| С |
воеобразие духовной атмосферы в России начала XIX века, его обусловленность общественно-историческими обстоятельствами (реформаторские начинания правительства Александра I, участие России в антинаполеоновской коалиции, военные кампании 1805-1807, 1809 гг., Тильзитский мир, Отечественная война 1812 года). Резкий подъем национального самосознания, связанный с ростом патриотических и либеральных настроений. Заметный рост общего культурного, образовательного уровня русского дворянства, появление разночинной и крепостной интеллигенции в условиях широкого распространения идеи просвещения, подкрепленной усилиями правительства по организации широкой сети образовательных учреждений разного уровня (открытие университетов в Казани, Харькове, Дерпте, Педагогического института в Санкт-Петербурге, Царскосельского лицея, гимназий и уездных училищ в губернских и уездных городах России). Активизация деятельности масонских лож, филантропическая и нравственно-просветительская деятельность Библейского общества (основано в 1812 году), их влияние на «брожение умов» в русском обществе. Заметное повышение значения искусства в культурной жизни страны (расцвет архитектуры и ваяния, паркового искусства, широкое распространение музыкального образования, популярность театра и т.д.).
Широкая популярность научных и литературных сообществ, филантропических объединений, кружков и салонов, литературных журналов («Северный вестник», «Цветник», «Вестник Европы», «Русский вестник», «Сын Отечества» и др.) как характерная черта культурной жизни в России начала XIX века. Широкое распространение любительских форм бытового поэтизирования (альбомная поэзия, салонные игры в шарады, буриме, популярность дилетантских стихов «на случай» и т.п.).
Переходный характер литературной ситуации начала XIX века: завершаются тенденции, определявшие логику историко-литературного процесса предшествующей эпохи, и закладываются тенденции, открывающие перспективы дальнейшего развития русской литературы. Богатство культурных смыслов в жизни России начала XIX века: «Именно на примере этой эпохи с особенной ясностью видно, что культура – не собрание шедевров, а живой организм, в системе которого живут и противоборствуют разные по самостоятельному значению и ценности силы» (Ю.М. Лотман).
Литературный эклектизм как характерная черта времени, наиболее яркие его проявления: отсутствие доминирующего литературного направления, сложность и неунифицированность жанровой системы, пестрота поэтических стилей, неустойчивость, текучесть писательских объединений (литературных обществ и кружков), постоянные дружеские и творческие контакты между авторами, представляющими различные поэтические традиции; одновременное освоение отдельными писателями разных художественных систем и обращение к ним в разных жанрах (лирика А. Ф. Мерзлякова – автора высоких од в классицистическом духе и «русских песен» - жанра, репрезентативного для сентиментализма); попытки синтезирования разных эстетических принципов и стилевых традиций в рамках одного произведения (драматические опыты В. А. Озерова).
Внутреннее единство внешне пестрой картины литературной жизни начала XIX века, обусловленное двумя основными идеями, осмыслявшимися всеми авторами с различных художественных позиций: идеей личности и идеей народности искусства. Преемственность с обретениями предшествующей эпохи и новаторский характер предлагавшихся решений: «В новых условиях личность и народ стали восприниматься не как две стадии развития одной и той же сущности <…>, а как два различных и противопоставленных начала. Трагическое напряжение между ними, попытки сближения, обличение – до ненависти, смирение – до религиозного преклонения станут основным содержанием духовной жизни России на многие десятилетия» (Ю.М. Лотман). Сохранение основных аспектов проблемы личности, осмыслявшихся в XVIII веке (свободолюбие как естественная основа внутреннего, духовного содержания, жажда гармонического развития) и утверждение нового, героического отношения к миру, предполагающего готовность к патриотическому самопожертвованию ради общественного блага (рождение идеологемы «сын Отечества»), вступлению на пути, запрещенные официальными законом и моралью, вплоть до тираноубийства. Постановка вопроса о сущности и значении народа в историческом и культурном бытии страны, о моральном долге свободомыслящей личности перед ним: «В соединении с требованием культуры, зиждущейся на национальной основе, это определяло контуры проблемы народности в спорах того времени» (Ю.М. Лотман).
