Безусловно, увлечение коммерческим изводом буддийской религии — дело сугубо позднее, современное. Наши предки, скажем, 100 лет назад знать не знали ни о каких особенных животных-покровителях. Однако, далее о.Игорь утверждает, что «в нашей культуре с образом дракона связано представление о «человекоубийце искони», о враге рода человеческого».
И вот об этом хотелось бы поразмышлять, проанализировав запечатленные свидетельства времени…
В Библии с образами змеев и даже драконов мы встречаемся часто. И играют они очень разные роли. Змеи — от диавола-искусителя при грехопадении до чудесного знака спасения от болезней в пустыне (медный змий). Видим мы и драконов. Например, (Пс 103, ст:25-27):
Это — море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые сбольшими;там плавают корабли, там этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем.Все они от Тебя ожидают, чтобы Ты дал им пищу их в свое время.
Левиафан (скрученный, свитый, извивающийся) – громадный морской дракон. В книге Иова[3] (40,20-41,26) мы находим подробное описание этого страшного водного гиганта, с которым человек справиться не может:
Когда он поднимается, силачи в страхе, совсем теряются от ужаса. Меч, коснувшийся его, не устоит, ни копье, ни дротик, ни латы. Железо он считает за солому, медь — за гнилое дерево.
Однако Господь сильнее самых сильных и страшных тварей, Он защищает человека от них: В знаменитом 90м псалме читаем:
на аспида и василиска наступиши и попереши льва и змия (в русском синодальном переводе — попирать будешь льва и дракона).
Пророк Даниил именем Божиим побеждает почитаемого вавилонянами дракона (Дан 14, 23-27), сварив некий состав (ком) и скормив его сильному, но глупому животному и, тем самым, посрамив упование язычников.
Заметим, что в пространстве Св.Писания, дракон – не мифическое существо, а вполне реальное животное.
Теперь посмотрим на фреску знаменитого греческого иконописца первой половины XVI века Феофана Критского «Адам нарекает имена животным» (из монастыря св.Николая в Метеорах). Животные стоят в очереди к Адаму; первыми пробились самые страшные и сильные животные – лев, слон, орел, удав и… дракон.[4]
Что же знали о драконах наши предки? Помня, что драконы существуют в мифологиях практически всех стран – от Китая[5] вплоть до Южной Америки[6], перейдем к документальным свидетельствам…
[7]Вот перед нами интересный документ всего лишь 200-летней давности: переведенный с латинского языка учебник «История о животных безсловесных или физическое описание известнейших зверей, птиц, рыб, земноводных, насекомых, червей и животнорастений с присовокуплением нравоучительных уподоблений, из природы их взятых », напечатанный в Московской губернской типографии в 1803 г. Заметим, что Царскосельский лицей был открыт 8 лет спустя, так что Пушкин вполне мог учиться по точно такой же книге.
Отдельная глава в учебнике, в разделе о змеях, посвящена драконам (Draco).
Кто же такой дракон? Читаем свидетельства из древней истории:
Сей есть тот Змей, о котором многое и удивительное повествуется везде у писателей. Не силен столько ядом или угрызением, понеже малый рот имеет, сколько крепостию и хвостом. Но не должно думать, что Драконы величиною своею бывают только с человека: ибо Никифор (кн. XII, гл. 45) свидетельствует об одном сего рода Змее, «которого восемь пар Волов едва с места могли сдвинуть, когда был убит: и чтобы он не заразил воздуха, убитого его сожгли». Что сие не есть вымысел или баснь, то оттуда явствует, что одругом великом Драконе пишется в Римской Истории у Ливия и Плиния. Из которых Плиний (кн. VIII, гл. 14) пишет: «на войне Пунической у реки Баграда в Африке толикий был найден Дракон, противу которого полководец Аттилий Регул со всем войском вышел и до тех пор от него не отступил, доколе оного, как некий город, осадил: который имел в длину 120 футов (т.е. около 37 м – В.С.), и которого кожа и челюсть даже до войны Нуматийской в Риме сохранялись.
Как выглядят драконы? На то приводится четкое и точное описание:
Дракон одарен зубами трех видов на обоих челюстях, глазами весьма великими и столь острозрительными, что Пииты их называли стражами сокровищ. Под подбородком две великие отвиси висят наподобие бороды.
