Исчерпывающий перечень вещных прав в российском законодательстве: цель или средство?
Останина Елена Александровна,
Доцент кафедры гражданского права и процесса Федерального государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования «Челябинский государственный университет»
Кандидат юридических наук, доцент
454001, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129, 315
В статье рассмотрены причины закрепления в законе исчерпывающего перечня вещных прав. Исчерпывающий перечень вещных прав рассмотрен как способ ограничения диспозитивности. Закрытый перечень вещных прав защищает приобретателя и снижает транзакционные издержки. Поэтому установление исчерпывающего перечня вещных прав в российском законодательстве желательно. В этой части можно согласиться с авторами Концепции развития гражданского законодательства. Вместе с тем, настоящая проблема состоит не в том, что в Гражданском кодексе отсутствует норма, которая перечисляла бы абсолютно все вещных права. Проблема состоит в том, что действующее законодательство допускает довольно много ситуаций, когда обременение права собственности существует, но оно не внесено в реестр и о нем может не знать приобретатель вещи. Поэтому совершенствование гражданского законодательства должно вестись не только по пути установления исчерпывающего перечня вещных прав, но и по пути сокращения случаев установления не внесенных в реестр обременений.
Ключевые слова: вещные права, numerus clausus, собственность
Is a numerus clausus of property right the purpose or the means?
Elena Ostanina
Associate Professor of Department Civil Law and Procedure of the Federal State Institution of Higher Professional Education "Chelyabinsk State University"
PhD, Associate Professor
Chelyabinsk, st. Brothers Kashirinyh, 129, 315
The article discusses the reasons for fixing the law a numerus clausus of rights in rem. A numerus clausus of rights in rem is considered as a way of limiting discretionary. Closed list of property rights protects the purchaser and reduces transaction costs. Therefore, the establishment of an exhaustive list of rights in rem in the Russian legislation is desirable. In this part we can agree with the authors of the Concept of civil law. However, the real problem lies not in the fact that the Civil Code has no rule, what would list all of the property rights. The problem is that the current legislation allows for a lot of situations where the burden of property rights exists, but it is not listed in the registry and this burden may not be known to the purchaser of things. Therefore, the improvement of civil legislation should be conducted not only on the establishment of an exhaustive list of rights in rem, but also on ways to reduce cases of establishment the burden without entering it in the register.
Key words: property rights, numerus clausus, property.
В рамках учения о вещных правах общепринятым является тезис о том, что содержание вещного права определяется не договором, а законом.
Рассмотрим историю и причины возникновения этой концепции.
По мнению исследователей, идея numerus clausus брала свое начало в истории составления Французского гражданского кодекса, когда для преодоления феодальных начал решено было опираться на римскую систему прав на чужие вещи[1].
Поскольку средневековье связывало каждую из многочисленных феодальных повинностей с тем или иным правом на земельный участок, а общество, ко времени французской революции, уже изрядно устало от феодальных льгот и привилегий, понятно стремление французского законодателя построить простую и прозрачную систему вещных прав, используя, при этом, восходящее к римскому праву разграничение права собственности и прав на чужие вещи.
Затем в учении К. фон Савиньи были строго разграничены вещные права и обязательственного права как две подотрасли гражданского права, и это разграничение способствовало развитию принципа свободы договора в обязательственном праве, и установлению исчерпывающего перечня вещных прав в подотрасли вещных прав.
Современные комментарии к ГГУ отмечают два направления типизации вещных прав: типизация перечня и типизация содержания.
(1) Typenzwang – вещное право может быть создано только в качестве одной из разновидностей, предусмотренных законом. Стороны не вправе установить какое-то новое, не предусмотренное законом вещное право, таким образом автономия воли сторон оказывается ограниченной.
(2) Typenfixierung – содержание вещного права определяется законом[2].
В то время как при заключении договора стороны вправе устанавливать любые права и обязанности в соответствии со своими потребностями, вещные права существуют в качестве обширного, но исчерпывающего перечня, и никакие вещные права не могут быть созданы иначе, как по модели, ясно предусмотренной законодательством[3]. Стороны ограничены замкнутым перечнем вещных прав и не могут выйти за границы круга вещных прав, предусмотренных законом. Так, нельзя сделать вещным правом право нанимателя. Нормы, касающиеся определенного вида вещного права, имеют императивный характер и применяются к правоотношению независимо от соглашения. Например, узуфрукт прекращается смертью управомоченного (§1061 ГГУ)[4].
В английской юриспруденции принцип numerus clausus восходит к 1834 году, когда в деле Keppell v Bailey лорд-канцлер Брогэм (Lord Brougham LC) указал: «есть определенные разновидности прав, которые могут быть противопоставлены третьему лицу, случаи, когда они могут быть признаны, известны, известны также и их границы, и бремя, ими возлагаемое. Но нельзя себе представить, чтобы новые разновидности таких прав были установлены по капризу собственника[5].