«Литературная война » вокруг реформы русского литературного языка, предложенной Н.М. Карамзиным, как важнейшее событие культурной жизни в России начала XIX века. Трактат А.С. Шишкова «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» (1803) и процесс консолидации и оформления ведущих литературных группировок («архаисты» и «новаторы» по терминологии Ю.Н. Тынянова).
Основные аспекты полемики:
а) литературный язык – явление динамическое, развивающееся в связи с изменением общественных запросов, задач, которые призвана решать литература (Н.М. Карамзин), или статическое, раз и навсегда определившееся в классической «теории трех штилей» (А.С. Шишков);
б) активное создание неологизмов, многие из которых являлись кальками с французского языка, широкое использование перифраз и т.п. нововведения обогащают литературный язык, поскольку позволяют решать сложные задачи психологического анализа (Н.М. Карамзин), или приводят к его порче, утрате национальной характерности: «Вольтеры, Жан-Жаки, Корнели, Расины, Мольеры, не научат нас писать по-русски. Выуча всех их наизусть, и не прочитав ни одной своей книги, мы в красноречии на русском языке должны будем уступить сочинителю Бовы Королевича» (А.С. Шишков);
в) основой современного русского литературного языка должен стать разговорный язык просвещенных «русских европейцев» (Н.М. Карамзин) или церковнославянский язык в сочетании с простонародным просторечием (А.С. Шишков).
Сложность и неоднозначность позиции А.С. Шишкова, сочетание в ней наивного дилетантизма (путал церковнославянский и древнерусский языки, упрощал теорию «трех штилей» М.В. Ломоносова, изобретал псевдорусские неологизмы), склонности к политическим инсинуациям (обвинение сторонников «нового слога» в стремлении импортировать в Россию дух «чудовищной французской революции») и интуитивного прозревания близости между семантическим строем церковнославянского и простонародного русского языка («Благодаря работам Шишкова были глубже осознаны соответствия в строе и словаре русского и церковнославянского языков, точнее определились семантические границы между русским и западноевропейскими языками» - В.В. Виноградов). Высокая оценка размышлений Шишкова о роли народной речи в структуре литературного языка гражданскими романтиками 1820-х гг.: «…я вот уже 12 лет служу в дружине славян под знаменем Шишкова, Катенина, Грибоедова, Шихматова» (В.К. Кюхельбекер).
Особенности функционирования русского классицизма на рубеже XVIII-XIX веков, наличие в нем тенденций, направленных, с одной стороны, на обогащение и развитие классицистической художественной системы за счет эстетического освоения актуальной для современного русского общества проблематики и поэтических обретений русского сентиментализма, а с другой стороны, - на сохранение стабильной художественной системы, основанной на эстетических установках XVIII века.
Новаторский характер творческой деятельности поэтов «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств» («поэтов-радищевцев»). Приверженность просветительским умеренно-демократическим взглядам на общественное и мировое устройство как идеологическая основа творческой практики (служение общественному благу путем распространения просвещения, идей нравственного совершенствования личности, отрицательное отношение к крепостному праву, тираноборческие симпатии и т.п.).
Актуализация потенциала классицистической художественной системы путем модифицирования традиционных жанров. Образцы философской оды в творчестве И.П. Пнина («Человек», «Бог»). Заметная активизация позиции лирического субъекта: пафос философских од заключается не столько в восторженном воспевании идеала, сколько в выражении внутреннего напряжения, характерного для сознания, устремленного к постижению, обретению высших истин (полемический характер лирического высказывания в одах Пнина, преднамеренная затрудненность лексико-синтаксической организации, вовлекающая в процесс напряженного поиска и сознание читателя).