Но подлинных Драконов две имеются породы: ибо иные крылатые, у которых имеются крылья не перяные, но кожаные на спине наподобие перьев, а иные не суть крылатые; но и те и другие, как сказано, суть не иное что, как только большие Змеи, которым зубы даны от природы не для того, чтоб ими себя защищали, как делают прочие Змеи, понеже Драконы хвостом своим сражаются против Слонов и Орлов, о котором сражении сказано в главах о слонах и орлах.
Иные бывают рыжие, иные черные, иные пепеловидные, иные длиною по 5 (2,3 м – В.С.), иные по 10, иные по 39 и иные и по 40 локтей (18,5 м – В.С.).
Великие наипаче чешуей покрыты по всему телу жесткою, имеют отверстую пасть, долгий язык, долгие зубы подобные Кабановым, которым когда угрызают, самые кости в теле переламывают, и не столько ядом, сколько силою хвоста сильны бывают. [8]
Почему же во многих языческих странах господствует скорее хорошее отношение к драконам, можно встретить даже почитание их?
1.Что в некоем возрасте бывают кротки, принимают корм из рук человеческих, встречают приходящих и провожают отходящих, имеют удивительную любовь и склонность к знаемым, спят с малолетними, и оных охраняют, как после видно будет.
2.Понеже рот имеют весьма узкий, который кажется не иначе как дудкою, чрез который втягивают в себя воздух и язык движут, и когда угрызают, не великую производят боль, и не вредный яд вливают.
3.Понеже видом весьма приятны и удивительную величину имеют.
4.Понеже из мяса их лекарство против болезней и ядов составляют.
Однако, некоторые драконы бывают управляемы от диавола и имеют способность прельщать людей, чтобы воздавали им божественные почести, поклоняясь твари вместо Творца. Свидетельствует блаженный Августин (Кн II.Быт.на XXVIII), что
«Змеи и Драконы удобно возбуждаются речами человеческими, и гораздо удобнее, нежели какое-либо другое животное. Свидетельством сему и то быть может, что первые прародители подобным с ними разговором были прельщены: и диаволы подобно радуются, что им дается такая власть от Бога, чтоб таким же образом, какой употребили в раю, и после людей многих прельщать могли».
В книге упоминается о Епидаврском драконе, который для прекращения в Риме эпидемии был
«в Рим привезен, где с радостью и несказанным торжеством принят, и Божескою почтен был честию, когда добровольно вошел в приуготовленное для него место». И хотя моровая язва миновалась, но без сомнения диавольское некое наваждение при том было. И так всегда диавол Дракону, или Змею в Раи проклятому, у язычников почитаему быть желал.
Иногда же бесы просто могутпринимать вид драконов:
который водится Дракон у волшебниц, тот есть сам сатана, который иногда приемля на себя вид Змея, является в погребах, иногда преобращаясь в светлое и огненное существо, летает по воздуху.
Однако при всем этом в учебнике излагаются и свидетельства о добрых делах драконов:
Когда прочие Змеи удивительным образом делают ухищрения людям, но сей, не имея чем жить, вместо лукавых ухищрений оказует благосклонность и услуги… [9]
Для примера со ссылкой на историка Елиана приводится рассказ о том, что в Аркадии дракон дружил с мальчиком.
и когда родители того побоялись, самого Дракона в лес загнали. Но случилось может быть по щастию (написано именно так – В.С.), что оный малик, пришедши в возраст, шел по пути, попал на разбойников и громко кричал. Потому зверь, который весьма остро слышит и весьма остро видит, признав голос мальчика онаго, из рук разбойников избавил и с ним вместе возвратился в город.
Какой же духовный смысл выносит автор учебника из всех этих свидетельств?
И когда толику ужасную величину имеют Драконы, по справедливости мы удивляться должны:
1.Благости Бога, который не благоволил, чтоб сии животные были многочисленны, но суть редки; ибо так Бог все располагает числом, мерою и весом.
2.Величайшей премудрости Бога, о которой в многих местах выше сего сказано.
И еще один нравственный урок преподает автор учебника, говоря о том, что драконы, хотя и свирепы, с усердием кормят детенышей своих, что
изрядно могло бы употреблено быть против непотребных любодейниц, умерщвляющих вскоре по рождении младенцев своих, чего ни звери, ни Змеи не делают, выключая одних Свиней.
[10]Вот такие непростые они – настоящие драконы… И, как видим, вполне реалистичные. При этом признается:
Посему Драконы суть в природе вещей, но они не иное что суть, как Змеи весьма старые летами, и чрезмерно выросшие в некотором из них роде, и потому ничем не различаются от прочих Змеев, как только величиною. Отселе произошло слово: «Змей Змея ежели не съест, драконом быть не может».
