– Дерьмо, – слово вырвалось из стиснутых зубов. На чердаке был только сейф. Кто-то думал воровать у него? Гуннар вырвет руки вору.
Гуннар не беспокоился о входной двери. Он одним прыжком перелез через шпалеру на второй этаж и оказался на балконе. Оттуда он вскочил и схватился за кованую ступень на пожарной лестнице третьего этажа. Его тело качнулось изящной дугой, и он оказался на широком выступе эркера. Эта чертова штука была заперта, но Гуннар не терял времени, разбивая стекло кулаком. Сигнализация была запрограммирована на частоту, которую слышал только оборотень. Члены стаи будут предупреждены о насильственном проникновении, но их вор будет считать, что никто не был мудрее.
Пока Гуннар не разорвет козлу горло.
Воровать у него? У него опять перехватило дыхание. Гуннар закопал своего волка в глубине души. Будь он проклят, если не расправится с теми, кто пытался взять то, что принадлежало стае Форкбеард.
Гуннар залез через разбитое окно. Зазубренный край разбитого стекла зацепил его бицепсы и порезал кожу. Боль была едва заметна сквозь туман гнева, омывавший его. Он исцелится. Одно из преимуществ быть оборотнем. Теплая струйка крови стекала по его предплечью и капнула с локтя, повреждая древние татуировки, которые отмечали его кожу на предплечьях.
Босые ноги Гуннара, мягко и тихо касались деревянного пола, когда он пробирался в безопасную комнату. Дверь была приоткрыта, осколок света прорезал темноту, как отточенное лезвие. Этот восхитительный аромат, который он пытался игнорировать, врезался в него, и волк Гуннара взвыл в его душе. Проклятое животное практически закружилось в подсознании, как щенок на первой охоте.
|
|
Гуннар не знал, что раздражало его больше, что кто-то имел наглость воровать у него, или что его проклятый волк отказывался успокаиваться.
Адреналин хлынул в его кровь, когда он приблизился к комнате. Он отпустил дверь, и его гнев вспыхнул, когда он заметил, что вор уже успел взломать дверь сейфа. Черт побери. Завтра первым делом он заменит весь блок. У стаи было слишком много бесценных активов, чтобы терять их, потому что хитрый грабитель мог сломать сейф. От Форт Нокса ничего бы не осталось к тому времени, как он со всем разберется.
Дверь сейфа была широко открыта. Глупая ошибка. Стройная фигура вора, одетая с головы до ног в черное, рылась в ящиках, отбрасывая одно сокровище за другим. Разочарованный вздох наполнил тишину, и Гуннар использовал мгновенное отвлечение, чтобы наброситься. Он опрокинул вора на пол, ударив голову в шапке ублюдка об пол. Фырканье боли ответило на удар, но это не беспокоило мудака. Нет. Он был чертовски силен.
Гуннар снова поднял ублюдка, приготовившись пробить проклятый богами пол. Его волк встал с рычанием, и Гуннар замер. Его ноздри наполнились сладчайшим ароматом, будто летняя поляна после дождя. Он стащил шапочку с головы вора, открыв длинные пряди рыжеватых волос. Глубокие зеленые глаза, оправленные холодным серебром, смотрели на него.
Ее глаза широко распахнулись, и челюсть отвисла, прежде чем сменила выражение благоговения на агрессию.
– Отвали от меня, оборотень. Я сегодня не ела, и не потребуется многого, чтобы убедить меня не выпить тебя досуха.
«Клянусь богами. Вампир. И женщина».
Его волк заскреб в душе, и единственное слово резонировало в сознании Гуннара: моя. Худшее предзнаменование, которое он даже не мог себе представить.
|
|
Глава 3
Шок заставил Шелль застыть на месте. Она успокоилась под неуклюжей формой оборотня, ее спина выгнулась, когда ее душа снова врезалась в тело, заполнив до разрыва. Она вдохнула полной грудью и задохнулась на выдохе. Сила наполнила ее, голова кружилась и кружилась. Горло горело, будто девушка выпила пятую часть бурбона. Ее омыл запах крови оборотня. Отбросил любое чувство разума. Ее второстепенные клыки вырвались из десен, и Шелль начала бороться под ним, готовая уложить оборотня на спину, чтобы она могла погрузить свои клыки в нежную плоть его горла и перенасытиться его кровью.
Он привязал ее. Как?
Оборотень придавил запястья Шелль высоко над ее головой. Он наклонился к ней с рыком в груди. Интенсивность его ледяного голубого взгляда пробудила кожу Шелль покрыться мурашками. Он сделал вид, что нюхает ее, и она склонила голову набок, любопытно. В углублении его разума она услышала удовлетворенное мурлыканье животного, сопровождаемое низким рычанием. Она никогда раньше не слышала мыслей оборотня, и ее заворожило узнать, на что похожа жизнь животного в душе мужчины. Прозвучал еще один низкий, приятный гул, за которым последовала одна мысль:
«Тихо».