Сторонники экономического анализа права видят целесообразность исчерпывающего перечня вещных прав в снижении затрат, которые приобретатель несет при выяснении обременений приобретаемой вещи или права[6].
В самом деле, преддоговорные расходы существенно различаются в зависимости от того, может ли приобретатель знать о характере обременения исходя из самого названия ограниченного вещного права, отмеченного в реестре, или же для выяснения характера обременения ему, приобретателю, нужно ознакомиться с текстом договора, которым установлено обременение.
Поэтому, принцип numerus clausus сторонники экономического анализа права считают важным средством профилактики. Это – способ предотвратить то чрезвычайно серьезное увеличение издержек, которое потребовались бы для приобретателя – чтобы выяснить природу и содержание приобретаемого права, и для деликвента – чтобы понять природу нарушенного права на имущество[7].
Замкнутый перечень вещных прав упрощает не только переговоры между отчуждателем и приобретателем, но и доказывание титула[8].
Если бы стороны своим соглашением могли бы установить какое-то новое вещное право, то создание этого права зависело бы от «каприза» сторон, а расходы по выявлению обременения неизбежно бы возлагались на третье лицо[9].
Таким образом, первое и ключевое ограничение принципа свободы договора в сфере сделок, направленных на приобретение вещного права, состоит в том, что стороны выбирают из ограниченного перечня вещных прав.
В иностранной литературе принцип numerus clausus иногда считают мягким способом сужения диспозитивности.
Приведу фрагмент публичного выступления на защите диссертации по теме «Принцип numerus clausus в европейском праве собственности (17 октября 2008 г.)[10].
«Закон использует концепцию правоотношения. Правоотношения можно разделить на две части: вещные и обязательственные. Право, в его наиболее широком понимании, исторически относилось с разграничению этих прав весьма прагматически. Поскольку относительные правоотношения связывают лишь стороны, стороны свободны решать и устанавливать такие последствия, которые для них желательны.
Поскольку вещные правоотношения имеют эффект и против третьих лиц, и даже против целого мира, стороны ограничены в своем волеизъявлении.
Тем не менее, стороны пытаются, и кто первым бросит в них камень? выйти за пределы этих ограничений.
Вопросы, которые приходится решать, состоят в следующем: должны ли мы позволять договорному праву больше влиять на право вещное? Должны ли мы больше защищать самостоятельность сторон?»[11].
Несмотря на намеренное упрощение материалы, автор процитированного выше доклада справедливо обращает внимание на проблемы взаимного влияния подотрасли обязательственного права на подотрасль права вещного, а также «ограниченную автономию» сторон соглашения, направленного на приобретение вещного права. В установленных законом тесных рамках, стороны все же вправе выбирать: например, вид сервитута, а также будет ли этот сервитут срочным или бессрочным. Именно эти моменты автономии, как представляется, заслуживают достаточно пристального внимания, так как здесь имеется опасность как выхода сторон за пределы установленных дозволений, так и необоснованное сужение диспозитивности гражданско-правового регулирования.
Например, вызывает огромное сомнение исчерпывающий перечень сервитутов, закрепленный в главе 20.2 Проекта Федерального закона №47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации»[12]. Поскольку общественные отношения непрерывно развиваются, рано или поздно возникнет потребность в таком сервитуте, который соответствовал бы принципам сервитута[13], однако, не входит в предусмотренный законом исчерпывающий перечень сервитутов.
Рассматривая цели закрепления в законе исчерпывающего перечня вещных прав, следует признать, что этот перечень защищает в первую очередь интересы потенциального приобретателя.
В отечественной литературе принцип numerus clausus часто рассматривается как отличительная черта подотрасли вещного права, реже – подотраслей вещного права и интеллектуальных прав. Однако есть и другие суждения. С.А. Синицын сделал вывод о том, что numerus clausus представляет собой проявление правонаделения в методе гражданско-правового регулирования. По его мнению, неверно понимать numerus clausus как признак или принцип субъективных прав определенного вида[14], автор считает, что numerus clausus является не признаком как абсолютного, вещного, так и любого иного субъективного гражданского права, а чертой юридического метода регулирования тех или иных гражданских правоотношений[15].
Соглашаясь с тем, что в установлении исчерпывающего перечня (numerus clausus) каких бы то ни было прав или способов защиты проявляется метод гражданско-правового регулирования общественных отношений, не хотелось бы соглашаться с тем, что в этом состоит правонаделение. Напротив, исчерпывающий перечень представляет собой достаточно мягкий и эффективный способ сузить общую диспозитивность гражданско-правового регулирования.
