1июля1945.
1 Иисус говорит в присутствии крестьян Йоханана, Исаака и многих учеников, женщин, среди которых Дева Мария и Марфа, а также многих из Вифании. Присутствуют все апостолы. Мальчик, сидя перед Иисусом, не пропускает ни слова. Беседа, должно быть, началась недавно, поскольку люди еще подходят…
Иисус говорит:
«… именно из-за этого страха, который Я так явно во многих ощущаю, Я и хочу сегодня предложить вам одну добрую притчу. Добрую для людей благой воли, горькую для остальных. Но у них есть средство упразднить эту горечь. Пусть их воля тоже станет благой, и тогда упрек совести, вызванный этой притчей, перестанет существовать.
2 Царство Небесное – это дом бракосочетания, совершаемого между Богом и душами. Момент вступления в него – день бракосочетания.
Так вот, слушайте. У нас принято, чтобы девы сопровождали прибывающего жениха и со светильниками и песнями вели его к дому свадьбы вместе с его милой невестой. Когда процессия покидает дом невесты, которая – взволнованная и закутанная – направляется занять место царицы, в дом, что ей не принадлежит, но с того момента, как она станет одной плотью с супругом, будет ее домом, свита девушек, по преимуществу невестиных подруг, устремляется навстречу этим двум счастливым, чтобы окружить их кольцом светильников.
Случилось так, что в одном селении была свадьба. Пока жених и невеста со своими родственниками и друзьями веселились в доме невесты, десять девушек отправились на свое место, в прихожую в доме жениха, готовые выйти ему навстречу, как только далекий звук кимвалов и пения известит о том, что жених и невеста покинули дом невесты, чтобы пойти в дом жениха. Однако пир в доме бракосочетания затягивался, и наступила ночь.
Девушки, вы это знаете, держат свои светильники постоянно горящими, чтобы в нужный момент не терять времени. Так вот, среди этих десяти девушек с зажженными и ярко горящими светильниками пять были рассудительными, а пять бестолковыми. Рассудительные, будучи благоразумными, запаслись маленькими сосудами, наполненными маслом, чтобы можно было долить его в светильники, если ожидание окажется более долгим, чем предполагалось, тогда как бестолковые ограничились тем, что хорошенько наполнили свои лампадки.
Проходил час за часом. Веселые разговоры, рассказы и шутки скрашивали их ожидание. Но потом они уже не знали, о чем говорить и чем заняться. И, заскучав или просто утомившись, эти десять девушек уселись поудобнее, оставив поблизости свои горящие светильники, и потихоньку-полегоньку заснули.
3 Настала полночь, и раздался крик: „Вон жених, идите ему навстречу!“ Десять девушек встали по команде, взяли свои покрывала и гирлянды, привели себя в порядок и бросились к полке, где стояли их лампады. Пять из них уже угасали… Фитиль, уже не смачиваемый маслом, которое было израсходовано, тлел, вспыхивая все слабее и слабее, готовый погаснуть при малейшем дуновении ветра; в то время как другие пять светильников, что перед сном были наполнены благоразумными девушками, все еще ярко горели, и пламя в них сделалось даже ярче от нового масла, добавленного в лампадки.
„О! – взмолились бестолковые, – дайте нам немного вашего масла, потому что иначе наши светильники погаснут, едва лишь мы их возьмем. Ваши и так хороши!..“ Но благоразумные отвечали: „Снаружи ночной ветер, и роса падает крупными каплями. Масла никак не хватит, чтобы пламя было стойким и могло выдержать порывы ветра и влажность. Если мы поделимся с вами, у нас тоже будет неровное свечение. А девичья свита без сверкающих огоньков была бы довольно унылой! Идите, бегите к ближайшему торговцу, умоляйте, стучите, поднимите его на ноги, чтобы он дал вам масла“. И они, задыхаясь, комкая покрывала, пачкая свою одежду, теряя свои гирлянды от столкновений и от бега, последовали совету подружек.