Это идля нас наставление из учебника 200-летней давности – не будем есть друг друга, да не станем сами покрытыми жесткой чешуей и бьющими ближних хвостом…
Вот что пишет о драконах прп. Иоанн Дамаскин. Так как некоторые измышляют, что драконы и принимают человеческий образ, и становятся змеями, иногда маленькими, иногда огромными, отличающимися длиной и размерами тела, а иногда, как уже было сказано, превратившись в людей, вступают с ними в общение, являются, похищают женщин и сожительствуют с ними, то мы спросим [рассказывающих все это]: сколько разумных природ сотворил Бог? И если они не знают, то скажем сами: две, — я имею в виду ангелов и людей. Ведь и диавол был одним из ангельских сил и ходит во тьме, после того как добровольно отпал от света. Итак, эти две разумные природы [Он] сотворил: но «если дракон изменяет вид, общается с людьми и сожительствует с женщинами, становясь то змеей, то человеком, как бы одним из многих, то из этого со всей ясностью следует, что он является [существом] разумным и значительно превосходящим человека; а как раз этого и не было [никогда], и не будет. Пусть скажут еще: кто собственно повествует о нем? Ибо мы доверяем учению Моисея, а точнее Святого Духа, вещавшего через [пророка]. [Учение] же это гласит: «И привел Бог всех животных к Адаму, чтобы видеть, как он назовет их; и как назвал [человек], так и было имя их» (ср. Быт. 2:19). Стало быть, и дракон был одним из животных. Ведь я не говорю тебе, что нет драконов: драконы существуют, но они суть змеи, рождаемые от других драконов. Будучи только-только рожденными и молодыми, они малы, когда же подрастут и войдут в меру возраста, то делаются большими и толстыми, так что превосходят протяжением и размерами остальных змей. Как говорят, они вырастают свыше тридцати локтей [1], толщиной же становятся, как большое бревно. Дион Римлянин [2], написавший Историю Римской империи и республики, в которой он рассказал о достославной Карфагенской войне, сообщает следующее: однажды, когда римский консул Регул воевал против Карфагена, внезапно приползший дракон расположился за валом римского войска; римляне по приказу Регула, убили его и, содрав кожу, послали ее в римский сенат. Когда же шкура, как говорит Дион, была измерена по приказу сената, то, великое чудо, она оказалась ста двадцать футов [3] в длину; подобающей длине была и толщина. Есть и другой род драконов, у которых широкая голова, золотистые глаза и роговые выступы на затылке; еще у одних борода [растет] от горла — данный род драконов называют «агафодемонами» [4] и говорят, что у них нет лиц. И этот дракон является разновидности животных, подобно прочим зверям. Ведь он имеет бороду, как козел, равно и рог над затылком. Глаза у него большие и золотистые. Бывают они и большие, и маленькие. Все роды змей ядовиты, кроме дракона, который один не выпускает яд.
[1] Локоть — мера длинны, равная 45-47 см.
[2] Дион Кассий (ок. 155-ок. 236) — римский историк. Написал на греч.языке "Римскую историю" в 80 книгах, где описал события от ранней истории Рима до III в. н.э.
[3] Фут — мера длинны, равная 308,3 мм
[4] Αγαθοδαίμων — добрый гений
Что интересно, в повести "Жизнь пустынных отцов" Руфина (4 век) наряду с крокодилом упоминается и дракон. "Дорогой мы заметили следы огромного дракона - точно бревна были протащены по песку. Сопровождавшие нас братия уговаривали нас бесстрашно следовать по следам дракона.</p><p>- Вы увидите могущество веры, когда убьем зверя! говорили они. Мы своими руками умертвили уже многих драконов, змей и рогаток... Не дал ли Спаситель верующим в Него власть наступать назмию и на скорпию и на всю силу вражью (Лк. 10,19)?</p>
Так они ободряли нас. Но у нас не было столь твердой веры... Ужас овладевал нами все более и более... Мы просили оставить в стороне следы дракона и идти прямым путем. Между тем один из них с быстротою бросился преследовать дракона. Он уже близок был к логовищу и громко звал нас к себе, чтобы мы могли видеть, что будет. Но в это время вышел к нам навстречу один брат, живший в соседней пустыне, который удержал нас.</p>
Вы не выдержите вида чудовища, в особенности если вам не приходилось никогда видеть его. Я же частенько видал его: это - зверь невероятных размеров... Никак не менее пятнадцати локтей в длину...</p>
Отговоривши нас подходить к логовищу, этот брат поспешил отвлечь и того, который поджидал нас, приготовившись поразить зверя. Он стал отзывать его, но тот непременно желал покончить с драконом и только после многих просьб наконец уступил. Вернувшись к нам, он укорил нас за наше малодушие и неверие.
