ЧАСЫДЛЯ ПРОЛЕТАРИАТА
Из истории музейного экспоната
«Часы порождены художественно-
Ремесленным производством
Вместе с учёностью,
Ознаменовавшей собой зарю
Буржуазного общества».
Карл Маркс
С самого момента своего появления механические часы стали не просто предметом обихода, но более того – философским символом новой эпохи индустриального прогресса, эпохи господства машин.
«Часы,— писал К.Маркс,— дают идею автомата и автоматического движения, применяемого в производстве » (Маркс К., Энгельс Ф., Т.47 Стр. 418). Идея часового механизма повлияла даже на формирование философии Нового Времени!
Уже Коперник находил возможным, по аналогии с часами, судить об устройстве мироздания. Философы XVII в. стали прибегать для объяснения механической закономерности физического мира к сравнению ее «с искусственными механизмами, сделанными рукой человеческой: нередко ее сравнивали с затейливым механизмом страсбургских часов » (Спекторский Е., 1917 г.,Т.2, Стр.14). Лейбниц, к примеру, говорил о мире, как о horologium mundi (часовом механизме Вселенной) (Спекторский Е., 1917 г.,Т.2, Стр.15).
П озднее, с развитием массового индустриального производства движение времени стало не просто отвлечённой философской категорией, но категорией экономической, определяющей конечную стоимость товара.
Время, затраченное на производство, рабочее время, получило денежный эквивалент, заложенный в себестоимости товара. Значительную часть регламентированного рабочего времени, согласно экономической теории К.Маркса, пролетарий просто отдаёт собственнику средств производства.
Это так называемая «прибавочная стоимость». Поэтому, как это ни парадоксально прозвучит, известная борьба пролетариев за свои права – это, прежде всего, борьба за время! И в этой борьбе немаловажным фактором являлась возможность точного измерения времени, доступность часовых механизмов для всех слоёв общества. Часы должны были перестать быть атрибутом только богатых, предметом роскоши, коими они являлись, начиная с XVI века.
|
|
Как раз в это время механические часы входят в моду среди европейского нобилитета, причем часы являлись зачастую не столько измерителем
времени, сколько предметом украшения. Часы, усыпанные алмазами и рубинами, носят знатные дамы и кавалеры. Франты вставляют часы в набалдашники своих тростей. Не отстает и духовенство: для него стали изготовлять наперстные кресты с часами. Некоторые епископы носили посохи с часами в рукоятке.
Так, один золотых дел мастер в 1542 г. преподнес герцогу
Урбинскому часы, которые могли вставляться в перстень. Архиепископ Кентерберийский Паркер имел часы, вставленные в рукоятку трости. В 1575 г. он завещал их своему брату — епископу Елейскому. В коллекции часов Пирпонта Моргана имелись часы величиной с орех, датируемые 1650 г. Размер их механизма не превышал 8 мм. Начавшаяся в XVI в. тенденция к уменьшению размеров часов привела в конце XVI- начале XVII вв. к по
явлению карманных часов.
Производство карманных часов в Западной Европе наибольшего развития достигает в 1650 —1700 гг., особенно в Англии и Швейцарии. Последние к 1700 г. становятся мировыми центрами часового производства. Прежние главные центры часового, производства Нюрнберг и Аугсбург в Германии вместе с Францией теряют свое значение.
|
|
Именно в Швейцарии, центре элитного часового производства в XIX в. появились часы, получившие по замыслу автора название “Proletarian” or “Watch for the poor”- «пролетарские» или «часы для бедняка».
Их создателем был замечательный человек, фанат своего дела Жорж Фредерик Роскопф. Немец по рождению, в 16 лет он приезжает в местечко Лашо Де-Фонд (La Chaux-de-Fonds) во франкоязычной Швейцарии изучать язык. Одновременно он начинает работать в качестве подмастерья в торговом доме Mairet & Sandoz, продававшем различные детали для производства часов. По истечении четырёх лет молодой Роскопф получил рекомендательное письмо от своих хозяев, с которым мог уже дальше строить свою карьеру. В письме, в частности, было сказано, что «безупречное поведение этого молодого человека, его верность и способность к работе заслужили искреннюю благодарность семьи Сандоз, и они хотели бы, чтобы он продолжал у них работать ещё много лет».