Но пока они ходили покупать масло, в конце улицы вдруг показались жених с невестой. Те пять девушек, у кого были горящие светильники, выбежали им навстречу, и жених с невестой в их окружении вошли в дом для завершения обряда, когда девушки в последний раз проводят невесту в брачные покои. После входа жениха и невесты двери были закрыты, и кто находился снаружи, тот там и остался. Именно так случилось с пятью бестолковыми, которые, придя наконец со своим маслом, обнаружили дверь запертой и напрасно в нее колотили, поранив руки и жалобно стеная: „Господин, господин, открой нам! Мы из свадебной свиты. Мы девушки-печальницы, выбранные, чтобы принести почести и удачу на твое брачное ложе“.
Но жених, оставив на минуту самых близких приглашенных, с которыми он прощался, пока невеста входила в брачные покои, сказал сверху: „Истинно говорю вам: я незнаком с вами. Я не знаю, кто вы. Ваших ликующих лиц было не видно около моей возлюбленной. Вы самозванки. Так что оставайтесь за стенами нашего брачного дома“. И пять бестолковых девушек, плача, побрели прочь по темным улицам с теперь уже бесполезными светильниками, в измятых одеждах, рваных покрывалах, растрепав или растеряв свои гирлянды…
4 Теперь же выслушайте заключенное в притче нравоучение.
В начале Я сказал вам, что Царство Небесное – это дом бракосочетания, совершаемого между Богом и душами. На этот небесный брак позваны все верующие, потому что Бог любит всех своих чад. Для кого-то раньше, для кого-то позже приходит миг этого бракосочетания, и достичь его – великая участь. Но теперь слушайте дальше. Вы знаете, какой честью и удачей считают девушки быть позванными в круг подружек невесты. Давайте соотнесем действующих лиц с нашим случаем, и вам станет понятней.
Жених – это Бог. Невеста, душа праведника, которая, проведя период помолвки в доме Отца, то есть под опекой Божьего учения и в повиновении ему, и живя в праведности, вводится в дом Жениха на брак. Девы-подружки – это души верующих, которые по примеру невесты – то, что за свои добродетели она была выбрана Женихом, свидетельствует о том, что она была живым примером святости – пытаются, освящая себя, достичь той же чести.
5 Они одеты в чистую, новую[a] белую одежду, в белых покрывалах и увенчаны цветами. В руке у них горящие светильники. Светильники эти хорошо вычищены, а их фитили смочены самым чистым маслом, чтобы не было неприятного запаха.
В белую одежду. Праведность, твердо воплощаемая на деле, дарует белую одежду, и скоро наступит день, когда она станет белоснежной, уже без какого-либо намека на пятна, сверхъестественной, ангельской белизны.
В чистую одежду. Нужно при помощи смирения всегда держать одежду в чистоте. Так легко омрачить чистоту своего сердца! А кто нечист сердцем, тот не может увидеть Бога. Смирение подобно омывающей воде. Смиренный, поскольку его взгляд не затуманен парами гордости, сразу же замечает, что его одежда запятнана, бежит к своему Господу и говорит: „Я утратил чистоту своего сердца. Я плачу, чтобы очиститься, плачу у Твоих ног. И Ты, мое Солнце, Своим милостивым прощением, Своей отеческой любовью убели мою одежду!“
В новую одежду. О, невинность сердца! У детей она есть как дар Божий. У праведных она результат Божьего дара и собственного произволения. У святых она и от Божьего дара, и от воли, доведенной до степени подвига. Но в таком случае грешники с истерзанной, опаленной, отравленной и запятнанной душой никогда больше не смогут иметь новой одежды? О! все-таки могут. Они начинают обретать ее с той минуты, как посмотрят на себя с отвращением. Их невинность возрастает, когда они решают изменить жизнь, и совершенствуется, когда они через покаяние отмывают, обеззараживают, вылечивают и восстанавливают свою бедную душу. И с помощью Бога, не отказывающего в поддержке тем, кто просит Его святой помощи, и при помощи собственной воли, доведенной до крайнего подвижничества – поскольку им необходимо не сберегать то, что у них есть, а восстанавливать то, что они поломали, а это двойное, тройное, семикратное усилие, – и наконец при помощи неустанного покаяния, непреклонного к своему я, которое было грешником, они вновь приводят свою душу к детской невинности, ставшей драгоценной благодаря опыту, делающему их учителями других, таких же, какими некогда были и они, то есть грешников.