Мы пришли к пещере встретившегося нам брата. Он нас принял с искренней любовью, и мы у него отдохнули. Он поведал нам, что в этом самом месте жил один святой муж, его наставник, по имени Аммон. Господь много раз являл чрез него Свою силу. Вот что между прочим он рассказал нам.</p>
<p>Питался Аммон одним только хлебом, да и тот разбойники часто отнимали у него, похищая его скудные запасы. Долго старец переносил эти обиды. Но вот однажды он отправился в пустыню и на возвратном пути повелел следовать за собою двум драконам. Им повелено было лечь у входа в пещеру и охранять его. Разбойники явились по своему обычаю, не подозревая, что за стражу найдут они у входа. Увидав драконов, они оцепенели от ужаса и, лишившись чувств, полумертвыми пали на землю. Старец вышел к ним и, увидав их в таком положении, поднялся и сказал им с укором: Вы видите, что звери добрее вас: они повинуются нам по воле Божией, а вы не Бога не боитесь и не стыдитесь обижать Его служителей.</p><p>Приведя грабителей к себе в пещеру, старец приготовил для них трапезу и пригласил их принять пищу. В сокрушении сердца они проклинали свое бесчеловечное поведение. И в короткое время бывшие разбойники превзошли своими подвигами многих, раньше их начавших служить Господу. И так полно и глубоко было раскаяние их, что чрез несколько времени Господь удостоил их дара совершать знамения и чудеса...</p><p>В другое время ужаснейший дракон опустошал соседние местности, и много народу погибло от него. Жители пришли к святому Аммону и молили его, чтобы изгнал зверя из их страны. Чтобы склонить его к милосердию, принесли с собою мальчика, сына одного пастуха, который помешался от испуга при одном взгляде на дракона. Зверь точно отравил его своим дыханием, и он замертво, весь опухший был принесен домой. Старец помазал елеем отрока и возвратил ему здоровье. В душе он, конечно, желал гибели зверя, но поселянам не дал никакого обещания - как бы сознаваясь в своем бессилии помочь им. На другой день, вставши рано, отправился к логовищу зверя и, склонив колена, начал молиться. Зверь стремительно бросился было к нему, уже слышно было его ужасное дыхание, сопровождавшееся резким шипением. Бесстрашно взирал на него старец... Обратившись к дракону, он произнес:</p><p>- Да поразит тебя Христос, Сын Божий, имеющий некогда поразить еще более страшного зверя!
И лишь только он сказал это, как вдруг ужасный дракон, изрыгнув вместе с дыханием ядовитую пену, с треском лопнул посредине. Сбежались соседи и оцепенели от изумления; поднялось нестерпимое зловоние... Поспешили набросать на него огромные груды песку. АвваАммон стоял тут же, потому что и к мертвому чудовищу не смели приблизиться одни, без святого старца..."
Год Дракона?
Протоиерей Игорь ПрекупOn 31 декабря 2011
По восточному календарю 2012 год — Год Дракона. В канун новогодних праздников в редакцию Правмира [1] пришел вопрос:На работе и в школе дракон — главный элемент в украшении к празднику, нас уже начинают задаривать драконами. Скажите, можно ли православному человеку участвовать в праздновании года Дракона и как вообще относиться к праздникам по японскому календарю? Отказываться, не принимать подарки? Или что делать?»
Отвечает протоиерей Игорь Прекуп[2].Что делать, если так празднуют на работе или в школе?
Знаете, как-то автоматически при вопросе «что делать?» возникают как бы по бокам: «кто виноват?» и «с чего начать?»
А делать надо то, что подсказывает совесть. Конечно, ей нужна «информация для размышления». Хорошо, давайте подумаем. Откуда вся эта мода на фантастический зверинец, которая отнюдь не вчера зародилась в нашей отнюдь не восточной по своей ментальности среде?
Всем нам известно классическое выражение «Восток – дело тонкое»… А тонкости так хочется в нашем грубом, жестоком мире! Ах, как хочется утонченной экзотики, хоть капельку, хоть чуточку посреди этой пресной, нудной рутины, среди пустыни материальности – оазис духовности!.. Что ж еще остается нам, кроме как обратиться к незамутненной пошлой бытовухой восточной мудрости, к ее таинственному духовному знанию и таким освежающим ритуалам?
