизнь информации действительно нужен для жизни в другом мире. Он не нужен, точно так же моя личная информация не важная для вашего выживания, для вас важна ваша информация, в первую очередь, если я и вы – два отдельных мира, то для нашего благополучия мы не обязаны обмениваться информацией друг с другом. Поэтому я и говорю, что каждый мир самодостаточен и никакие порталы не нужны для их благополучия. Особенно, если речь идет о благополучии одного и единственного субъекта S. Для «выживания» в самом глубоком смысле важна лишь самотождественность этого субъекта. Самый жесткий материализм в таком случае не является препятствием для самых прекрасных «даров», которые дают самые идеалистические системы.
Теперь сделаем следующий, главный, шаг – пусть все эти «параллельные миры» (в каждом из которых я (как S)) – это наши личные вселенные, которые каждый из нас проживает от первого лица, только все они «накладываются» друг на друга и образуют общую картину нашей реальности. Таким образом, получается, что встречая «другого человека», взаимодействуя с ним, я встречаюсь и взаимодействую с самим собой, проживающим другую жизнь в «параллельном мире», в своем «отдельном времени». Каждую такую личную вселенную можно представить для удобства объяснения как бессубъектную, т.е. я могу общаться с зомби, с имитацией, в то время как каждый из них в своей вселенной, общаясь со мной в тот же момент времени (те же события) в свою очередь общается тоже не со мной, а тоже с зомби, имитацией меня (я не утверждаю что все именно так, просто это удобное упрощения, чтобы представить не представимое). Таким образом, я могу быть «по очереди» субъектом каждого опыта на свете, число субъектов опять сокращается до одного. Нечто отдаленно напоминающее это происходит при разговоре по скайпу, есть миллисекундная (или больше?) задержка между тем, что человек реально подумал и сказал на том конце Земли и информацией, имитацией, дошедшей до нас через интернет. Но мы не воспринимаем это как имитацию, потому что знаем, что он, так или иначе, думает и чувствует, он настоящий. Даже при живом общении мы не разговариваем с реальным человеком в этот самый момент, мы всего лишь видим его репрезентацию в нашей голове и испытываем те эмоции, на которые сами способны, вместо тех, о которых он заявляет. Если ему больно, нам тоже больно, из-за работы зеркальных нейронов, но это не его боль, а наша. Мы всегда одни.
В этом состоит наше глубочайшее одиночество, нам никогда другой человек не станет ближе, чем мы сами себе. Но фокус в том, чтобы как раз сохранялась некоторая дистанция, иначе произойдет слияние и мы опять окажемся в одиночестве. Мир, кажется, представляет как раз процесс выхода из такого рода сингулярности. Сама такая сингулярность не кажется чем-то желанным. Скорее способ, которым происходит общение «фрагментов» в нашем мире слишком грубый и несовершенный. К примеру, можно было бы иметь доступ к опыту всех людей, отождествляясь с ним, как с собственным, тогда все, о чем я говорю, стало бы не просто абстракцией, а частью жизни общества.
В конце концов, если я – везде (как S), то в такого рода «одиночестве» нет ничего страшного. Я имею ввиду одиночество не в бытовом смысле, а в том, что передо мной всегда только репрезентация других людей, а не они сами, и любим мы не человека, а свою любовь и т.д., такое абсолютное одиночество по сути становится его противоположностью – абсолютным единством, но опять, только в концептуальном смысле, в первую очередь надо понять теорию, я не берусь тут говорить о мистическом чувстве переживания этого единства, потому что для меня оно вторично, главнее понимать разумом суть устройства бытия и нашего отношения друг к другу, потому что только такое понимание несет в себе зерно уважения, процветания и мира. А мистическое переживание всегда ненадежно – потому что его трактовать можно по-разному, не всегда такая трактовка ведет к хорошим последствиям.