В белых покрывалах. Смирение! Я говорил: „Когда молитесь или каетесь, старайтесь, чтобы мир об этом не догадывался“[b]. В книгах Премудрости сказано: „Нехорошо раскрывать тайну Царя“[c]. Смирение – это белоснежное покрывало, надетое для защиты блага, которое совершаем мы, и блага, которое нам жалует Бог. Не надо славы за оказанную Богом предпочтительную любовь, не надо глупой человеческой славы. Дар может быть немедленно отобран. Но внутренняя песнь сердца своему Богу: „Прославляет Тебя душа моя, о Господь… ибо Ты обратил Свой взор на Свою непритязательную рабу“».
Иисус делает короткую паузу и бросает взгляд в сторону Своей Матери, которая вспыхивает под Своим покрывалом и вся подается вперед, будто бы поправляя волосы у мальчика, сидящего у Ее ног, но на самом деле, скрывая Свое волнующее воспоминание…
«Увенчана цветами. Душа ежедневно должна сплетать свою гирлянду из добродетельных поступков, поскольку перед лицом Всевышнего не должно быть ничего увядшего, и не дóлжно находиться в неряшливом виде. Я сказал: ежедневно. Ведь душа не знает, когда явится Бог-Жених, чтобы сказать: „Приди“. Поэтому никогда не уставай обновлять свой венец. Не бойтесь. Цветы увядают. Но цветы венцов добродетелей не вянут. Ангел Божий, присутствующий рядом со всяким человеком, ежедневно собирает эти гирлянды и относит их на Небо. И там они послужат престолом для новой блаженной души, когда она в качестве невесты войдет в дом бракосочетания.
6 У нихгорящие светильники. И чтобы почтить Жениха, и чтобы освещать себе дорогу. Как ярко сверкает вера, и какая она любезная подруга! Она, словно звезда, излучает пламя, смеющееся пламя, ибо оно уверено в своей незыблемости, пламя, которое делает светящимся даже само орудие, что его поддерживает. Даже взятая от этой Земли плотьчеловека, пропитанного верой, кажется, делается более светлой и духовной, свободной от преждевременного увядания. Ибо кто верует, тот опирается на слова и повеления Божьи, чтобы достичь обладания Богом, своей цели, и потому избегает всякого развращения, не ведает тревог, страхов, угрызений, не обязан прилагать усилия, чтобы хранить в памяти свою ложь или скрывать свои дурные поступки, и продолжает быть юным и красивым нетленной красотоюсвятого. Плоть и кровь, ум и сердце очищены от всякой похоти, чтобы вмещать елей веры, чтобы светить без копоти. Непрестанное желание всегда поддерживать этот свет.
Повседневная жизнь с ее разочарованиями, установками, взаимоотношениями, искушениями, трениями стремится эту веру ослабить. Нет! Этого не должно происходить. Ежедневно отправляйтесь к источникам этого сладостного елея, елея мудрости, елея Божья. Ненаполненный светильник может погаснуть от малейшего ветра, может быть потушен обильной ночной росой. Ночь… У всех наступает время тьмы, греха, искушения. Это ночь для нашей души. Но если сама она наполнена верой, то ее пламя не смогут погасить ни ветры этого мира, ни туман чувственности.
И, наконец, бдение, бдение и бдение. Кто безрассудно успокаивает себя, говоря: „О! Бог придет вовремя, и во мне еще будет свет“, кто уговаривает себя поспать, вместо того, чтобы бодрствовать, спать, лишаясь готовности к тому, чтобы немедленно подняться по первому зову, кто до последней минуты медлит с приобретением елея веры или надежного фитиля благой воли, тот подвергается опасности остаться снаружи, когда придет Жених. Поэтому бодрствуйте терпеливо и постоянно, в чистоте и уверенности, чтобы всегда быть готовыми откликнуться на призыв Бога, ведь вы на самом деле не знаете, когда Он придет.