Нет, пожалуйста, конечно, каждый волен проводить досуг по своему усмотрению, верить, во что хочет, и совершать ритуалы хоть китайские, хоть племени мумба-юмба – мы свободные люди в свободной стране, на здоровье, но… а причем тут Православие? Если человек считает себя православным, если хотя бы своих детей крестит и покойников отпевает, куличи да пасхи освящает (я уж не говорю об участии в богослужениях) – словом, считает себя православным христианином, причем тут весь этот полуфантастический зверинец?
Вполне легко представить реакцию определенной категории читателей: Ой!! Ну вот, опять попы краски сгущают! Достали уже со своими регламентами и дресс-кодами!
Нет, не сгущаем. А что касается дресс-кодов или норм поведения, образа жизни, то никто ничего не навязывает «внешним», а вот тем, кто идентифицирует себя с Православием, тут уж простите, но мы обязаны советовать, подсказывать с той степенью настойчивости, которая требуется в зависимости от значимости сообщаемого знания для спасения души.
Итак, продолжим. Опустим вопрос достоверности ненаучного знания и обратим внимание вот на что: согласно гороскопному преданию характер человека, а то и вся его жизнь детерминированы влиянием стихий мира сего (в данном случае неважно, через созвездия, образы деревьев или животных и т.п.). Допустим, что так оно и есть, что некие стихии в самом деле как-то закономерно влияют на человека. И что мы имеем? О чем уместно вспомнить человеку, для которого Христос не мифический или всего лишь исторический персонаж, а Бог, ставший Человеком, чтобы человек стал богом по благодати?
Например, вот, о чем: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлек вас философиею и пустым обольщением, по преданию человеческому, по стихиям мира, а не по Христу» (Кол. 2; 8). И тот же Апостол говорит о том, что у мира сего есть начала, власти, мироправители тьмы века сего – духи злобы поднебесной (Еф. 6; 12). Т.е. стихии эти отнюдь не нейтральны в мистическом плане, они пропитаны силой падших духов – это их область. В естественном присутствует сверхпротивоестественное…
Вот почему если признавать реальность влияния стихий на человека, то следует признать и ту примесь, которая в них, наряду с естественным началом, присутствует и влияет на мир. И тогда отношение к калейдоскопу гороскопов уже не видится как нечто нейтральное: ведь если в том, что влияет на состояние души человека, на его побуждения и наклонности, присутствует наряду с «физикой» еще и мистика, то неизбежно встает вопрос о подчиненности его воли: кому?.. Кто пытается влиять на человека посредством природных сил? Кому подчиняется человек, принимая эти «правила игры»? Ведь, играя по чьим-то правилам, он тем самым признает кого-то хозяином территории игры, а себя — «на его поле».
Если «поле битвы – сердца людей», то кому человек обреченно сдает свое сердце, считаясь с астрологическим прогнозом? Ведь, если человек не просто знает, а именно подстраивается под полученное знание, то он отнюдь не «всего лишь» признает реальность этой закономерности, но относится к ней как к закону, которым пренебрегать – себе дороже. Чей это закон? Не того ли, кто тщится поставить свой закон вместо закона Божиего?
Увлечение гороскопами бывает, разумеется, разной степени. Кто-то просто живет, что называется, «с оглядкой» на них, а кто-то «свято» верит в предопределенность и запрограммированность жизни в целом и каждого человека в отдельности (кстати, даже сами астрологи признают, что астрологическая детерминированность личности обратно пропорциональна живости ее веры в Бога, доверия Его Промыслу[4]).
[5]Богоотступничество, как и любой грех, бывает разной степени. И грех греху рознь – в зависимости от степени вменения, последствий и т.п. Но разрушительная для души суть не меняется.
Страшилки? Да что вы! Ничуть. Смотрите сами: все эти приготовления, покупки знаков очередного грядущего года (о драконе отдельно скажем пару слов), подарки с этой (давайте называть вещи своими именами) оккультной символикой, ритуальные действия (типа сожжения бумажного дракона в заключение праздника) – что это как не культ? Шутовской, скажете? Понарошку, никто же не верит ни в какого дракона, просто надо же людям позабавиться?.. Ой!.. А давайте хоть себе врать не будем, а?
Большинство людей, узнавая из популярного чтива, «как сделать правильно», сознательно или втайне от себя надеется, что точное исполнение всех ритуальных действий как-то положительно повлияет на их жизнь в наступающем году: убережет от напастей, принесет удачу… и это вожделенное, неуловимое счастье! А вдруг?.. Насколько всерьез – это уж кто как. Но надеются. Все.