Небольшая оговорка касательно «света в конце туннеля» и «загробной жизни». Даже если я после смерти обнаружу себя в другом мире, я все равно буду настаивать на том, что никакого переноса сознания из одного места в другое не было, потому что оно просто напросто не материя какого угодно рода, чтобы путешествовать из пункта А в пункт Б. Теоретически может быть перенос какой-то информации из этого мира в другой, копирование информации с мозга на другой вид носителя из другой материи и т.п. Не существует никакой «тонкой» материи, она вся тонкая по определению. Итак, такая моя посмертная «копия» будет абсолютно равносильна созданию моего репликанта на Марсе после смерти. Скажем, я умираю, а некая религиозная организация клонирует меня (с памятью и личностью на момент смерти), и этот несчастный (я был плохим человеком) на Марсе субъективно ощущает себя мной, воскресшим или же очутившимся в загробном мире. Наказывать будут его за мои грехи. Если информационные потоки, ответственные за наши индивидуальности, более разветвленные, чем я думаю, и имеют продолжение после смерти, я буду рассматривать их в точности как этот случай.
Должен ли я беспокоиться о своей посмертной судьбе? Ответ – да, но с той оговоркой, что я больше беспокоюсь о том, каким будет мир, когда я его покину. Я верю, что все люди, сейчас или после моей смерти, это я (как S), а значит «грех» для меня и «наказание» за этот грех – увеличение общего количества страдания, моя же задача – не делать зло ближнему, насколько это возможно, ибо никому кроме себя я это зло не сделаю, в конечно итоге. Тот, кто, возможно (но маловероятно) очнется и предстанет перед Богом после смерти моего тела будет в контексте моей философии не в большей степени я, чем все люди, оставшиеся на Земле. Он будет не в большей степени я, чем мой репликант на Марсе в вышеприведенном примере.
Большой удельный вес в привлекательности идеи Бога заключается в его роли верховного судьи, он – гарант справедливости и эта его наиважнейшая функция нужна для нашего психологического комфорта, чтобы мы могли себя чувствовать защищенными от произвола, как от чинимого нами друг над другом, так и от возможного произвола «холодного космического принципа». Хотя такую функцию может выполнять не хуже сам этот принцип, если вдуматься. Но некоторым людям, все же, хочется полагаться на сознание, а не на закон.
Возьмем за отправной пункт рассуждений мое представление о субъекте опыта как о «метафизическом экране». Я утверждал, что раз все области этого экрана эквивалентны друг другу, это значит, нет никакой возможности для создания устойчивой индивидуации, то есть мы подобны освещенным областям на этом «сплошном полотне», которые разделены не освещенными зонами, и такая индивидуация феноменальна, а не эссенциальна или метафизична. То есть две отдельные «области» этого экрана – это два разных феноменальных мира, скажем, одновременно переживаемых разными людьми, но так как они эквивалентны, то не имеет значения, какая из областей что переживает. Если моя жизнь переживается на одной эквивалентной области, а ваша – на другой, то они обе принадлежат этому экрану, другими словами, любой эпизод моей жизни относится к любому эпизоду вашей, так же как два любых эпизода моей жизни друг к другу, если они оба мои, «скрепленные» через «экран» или S, то и ваша жизнь тоже моя(принадлежит одному S), как и моя – ваша. Или же опыт одного и того же человека в разное время может переживаться разными областями. По крайней мере, такую ситуацию можно представить.
Такая подмена – одной области на другую - мысленный опыт с переносом (трансференцией) двух душ между телами. Субъективно это осталось бы незамеченным. Анализ самих метафизических субъектов разных людей (с ложным допущением, что их два, а не один), приводит к мысли, что они неразличимы, так как им не характерна протяженность в пространстве и вообще любые атрибуты объектов. Пусть они не протяженны в нашем трехмерном пространстве, но в своем ноуменальном мире они различимы? Что, если дифференциация субъектов происходит в размерности более высокого порядка, чем в трех измерениях? В данном случае мой «метафизически экран» как раз обладает такой размерностью, значит, эта метафора может работать «против меня» и на нем субъектов может быть бесконечное множество?