7 Дорогие Мои ученики, Я хочу не побудить вас бояться Бога, а наоборот, обрести веру в Его доброту. И вы, остающиеся, и вы, что уходите, помните, что если будете поступать так, как поступили те рассудительные девушки, вас не только позовут в свиту Жениха, но, как это было с юной Эсфирью, ставшей царицей вместо Ваштѝ, вам отдадут предпочтение и изберут в невесты, так как Жених „найдет в вас всякую милость и благоволение, как ни в ком другом“[d]. Я благословляю вас, тех, кто уходит. Носите в себе и принесите своим товарищам эти Мои слова. Мир Господень да пребудет всегда с вами».
Иисус подходит к крестьянам, чтобы еще раз попрощаться, а Иоанн из Эндора шепчет Ему: «Учитель, Иуда теперь уже тут…»
«Не важно. Проводи их до повозки и делай то, что Я сказал тебе сделать».
Собрание медленно расходится. Многие общаются с Лазарем… А тот обращается к Иисусу, который, отпустив крестьян, идет в его направлении, и говорит: «Учитель, прежде чем Ты нас покинешь, поговори с нами еще… Вот чего хотят сердца в Вифании».
«Наступает вечер. Но он тихий и ясный. Если хотите собраться на скошенном сене, Я поговорю с вами, прежде чем покинуть это гостеприимное селение. Или же завтра, на рассвете. Потому что пришел час расставания».
«Попозже! Вечером!» – кричат все.
«Как вы хотите. Пока ступайте. В половине первой стражи Я буду для вас говорить»…
8 … и в самом деле неутомимый – пока солнце исчезает вместе с воспоминанием о его красном зареве, при первом стрекотании сверчков, еще неуверенном и одиноком – Иисус направляется на середину недавно скошенного луга, на котором вянущая трава образует ковер, издающий острый и приятный запах. За Ним следуют апостолы, все Марии, Марфа и Лазарь со своей дворней, Исаак с учениками и, я бы сказала, вся Вифания. Среди слуг – старец с женщиной, те двое, что на горе Блаженств нашли утешение даже для своих будней.
Иисус останавливается благословить патриарха, который со слезами целует Ему руку и гладит шествующего рядом с Иисусом мальчика, говоря тому: «Блажен ты, что всегда можешь за Ним следовать! Веди себя хорошо, будь внимательным, сын. У тебя великая судьба! Великая судьба! Над твоей головою – венец… О! блажен ты!»
9 Когда все на месте, Иисус начинает говорить.
«Проводив наших бедных друзей, которым было очень нужно утешение в их надежде, точнее, в их уверенности в том, что для принятия в Царство им достаточно немногих знаний, что достаточно лишь толики истины, на которую работает их благая воля, Я теперь обращусь к вам, гораздо менее несчастным, поскольку вы в намного лучшем материальном положении и имеете намного бóльшую поддержку от Слова. К ним Моя любовь простирается только посредством мысли. Здесь же Моя любовь приходит к вам и через слово. Поэтому как на Земле, так и на Небе, к вам следует подходить с большей серьезностью, ибо кому было больше дано, с того больше спросится. Они, наши бедные друзья, что возвращаются на свою каторгу, могутиметь лишь минимум благ, но зато у них максимум скорбей. Поэтому им – только благосклонные обещания, ибо все иное было бы излишне. Истинно говорю вам, что их жизнь – это покаяние и святость, и на них не нужно накладывать ничего другого. И истинно говорю вам, что подобно разумным девам, они не дадут погаснуть своему светильнику до самого часа призвания. Позволить ему погаснуть? Нет. Этот свет есть все их достояние. Они не могут позволить ему угаснуть.
10 Истинно говорю вам, что, как Я пребываю в Отце, так и эти бедные пребывают в Боге. Вот почему Я, Глагол Отца, пожелал родиться бедным и оставаться бедным. Ибо среди бедных Я чувствую себя ближе к Отцу, который любит малых, и они Его любят изо всех своих сил. У богатых есть много всего. У бедных – только Бог. У богатых есть друзья. Бедные одиноки. У богатых много утешений. У бедных утешений нет. У богатых есть развлечения. У бедных только их работа. Богатым все легко дается за деньги. Бедные несут еще и крест вынужденного страха болезней и неурожая, ведь для них это может обернуться голодом и смертью. Но у них, у бедных, есть Бог. Их Друг. Их Утешитель. Тот, кто отвлекает их от их мучительного настоящего неземными надеждами. Тот, кому можно сказать: – и они умеют это сказать, говорят это, именно потому что они бедные, смиренные, одинокие – „Отец, помяни нас Своею милостью“.