Конечно, не тигру, не дракону, не кролику и не еще какой твари Божией поклоняются люди, но тому, что они олицетворяют – неведомой, таинственной силе, силе могущественной, влиятельной, силе стихийной, которую не проконтролировать, так хоть предсказать можно и подстроиться под нее. А такая шутливая форма – всего лишь камуфляж для самих себя: стыдно же взрослому человеку верить во всякую чушь, ожидать от каких-то куколок и притопов-прихлопов реальной помощи; мы, типа, и не верим вовсе, а так, веселимся и ликуем… понарошку, играем, отрываемся, бежим от серой, скучной реальности. Помечтаем!
Что ж, вольному – воля. Только самообман – отнюдь не лучший способ успокоить совесть.
Отказываться ли от роли дракончика?
Думаю, да, отказываться. Только вопрос еще в том, кто отказывается, как и почему. Это должно делаться не по запрету, а осознанно, по совести.
Не аргумент, что в восточной мифологии – это очень даже милое существо. Не аргумент потому, что мы – не китайцы по менталитету. В нашей культуре с образом дракона связано представление о «человекоубийце искони», о враге рода человеческого.
[6]Попытки переосмыслить этот спасительный стереотип (да-да, именно так, потому что на определенном этапе, пока еще не сформировано крепкое христианское мировоззрение, иной стереотип может уберечь от погибельного шага) чреваты формированием «толерантности» к демоническому миру. Одно дело посмеяться над… драконшей в «Шреке» и ее нежной страстью (это все же персонаж из конкретного произведения), другое – дракон из восточной мифологии, его образ и ритуальные манипуляции над ним.
И неважно, что это мало отношения имеет к подлинной китайской традиции, важно, что человек, пусть даже в игровой форме, но поучаствовал в культе века сего. А князь мира сего свободен от мелкого самолюбия. Его гордыня пренебрегает такими деталями, как недостаточно серьезное отношение к ритуалу. Он и такую жертву принимает, и такого поклонника приветствует.
И что делать, когда драконов дарят?
А тут общих советов нет. У меня во всяком случае. Потому что зависит, кто, как и почему дарит.
Это как с постом[7]. В гостях у одного человека, который по простоте сердца угощает тебя непостным, ешь и не давай повода для огорчения, а потом, по совету св. Алексия Мечева, можешь чуток усугубить пост. Другой же тебя сознательно искушает, для него твоя уступка – компромисс, в определенной мере отступничество (нередко к этом располагают, чтобы свое нарушение не чувствовать, чтобы свою совесть успокоить, нет, мол, «праведного ни одного», я не хуже других), тогда не стоит идти навстречу.
Одно дело кто-то по несвятой простоте дарит, желая как-то выразить свое расположение и не подозревая, что вас это ставит в неудобное положение: тогда, если он в состоянии вас понять, лучше уклониться, в двух словах объяснив, что вам это не по вере; если же у вас есть достаточные основания предполагать, что человек не поймет и обидится, будучи оскоблен в самых лучших чувствах, тогда примите, но, разумеется, от этого «сувенира» следует избавиться.
Но когда кто-то, понимая, что вы к этому относитесь серьезно и без компромисса с совестью подарок принять не сможете, все же лукаво пытается вам всучить сей «знак внимания», следует вежливо, но твердо объяснить, что для вас это неприемлемо, и, по возможности, объяснить, почему.
О китайских драконах на российском гербе
Иеромонах Димитрий (Першин)On 1 января 2012
Ответ Ивана III Владимиру Путину. И о выборе Винни Пуха, Гэндальфа и Аслана с несвятыми святыми — в незацикленном новом году.
Литературные ангелы-хранители осеняют нас с рождения (колыбельные) до вечности (Иосиф Бродский и Тимур Кибиров о Христе, например), а где-то в промежутках мы справляем Новый год.
Собственно, так ведь устроен и европейский календарь, размеченный не бесконечными крысо-свинскими циклами, но укорененный в Рождестве и устремляющий нас ко всеобщему воскресению.
И хотя в канун 2012 года в нашу жизнь пожаловал дракон, чьё темное обаяние вдохновило премьер-министра-кандидата испросить себе и нам ползучего процветания в наступающем, хранить нас будет не этот китайский червяк, прошитый георгиевским копьем (искони на российской копейке и гербе), но добрые герои светлых сказок и притч, являющие нам любовь к нам, заботу о нас и неотмирную радость и веселье в том Царствии, над коим не властны никакие драконы, а уж тем более претендующие популисты.