Что, если у каждой такой области на «экране» есть свои неприступные границы, пусть даже они и на сплошном полотне? То есть, даже если и можно представить, что наши души переключаются туда обратно между телами, то в действительности такого может не происходить в силу некой т.н. «сильной метафизической необходимости». Скажем, в случае множественных личностей один субъект может параллельно обеспечивать несколько независимых потоков сознания, но такое деление ограничено ресурсами мозга. Так или иначе, деление происходит внутри «метафизических» границ отдельного субъекта. Как бы ни был похож случай диссоциативного расстройства на параллельные сознания двух людей, их идентичность может сойти на нет, если существуют неприступные границы между двумя субъектами. Что, если сила таких границ – самая прочная связь в мире и ничто не сможет нарушить целостность отдельной «души»? Действительно, если эти границы могут быть разрушены, то субъект перестает существовать раз и навсегда, ведь кроме границ и их предполагаемой принципиальной непроницаемости между ними нет никаких различий. А создание границы заново на неком едином поле – равноценно созданию нового субъекта, разрушенный не вернуть (за скобками мы можем иметь в виду их индивидуальную историю, как то: карма, «прошлые жизни», но это все будет по определению лишь контентом, а не самой сутью субъекта). Трудно представить, из чего бы могли состоять такие границы. И, главное, они кажутся чем-то совершенно лишним. Если всё на свете может быть под эгидой одного субъекта, зачем копировать его бесконечность раз? Можно так же представить, что у всего этого экрана есть «проектор», который и будет тем самым единственным S, он будет во всех маленьких s, хоть каждый из них и будет вечно отделен от своих «соседей». Даже без слияния и аннигиляции возможно, чтобы все индивидуальности были лишь проявлением одного субъекта. Вообще, если речь идет о том, что кроме границ больше нет отличительных признаков, то сами границы, если разобраться, лишь условность, которая обозначает несливаемость контента того, что внутри них, тем не менее можно считать, что более обширное поле, которое включает в себя эти две области и есть субъект, просто надо провести еще одну линию, которая условно включит в себя эти две и более областей. А несливаемость контента не есть достаточное условие индивидуации, как амнезия, например. Да и вообще, даже без амнезии наше сознание каждый раз другой контент, нетождественный и не «смешиваемый» с предыдущим, своим же, поэтому непрерывность – тоже иллюзия, поэтому либо субъект один, либо их («внутри» одного человека) бесконечное множество, либо, что самое верное – этот вопрос не имеет значения, никакого субъекта нет, т.е. это «пустой» вопрос и пустой индивидуализм. Есть сознание, это процеес, динамика и точно так же нелепо думать о дискретных видах животных, особенно в процессе бурной эволюции. Но для удобства, как только мы говорим про себя «я», в единственном числе, стоит такую же референцию – в единственном числе – использовать и для всех остальных, говоря, что «это тоже я».
Важно качество жизни, а не то, КТО ее живет, если жизнь будет плохой, то быть субъектом – несчастье, если хорошей – то счастье, поэтому сам субъект (как и жизнь) не ценны сами по себе, как таковые, теория персональной идентичности призвана решать конфликты, когда есть два и более потока, два и более созания, но вопрос должен решаться как бы «объективно», потому что ни один из этих потоков не ценен еще чем-то, кроме своего наполения, нет никакого «центра тяжести» а каком-то из них, то, что называется «я», что мое «я» уже само по себе делает мое сознание бесконечно более ценным, чем какое-то там еще. Это «я» - пустая конструкция. С практической точки зрения я не могу решить какое сознание «более ценное», потому что знаю только свое, и если больно мне, то я забываю о чужой боли в той или иной степени по биологическим причинам. Однако теория дает очень много в решении моральных задач, она дает представлении о картине в целом и конечно мы все в той или иной степени за счет сострадания можем оценить как нам следует поступить – более эгоистично/альтруистично, к тому же еще важно понимать ради чего вообще нам жить, что наши отношения с другими людьми очень важная составляющая и мы уже поэтому решаем как распределить межу «я» и «не-я» свои ресурсы.
***
Слово «дух», на мой взгляд, стоит исключить из лексикона, ведь ему нельзя дать какое-то самостоятельное определение, как некой реальности, автономной от «материи». Квалиа, ощущения, если брать их как пример духа, не подходят, они - разновидность форм сознания, они имеют свою чуткую структуру и она очень точно соответствует своему представительству в информационных процессах ЦНС, то есть ощущения - это проявление дуализма свойств неких процессов, вторая необходимая часть которых - это физические свойства неких «сущностей», которые мы называем «материя». Поэтому понятие «дух» избыточно, есть нечто, что ведет себя и как некие колебания физических показателей, а именно как паттерны амплитуд вероятности импульса и положения, и как ощущения.