В этих владеньях Лазаря, Моего друга и друга Божьего, хотя и такого богатого, все то, что Я говорю, может показаться странным. Но Лазарь среди богатых – исключение. Лазарь достиг той добродетели, которую крайне сложно найти на Земле и еще труднее воплотить на практике в назидание другим: добродетели свободы от своего богатства. Лазарь праведен. Он не обидится. Он не может обидеться, потому что знает, что он богатый бедняк, и поэтому Мой скрытый упрек его не затрагивает. Лазарь праведен. И согласится, что в мире состоятельных людей все так, как Я говорю. Поэтому Я заявлю и скажу: истинно, истинно говорю вам, что пребывать в Боге намного легче бедному, нежели богатому; и на Небе Моего и вашего Отца многие почетные места будут заняты теми, кого на этой Земле презирали как ничтожных наравне с пылью, попираемой ногами.
Бедные берегут в сердце жемчужины Божьих слов. Это их единственное сокровище. У кого только одно богатство, тот над ним не смыкает глаз. У кого их много, тот пресыщен и рассеян, а еще он гордый и чувственный. Благодаря всему этому он не восторгается, глядя смиренными и влюбленными глазами на подаренное Богом сокровище, а смешивает его с другими сокровищами, лишь на вид драгоценными, с богатствами этой Земли, и думает: „Лишь по своему снисхождению я могу принять слова подобного мне по плоти!“ И яркими ароматами чувственности притупляет свою способность наслаждаться сверхъестественным. Яркие ароматы!.. Да, они очень пряные, чтобы перекрыть исходящее от них зловоние и запах разложения…
11 Но слушайте – и вы лучше поймете, как заботы, богатства и застолья препятствуют войти в Царство Небесное.
Как-то один царь устроил свадьбу своему сыну. Можете вообразить, какоеторжество было в царском дворце! Он был его единственным сыном и, достигнув совершеннолетия, женился на своей возлюбленной. Царственный отец пожелал, чтобы все разделили радость его любимого сына, наконец-то женящегося на своей избраннице. Среди множество свадебных празднований он устроил еще и грандиозное угощение. И приготовил его заблаговременно, проследив за каждой его деталью, чтобы оно вышло великолепным и достойным брака царского сына.
Он заранее послал своих слуг сказать друзьям и сторонникам, а также важнейшим в своем царстве людям, что свадьба назначена на такой-то вечер, и что они приглашены, и чтобы они пришли и составили достойную компанию царскому сыну. Однако друзья, союзники и знатные люди царства приглашения не приняли.
Тогда царь, усомнившись, что первые слуги передали все как должно, послал новых слуг, чтобы те настоятельно попросили: „Приходите же! Умоляем вас. Все уже готово. Помещение прибрано, отовсюду доставлены дорогие вина, а на кухне, ожидая приготовления, уже громоздятся быки и откормленный скот, и рабыни замешивают муку для сладостей, а другие толкут в ступах миндальный орех для изысканных лакомств, добавляя в него редчайшие пряности. Для празднества были наняты самые искусные танцовщицы и музыканты. Так что приходите, дабы все эти приготовления не оказались напрасными“.
Однако друзья, сторонники и важные люди царства или отказались, или заявили: „У нас другие дела“, или сделали вид, что приняли приглашение, но потом отправились по своим делам: кто на поле, кто заниматься торговлей, а кто чем-то еще менее благородным. Наконец, нашлись и те, кто, в раздражении от такой настойчивости, взяли царских слуг и убили, чтобы заставить их замолчать, так как те настаивали: „Не отказывай царю в просьбе, чтобы это не обернулось тебе во вред“.
Слуги возвратились к царю и обо всем этом рассказали, и царь воспламенился от негодования и послал свои войска покарать убийц своих слуг и наказать тех, кто презрел его приглашение, намереваясь отблагодарить тех, кто дал обещание прийти. Но в назначенный час праздничного вечера никто не пришел.