Его команда той части разума была столь же ясна, как если бы он произнес это вслух. Животное успокоилось, но не затихло, приятное мурлыканье продолжалось на фоне его мыслей.
Шелль посмотрела ему в глаза и обнаружила, что оборотень изучал ее с таким же сильным любопытством. Она дернула подбородок, не желая показывать ничего, кроме силы.
|
|
– Отпусти меня.
Дикая усмешка заиграла на его полных губах.
– Ни единого шанса, вампир. Кто ты такая, и что тебе нужно?
Малейший акцент придавал аромат его словам. Намекая на язык, на котором давно не говорили. Кем бы он ни был, оборотень был стар.
Сила исходила от него вибрацией, которая танцевала по плоти Шелль. Ее взгляд блуждал по нему: голова, выбритая по бокам с широкой полосой золотых волос, оставленных длинными по центру. Ее взгляд прошелся по сильной челюсти, частично покрытой длинной, но ухоженной бородой. Шелль хотела рассмеяться. Хипстер, ламберсексуал[2] оборотень. Самое смешное, что он, вероятно, не менял свой облик около десяти веков. Древние татуировки украшали голову, шею и исчезали под футболкой, прежде чем появиться на его сильно мускулистых руках. Ее взгляд остановился на малиновом следе, омрачившем левую руку, и жажда усилилась во сто крат. Она никогда никого не жаждала, как этого мужчину. Желание проколоть вену и насытиться украло фокусировку Шелль, и она потеряла ход мыслей.
– Отвечай мне!
Оборотень слегка тряхнул ее, и Шелль вырвалась из своей мечты. Она скажет ему, что пришла воровать, когда ад замерзнет. Связанная с ним или нет, он ничего не получит от нее. Шелль крепко сжала челюсти и отвела взгляд с открытым неповиновением.
– Иди к черту, клубок меха.
Улыбка мужчины стала высокомерной, когда он наклонился ближе. Его хватка усилилась, хотя и не так болезненно, и она поняла, что не было никакого способа, чтобы она смогла одолеть мужчину. Шелль никогда раньше не билась с оборотнем. Он был сильнее, чем она ожидала. Или, может быть, это был именно тот, кто, казалось, одолел ее с легкостью. В любом случае, ей это не понравилось. Будь она проклята, если позволит ему взять верх. У нее была репутация крутого парня, черт возьми!
Его голос понизился до угрожающего шепота:
– Ты знала, что искать.
Низкий рык отозвался эхом в его груди. В глубине души Шелль почувствовала конфликт между мужчиной и его внутренним животным. Он вел то, что казалось Шелль, односторонним разговором, отдавая животному приказ отступить.
«Что хотел сделать этот зверь?» – подумала она. Улыбка угрожала прорваться, но она проглотила ее.
Золотой свет сиял в его радужке, и он провел носом по ее челюсти, когда глубоко вдохнул. Его борода щекотала ее шею, и это заставило ее желудок сделать приятное сальто. Оборотень узнал свою половинку так же, как вампир почувствовал связь? Если да, знал ли этот мужчина, что он сделал с Шелль? Может быть, это то, о чем он спорил со своим внутренним животным. Она хотела ударить его по яйцам, чтобы отвлечь. Она не могла беспокоиться о связи – или о паре – или о чем-то еще прямо сейчас. Ей нужны были ответы на загадки ее обращения. Это было осложнение, которое она не могла себе позволить.
Осложнение, точно. Но... может ли она использовать это в своих интересах?
Чувство вины потянуло ее грудную клетку, но она заставила ощущение уйти. Внезапное возвращение ее души принесло с собой поток эмоций, с которыми она была не совсем готова иметь дело. Она не могла позволить совести встать на пути того, что она хотела. Не тогда, когда она была так близка к этому. Когда жизнь приносила плоды…
– Ты знаешь, кто я такая, оборотень? – Шелль позволила своему голосу стать мягким и хриплым.
– Вампир, – ответил оборотень, стиснув зубы.
– Нет, – его веки частично опустились от ее мягких слов. Шелль почти пожалела его. Он ничем не отличался от любого другого мужчины. Им так легко было манипулировать. – Я твоя.
Мужчина успокоился. Дрожь тревожной энергии прошла по венам Шелль. Он снова сжал ее запястья, и она заставила себя не проявлять никакого внешнего дискомфорта. Возможно, ее празднование было немного преждевременным. Проклятие.
– Ты моя, хорошо, – прорычал оборотень. – Ты знаешь, что я делаю с ворами, вампир?
Шелль решила не отвечать.
– Я вырываю им руки и оставляю истекать кровью.