Возможно ли представить дух без материи? Пусть где-нибудь в пустоте будет «парить» ощущение цвета, абсолютно гомогенное, равномерное во всех направлениях, состоящее только из самого себя, здорово, а что, если сформировать разную интенсивность и цвета, геометрию поля зрения? Мы получим уже какие-то сгустки и неровности, а где-то и пробелы, и придем в итоге к той же материи, которая и есть эти самые «сгустки». С помощью сложных систем нелинейных дифференциальных уравнений и их приблизительных решений в реальном времени можно создать квантовую компьютерную модель простенького атома, которая будет «работать» в виртуальном пространстве, но если реальные атомы вычисляют поведение виртуальных, что вычисляет поведения реальных и так далее по цепочке? Должны быть некие самодостаточные простые процессы, а именно физика, которые «сами себе вычисления», чтобы не создавать бесконечный ряд вложенных «Матриц» и виртуальных реальностей, в конце концов, это невозможно, потому что тогда, чтобы вычислить поведение атома водорода понадобится бесконечный компьютер, что невозможно, потому что процесс вычисления конечного должен быть конечным. Так вот, эта самая физика не может быть продуктом духа, скажем так, продуктом неких мыслей, потому что мысли должны будут опираться на свой субстрат, тогда субстрат божественных мыслей все равно будет неким предельным физическим основанием и все равно дух никогда не обретет свободу от своей материи. Дуализм свойств или нейтральный монизм элегантно выходит из этого тупика. Даже если представить себе бесконечные фракталы вложенных реальностей, то все равно это будет физика, которая не имеет конца.
Мысли обязаны опираться на субстрат, ведь они - логические схемы, это блоки, операции, как они могут ни на что не опираться? Если мысль состоит из трех понятий и связывающих их операций, они уже некая совокупность объектов, даже в логическом абстрактном пространстве должна быть своя «материя».
Рассмотрим пространство, как претендент на звание «чистой идеи», так сказать, представитель духа. Т.н. «тёмная энергия» - один из параметров этого пространства, это «стоимость» его существования: то есть любой объём пространства имеет некую фундаментальную, неотъемлемо присущую ему энергию (которая не есть «материя» в вульгарном понимании этого слова). Никто не знает, что такое материя, некая свободная гипотетическая частица, имея точно определенный импульс, по закону Гейзенберга будет «размазана» на всем бесконечном пространстве, в буквальном смысле. Реальные частицы - это сущности, которые ведут себя как волновой пакет бесконечного числа волн амплитуд вероятности дискретных импульсов, это в тоже время и пакет диапазона вероятности обнаружить эту «частицу» в определенной точке пространства, точнее в определенной конечной области, таким образом, эта сущность занимает некий неопределенный объем, движется по сразу всем направлениям с несколькими скоростями, все это, конечно, в неких небольших рамках неопределенности. Материя это лютый ужас с точки зрения наших природных возможностей к представлению реальности, физическое пространство, поэтому, это тоже некая «ткань» (неизвестно чего), оно принципиально не отличается от частицы, которая тоже просто некая математика, энергия в каком-то куске пространства. Поэтому пространство физически это тоже самое, что и частица, это разные плотности и формы одной и той же физической сущности. Под физичностью надо понимать тот факт, что это нечто не управляется сознанием, оно существует само по себе, оно самодостаточно, оно математично, вычисляемо и само вычисляет. Сознание, разум, дух не может стоять перед этим, именно как нечто самосознающее и высокоорганизованное, сложное всегда должно опираться на простое, это неизбежно. А физика и эти загадочные «сущности» и есть самое простое, что есть. То есть материя она как бы духовна по своей сути, так как неуловима, некая «живая математика», живое логическое абстрактное пространство. Но все равно оно стоит перед разумом, разум должен опираться на эти «кирпичики», если есть дух, то у этого духа должна быть «материя духа», и, по сути, всегда его материя для него же самого будет чем-то «твердым», как наша для нас. Речь лишь об умелости и степени манипулятивности над ней, над собой.