12 Возмущенный царь позвал слуг и сказал: „Да не будет того, чтобы некому было чествовать моего сына в этот его свадебный вечер. Пиршество готово, но приглашенные его недостойны. И все-таки свадебное пиршество моего сына должно состояться. Поэтому пойдите на площади и на улицы, встаньте на перекрестках, останавливайте прохожих, собирайте стоящих и ведите их сюда. Чтобы зал был полон празднующими людьми“.
Слуги отправились. Выйдя на дороги, рассеявшись по площадям, встав на перекрестках, они созвали всех, кого нашли: хороших и плохих, богатых и бедных, – и доставили их в царское жилище, наделив их средствами, чтобы оказались достойны войти в зал свадебного пиршества. Потом отвели их туда, и он наполнился, как того хотел царь, празднующим людом.
Но когда царь вошел в зал посмотреть, можно ли начинать празднество, он увидел кого-то, кто, несмотря на переданное слугами пособие, не был в свадебном одеянии. Он спросил его: „Как же ты вошел сюда без свадебной одежды?“ А тот не знал, что ответить, поскольку действительно не имел оправданий. Тогда царь подозвал слуг и сказал им: „Возьмите этого, свяжите ему руки и ноги и вышвырните его вон из моего жилища, во тьму, в холодную грязь. Там он будет плакать и скрежетать зубами, как он и заслужил за свою неблагодарность и за оскорбление, нанесенное мне, а еще больше моему сыну, войдя в жалкой и нечистой одежде в пиршественный зал, куда может войти лишь то, что прилично этому месту и достойно моего сына“.
13 Как видите, мирские заботы, скупость, похоти, жестокость вызывают царский гнев и приводят к тому, что эти сыны забот никогда уже не войдут в дом Царя. И еще вы видите, что даже среди позванных ради их благорасположения к Его сыну, есть наказанные.
Сколько их сегодня в этой земле, в которую Бог направил Свое Слово! Союзники, друзья, великие люди Его народа, –Бог действительно приглашал их через Своих служителей и будет приглашать еще настойчивее по мере приближения часа Моего бракосочетания. Но они не примут Его приглашения, потому что это лжесоюзники, лжедрузья, и великие они только по имени, поскольку в них самих естьподлость».
Иисус все сильнее возвышает Свой голос, а Его глаза,словно два драгоценных камня, мечут искры света в свете костра, который был зажжен между Ним и слушателями, чтобы подсветитьвечер, так как пока не достает луны, что находится в убывающей фазе и взойдет позже.
«Да, в них самих есть подлость. Из-за всего этого они не понимают, что их долг и честь – откликнуться на приглашения Царя. Гордость, черствость и сластолюбие создают в их сердце преграду.И – будучи злобными! – они испытывают ко Мне ненависть; ко Мне, из-за чего и не хотят прийти на Мой брак. Не хотят прийти. Этому браку они предпочитают свои связи с гнусной политикой, с еще более гнусными деньгами, с наигнуснейшей чувственностью. Предпочитают хитрый расчет, сговор, коварный сговор, обман и преступление.
Все это именем Божьим Я осуждаю. Поэтому ненавидят тот голос, что раздается, и те торжества, на которые он призывает. В этом народе надо искать тех, кто убивает Божьих служителей: пророков, что были служителями до сих пор, и Моих учеников, что будут служителями отныне. В этом народе находятся обманщики Бога, говорящие: „Конечно придем“, а про себя думающие: „Ни за что!“ Все это в Израиле.
И дабы у Его Сына был достойный свадебныйпир, Царь Небесный пошлет собирать по перекресткам не друзей, не великих, не союзников, а просто проходящих мимо людей. Это собирание уже начато, и притом Моей рукой, рукой Сына и служителя Божьего. Они придут, какие бы ни были… И уже пришли. А Я помогу им сделаться чистыми и нарядными к свадебному празднеству.