Очаровательно.
Дипломатия явно не была сильной стороной мужчины. Шелль сосредоточила внимание на его мыслях. Животное начало рычать и ворчать, как бы предупреждая. Золотой свет за глазами самца становился ярче, почти поглощая каждый кусочек синего. Это изменило его лицо, превратив в нечто дикое, и горячий прилив возбуждения пронесся по телу Шелль.
Мужчина остановился. Глаза расширились, зрачки увеличились. Он бросился к Шелль, будто собирался захватить ее рот своим, когда с нижних этажей дома раздался голос.
– Гуннар!
«Гуннар».
Определенно Скандинавское имя. Оборотень–Викинг? На этот раз губы Шелль сложились в улыбку прежде, чем она смогла остановиться. Она всегда была очарована Скандинавскими легендами и мифами, и казалось, что мужчина, который привязал ее, вышел прямо из одной из этих историй.
«Сосредоточься, Шелль. Сейчас не время выпендриваться».
В одно мгновение золото утекло из его глаз и снова отразилось ледяным синим. Он разжал хватку на ее запястьях и встал.
– Поднимайся, – команда звенела силой, которая не терпела споров. – Сейчас же.
Предупреждение? Шелль, возможно, была виртуальной сокровищницей знаний, но она не знала всего. Очевидно. Она не изучала ничего про оборотней или чувство стаи, но от тона Гуннара, она поняла, что если его стая схватит ее там, она будет мертва. Хотя ей было больно бежать без приза, в этом случае Шелль предположила, что сегодня вечером осторожность будет лучшей частью доблести.
Шелль поднялась в мгновение ока. Она направилась к открытой двери, но Гуннар схватил ее за запястье, прижал к своей широкой груди, обхватил сзади за шею. Его губы встретились с ее в горячем, влажном, сокрушительном поцелуе, от которого колени Шелль едва не подкосились, а мозг отказался от мыслей.
Он разорвал контакт и дал ей не слишком нежный толчок.
– Иди!
Контуженная, она выбежала за дверь и побежала по коридору. Она нашла разбитое окно, звон которого слышала за мгновение до того, как Гуннар поймал ее, и нырнула изящной дугой через пустое стекло. Шелль прижала колени к груди и перевернулась вперед. Ее ноги соприкоснулись с землей без единого звука. Она обернулась, чтобы посмотреть на дом, и обнаружила Гуннара, наблюдающего за ней из окна.
Ну, она догадалась, что поцелуй ответил на вопрос, узнал ли оборотень свою половинку.
Все должно было стать интереснее. Хорошо, что Шелль никогда не сдавалась.
***
Гуннар наблюдал, как вампирша отвернулась от дома. Ее движение было не более чем изящным мазком на темном фоне ночи, когда она побежала со сверхъестественной скоростью к краю поместья и исчезла. Его волк одиноко завыл в глубине души, и не в первый раз Гуннар хотел, чтобы он мог заткнуть эту проклятую тварь.
Боги. Как такое могло случиться? Пары с необоротнями были редкостью. Те вязки, которые происходили вне различных стай, считались табу. Дурное предзнаменование, с которым нужно было справиться быстро и без пощады. Для Арена – или любого другого члена стаи – не заняло бы много времени признать связь между Гуннаром и вампиршей. И если бы это произошло, они бы проткнули колом сердце женщины, прямо перед тем, как всадить в него серебряную пулю.
Он ничего о ней не знал, черт побери. Черт, он даже не знал ее имени. И все же, Гуннар знал, что если бы она умерла, это бы выпотрошило его. Его волк никогда бы не оправился от потери, и он бы сошел с ума. Он видел это раньше. И мысль о том, что он был так близок к тому, чтобы испытать это безумие, вызвала прилив адреналина в его крови.
– Гуннар!
Он повернул голову и нашел Арена и трех других членов стаи, карабкающихся вверх на лестницу третьего этажа. Они были вооружены до зубов и готовы к бою, и он знал, что принял правильное решение отправить его пару подальше. Не важно, что его волк думал обратное.
– Что, черт возьми, происходит? – Арен остановился в шаге от разбитого окна. – Везде срабатывают датчики, – он выглянул в окно на землю, и Гуннар боролся с тем, чтобы скрыть свое облегчение, что его пара исчезла в ночи. – Кто-то разбил окно?
Гуннар сжал челюсти.
– Я.
Позади Арена, трое других стояли наготове. Свен, его подруга Джиллиан и Егерь были готовы к битве, глаза светились золотом, мышцы напрягались. Гуннар не знал ни о какой другой стае ни на севере, ни на юго-западе, которая по силе соперничала бы со стаей Форкбеарда. Их, безусловно, было много. И каждый бы из них убил вампира на месте.
– Что, черт возьми, происходит?
