Как уже говорилось выше, идея вечного возвращения фиксирует жизнь в ее вечном потоке, в ее бесцельности, разнонаправленности. Казалось бы, что может быть хуже такой жизни, когда все мелкое, слабое, недостойное будет повторяться бесконечное число раз? Каков смысл в таком случае такого существования? Как указал М. Хайдеггер, учение о вечном возвращении тесно связано с идей сверхчеловека у Ф. Ницше. Именно сверхчеловек задает цель всякому развитию, является воплощением высшей ценности, воли к власти. Здесь же стоит уточнить понятие сверхчеловека у Ф. Ницше. Так, в истории философской мысли данное понятие достаточно часто употреблялось и до, и после Ф. Ницше, обозначая, как правило, легендарных личностей, героев, харизматических лидеров, персонажей мистических преданий, святых, полубогов. В эпоху Возрождения сверхчеловеком назывался человек как хозяин природного мира, венец творения. Для К. Маркса и Ф. Энгельса сверхлюдьми назывались лучшие представители класса пролетариев, которые играли существенную роль в пролетарской революции. Известна также трактовка сверхчеловека у И.Г. Гердера, который в своих «Письмах о поощрении гуманности» говорил о зависимости развития личности от определенного общественного окружения. Современное ему общество мыслитель критиковал за жесткую дихотомию, неравенство, которое существует в социуме, на деление всех индивидов на «полулюдей» и «сверхлюдей», ради которых «полулюди» трудятся, живут. В чем же заключается отличие идеи «сверхчеловека» у Ф. Ницше от идей его предшественников? Во-первых, для Ф. Ницше сверхчеловек является таким типом человека, который еще не существовал, не имел места в истории, и которому только предстоит появиться. Мыслитель говорит о том, что даже в самых достойных мира сего он находил слишком много человеческого, слабого, немощного: «Поистине были люди более великие и более высокие и по рождению, чем те, кого народ называет избавителями, эти увлекающие все за собой ураганы! И еще от боле великих, чем были все избавители, должны вы, братья мои, избавиться, если хотите вы найти путь к свободе! Никогда еще не было сверхчеловека! Нагими видел я обоих, самого большого и самого маленького человека. Еще слишком похожи они друг на друга. Поистине, даже самого великого из них находил я – слишком человеческим!» [51, с. 73]. Во-вторых, сверхчеловек для мыслителя не несет отрицательной окраски, как это было, к примеру, для И.Г. Гердера. Мы также не можем назвать сверхчеловеком некий высший биологический тип, тип высшего животного, к которому «эволюционирует» человек, так как Ф. Ницше сам неоднократно отрицал такую «прогрессистско-эволюционистскую» трактовку своего сверхчеловека, называя прогресс в общем ложной идеей современности и всячески дистанцируясь от идейных воззрений Ч. Дарвина: ««Прогресс» есть лишь современная идея, иначе говоря, фальшивая идея» [55, с. 53].
|
|
Для Ф. Ницше сверхчеловек становится, прежде всего, подлинной целью человечества. Истинным предназначением сверхчеловека является возвышение человечества до степени полной реализации воли к власти, свободы, творческой активности, чего невозможно достичь, руководствуясь прежними, ложными идеями идеалистов, находящих смысл жизни в потустороннем, запредельном, рациональном. Отсюда – связь идеи сверхчеловека с глобальным проектом мыслителя «переоценки всех ценностей», ибо без данного проекта невозможно легализировать ни приоритет посюсторонней жизни, ни волю к власти как основание жизни, ни вечное возвращение как «механизм» жизни, ни сверхчеловека как «идеал» развития человечества. Сверхчеловек, по Ф. Ницше, является идеалом всестороннего освобождения человека, который достигается посредством овладения пробужденными иррациональными силами человека, его постоянным самотворением, реализации всех творческих способностей, витальных вил. Философ «учит» человечество о сверхчеловеке, намечая, таким образом, истинную цель развития человеческого общества, тот идеал, который оказывается достижим в пределах посюсторонней жизни: «Смотрите, я учу вас о сверхчеловеке!.. Сверхчеловек – смысл земли. Пусть же ваша воля говорит: да будет сверхчеловек смыслом земли!» [55, с. 275].
|
|
Сверхчеловек как идеал развития человечества, его подлинная цель, в учении Ф. Ницше противопоставляется так называемому «последнему человеку», человеку современному, «маленькому стадному животному», которое прячется за маской повседневных забот, за схематизирующий все и вся разум и интеллект, за «ложный» потенциал науки. Современный человек, по мысли философа, оказывается самоуверенным, избалованным существом, свято верящим в силу науки и техники, стремящимся во всем походить на других, довольствуясь своим нахождением «в тени молчаливого большинства». Данный тип человека, как и само понятие «человек», по Ф. Ницше, является тем, «что стоит превзойти»: «Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем самым должен быть человек для сверхчеловека: посмешищем или мучительным позором… Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью» [54, с. 82]. Философ критикует современный, «забывший» о своих природных истоках тип «стадного, теоретического» человека, говорит о его подобии машинам, бездушным автоматам. Само человеческое общество мыслитель представляет как нагромождение неких «человеческих членов», но никак не полноценных людей. Сверхчеловек, по Ф. Ницше, и является таким существом, которое характеризуется разносторонней развитостью, активным стремлением к реализации всех своих творческих способностей. Сверхчеловек определяется неистощимым влечением к жизни, в нем преобладают витальные, волевые начала, сам он является высшим воплощением дионисийского начала, воли к власти. Здесь же мыслитель говорит о гармоничном сочетании дионисийского и аполлонического начал в сверхчеловеке, который представляется мыслителю как полноценная, творческая личность, постоянно находящаяся в процессе самореализации.