Но найдется –о, к своему несчастью!–найдется тот, кто даже этой Божьей щедростью, дарующей ему царские благовония и облачения, чтобы явить его не таким, каков он есть, а богатым и достойным, кто всей этой добротой воспользуется ради своей подлой выгоды, чтобы совращать и наживаться… Существо с нечестивой душой, опутанное омерзительным полипом всяческих пороков… оно завладеет благовониями и облачениями с целью извлекать из них незаконную наживу, используя их не для бракосочетания Сына, а для своего сочетания с Сатаной.
Как бы то ни было, это произойдет. Ибо много призванных, но мало тех, кто, умея сохранить верность своему призванию, достигает избранничества. Однакослучится и то, что этих гиен, предпочитающих падаль подлинной пище, постигнет наказание, и они будут выброшены вон из зала Пиршества во тьму и в грязь вечного болота, где Сатана оскаливается в своей ужасной улыбке при каждой победе над чьей-либо душой, и где звучит несмолкаемый безутешный плач тех глупцов, что последовали за Грехом вместо того, чтобы последовать за призывавшим их Благом.
14 Вставайте, и пойдем отдыхать. Я благословляю всех вас, жители Вифании. Благословляю вас и даю вам Свой мир. И особенно благословляю тебя, Мой друг Лазарь, и тебя, Марфа. Благословляю Моих старых и новых учеников, которых пошлю в мир с призывом: с призывом на Царский брак. Приклоните колени, чтобы Я благословил всех вас. Петр, прочти ту молитву, которой Я научил вас, и читай ее стоя здесь, рядом со Мной, ибо именно так следует ее произносить тем, кто поставлен на это Богом».
Все собрание становится на колени прямо на сено, на ногах остаются только Иисус, высокий и прекрасный в Своем льняном одеянии, и Петр в своей темно-каштановой одежде, охваченный волнением, почти дрожащий, который из боязни ошибиться неторопливо произносит молитву своим не столь красивым, сколь мужественным голосом: «Отец наш…»
Слышны отдельные всхлипывания… мужские, женские…
Марциам, стоящий на коленях прямо перед Марией, которая соединяет его ладошки вместе, с ангельской улыбкой глядит на Иисуса и тихо говорит: «Смотри, Мать, как Он красив! И как красив мой отец! Как будто они на Небе… Может ли за этим наблюдать моя мама?»
И Мария, шепотом, переходящим в поцелуй, отвечает: «Да, милый. Она тут. И запоминает эту молитву».
«А я? Я ее запомню?»
«Она будет ее нашептывать твоей душе, пока ты спишь, а днем Я тебе ее повторю».
Мальчик откидывает свою темноволосую головку назад, на грудь Марии, и остается в таком положении, пока Иисус произносит всегда торжественное Моисеево благословение[e].
Затем все поднимаются и расходятся по своим домам; лишь Лазарь снова следует за Иисусом, заходя с Ним в дом Симона, чтобы побыть рядом с Ним еще. Заходят и остальные. Искариот, подавленный, располагается в полутемном углу, не смея, подобно остальным, приблизиться к Иисусу…
15 Лазарь произносит Иисусу здравицу и говорит: «О, мне жаль, что Ты уходишь. Но я счастливее, чем был бы, если б Ты ушел позавчера!»
«Почему, Лазарь?»
«Потому что Ты казался мне таким грустным и усталым… Не разговаривал, мало улыбался… Вчера и сегодня Ты снова стал моим святым и ласковым Учителем, и это меня очень радует…»
«Я был им, даже когда молчал…»
«Был. Но Ты –ясность и слово. Этого мы от Тебя хотим. Мы черпаем из этих источников свои силы. А тут эти источники будто бы иссякли. Наша жажда была мучительна… Ты видишь, даже язычники были этим поражены и в поисках их пришли сюда…»
Искариот, к которому подошел Иоанн Зеведеев, осмеливается заговорить: «Ну да, они и меня расспрашивали… Потому что я был очень близко от Антонии, надеясь Тебя увидеть».
«Ты знал, где Я», – коротко отвечает Иисус.
«Знал. Но надеялся, что Ты не разочаруешь тех, кто Тебя ждет. Даже римляне были разочарованы. Не знаю, почему Ты так поступил…»
«И это ты Меня об этом спрашиваешь? Разве ты не в курсе настроений Синедриона, фарисеев, да и других в отношении Меня?»