Гуннар встретил обеспокоенный взгляд Арена. Он провел рукой по голове и отбросил прямые волосы в сторону.
– Я взобрался на пожарную лестницу, чтобы добраться до третьего этажа. Разбил окно, чтобы попасть внутрь. Кто-то взломал сейф. Я прервал вора, прежде чем что-то украли.
У Арена широко раскрылись глаза.
– Ну...? Кто – или что – черт возьми, это был?
Волк Гуннара издал предупреждающий рык в своем уме, и мужчина призвал зверя замолчать. Потребовался явный акт воли, чтобы заставить мышцы расслабиться. Он пожал плечами.
– Лыжная маска, невзрачная черная одежда. Мог быть кто угодно.
Похоже, Гуннар сошел с ума, что, вероятно, было не слишком далеко от истины.
– Как пахнет этот ублюдок?
Врать не принесет никакой пользы. Оборотень мог учуять обман издалека. Гуннар повернулся, чтобы выглянуть в окно.
– Вампир.
– Själlös tjuv.
«Бездушный вор». Гуннар слегка фыркнул. Чувства Арена были вполне уместны, учитывая обстоятельства.
– Как думаешь, за чем пришла эта сволочь? – спросил Егерь.
Гуннар обратил внимание на мужчину, темные брови которого собрались над его глубокими карими глазами. Мужчина был старше Гуннара на двадцать лет. Сильный. Умный. Но никогда не имел никаких стремлений стать альфой. Уравновешенный в конфликте и разумный, Егерь мог быть единственным членом стаи, который поймет ситуацию Гуннара. Это не означало, что он был готов разгласить что-либо.
Гуннар направился в хранилище, а остальные последовали за ним. Любопытство горело узнать, за чем именно его пара приходила, но он не хотел, чтобы другие были в курсе этой информации. Как только он разрядит обстановку, и все успокоятся, он начнет расследование. До тех пор он должен был делать все, что мог, чтобы держать стаю в неведении.
– Твое предположение так же хорошо, как мое, – вампирша, на самом деле, не действовала хаотично в своих поисках. Умный воришка. Очевидно, это не первое ее родео. Губы Гуннара дернулись, угрожая выпустить улыбку. Хитрая женщина. Умная. Раздражало, что он даже не знал ее имени.
– Во владении стаи бесчисленное множество антиквариата и реликвий, которые бесценны, – подхватила Джиллиан. – Может быть, вампир искал что-то нужное?
– Скорее всего, он скал что-то, чтобы использовать в качестве рычага давления, – вмешался Арен.
Значит, они вернулись к этому? Гуннар вздохнул. Арен без сомнения сам бы использовал попытку взлома как рычаг, чтобы убедить стаю объединиться с берсерками в их войне против Сортиари и вампиров.
Свен, обычно тихий, заговорил громче.
– Ты уверен, что ничего не украли? Было бы неплохо провести полную инвентаризацию.
Гуннар намеревался сделать именно это, но он будет делать все в одиночку.
– Я уверен, но ты прав, хорошая идея, чтобы перепроверить.
– Мы с Джиллиан можем это сделать, – предложил Свен.
Джиллиан была неофициальным куратором стаи. Она каталогизировала их бесценные вещи, передавала многовековую историю и записи в цифровые форматы. Женщина была самым молодым членом их стаи, ей было шестьдесят пять лет, хотя она и не выглядела и на день старше двадцати пяти. На нее напал одиночка и оставил умирать. Стая Форкбеард приняла ее, и волк Свена признал в ней свою половинку в одно мгновение. В то время Гуннар испытывал презрение и недоверие к такой мгновенной связи. Но больше нет. Его волк только взглянул на прекрасную вампиршу и предъявил права.
«Моя».
– Гуннар? Ты меня вообще слышишь?
Гуннар встряхнулся и встретился с подозрительным взглядом Арена. Мужчина был на грани уже несколько недель. Сегодняшний взлом не должен его успокоить. Бровь Гуннара приподнялась. Что бы за чертовщину Арен не пытался доказать, он хотел покончить с этим.
– Я сказал, что нам нужно увеличить безопасность на территории, пока мы точно не узнаем, за чем приходил вампир.
– Есть базы с меньшей безопасностью, – отметил Гуннар. Действительно, удивительно, что вампиру удалось с такой легкостью нарушить их безопасность. Она ловкая и быстрая. Воин в Гуннаре оценил это. – Кроме того, вампир будет ожидать этого, – в этом Гуннар не сомневался. Интеллект сиял в ее лесных зеленых глазах. Хитрая. Она была слишком умна, чтобы отказаться из-за простого усиления слежки.
Она вернется, без сомнения. И Гуннар не собирался уходить со своего пути, чтобы удержать ее.
– Ты предлагаешь устроить ловушку? – спросил Арен.