Очарованный атмосферой часового города, коим являлся La Chaux-de-Fonds, Жорж Фредерик решил остаться там и посвятить свою жизнь часовому делу.
Специальных училищ тогда ещё не существовало, и молодые люди, желавшие изучить все тонкости часового производства, должны были сами пройти все его ступени, начиная от ученика часового мастера. Так в 1834 году молодой Роскопф становится учеником мастера Бибера. Два года он изучает только теорию часового дела.
Удачная женитьба на богатой вдове Франсуазе Лоримье (Françoise Lorimier) в 1835 году позволила ему купить собственный дом на Rue Léopold-Robert и основать там свою часовую мануфактуру (Eugene Buffat, 2007 г., Стр.6).
|
|
В течение 15 лет Жорж Фредерик Роскопф, как и многочисленные его коллеги по цеху, был производителем элитных швейцарских часов, которые успешно продавались в Северной Америке и особенно в Бельгии.
Но размеренная жизнь рядового часовщика не удовлетворяла Роскопфа – в 1856 году вместе с Анри-Эдуардом Жиндро он создаёт фирму «Roskopf, Gindraux et Co», которая просуществовала, правда, только два года. Роскопф постоянно в поиске. Как пишет его биограф месье Бюффа (Buffat): «Он был мечтателем. Но не тем мечтателем, чьи мечты рассеиваются с первыми лучами солнца. Он способен был сохранить их и воплотить в жизнь» (Eugene Buffat, 2007 г., Стр.7).
Именно в это время Роскопф загорается идеей создать производство часов, стоимость которых не превышала бы 20 франков, и которые, имея такую цену, были бы абсолютно надёжны и точны как хронометр.
Для большинства его коллег, швейцарских часоделов, подобные идеи не имели какого-либо практического смысла. В то время производство часов было, что называется «cottage industry»- семейной мануфактурной индустрией со своими секретами, навыками и традициями. Производили в основном дорогие золотые и серебряные часы для высших слоёв общества.
Проблем со сбытом таких часов не было, и часовщики жили вполне зажиточно.
Как- то в 1865 году Роскопф оказался в кампании своих коллег, весьма обеспеченных часовщиков, которые начали шутить над его опытами с часами, которые, по их словам, ничего ему не принесли кроме убытков.
Тогда Роскопф вместо ответа вынул из кармана новенькие часы и сказал: «Что же, господа, в скором времени я буду производить часы, в которых будет на одно колесо меньше, однако они будут работать так же хорошо, как и ваши. А цена их будет в три или четыре раза меньше. Они будут доступны для всех кошельков и принесут мне успех» (Eugene Buffat, 2007 г., Стр.8).
Действительно, Роскопф создал принципиально новые часы на основе Штифтового анкерного хода. Сама идея не принадлежит Роскопфу, так как ещё в 1834 году была описана в работе Луи Перрона из Безансона (Louis Perron, of Besançon). Но применить на практике её решился именно Роскопф, поэтому Штифтовый анкерный ход ещё называют «ходом Роскопфа».
Роскопф применил в карманных часах простейшие и экономичные в изготовлении детали и узлы. Немало он потрудился и над усовершенствованием технологии их массового производства.
Ход со штифтовыми палетами по сей день широко применяется не только в дешевых карманных и наручных часах, но и в будильниках, изготовление которых так же имеет массовый характер. В этом случае штифтовый ход стоит вне конкуренции.