Включение в круг эстетически ценных явлений сферы личного, частного бытия в стихотворениях В.В. Попугаева, обращение поэта к темам, характерным для сентиментализма (тема счастья, дружбы и т.п.). Полемический характер предлагаемого решения личной тематики: основа дружбы – не единство эмоциональной внутренней организации (как у сентименталистов), но единомыслие в понимании задач, стоящих перед разумным человечеством («Воззвание к дружбе»).
Художественная разработка поэтами-радищевцами темы героического служения нации, подвига самопожертвования как результат осознания нетождественности понятий «нация», «государство» и «государь». Тираноборческие мотивы и образы в лирике В.В. Попугаева («Пигмалион»), И.М. Борна («Ода Калистрата»), А.Х. Востокова («Ода достойным»). Формирование в творчестве А.Х. Востокова образа героя – избранной личности, раньше других постигшей истину и ведущей за собой массы.
Размышления А.Х. Востокова о роли художника в общественной жизни как основа для формирования в русской лирике образа поэта-трибуна, поэта-гражданина, слово которого способно воздействовать на окружающий мир. Активные поиски А.Х. Востокова в области поэтической техники: будучи высокопрофессиональным филологом, он пытается осваивать потенциал народного устного тонического стиха в собственных поэтических опытах. Утверждение А.Х. Востоковым значимости исторической темы, новаторский характер его собственных произведений, предлагающих изображение исторических событий с точки зрения взгляда «простого» человека («богатырская» повесть «Светлана и Мстислав»).
Сохранение в творчестве поэтов-радищевцев приверженности основополагающим принципам эстетической системы классицизма: статичность и умозрительность образа миропереживания, абстрактность лирического субъекта, схематичность представления о законах внутренней жизни, актуальность классицистической жанровой иерархии, обусловленной соответствием между жанровым заданием и стилевыми средствами его художественного решения. Приоритет высоких жанров (ода), активная опора на традиции высокого, витийственного одического стиля
Поэты-радищевцы как предшественники гражданского течения в русском романтизме, востребованность их художественных новаций в творчестве поэтов-декабристов в 1820-е годы.
Литературная деятельность поэтов «Беседы любителей русского слова» и ее главы А.С. Шишкова. Сложность эстетической позиции, обусловленная, с одной стороны, тяготением к идеологии консервативно-монархического толка, к сохранению жанрово-стилевой системы классицизма в том виде, в каком она была оформлена в творчестве русских авторов XVIII века, а с другой стороны, – активными поисками решения задач, выдвинутых новой эпохой. Приверженность участников «Беседы» идее высокой учительной роли литературы: «Важнейшей целью изящной словесности, с точки зрения Шишкова, было сохранение для потомства деяний предков и тем самым воспитание мужества, героизма, любви к отечеству и славолюбия» (М. Альтшуллер).
Жанровые и стилевые поиски в поздней лирике Г.Р. Державина, их обусловленность стремлением выработать национальные основы современной творческой практики. Активный интерес к фольклору как источнику новых средств художественной выразительности (введение в торжественную оду оссиановского колорита, мыслившегося как выражение специфики сознания «северных», в том числе и русского, народов; широкое использование библейских мотивов, намеренная архаизация стиля за счет затрудненности синтаксиса и широкого использования церковнославянизмов). Обращение к жанрам, дающим щирокие возможности для стилевых экспериментов (оратория «Целение Саула», «Гимн лиро-эпический на прогнание французов из отечества», дифирамб «Сретение Орфеем солнца», романс «Царь-девица», кантаты «Персей и Андромеда», «Соломон и Суламита», духовная ода «Христос» и т.д.). Значение теоретических размышлений Г.Р. Державина о природе творческого вдохновения в трактате «Рассуждение о лирической поэзии, или об оде» для оформления новых тенденций в русской литературе: «…В работе Державина, основателя “Беседы”, ближайшего сподвижника Шишкова, были высказаны важнейшие романтические идеи о вдохновении как определяющем начале творческого процесса, о принципе исторического развития искусства и отсюда, как и у Шишкова, о принципиальной значимости, ценности самобытных национальных культур» (М. Альтшуллер).