Предположим, что сегодня, до изменения ГК в части вещных прав, стороны установили своим договором преимущественное право покупки. Будет ли их договор действительным? Представляется, что – да, как в части обязанности продавца уведомит обладателя преимущественного права покупки о намерении приобрести и об условиях поступившего предложения, так и в части предусмотренных договором санкций. Вместе с тем, признаком следования такое не предусмотренное законом преимущественное право покупки обладать не будет.
Формально-догматически, вывод об отсутствии у непредусмотренного законом преимущественного права покупки признака следования за вещью, может быть обоснован ссылкой на п. 2 ст. 308 ГК, согласно которому обязательства не создают обязанностей для третьих лиц, не участвующих в обязательстве. Если допустить, что договор об установлении преимущественного права покупки, заключенный между А и В, влечет возможность для В предъявить иск о переводе на себя прав и обязанностей покупателя и забрать вещь у С, это повлекло бы возложение на С обязанности (как минимум – обязанности передать вещь), происходящей из договора, в котором С не участвовал.
С политико-правовой точки зрения необходимо защитить добросовестного приобретателя, который не знает и не сможет узнать об «изобретенном» сторонами вещном праве. В этой связи перечень вещных прав действительно должен быть закрытым. Больше того, он, на самом деле, и является закрытым, несмотря на то, что отсутствует единая статья, в которой все существующие вещные права были бы перечислены. Если стороны хотят приобрести именно ограниченное вещное право, с характерным для него признаком следования за вещью (п. 3 ст. 216 ГК), они так или иначе выбирают среди разновидностей, предусмотренных законом; только разновидности эти сегодня приходится искать не только в Гражданском кодексе, но и в земельном законодательстве и в Жилищном кодексе. «Для определения вектора направления совершенствования правового регулирования отношений собственности следует четко определить существующие угрозы свободе собственника»[16].
Итак, исчерпывающий перечень (numerus clausus) представляет собой один из способов сузить диспозитивность гражданско-правового регулирования. В качестве исчерпывающего перечня определены не только вещные права. Исчерпывающим является перечень юридических лиц. В обязательственном праве имеются такие нормы, которые предоставляют сторонам выбор из ограниченного числа вариантов.
В подотрасли вещных прав такое сокращение диспозитивности тем более ценно, что оно позволяет сторонам выбрать один из вариантов, предусмотренных законом, а приобретателю позволяет легко получить информацию о том, какие именно обременения установлены в отношении права на приобретаемую им недвижимость.
Эта связь между недопустимостью новых вещных прав и защитой интересов приобретателя была отмечена и в практике Конституционного суда РФ. В известном деле по жалобе гражданина Богатырева, Конституционный суд отметил, что «… обременение права собственности на жилое помещение правом членов семьи его прежнего собственника пользоваться этим жилым помещением существенно ограничивает правомочия его нового собственника, тем более, если он не был своевременно проинформирован о наличии прав третьих лиц на данное жилое помещение, не выражал своего согласия на его приобретение с имеющимися обременениями» (п. 6.1. Постановления от 24 марта 2015 г. №5-П «По делу о проверке конституционности ст. 19 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Богатырева)[17].
И в особом мнении судьи Гаджиева по тому же делу было отмечено, что «при неконтролируемом «размножении» других вещных прав, неизбежно возникает повышение совокупных (т.е. в масштабах общества) трансакционных издержек».
Итак, снижение диспозитивности в части регулирования отношений по установлению вещных прав должно быть проведено по линии определения исчерпывающего перечня и по линии типизации самого содержания вещного права.
Означает ли это, что диспозитивности нет места при приобретении ограниченного вещного права?
Нет, не означает. Стороны, во-первых, выбирают вид приобретаемого ими вещного права. Во-вторых, никак нельзя игнорировать то обстоятельство, что между собственником и обладателем ограниченного вещного права имеется относительное правоотношение, и в той части, какая не касается объема приобретаемого права, на соглашение между собственником и приобретателем ограниченного вещного права распространяется принцип свободы договора. В частности, соглашением могут быть установлены:
- плата за сервитут,
- срок сервитута (при отсутствии, сервитут признается бессрочным).
Однако создавать новые, не предусмотренные законом, виды вещных прав стороны не вправе.
Исчерпывающий перечень вещных прав, таким образом, выступает проверенным средством защиты интересов приобретателя и одним из средств обеспечения стабильности оборота.
Литература / использованные источники
1. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 24 марта 2015 г. №5-П по делу о проверке конституционности статьи 19 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Богатырева // URL: https://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision190962.pdf.
2. Проект Федерального закона №47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // URL: https://www.pravo.ru.