В своей рецензии на новые «часы для бедняка» один из экспертов часового дела того времени месье Луи Жан-Ришар (Louis Jean-Richard) писал так: «Сударь, я имею честь поздравить Вас, ибо конструкция Ваших часов проста, надёжна и хорошо продумана. Этот новый тип часов, цель которых быть доступными для пролетарских слоёв общества, обладают всеми достоинствами карманных часов при минимальной цене, и тем не менее они будут уверенно показывать точное время каждый день» (Eugene Buffat, 2007 г., Стр.9-10).
К концу 1866 года «часы бедняка» прошли все тестирования и апробации, с этого времени они были готовы к серийному производству.
Оно началось уже в следующем 1867 году, в год открытия Универсальной выставки в Париже. Не надеясь, что его часы будут даже замечены среди великолепия представленных товаров, Роскопф всё-таки решился послать на суд именитого жюри не самую большую модель «пролетарских часов». Его друг - один из членов жюри - обещал ему, что ни смотря, ни на что даст его часам положительный отзыв. Но удача опять благоволила к смелому новатору: на часы обратил внимание сам мэтр Брегю (Breguet) из Парижа, весьма уважаемый эксперт в среде часовщиков.
После небольшого знакомства с их конструкцией он был восхищен как простотой, так и оригинальностью инженерного решения, положенного в основу этих часов. Но ещё больше его восхитил благородный порыв автора часов – «предоставить рабочему классу точное время», побудивший его на их создание. Часы Роскопфа были отмечены грамотой и почетной бронзовой медалью выставки, что, конечно же, было безусловной удачей.
Более того, мэтр Брегю сделал специальный доклад на заседании, возглавляемого им, «Общества поддержки национальной промышленности Франции», начав свою речь словами: «Уважаемые господа, время, в которое мы живём, является временем необычайной деловой и производственной активности. Люди всё более ощущают необходимость оптимально, с пользой для себя использовать своё время. Время - это деньги! Такова основная идея современности как для рабочего человека, так и для его хозяина» (Eugene Buffat, 2007 г., Стр.18).
Далее он отметил, что точные и дешевые часы позволят рабочему вовремя и в срок выполнять свою работу, сделают его труд более эффективным.
Уважаемый мэтр в канун рождения Третьей республики – славной наследницы Великой французской революции - понял, наверное, главное в новации Роскопфа: время стало товаром, рыночной категорией, но время есть и неотъемлемая часть человеческого бытия, и никто не в праве иметь на него абсолютную монополию. Только раб не имеет собственного времени, которое, как и жизнь раба принадлежит его господину. Свободный человек свободен определять свое время, продавать его работодателю и, если потребуется, устанавливать его цену. Всеобщая Декларация прав человека и гражданина 1789 г. провозгласила наличие у каждого человека его естественных прав, к каковым относятся: свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению (Французская Республика: Конституционные и Законодательные акты, 1989 г., Стр. 26-29). В этой связи мы можем смело утверждать, что «Пролетарские» часы Жоржа Фредерика Роскопфа, скромного часовщика из швейцарского городка Лашо Де-Фонд (La Chaux-de-Fonds) стали значимым материальным вкладом в развитие ключевых идей европейской демократии – Свободы, Равенства, Братства.
В настоящее время в фондах Бийского краеведческого музея, в коллекции старинных карманных часов XIX – нач. XX вв. имеются и раритетные часы фирмы Роскопфа (см. фото №).
Правда, судя по монограмме и надписям на циферблате часов (F-E Roskopf, GENEVE), они были изготовлены не непосредственно на мануфактуре Жоржа – Фредерика Роскопфа, а на дочерней фирме его сына Фритца Эдуарда (Fritz-Edouard) в Женеве, основанной, где- то в 1857-1858 гг. На задней крышке часов рельефное изображение пахаря за плугом и фирменное клеймо Роскопфа - младшего.
На часовом механизме также имеется примечательная надпись: «Montre primée à Paris. Exposition Universelle 1900»- «Часы премированы на Универсальной выставке 1900 года в Париже». Вверху указан номер патента 18632, выданный на территории Швейцарской конфедерации, о чём свидетельствует равносторонний швейцарский крест.