Постановка участниками «Беседы» задачи создания новой национальной героической поэмы. Сложный характер взаимоотношений Н.И. Гнедича с «Беседой», значение полемики вокруг перевода «Илиады» Гомера для рождения русского гекзаметра. Попытки создать оригинальную русскую героическую поэму в творчестве С.А. Ширинского-Шихматова («Пожарский, Минин, Гермоген, или Спасенная Россия», «Петр Великий»). Гражданский пафос поэм, не вполне органичное сочетание в них повышенной эмоциональной напряженности стиля, сближающего эпическую поэму с лирическим жанром оды, и традиции художественного монументализма гомеровского типа. Высокая оценка опытов С.А. Ширинского-Шихматова декабристами (В.К. Кюхельбекер «Разбор поэмы князя Шихматова “Петр Великий”»).
Вклад «беседчиков» в развитие русской драматургии. Специфическая роль театра в общественной ситуации начала XIX века как «кафедры», с которой можно открыто заявить определенную гражданскую и эстетическую позицию. Интерес «беседчиков» к жанру комедии, использование его возможностей в борьбе с литературными противниками из лагеря карамзинистов: высмеивание галломании как форма дискредитации эстетических и общественных установок сентиментализма в комедиях И.А. Крылова («Модная лавка» и «Урок дочкам»), А.А. Шаховского («Коварный» и «Новый Стерн») и т.п.
Участие драматургов «Беседы» в борьбе за обновление русской трагедии. Проблема выделения «озеровского» и «державинского» течений в русской драматургии начала XIX века.
Своеобразие предложенного В.А. Озеровым решения проблемы трагедийного конфликта и сюжетостроения, его эстетическая эклектичность: выведение на первый план личного противостояния персонажей, захваченных обычными человеческими чувствами, свободное обращение с историческими фактами, попытка ослабления событийной основы сюжета за счет усиления его психологической мотивации, анахронизация действия благодаря аллюзиям либерального толка, широкое использование характерной для сентименталистской традиции стилистики (трагедии «Эдип в Афинах», «Фингал», «Дмитрий Донской).
Неприятие драматургами «Беседы» озеровских новаций (упреки в антиисторизме, нарушении требований «высокого штиля» и т.д.). Стремление к строгой фактографичности сюжета, историко-психологической достоверности характеров, этнографической окрашенности торжественного стиля в трагедиях М.В. Крюковского («Пожарский, или освобождаемая Москва»), Г.Р. Державина («Ирод и Мариамна», «Евпраксия»).
Полемика между «архаистами» и «новаторами» о путях развития русской басни. Модификация басенного жанрового канона в творчестве карамзиниста И.И. Дмитриева: введение в эпический жанр лирического начала, изменившего родовую природу басни, тяготение к философскому содержанию, изменение образа басенного рассказчика (опирающийся лишь на личный опыт собеседник читателя, не претендующий на абсолютную непогрешимость собственных размышлений), уменьшение нравоучительной составляющей жанровой структуры за счет усиления элемента описания, «рассказа», сближавшее басню со стихотворной сказкой, тяготение к «изящному» повествовательному стилю («Два голубя», «Муха», «Отец с сыном», «Пчела и муха» и др.). Превращение басни в лирический монолог в творчестве других карамзинистов («Листочек» В.Л. Пушкина и др.).
Борьба «беседчиков» (Д.И. Хвостов, А.С. Шишков) за сохранение дидактической, нравоучительной направленности басни («посрамить порок и возвеличить добродетель»), требование логической четкости повествования, простоты и ясности басенного «слога», определенности нравственных оценок, жесткого сохранения аллегорической формы басенного высказывания, его сатирической направленности.