Я не понимаю, что такое материя и никто на свете это не понимает, но доказать, что сложное всегда обязана простому легко, и сложное всегда будет после простого. Есть некие не разлагаемые функции, ну или скажем, иррациональные числе нельзя представить в виде дроби, то есть простого отношения двух натуральных чисел, а некоторые системные эффекты, якобы, не редуцируются полностью. Но это значит лишь то, что есть некая нередуцируемая сложность, и именно в виду ее таких свойств вот ее-то и можно будет назвать тогда «простой», предельной простотой чего-то. Но совсем другое дело говорить о неком существовании в отрыве от своего носителя, это не простота, это нонсенс.
Согласно теории струн, мы все состоим из пустоты. Потому что предельный объект физики - т.н. квантовая струна - это одномерный объект, по сути "бесконечный ряд ничто", некий логически-абстрактный колебательный контур, от формы свертывания которого в 11-мерном пространстве зависит «феноменологическое свойство» фундаментальной частицы.
Представьте симуляцию на компьютере, внутри которой виртуальный физик исследует виртуальную материю. К чему он придет, в конце концов? К тому же, к чему и приходим мы, исследую свой «реальный» мир – к пустоте. В симуляции a priori невозможно найти «материю», ничего, что отвечало бы на вопрос «что это?», то есть будут колебания, волны, но волны чего? Что колеблется? Вопрос пустой, как и ответ: «колеблются колебания» и «волнуются волны».
(Бесконечно малая безразмерная частица, имеющая свойства, ничем не лучше некой волновой формы существования свойства, поэтому волна материи – это просто колебательный закон изменения проявления ее свойств, это не волна «чего-то», это просто логическая условность некой сущности вести себя определенным образом и состоять только из такого своего образа действия. Материя – это просто распространение «ряби» по некой «поверхности бытия»).
Более того, интересный парадокс заключается в том, что идеалист в симуляции введет понятие «духа», чтобы в него поместить ответ на вопрос «что» есть материя виртуального мира, то есть это будет наша «обычная» материя, но с другой стороны, сама симуляция изнутри является чем-то нематериальным по отношению к материи компьютера. То, что для нас материя – для жителей симуляции дух, то, что для нас дух, для них просто их «материя», то есть это те модулируемые свойства мира симуляции, которые видны изнутри ее жителям, это те «нематериальный» свойства, за которые мы и вводим вообще понятие «дух», как дополняющее «голую физику». Материя и дух явно смыкаются в одно целое, но из этого следует, что материализм верен, потому что он «более сильный», он постулирует существование «предельного объекта», бессознательное начало, которое самодостаточно и обусловливает все остальное бытие. В связке единства материи и духа, только такой вариант и остается, потому что не может быть самодостаточного «предельного объекта» и первопричинного «мыслящего абсолюта», который производит этот предельный объект по своей воли, в одно и тоже время. Если они взаимозависимы и образуют каузальный круг, то, очевидно, что материя должна быть основой и этого самого «мыслящего абсолюта», тем самым лишая его таких свойств. (Не стоит и напоминать о логической невозможности такой вещи, как «свобода воли», одно это уничтожает «абсолют» одним махом.)
Если постулировать, что наша материя пуста и является «манифестацией» духа, это не решит проблему, а поднимет ее на новый уровень. Вот, что происходит: жители симуляции говорят «материя пуста, ее свойства обеспечивает трансцендентный дух», мы говорим так про свою материю и так далее. Так откуда внезапно у того, что мы назовем «духом» найдется решение этого вопроса? В чем, собственно вопрос? Он в следующем: проблема возникает, когда мы пытается отделить «что» от «как», наше «как» мы знаем, но «что» мы переадресовываем духу (я имею в виду идеалистов, конечно). Но дух останется с той же проблемой – как ему совместить «что» и «как» в одно целое? Если это может сделать дух, то это может быть сделано на любом уровне. Точнее, это должно быть сделано на каком-то уровне, должен быть некий «предельный объект», который совмещает «что» и «как», но это и есть материализм по определению! Если наделить дух такими свойствами, то мы сразу получим материалистическую картину мира, а не идеалистическую. Нет смысла лишать физику нашего мира «что» и оставлять лишь «как», в то время как «что» перекладывать на некий дух. Бесконечная регрессия тоже не выход. Материя, прежде всего, это логическая (математическая) услов