Конечно, он бы это сделал. Гуннар знал, что мужчина подумал о том же. Их мотивы могли быть разными, но Арен был вторым после Гуннара, потому что их умы, как правило, работали одинаково.
– Необязательно, – Гуннар хотел успокоить стаю своим планом, но не слишком кровожадным. С этого момента ему придется наступать на яичную скорлупу. Волки, как правило, парили над вещами. Они действовали инстинктивно и исполняли грубой силой. Утонченность была не совсем по части Гуннара.
– Но ты думаешь, что вампир вернется?
В этом он не сомневался. Тремор тревоги вибрировал от верхней части головы Гуннара и путешествовал по длине позвоночника. Арен был амбициозен, но был ли мужчина предателем?
– Я думаю, что возможно все, – сказал Гуннар через мгновение. – И я планирую держать мои глаза и уши открытыми, пока не разберусь, что происходит.
Шепот согласия распространился по небольшой группе.
Егерь двинулся в сторону коридора.
– Я возьму молоток и фанеру, чтобы прикрыть окно, пока мы не починим дверь.
– Хорошая идея, – ответил Гуннар. – Джиллиан, не могла бы ты привести сейф в порядок? Я разберусь с инвентарем утром. Свен, нам нужно что-то, чтобы временно обезопасить сейф, так как вампиру удалось уничтожить замки.
Тот резко кивнул.
– Сделаю.
– Арен, перезагрузи датчики движения и систему безопасности. Нам также нужно будет провести тест системы, чтобы убедиться, что все работает и функционирует должным образом.
Взгляд Арена сузился, когда он изучал Гуннара с интенсивностью, которая заставляла мурашки ползать по коже. Как ему хотелось забраться в разум мужчины и услышать его мысли.
– Хочешь, чтобы я тоже проверил периметр?
Волк Гуннара предупреждающе рыкнул, но мужчина проигнорировал его.
– Да, – прямо сейчас ему нужно было поддерживать внешний вид, хотя он беспокоился, что вампирша оставила следы. – Возьми подкрепление и проверь.
Его ответ, казалось, удовлетворил Арена.
– Будет сделано.
Группа разошлась, и Гуннар вернулся к разбитому окну, чтобы посмотреть на поместье. Вампирша выбила дыхание из его легких. Острые, четкие черты лица, высокие скулы, глаза, отражавшие леса, в которых он любил бегать и охотиться, и рыжие волосы, сияющие как золото.
«Красивая».
И она принадлежала ему.
Глава 4
Несмотря на двухчасовой сон, Гуннар был на солнце. Его волк беспокоился, и не только потому, что Луна стала полнее. Волк хотел свою пару. К сожалению, не так уж много Гуннар мог с этим поделать.
Это сводило с ума.
Он не планировал целовать вампиршу, прежде чем вытолкнуть ее за дверь. Но боги, ее полные губы практически молили об одолжении, а Гуннар никогда не был тем, кто откажет леди. Ее рот был медово-сладким и пьянящим, как медовуха. Поцелуй ударил ему прямо в голову. Напоил его. И он едва успел сделать глоток. На что похоже попробовать ее в полной мере? Насладиться ей на досуге? Член Гуннара зашевелился от мысли, и он заставил ублюдка успокоиться. Вампир была переменной величиной. Опасной. Его волк узнал в ней свою половинку, но вампиры сходились таким же образом? Их род всегда был настолько чертовски скрытным, мало что было известно об их правилах и обычаях. После войны Сортиари против вампиров и попытки искоренения их крестовым походом, чтобы изменить ход судьбы, вампиры стали куском истории. Забытыми.
Гуннар слегка фыркнул. Все они были дураками, думая, что любая часть истории может — или должна — быть забыта.
Джиллиан проделала хорошую работу по уборке хранилища. Все было в порядке и вернулось на свое законное место. На данный момент не было необходимости что-либо инвентаризировать. Гуннар не планировал покидать эту комнату, пока не узнает, за чем охотилась вампирша.
Любопытство съедало его. Превращало волка в проклятую пену. Животное не хотело сидеть взаперти в крохотной комнатушке и с низким рычанием загадывало желания. Прошлой ночью остальные тоже уловили запах вампира. Они отследили его в миле от границ собственности стаи, пока он не исчез. Что означало, что женщина не пришла пешком. Волк Гуннара хотел выследить свою пару, но животное отказывалось слушать рассуждения Гуннара. Чем ближе они подходили к полнолунию, тем более синхронными становились двойственные части его натуры. До тех пор они существовали как две отдельные сущности, живущие в одном теле. Это чертовски расстраивало его.