Расцвет басенного жанра в творчестве И.А. Крылова. Жанровое новаторство, обусловленное утверждением специфического места басни в литературной ситуации начала XIX века: «Басня – как это понял Крылов – должна была предложить свое решение общелитературных задач, поставленных временем и тем состоянием национального сознания, которое складывалось под общим воздействием исторической ситуации эпохи войн с Наполеоном (1805-1815) и переоценки наследия просветительской мысли XVIII века в свете Французской революции и ее последствий» (И.З. Серман).
Стремление к постижению имманентной логики исторических событий, их смысла и движущих ими сил как закономерный результат переоценки И.А. Крыловым ключевых положений просветительской философии. Активный интерес к поиску ведущих начал национальной жизни как основание для заметного расширения содержательного диапазона басни.
Новаторское решение вопроса о роли рассказчика в художественно структуре жанра: «У Крылова - и в этом было, пожалуй, самое серьезное различие между ним и Дмитриевым – установились новые отношения между автором, “рассказчиком” и персонажами басни» (И.З.Серман). Способность басенного рассказчика Крылова к «слиянию» с персонажами, его умение взглянуть на мир их глазами, оценить социальную ситуацию, конфликт с их точки зрения как способ художественного выражения общенационального сознания, мировоззрения («В крыловских баснях передано не субъективное отношение автора к миру, а как бы обобщенный, коллективный взгляд на вещи, свойственный народу» - Н.Л. Степанов).
Творческая опора писателя на традиции фольклора, новаторский характер раскрытия возможностей пословицы: «Принципиально новым у Крылова было не цитатное использование пословицы, а “пословичность” самой басни. Крыловская басня очень часто как бы вырастает из пословицы, развивая заложенную в ней мысль, реализуя и конкретизируя содержащийся в ней образ или сюжет» (Н.Л. Степанов) («Лев и Мышь», «Лисица и Виноград» и др.). Органичность крыловских персонажей, обусловленная опорой на устойчивые фольклорные традиции (архетипы сказок о животных и т.п.). Проблема сказовой природы стилевого колорита в баснях Крылова (тяготение повествования к устным разговорным конструкциям, традициям раешного стиха, прибауточной поэтики): «Он баснописец и поэт народный – вот в чем его великость…» (В.Г. Белинский).
Драматизация художественной структуры в баснях Крылова: раскрытие сюжетной ситуации через ряд эпизодов-сценок, в которых персонажи получают возможность обменяться репликами, широкое использование диалогической композиционной формы в ее основных разновидностях («Лев и Мышь», «Ворона и Лисица», «Волк и Ягненок», «Ларчик», «Разбойник и Извозчик» и т.п.).
Проблема содержательной «двуплановости» крыловских басен, основанной на многозначности вложенных в сюжет смыслов.
Вопрос о природе творческого метода И.А. Крылова, основные варианты его решения:
а) «Историзм, как известно, лег краеугольным камнем в основание русского реализма. И это невольно наводит на мысль, что в высших своих проявлениях, пусть с известными оговорками, искусство русского просветительства могло врастать в реализм, минуя стадию романтизма. В этом убеждает не только басня Крылова, но и комедия Грибоедова “Горе от ума”» (В.И. Коровин);
б) «“Превращения” Крылова в реалиста не произошло; произошло смещение литературных систем, в результате которого то, что в системе русского классицизма было природой определенного сатирического жанра, в русском реализме 1840-х годов стало всеопределяющим принципом эстетических отношений искусства и действительности» (И.З. Серман).
Своеобразие позднего русского сентиментализма. Творческие поиски Н. М. Карамзина в области художественного психологизма: попытка изображения характера «изнутри», проникновения в глубины бессознательного («Моя исповедь»); первые опыты выявления и объяснения общих закономерностей внутренней жизни (очерк «Чувствительный и холодный»); выход к проблеме художественного воплощения характера в его исторической обусловленности (историческая повесть «Марфа-посадница»).