С какой же печалью смотрят из глубины веков на обдраконившихся россиян те, кто по крохам собирали Русь, противостоя поганым (язычникам) и басурманам (мусульманам), приходившим к нам с мечом и огнем.
Ответ Ивана III Владимиру Путину был дан 15 июля 1464 года. В то воскресение была открыта для всеобщего обозрения и почитания белокаменная скульптура святого Георгия Победоносца, установленная над въездом в Кремль через Фроловскую башню:
«Того же лета месяца июля 15, поставлен быстьсвятыивеликии мученик Георгии на воротех на Фроловьских, резан на камени, а нарядом Васильевым, Дмитреева сына Ермолина»
(Полное собрание русских летописей. Т. XXIV. Ермолинская летопись. СПб, 1910, с. 158).
Как пишет автор ЖЗЛловского повествования об Иване III Николай Борисов,«небесный воин был изображен на коне, с копьем и распростертым под копытами коня издыхающим драконом. Этот сюжет, называемый в иконографии «Чудо Георгия о змие», символизировал победу добра над злом, христианства над «погаными». В контексте той эпохи он воспринимался как знак героической борьбы с «поганой» Ордой, на знаменах которой изображался дракон — древний китайский символ счастья. … Почитание святых воинов Георгия Победоносца и Дмитрия Солунского особенно усилилось в Москве в героическую эпоху Дмитрия Донского. При Василии I их парные изображения появляются в составе деисусного чина иконостаса.» (Борисов Н.С. Жизнь замечательных людей. Иван III. М., 2006. Сс. 191, 193)[1]
Св. Георгий Победоносец побеждает змия
Не хотелось бы, конечно, никого разочаровывать, но и поныне наш ответ всем новогодствующимдраконопоклонникам дан на нашей копейке, на нашем гербе, а также в книгах известных драконоведовТолкина («Хоббит или туда и обратно») и Льюиса («Покоритель зари»). Ну а заходеровский Винни Пух — это просто символ души нараспашку, поэтики дружбы и доверчивой непосредственности. Именно благодаря такой непосредственностей детей, пришедших к Спасителю под благословение, Он уподобил тайнозрителям Царствия Небесного.
Мне же из прошлогодних книг самой драконоведческой представляется сборник историй про несвятых святых; об авторе этой книги, в частности, известно, что он порекомендовал изучить жизнеописание Винни Пуха своему послушнику, обратившемуся к нему за благословением творить непрестанную умную молитву. Для тех, кому еще не посчастливилось открыть книгу архимандрита Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые», скажу, что, с моей точки зрения, в минувшем году литературных ангелов-хранителей на Руси прибавилось. Осталось нанести им визит.
С Новым годом и тихой радостью во Христе! и. Дм. (Першин)
Грустный дракон
Сергей Худиев On 1 января 2012
Превратившаяся уже почти в традицию привычка объявлять наступающий новый годом годом какого-нибудь тотемного животного из восточного календаря уже закрепилась в нашем обиходе настолько, что даже премьер министр считает нужным помянуть “год дракона” и выразить надежду, что помянутый дракон “принесет удачу, благополучие и процветание каждой российской семье, всем нашим гражданам”.
Конечно, в Китае, откуда и заимствованы все эти звери, дракон — персонаж, скорее, положительный. Вместо того, чтобы злопыхать огнем, враждовать с гномами из-за сокровищ, похищать принцесс, совершать иные экстремистские действия и в итоге погибать от меча отважного рыцаря, китайский дракон действительно приносит удачу и всякие плюшки. Но в нашей собственной традиции у дракона сложилась скорее неблагоприятная репутация — начиная с книги Откровения, где он символизирует сами знаете кого.
Наверное, не стоит драматизировать — люди, поздравляющие друг друга с “годом дракона” не имеют в виду того дракона, из Откровения. Они вообще ничего не имеют в виду: “пусть дракон принесет” — это просто ничего не значащее благопожелание, вроде “ну, бывайте здоровы”. Можно сказать, что “Год Дракона” — не более антихристианское выражение, чем “год красной свиньи” — антикоммунистическое. Значит ли это, что эта привычка безобидна? Не вполне.
Зачем вообще как-то маркировать годы, связывать их с какими-то зверями? Какая психологическая потребность стоит за этим? Зачем люди наряжаются в какие-то особые одежды, одевают какие-то специальные украшения, едят какую-то особую еду в честь некоего китайского животного?