Слухи о приходе Михаила Аристова к власти быстро распространились. В течение почти полутора лет ему удалось найти свою вторую половинку и пополнить расу вампиров. Однако также широко известно, что до сих пор этот процесс протекал медленно. Сколько там может быть вампиров? Максимум несколько, предположил Гуннар. И все они будут принадлежать ковену Аристова. Женщину будет легко найти. Все, что Гуннару нужно было сделать, это поехать в Лос-Анджелес и попросить встречи с королем вампиров. Он издал презрительный смешок. Он с такой же вероятностью получит аудиенцию у короля, как и пару сисек. Кроме того, Гуннар не был заинтересован в политических махинациях, чтобы найти свою пару.
Гуннар был уверен, что она придет к нему. Или, что более важно, вернется к нему.
«Так много пустяков... кто ты после этого?»
Реликвии стаи Форкбеард были каталогизированы индивидуально в ящиках, содержащихся в сейфе. Некоторые древние тексты, другие символические представления о жизни, как они жили много веков назад. Амулеты и руны, вырезанные на костях, которые использовались в религиозных или суеверных целях. Ничто из этого не было бы полезно вампиру в любом случае.
– Глядя на тебя прямо сейчас, на ум приходит фраза: «тяжесть давит на голову, которая носит корону».
Гуннар поднял глаза, чтобы найти Джиллиан, стоящую в дверях. По человеческим меркам она, возможно, и не молода, но для оборотня женщина была едва ли щенком. Современный мир мог быть жестким, чтобы вести переговоры для них, с таким количеством веков за поясами. Гуннар был благодарен, что Свен нашел себе в пару Джиллиан. Ее знания и опыт были бесценны для стаи. И, кроме того, она ему действительно нравилась.
– Настали дикие времена. Раздор, как перекормленная лошадь, безумно вырвавшаяся на свободу.
Джиллиан рассмеялась над его опровержением. Она расположилась на полу рядом с Гуннаром.
– Как проходит инвентаризация?
– Все находится здесь. Но ты уже знаешь об этом.
– Тогда почему ты выглядишь так, будто готов оторвать кому-то голову?
Гуннар вздохнул с облегчением.
– Скажи мне, Джиллиан. Что у нас есть такого, чего бы хотел вампир?
Она изучала его, молча.
– Значит, ты думаешь, что Арен прав? Что вампир не искал что-то для простой кражи?
Михаил Аристов должен был сколотить состояние. Одно из преимуществ долгожительства. Ковены дампиров не страдали из-за денег, насколько знал Гуннар. И это не похоже на то, что вампир наткнулся на его собственность. Пасадена была в тридцати минутах езды от Лос-Анджелеса, а собственность стаи была в пятнадцати минутах езды от города. Нет, она пришла сюда не просто так.
– Ковены имеют богатство, – ответил Гуннар. – И если это было простое ограбление, зачем проделывать весь этот путь?
Джиллиан скривила губы.
– Хорошее мнение, – она перебросила свои прямые каштановые волосы через плечо, задумчиво поморщила нос, веснушки, омрачавшие ее кожу, делавшие еще более детской, задвигались. – Итак, ты думаешь, что это не обязательно было что-то реальное, не так ли?
Именно. Гуннар закрыл ящик, в котором хранилась драгоценная корона первого Альфы стаи.
– Ничего стоящего, – подчеркнул он.
– Поняла, – Джиллиан уставилась на какую-то далекую точку и постучала указательным пальцем по губам. – Хммм.
Волк Гуннара тявкнул от нетерпения, но тот заставил животное замолчать. Он отказался позволить первому овладеть им.
– Я не могу придумать никаких текстов в нашем распоряжении, которые упоминают вампиров, не так ли?
Присоединившись к стае, Джиллиан поглотила каждую унцию информации, которую только могла достать. Академик, она была очарована их историей, легендами. С помощью перевода Свена, она прошла через всю их библиотеку текстов за несколько недель.
– Я тоже, – Джиллиан продолжала размышлять, а Гуннар сопротивлялся желанию начать расхаживать по комнате. – Хорошо, так что, если это не наше знание, за чем приходил вампир?
Гуннар склонил голову набок.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, ты сказал, что вампиры практически вымерли в течение двух столетий. Не могу представить, что они много знают о себе подобных.
– Это обоснованные доводы, но на самом деле я понятия не имею, что они знают, – это его тоже чертовски раздражало. Что вампиры знали, об их истории, их создании? Аристов что-нибудь знал? А если да, то мужчина передал это знание своему ковену, или он жаждал заполучить его?
– Возможно, у нас нет ничего в наших книгах, что относится к вампирам, но у нас есть кое-что, что может привести вампира к большему количеству книг и информации, чем человек мог бы прочитать за всю жизнь.
Джиллиан все еще думала о времени, как человек. Пройдут столетия, прежде чем она полностью осознает масштабы своего виртуального бессмертия.
– Есть? – спросил Гуннар. – Что?