Приближение к пониманию характера как динамического единства сознательного и бессознательного, интеллектуального и эмоционального, попытка его изображения в становлении, развитии, во многом обусловленном не только врожденными свойствами, но и обстоятельствами (домашнее воспитание, чтение, общение с окружающими) в романе «Рыцарь нашего времени». Формальная «незавершенность» романа как художественное воплощение идеи незавершенности и принципиальной незавершимости истории человеческой души. «Рыцарь нашего времени» и художественные открытия А.С. Пушкина и М.Ю. Лермонтова.
«Жизнь сердца» в поздней лирике Н.М. Карамзина: интерес к тонким, неуловимым состояниям души, «переливам» одного чувства в другое («Меланхолия»). Н.М. Карамзин - создатель первых русских литературных баллад («Раиса», «Граф Гваринос»).
Заметное увеличение подражательных и эпигонских произведений как признак творческого кризиса в русском сентиментализме начала XIX века.
Осмысление значения литературной деятельности Н.М. Карамзина в либерально-прогрессивных кругах. «Дружеское литературное общество»: пестрота состава, эклектика художественных позиций участников общества, динамичность литературной программы как характерная черта переходной эпохи. Дискуссии между старшими (А.И. Тургенев, А.С. Кайсаров, А.Ф. Мерзляков) и младшими (А.И. Тургенев, В.А. Жуковский, А.Ф. Воейков, М.С. Кайсаров) членами общества о современном состоянии и перспективных направлениях развития русской литературы, определении ее содержательно-тематического диапазона, преемственности и новаторстве. Сложность отношения к Н.М. Карамзину: признание несомненных заслуг перед отечественной словесностью и скепсис по отношению к эстетической платформе, страдающей излишней отвлеченностью от актуальных общественных процессов, упреки в подражательности, отсутствии национальной оригинальности. Осознание необходимости развитого национального самосознания как главного условия для рождения самобытной русской литературы, поиск путей воздействия на процесс его формирования в литературно-критических высказываниях членов общества (речь А. И. Тургенева «О русской литературе» и т.п.).
Литературные объединения карамзинистов, их роль в культурной жизни русского общества. Пестрота и неоднородность эстетических установок (сентименталисты и ранние романтики) как причина неустойчивости состава, нечеткости литературных платформ.
«Арзамас»: история создания, состав участников, особенности внутренней организации. Активное отстаивание идеи творческой свободы, «вольности» художника, отрицание «обветшавших» канонов, разработка концепции «литературного вкуса» (главное проявление – изящество и гармония поэтического стиля) как ведущего критерия художественности. Популярность и активная разработка травестийных, бурлескных художественных форм как эффективного способа творческого состязания с «архаистами».
Включение в полемику с карамзинизмом продолжателей масонской поэтической традиции (кружок Университетского пансиона), тяготевших к утверждению нравственно-воспитательной роли искусства, насыщению художественного текста философской проблематикой с помощью повышенного аллегоризма, метафоризма поэтического стиля, особой усложненности сюжетов (мифологизация фабулы как основа сюжетной двуплановости). Увлечение «ночной» поэзией, направленной на лирическое выражение пограничных, «сумеречных» состояний души, осознавшей свою экзистенциальную природу.
Творчество С.С. Боброва как яркое проявление эклектики просветительских и масонских художественных традиций: установка на философскую значимость текста вплоть до размывания границы между философией и искусством; тяготение к неожиданным смысловым сближениям (ср. сопряжение «далековатых идей» у М.В. Ломоносова); введение в лирику эсхатологических мотивов; укрупнение образа миропереживания, обретающего благодаря необычным метафорам космичность, катастрофичность, дисгармоническую взвихренность, насыщенность мистическими энергиями, непостижимыми рационально («Ночь», «Прогулка в сумерки, или Вечернее наставление Зораму», «Песнь несчастного на новый год к благодетелю»). С.С. Бобров и русская «поэзия мысли» (Е. А. Баратынский, С. П. Шевырев, Ф. И.Тютчев и др.).