Это потребность в обряде; обряд может быть утратившим всякий смысл, но когда-то смысл в нем был — иначе он не возник бы. В любой культуре обряд — это язык, на котором говорят о важном. Обряд вписывает жизнь человека в контекст жизни его общины, его народа, мироздания в целом. В китайской культуре существует представление о нравственном порядке мироздания, который обозначается словом “небо”, “тянь”, это “небо” воспринимается скорее не как личностное божество, а как олицетворение разума, целесообразности, справедливости и добродетели. Действия человека (в том числе обрядовые) призваны гармонизировать его отношения с мирозданием.
Эти представления, во многом, ошибочны или неполны — но в них есть одна очень важная общечеловеческая интуиция. Мироздание осмысленно, в нем есть гармония, порядок, разумный замысел. Человек призван жить сообразно этому замыслу о мире и о нем самом.
Когда элементы китайского календаря ввозятся к нам, они утрачивают и это содержание и превращаются в что-то, с одной стороны, совершенно пустое, с другой — в почву для суеверий, граничащих с навязчивым неврозом: а вот как я неправильно оденусь на год дракона, не постигнут ли меня великие беды?[1]
Хуже того, эта пустышка начинает занимать место, которое должно было занять что-то содержательное, что-то, что действительно бы вписывало нашу жизнь в жизнь нашей страны, народа, и даже вселенной в целом — молитвы. Наши предки не встречали “год дракона” — они встречали “лето Господне”, время осмысливалось как часть огромного пути, космической драмы, которая разворачивается от Творения и Падения, через Искупление ко Второму Пришествию и Жизни Будущего Века. Вселенная воспринималась как дом, созданный и управляемый Богом, дом, населенный ангелами и святыми, нашей духовной семьей, с которой мы пребываем в постоянном общении.
Церковные обряды говорили человеку о том, что он — на месте, он не потерян, он принадлежит к огромному сообществу людей и ангелов, что его жизнь имеет смысл и направление. Отпав от Церкви (или вернее, родившись в культуре, пребываюшей в состоянии отпадения) человек пытается как-то насытить потребность в смысле и принадлежности, угождая разнообразным красным свиньям, петухам и драконам. Это симптом потерянности, разрыва тех связей, которые необходимы человеку для нормальной жизни. Выглядит он пусто и печально, но наверное, не стоит бороться с симптомом — следует бороться с самой болезнью. С тем, что люди не знают Бога — и в их повседневной жизни никакие действия не определяются отношениями с Ним.
А мы, как православные люди, можем подавать пример: встречать Новый Год с молитвой, благодаря за благодеяния Божии в прошедшем году и прося Его водительства в наступающем.
Страсть тщеславия
№2 (659) / 9 января ’12. Протоиерей Андрей Канев, руководитель Отдела религиозного образования и катехизации Екатеринбургской митрополии_Уроки православия
Как замечать в себе греховные наклонности? Как вести борьбу с тонкими и порой незаметными для насстрастями? Ведь враг рода человеческого, однажды соблазнив Адама и Еву, не успокоился, он стремится уловить в свои сети душу каждого из нас. Но каждый ли сможет распознать в себе духовную болезнь, проявление страстей, которые могут быть и неприметны, и многоразличны?
Вернемся в своих рассуждениях к состоянию Адама до грехопадения, чтобы понять, какая его добродетель превратилась в страсть тщеславия. Это добродетель смирения. Вспомним, как в Евангельской притче в храм пришли два человека: один мытарь, а другой фарисей. Фарисей, казалось бы, благодарит Бога, но на самом деле хвастается перед Ним тем, какой он хороший человек, он не таков, как все прочие люди. А мытарь признает себя грешником, кается и просит милости у Бога. И Господь заканчивает эту притчу тем, что фарисей возносился – и был унижен, а возвышен и оправдан Господом тот, кто сокрушался.
Давайте обратимся к первым главам Книги Бытие, и посмотрим, как происходило соблазнение сатаной. Одно из искушений, которое предлагается первым людям, – стать, как боги. И если Адам и Ева до грехопадения имели в себе очень важную добродетель смирения, которое примиряло их с Господом, давало им стремление выполнять волю Божию, то сатана, соблазняя, предлагает им обратить внимание на себя, искать славу не Богу, а себе.
Но не только искание славы человеческой, желание земных и суетных почестей характерны для страсти тщеславия. Ей присущи, как пишет святитель Игнатий, «и хвастовство, и любление красивых одежд, вещей и экипажей, и внимание к красоте своего лица, приятности голоса и прочим качествам т<