Джиллиан улыбнулась. Она поднялась и подошла к одному из ящиков в хранилище. Она вытащила его и положила в руку Гуннара кусок изношенного золота в форме медальона, но с выступающей частью сверху и прорезью с одной стороны. На фасаде медальона, вероятно, когда-то были выгравированы символы, но время стерло гладкую поверхность.
Гуннар изучал то, что могло быть бесполезным куском золота. Оно было доверено стае так много веков назад, что Гуннар едва мог вспомнить назначение. Им было поручено защищать медальон. Держать его подальше от тех, кто мог использовать его в темных целях. Боги. Гуннар не думал, что есть еще живые существа, которые знали его цель, кроме него самого и нескольких членов стаи.
Вместо того чтобы найти ответы, казалось, Гуннару удалось выкопать больше вопросов.
– Этот кусок бесполезен, – заметил он. – Он один из трех.
Джиллиан нахмурилась.
– Кто сказал, что у вампира еще нет двух других?
Действительно. Пара Гуннара, очевидно, была полна сюрпризов. Он даже не знал ее имени, а женщина сумела очаровать и привязать его менее чем за пять минут.
– Во всяком случае, у нас есть то, чего хочет вампир.
– Верно, – сказала Джиллиан. – Итак... что теперь?
– Теперь? Мы ждем.
***
Шелль вышагивала по окрестностям коттеджа, ее желудок был завязан в узел. Она хотела ударить что-то, просто чтобы снять напряжение, которое натянуло ее мышцы. Стена причудливого гостевого дома Михаила могла взять на себя основную тяжесть ее разочарования, но она сомневалась, что король вампиров любезно отнесется к сносу его имущества.
– Агрхр!
Она ударила воздух, но это не дало ей такого удовлетворения, которое было от удара кулаком по гипсокартону. Лукас посмотрел на нее из гостиной и покачал головой.
– Тебе нужно успокоиться.
Ему легко об этом говорить. Лукас был членом уединенного клана дампиров Томаса Фэйрчайлда, приютившего его. Чистый, как снег, Лукас получил задачу действовать как личный буфет Шелль после того, как она была обращена. Михаил думал, что, сделав Лукаса донором крови Шелль, она сравняет его с землей и приведет в их лоно. Вместо этого, Шелль случайно осушила Лукаса и, по ее вине, заставила собственную кровь стечь ему в горло, что сделало его вампиром.
Как доказать всем, что она справится со всем этим дерьмом, а?
– Я не могу успокоиться, – раздраженно сказала Шелль. Ее раздражало, что Лукас мог быть таким холодным, когда она собиралась вылезти из ее проклятой кожи. – Я слишком взволнована.
Лукас продолжал наблюдать за ней, как за животным в зоопарке.
– Хорошо, Шелль. Твоя душа вернулась!
С широко раскрытыми глазами невинного нуба он хотел показать светлую сторону. Тупые оптимисты. Она предположила, что, будучи без души всего несколько месяцев, она может быть счастлива, что ей не придется жить века в пустом, без эмоций состоянии. Тем не менее, ее связь действительно подложила свинью в ее планы. Тупой оборотень. Глупый, высокомерный, сексуальный, Бог викингов мужского пола…
Она резко развернулась лицом к Лукасу. Он смотрел на нее с удивленной ухмылкой. Тьфу.
– Есть ли у меня ключ? – он открыл рот, чтобы ответить, но Шелль перебила его. – Нет. Так что это не очень хорошо, Лукас. Не с большой вероятностью.
Мужчина равнодушно пожал плечами.
– Может, он тебе больше не нужен.
Шелль застыла на месте. Она глянула лучшим взглядом смерти страшного вампира на Лукаса, но после того, как он узнал ее за последние несколько месяцев, тень, которую она бросила ему, мало повлияла. Проклятие. Все было намного лучше, когда Шелль могла его обмануть.
– Мне это нужно. Нам это нужно.
Шелль была аномалией среди вампиров. У нее были силы и способности, которых не было ни у одного вампира, даже у Михаила Аристова. Как ее потомство, Лукас разделял некоторые из этих уникальных черт. Пока она не узнала больше о Гробе Сета – волшебном гробе, который преобразил ее – и магии, которую он содержал, они оба были в опасности.
Лукас грустно покачал головой.
– Ты действительно думаешь, что Михаил или даже твой родной брат осудили бы тебя за то, что ты не контролируешь?
Esta magia limpiará la tierra [3] . Ритмичные слова, сказанные перевертышем прямо перед тем, как он толкнул ее в эту богом забытую коробку все эти месяцы назад, отразились в уме Шелль, и она вздрогнула. Перевертыш думал, что сундук порождает демонов. Мапингуари. Это то, чем была Шелль? Демоном?