3. Akkermans, Bram, Standardisation of Property Rights in European Property Law (August 26, 2013). Maastricht Faculty of Law Working Paper No. 2013/9. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2316188.
4. Akkermans, Bram, Introducing the Numerus Clausus of Property Rights (October 17, 2008). Presentation to Audience at Phd Defence, Introducing the Topic of Numerus Clausus to Non-Lawyers, in Maastricht, The Netherlands, October 17, 2008. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1975264 or https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.1975264.
5. Benöhr H.P. Grundkurs BGB III. Sachenrecht. – Berlin, 2002.
6. Mezzanotte F. The interrelation between intellectual property licenses and the doctrine of numerus clausus. A comparative legal and economic analysis // Comparative law review. 2012. Vol. 3
7. Capelle K.-H. Bürgerliches Recht. Sachenrecht. – Wiesbaden: Betriebschaftlicher Verlag Dr. Th. Gabler, 1963.
8. Hansmann, Henry and Kraakman, Reinier, Property, Contract, and Verification: The Numerus Clausus Problem and the Divisibility of Rights (August 2002). Harvard Law School, Public Law Research Paper No. 37; Harvard Law and Economics Discussion Paper №.388. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=323301 or https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.323301.
9. Емелькина И.А. Вещные права в проекте изменений Гражданского кодекса Российской Федерации // Гражданское право. 2011. № 1. С. 28-37.
10. Камышанский В.П. Об ограничениях права собственности и модернизации вещных прав в ГК РФ // Гражданское право. 2013. № 5. С. 2 - 5.
11. Синицын С.А. Numerus clausus и субъективные права: понятие, значение, взаимосвязь // Вестник гражданского права. 2014. №2. С. 100 - 147.
.
[1] Akkermans, Bram, Standardisation of Property Rights in European Property Law (August 26, 2013). Maastricht Faculty of Law Working Paper No. 2013/9. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2316188.
[2] Benöhr H.-P. Grundkurs BGB III. Sachenrecht. – Berlin, 2002. – S. 113, 114.
[3] Mezzanotte F. The interrelation between intellectual property licenses and the doctrine of numerus clausus. A comparative legal and economic analysis // Comparative law review. 2012. Vol. 3
[4] Capelle K.-H. Bürgerliches Recht. Sachenrecht. – Wiesbaden: Betriebschaftlicher Verlag Dr. Th. Gabler, 1963. – S.11-14.
[5] Akkermans, Bram, Standardisation of Property Rights in European Property Law (August 26, 2013). Maastricht Faculty of Law Working Paper No. 2013/9. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2316188.
[6] Mezzanotte F. The interrelation between intellectual property licenses and the doctrine of numerus clausus. A comparative legal and economic analysis // Comparative law review. 2012. Vol. 3. S. 19.
[7] Ibidem.
[8] Hansmann, Henry and Kraakman, Reinier, Property, Contract, and Verification: The Numerus Clausus Problem and the Divisibility of Rights (August 2002). Harvard Law School, Public Law Research Paper No. 37; Harvard Law and Economics Discussion Paper №.388. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=323301 or https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.323301.
[9] Merrill T. and Smith H., Optimal Standardization in the Law of Property: The Numerus Clausus Principle. (110) Yale Law Journal, 2000. – P. 1 et seq.
[10] Akkermans, Bram, Introducing the Numerus Clausus of Property Rights (October 17, 2008). Presentation to Audience at Phd Defence, Introducing the Topic of Numerus Clausus to Non-Lawyers, in Maastricht, The Netherlands, October 17, 2008. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1975264 or https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.1975264.
[11] Akkermans, Bram, Introducing the Numerus Clausus of Property Rights (October 17, 2008). Presentation to Audience at Phd Defence, Introducing the Topic of Numerus Clausus to Non-Lawyers, in Maastricht, The Netherlands, October 17, 2008. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=1975264 or https://dx.doi.org/10.2139/ssrn.1975264
[12] Проект Федерального закона №47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // URL: https://www.pravo.ru.
[13] О принципах сервитута см.: Емелькина И.А. Вещные права в проекте изменений Гражданского кодекса Российской Федерации // Гражданское право. 2011. № 1. С. 28 - 37.
[14] Синицын С.А. Numerus clausus и субъективные права: понятие, значение, взаимосвязь // Вестник гражданского права. 2014. №2. С. 100 - 147.
[15] Синицын С.А. Указ. соч. – С. 145 - 147.
[16] Камышанский В.П. Об ограничениях права собственности и модернизации вещных прав в ГК РФ // Гражданское право. 2013. № 5. С. 2 - 5.
[17] Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 24 марта 2015 г. №5-П по делу о проверке конституционности статьи 19 Федерального закона «О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Богатырева // URL: https://doc.ksrf.ru/decision/KSRFDecision190962.pdf