|
|
Ф. Ницше рассматривает сверхчеловека как стоящего «по ту сторону добра и зла», как нашедшего в себе силы отказаться от ложных нравственных запретов современной культуры, как существо, сумевшее превзойти все ее ценности и идеалы. Сверхчеловек является идеалом гармонично развитой личности, честной, правдивой, всем своим существом представляющей собой культ силы, власти. Эта личность обладает достаточным мужеством, чтобы сказать «нет» всем ценностям современной эпохи, она благородна, обладает стойкостью и неустрашимостью. Сверхчеловек – это высоко развитая личность, которая принимает всю бесцельность жизни, говорит «да» вечно повторяющемуся ходу вещей. Философ, протестуя против навязывания цели существования извне, говорит о достижимости такого идеала в этой, единственно существующей земной жизни: «Здесь на земле должен быть он (сверхчеловек) осуществлен. Оставаясь светлой звездой, он должен быть сведен к нам на землю. Здесь, в этой земной жизни, в этой земной оболочке мы должны работать, должны творить и созидать… не позволяйте улететь ей от земли и биться о стены вечности. Увы, так много такой улетевшей добродетели. Сведите ее назад, на землю… пусть она даст земле свой смысл, человеческий смысл» [54, с. 153].
Некоторые интерпретаторы творчества Ф. Ницше отмечали несоразмерность понятий вечного возвращения и сверхчеловека, когда бесцельному кругу повторений жизни навязывалась извне некая цель. Так, если мы имеем дело с бесцельным образованием, жизнью, в которой повторяется все самое плохое, банальное, мелкое, откуда, в таком случае, может взяться идея сверхчеловека, которая представляет собой некий идеальный проект развития человечества? М. Хайдеггер и Ж. Делез выступили в качестве «апологетов» данных идей Ф. Ницше, показав их взаимосвязь. Так, Ж. Делез, говоря об идее вечного возвращения Ф. Ницше, задался цель показать ее оригинальность, отличие от представления древних мыслителей о «циклах» развития природы, общества. Ж. Делез предложил отличать возвращение само по себе и возвращение того же самого. По мысли философа, Ф. Ницше, весьма осведомленный с идеями древнегреческих мыслителей, никак не мог назвать свою идею «мыслью чрезвычайной важности». Философ уверен, что вечное возвращение представляет собой возвращение не чего-то одинакового, подобного, равного а именно возвращение уникального, наиболее приспособленного к жизни, выживанию, становлению. Ж. Делез приводит весьма показательный пример с «больным» и «выздоровевшим» Заратустрой, «учителем о сверхчеловеке», который в состоянии болезни ужасается от перспективы вечного возвращения маленького, слабого человека: «Ах, человек вечно возвращается! Маленький человек вечно возвращается! Это было неприязнью моей ко всякому существованию! Ах, отвращение! Отвращение! Отвращение!» [54, с 170]. «Выздоровевший» Заратустра приходит в восторг от самой идеи вечного возвращения как процесса избирательного, в процессе которого, таким образом, утверждается всесилие сверхчеловека, его необходимость быть, появиться, возникнуть. По мнению мыслителя, воля к власти, находясь в состоянии вечного возвращения, имеет способность постоянно себя творить, созидать, преумножать свою мощь, «закрепляя» все самое лучшее, отборное для перспективы вечного возвращения. Так, возвращается только самое оригинальное, сильное, то, что превосходит других. В процессе такого «отборного» повторения того же самого происходит «накапливание» всего самого сильного, лучшего, что, в конечном счете, воплощается в сверхчеловеке.
Так же, как и Ж. Делез, М. Хайдеггер узрел «системность», некую детерминированность друг другом идей воли к власти, вечного возвращения и сверхчеловека, считая, что само сущее как воля к власти есть некое поступательно движение к определенной цели, к сверхчеловеку как «образу чистейшей воли к власти и смысла единственно сущего» [74, с. 194]. Само же вечное возвращение выражает, по мысли философа, механизм существования этого сущего как воли к власти, как постоянной экспансии власти, воли, жизни. Именно на этих «трех китах», по мнению М. Хайдеггера, и держится вся метафизика Ф. Ницше, которая начинается с радикальной переоценки всех ценностей, с позиции нигилизма и заканчивается высшим утверждением жизни как воли к власти, находящейся в вечном возвращении на пути к сверхчеловеку.
© Елена Владимировна Адамейко