– Я думаю, что Михаил сделает все, чтобы защитить расу, – ответила Шелль. – И я думаю, что Ронан предан своему создателю.
Лукас фыркнул.
– Кровь гуще воды.
– Именно, – Шелль продолжила расхаживать. Они с Ронаном были близнецами. Это в какой-то степени их связывало. Но Михаил обратил Ронана. Сделал его частью вампирской коллективной памяти. Вампиры и дампиры существовали почти так же, как и осиновая роща. Из одного дерева было произведено много саженцев. Каждый из них взаимосвязан своими корнями. Ронан был связан с Михаилом, его ковеном и Коллективом. Шелль в этом не участвовала. Она была одиноким деревом, а Лукас ее единственным саженцем. Они были уязвимы. Отделены. Лукас мог быть слишком наивен, чтобы понять, но Шелль знала, что случилось с сорняком, который пророс в саду, где ему не место.
– Я должна знать, Лукас.
Губы его сжались, и выражение лица стало грустным.
– Знать что?
– Что мы такое. На что способны, – она сделала паузу. – Независимо от того, являемся ли мы угрозой или нет.
Брови Лукаса сошлись.
– Угроза для кого?
Шелль выдохнула.
– Ни для кого.
Он оттолкнулся от дивана.
– Ты чувствуешь угрозу? Потому что это не так.
Это потому, что Лукас никогда не мог представить, что будет вести себя так нецивилизованно. Шелль знала лучше. Они были дикими и необузданными, как любое животное. Дикими. Опасными из-за своих способностей.
– Я возвращаюсь за третьей частью ключа к Гуннару, – заявила Шелль. Она же не спрашивала разрешения. Ей ничего не нужно.
– На этот раз он будет ждать тебя, – предупредил Лукас. – Он будет к этому готов.
В этом Шелль не сомневалась. Она провела кончиками пальцев по губам. Она могла поклясться, что все еще может чувствовать ток электричества, который вспыхнул там, когда оборотень поцеловал ее. Такой мужчина! Мужественный. Дикий. Смелый.
– Знаю, – ответила она так, будто перспектива встретиться с Гуннаром лицом к лицу снова была ей в тягость. – Но я тоже к этому подготовлюсь. В любом случае, это будут равные условия.
– Если ты так говоришь, – Лукас не казался убежденным, и почему он должен быть? Если бы он достаточно покопался, то узнал бы мысли Шелль. – Ты должна взять меня с собой.
Шелль широко распахнула глаза.
– Не может быть и речи.
Неповоротливая форма Лукаса возвышалась над ней. Он был, конечно, пугающим вампиром: высоким, громоздким, с мышцами и суровым лицом. Только когда она посмотрела ему в глаза, то увидела мягкость, невинность. Его бесхитростные небесно-голубые глаза были единственным недостатком Лукаса. Они всегда его выдавали.
– Я могу справиться с Гуннаром.
– Я в этом не сомневаюсь, – ответил Лукас. – Но ты сможешь справиться с остальной частью его стаи?
Правда, Шелль понятия не имела, сколько пушистых ублюдков ползали вокруг поместья Гуннара, которое соперничало с небольшим отелем по размеру и размаху. Серьезно, парень мог бы заставить Airbnb совершить самоубийство. (*Airbnb – онлайн-площадка для размещения, поиска и краткосрочной аренды частного жилья по всему миру.)
– Дом достаточно большой, чтобы приютить несколько пометов оборотней, – Лукас усмехнулся и Шелль ухмыльнулась. – Я немного знаю о дворнягах, но если они все такие же сильные, как Гуннар, придется попотеть.
– Уверен, что твоя пара был бы в восторге, услышав, как ты называешь его дворнягой, – усмехнулся Лукас.
Шелль вскинула голову:
– Не называй его так.
– Почему нет? – Лукас серьезно испытывал удачу. – Это то, чем он является.
Связь была духовной. Глубокой и нерушимой. То, что душа Шелль прикрепилась к Гуннару, не ее вина. Она не выбрала страховочный трос. Эта коварная сука судьба приняла решение за нее. Как это могло быть справедливо? Она ничего не знала о нем, кроме того факта, что он превращался в собаку раз в месяц, и что его рот казался раем.
– В оборотня, а не в собаку, – поправил Лукас. – И что там насчет рта?
Шелль испепеляюще глянула на Лукаса. Читать мысли друг друга было запрещено. Они взяли за правило устанавливать границы.
Лукас вскинул руки, сдаваясь.
– Я ничего не мог с собой поделать. Ты так громко думала, что с тем же успехом могла бы кричать.
Шелль решила не отвечать.
– Ронан был привязан ведьмой. Меня привязал оборотень. Пара Михаила начинала как человек! – Шелль вскинула руки вверх. – Ты знаешь, сколько не вампирских или не дампирских связей было в нашей истории, Лукас?