«Как? Неужели Ты испугался?»
«Нет. Испытал отвращение. 16 В прошлом году, когда Я был один – один против целого мира, еще не знавшего, пророк ли Я, – Я показал, что не боюсь. И ты – добыча этой Моей отваги. Я возвысил Свой голос против целого мира крикунов; заставил слушать голос Божий людей, которые его позабыли; очистил Дом Божий от тех вещественных мерзостей, что в нем находились, не потому, чтобы надеялся очистить его от гнездящихся в нем гораздо более тяжких нравственных мерзостей, ибо Мне небезызвестно человеческое будущее, но чтобы исполнить Свой долг из ревности к Дому предвечного Господа, превращенному в шумную площадь взяточников, ростовщиков и воров, и чтобы вывести из оцепенения тех, кого столетия священнического нерадения заставили впасть в духовную летаргию. Это был призывный набат к Моему народу, чтобы привести его к Богу… В этом году Я вернулся… И увидел, что Храм – все такой же. Что он еще хуже. Уже не воровской притон, а место тайного заговора, а потом он станет очагом Преступления, а после –домом разврата, и затем наконец будет разрушен силой, более могущественной, чем у Самсона, придавив собой то сословие, что недостойно называться святым. Бесполезно произносить речи в этом месте, в котором, ты это помнишь, Мне было запрещено говорить. Вероломный народ! Народ, одурманенные вожди которого смеют запрещать Божьему Слову говорить в Своем Доме! Мне было запрещено – и Я молчал из любви к меньшим. Еще не время Мне быть убитым. Слишком многие во Мне нуждаются, а Мои апостолы еще недостаточно крепки, чтобы принять на свои руки Мое наследие: этот Мир. Не плачь, Мать; прости Ты, добрая, что Твой Сын вынужден сказать тем, кто хочет или может заблуждаться, ту истину, которую Он знает… Я молчу… Но горе тем, из-за кого молчит Бог!.. Мать, Марциам, не плачьте!.. Прошу вас. Пусть никто не плачет».
Но на самом деле более или менее горько плачут все.
Иуда, бледный как смерть в своем желто-красном полосатом одеянии снова осмеливается заговорить нелепым и плаксивым голосом: «Поверь, Учитель, я поражен и опечален… Не знаю, что Ты имеешь в виду… Я ничего не знаю… Правда, я не виделся ни с кем из Храма. Я разорвал со всеми отношения… Но раз Ты говоришь, наверное, это правда…»
«Иуда!.. С Садоком ты тоже не виделся?»
Иуда опускает голову, бормоча: «Это друг… Я виделся с ним как с другом. Не как с представителем Храма…»
17 Иисус не отвечает ему. Он обращается к Исааку и Иоанну из Эндора, которым дает наставления, касающиеся их трудов. Тем временем женщины утешают плачущую Марию и мальчика, который плачет, видя как плачет Мария. Лазарь и апостолы тоже приуныли.
Но Иисус идет к ним. Он снова улыбается Своей ласковой улыбкой и, обнимая Мать и гладя мальчика, говорит: «А теперь Я попрощаюсь с вами остающимися. Поскольку завтра на рассвете мы выступаем. До свидания, Лазарь. До свидания, Максимин. Иосиф, Я благодарю тебя за все любезности,оказанные Моей Матери и Моим ученицам, ожидавшим Меня. Спасибо за все. Ты, Лазарь, благослови также и Марфу от Моего имени. Я скоро возвращусь. Идем отдыхать, Мама. И вы тоже, Мария и Саломея, если действительно хотите к нам присоединиться».
«Конечно хотим!» – говорят обе Марии.
«Тогда спать. Мир всем. Бог да пребудет с вами», – Он делает благословляющий жест и выходит, держа за руку мальчика и обнимая Мать…
Пребывание в Вифании окончено.
[a] Буквально: свежую.
[b] См. 172. 5-8.
[c] (Тов. 12:7).
[d] Парафраз из Эсфирь 2:17.
[e] Вероятно, из Числ. 6:24-27.