Творческие поиски в русской прозе начала XIX века. Первые попытки создания русского социального романа («Евгений или пагубные последствия дурного воспитания и сообщества» А.Е Измайлова, «Российский Жильблаз или похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова» В.Т. Нарежного). Интерес к проблеме воспитания современной дворянской молодежи, к изображению широкой картины жизни русского общества, представленного разными слоями. Умозрительность, заданность характеров, персонифицирующих конкретные пороки и добродетели, открытая дидактичность повествования, прямая сатиричность (роман Нарежного). Перспективность жанровой тенденции, нацеленной на поиск путей к широкому эпическому обобщению романного характера.
Значение литературных исканий начала XIX века для последующих периодов: «На материале поэзии конца XVIII-начала XIX в. – времени, исторический и культурный аромат которого заключен в богатстве, неопределенности, незавершенности, - становится очевидность несостоятельность отождествления понятий “история литературы” и “история великих писателей”. Не очень четкое понятие литературного “фона”, так называемых второстепенных и третьестепенных поэтов, приобретает здесь особенное значение. Так возникает проблема “массовой поэзии” - литературного “фона” эпохи, служащего и контрастом, и резервом для “большой литературы”» (Ю. М. Лотман).
Литература
Основная
1. Альтшуллер М. Беседа любителей русского слова: У истоков русского славянофильства. – М.: Новое литературное обозрение. 2007. – 448 с.
2. Гиллельсон М. И. Молодой Пушкин и арзамасское братство. – Л.: Наука, 1974. - 225 с.
3. Лотман Ю. М. Поэзия 1790-1810-х годов // Лотман Ю. М. О поэтах и поэзии. – СПб.: «Искусство-СПб», 1996. – С. 324-371.
4. Серман И. З. Крылов-баснописец // Иван Андреевич Крылов: Проблемы творчества / Под ред. И.З. Сермана. – М.: Наука, 1975. – С. 221-279.
5. Степанов Н. Л. Басни Крылова. – М.: Худож. лит., 1969. – 112 с.
6. Тынянов Ю. Н. Архаисты и Пушкин // Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. – М.: Наука, 1969. – С. 23-121.
Дополнительная
1. «Арзамас»: Сборник: В 2 кн. - Кн. 1. Мемуарные свидетельства; Накануне «Арзамаса»; Арзамасские документы / Вступ. статья В. Э. Вацуро. – М.: Худож. лит, 1994. – 606 с.; Кн. 2. Из литературного наследия «Арзамаса». – М.: «Худож. Лит, 1994. – 639 с.
2. Коровин В. И. Поэт и мудрец: Книга об Иване Крылове. – М.: ТЕРРА, 1996. – 472 с.
3. Литературные салоны и кружки: Первая половина XIX века / Под ред. Н.Л. Бродского. – М.: «Аграф», 2001. - 496 с.
4. Лотман Ю. М. Андрей Сергеевич Кайсаров и литературно-общественная борьба его времени // Лотман Ю. М. Карамзин. – СПб.: «Искусство-СПб», 1997. – С. 637-804.
5. Майофис М. Воззвание к Европе: Литературное общество «Арзамас» и российский модернизационный проект 1815-1818 годов. – М.: НЛО, 2008. – 800 с.
6. Манн Ю.В. У истоков русского романа // Нарежный В. Т. Сочинения: В 2 т. – Т. 1. – М.: Худож. лит., 1983. – С. 5 – 44.
7. Сахаров В. И. У истоков (Дружеское литературное общество) // Сахаров В.И. Под сенью дружных муз: О русских писателях-романтиках. – М.: Худож. лит., 1984. – С. 24-40.
8. Степанов Н. Л. И. А. Крылов. – М.: ГИХЛ, 1949. – 375 с.
9. Степанов Н. Л. Первый русский романист – В.Т. Нарежный // Степанов Н.Л. Поэты и прозаики. – М.: Худож. лит., 1966. – С. 23 – 65.