К А Р М Е Н
(по мотивам новеллы Проспера Мериме)
Pasa gyneknolos estin; eknei d'agathas dyohoras.
Ten mian en thalamo, ten mian en thanato.
Всякая женщина - зло; но дважды бывает хорошей:
или на ложе любви, или на смертном одре.
«За что прощать того, кто тверд в грехе».
Действующие лица:
Кармен
Хосе Наварро (дон Хозе Лисаррабенгоа)
Микаэла
Диего
Даниэль
Алехандро
Габриэль
Чема (Хосе-Мария)
Полковник
Отшельник (Анахорет)
Мужчины в толпе
Дозорные
Гости на празднике
Цыгане
Контрабандисты
Гости в доме полковника
Мария
Хуана (Хуанита)
Работницы табачной фабрики
Гости на празднике
Цыганки
Контрабандистки
Гости в доме полковника
Сцена 1.
«Севильская табачная фабрика»
Или
«Прощайте, вахмистрские галуны,
которые я уже считал своими!»
Севилья, большое здание за городской стеной, над рекой Гуадалкивир. Севильская табачная фабрика. В тени, прислонивши спины к прохладной стене фабрики, сидят караульные, испанцы играют в карты или спят, или танцуют, или поют, или поют и танцуют, хотя, конечно же, днем очень жарко и, скорее всего, царит атмосфера вынужденного но желанного покоя, чему караульные рады, поэтому они играют в карты или спят, иногда неохотно переговариваются. Среди них много достойных людей и Хосе Наварро, ефрейтор, начальник караула.
Хосе: Эй, Даниэль, а почему ты не играешь со всеми в карты, тебе совсем не интересно испытать судьбу?
Даниэль: (Нехотя. Он старый опытный караульный, без особых званий, но держится достойно. Он мастерит из латунной проволоки цепочку, иногда одним глазом поглядывая на «молодняк») Совсем нет, сеньор Хосе, в картах я гораздо сильнее этих тупиц, и мне совсем не интересно… К тому-же такая жара, сеньор …
Хосе: Что это там у тебя?
Даниэль: ( Нехотя ) Это, сеньор?
Хосе: Да…
Даниэль: Цепочка для затравника, сеньор.
Хосе: Латунь?
Даниэль: Да, сеньор.
Хосе: Любопытная вещица.
Даниэль: Я делаю такие вещицы, когда думаю о Родине, так проще переносить жару: - руки делают, голова мечтает, сеньор. (Закончил работу) Возьмите, сеньор.
Хосе: Спасибо, Даниэль. (Берет цепочку) Чем мне отблагодарить тебя? Впрочем…(Достает сигары) Даниэль…
Даниэль: Да, сеньор.
Хосе: Вот, возьми…(Протягивает сигары)
Даниэль: Да, сеньор.
Хосе: Вот эта недурна, настоящая гаванская регалия.
Даниэль: (Берет сигару, закуривает) Ах! Как давно я не курил!
Покурили.
Первый раз в карауле, сеньор?
Хосе: Да, Даниэль. Скоро меня обещают произвести в вахмистры, и полковник напоследок отправил меня в караул. Он уверен, что все должны пройти через это. (Копирует голос полковника) «Ибо некоторые цветки акации посильнее пули!».
Даниэль: Его правда, сеньор… А что это за красивая сеньора приходила к Вам сегодня утром?
Хосе: Это Микаэла, моя невеста. Мы родом из одного города и, клянусь, я люблю ее больше жизни! Как только я стану вахмистром и мне увеличат жалование - мы обязательно поженимся…
Удар колокола. Караул явно оживился, бросил карты, принялся поправлять одежду, кое-кто для важности взялся за ружье.
Даниэль: Вот и «Ангелус» звонит; сейчас девицы вернутся на работу.
Хосе: «Ангелус»?
Даниэль: Да, «Ангелус», сеньор, мы прозвали так фабричный колокол.
Алехандро: Вы, быть может, знаете, сеньор, что на фабрике работают, по меньшей мере, четыреста - пятьсот женщин.
Чема: Это они крутят сигары в большой палате, куда мужчин не допускают без разрешения начальника полиции.
Габриэль: А все потому, сеньор, что женщины, когда жарко, ходят там налегке, в особенности молодые.
Диего: ( Берет ружьё ) А мы здесь жаримся на солнце, сеньор, еще и потому, что когда работницы возвращаются на фабрику после обеда, множество молодых людей толпится на их пути и городит им всякую всячину. Я всегда с ударом колокола беру в руки ружье, кабы чего не вышло, на всякий случай. Но пока ничего не случалось.
Чема: Редкая девица отказывается от тафтяной мантильи, и рыболовам стоит только нагнуться, чтобы поймать рыбку.
Даниэль: Да, сеньор, наш «Ангелус» звонит всего четыре раза в день. Первый, когда собирает утром женщин на фабрику, второй – отпускает их на обед, третий, когда полуденная жара немного спадет, зовет их снова крутить сигары…
Чема: Когда "Ангелус", звонит четвертый раз, - считается, что настала ночь. При последнем ударе колокола все эти женщины выходят из фабрики, идут на берег реки, раздеваются и входят в воду.
Диего: С набережной мужчины смотрят на купальщиц, тараща глаза, и мало что видят. Между тем эти смутные очертания, вырисовывающиеся на темной синеве, приводят в действие поэтические умы, и при некотором воображении нетрудно представить себе купающуюся с нимфами Диану.
Алехандро: Мне рассказывали, что однажды несколько сорванцов сложились и задобрили фабричного звонаря, чтобы он прозвонил в "Ангелус" двадцатью минутами раньше урочного часа. И хотя было еще совсем светло, гуадалкивирские нимфы не стали колебаться и, полагаясь больше на "Ангелус", чем на солнце, со спокойной совестью пошли купаться.
Габриэль: Не слушайте этих бездельников, сеньор. Сказки это все! Я служу здесь почти тридцать лет, с самого открытия фабрики, и при мне ничего такого не было. Звонарь неподкупен, а сумерки - темны, и только кошка могла бы отличить самую старую торговку апельсинами от самой хорошенькой кордовской гризетки…
Чема: Идут!
Появляются женщины, это пестрая толпа, вокруг которой вьются мужчины. Слышны смех женщин бравада и шутки мужчин. Впереди всей этой толпы идет Кармен. Она, несомненно, самая яркая. Она, несомненно, поет, и эта песня поднимает настроение, «подогревает» заигрывания мужчин, смущает, но делает сговорчивее женщин, заставляет всех пританцовывать.
Алехандро: И чертовка с ними!
Чема: Где?
Алехандро: Сюда идет! Не разговаривайте с ней, сеньор, эта шельма может украсть у Вас душу!
Кармен, видит новенького молодого офицера и идет прямо к нему.
Кармен: ( Хосе ) Кум! Подари мне твою цепочку, чтобы я могла носить ключи от моего денежного сундука.
Хосе: Это для моей булавки.
Кармен: Для твоей булавки!? Видно, сеньор плетет кружева, раз он нуждается в булавках. Смех в толпе. Сердце мое! Сплети мне семь локтей черных кружев на мантилью, милый мой булавочник! А сплетешь - и в жены меня бери! Ты я вижу парень хоть куда! Я ж тебе всю жизнь верная буду! Или ты боишься ту, что водится с самим дьяволом, ведь так обо мне говорят!
Кармен бросает в Хосе цветок акации, попадает между глаз и под всеобщий хохот возвращается к женщинам. Хосе некоторое время стоит недвижим, потом тайком поднимает цветок и прячет в карман.
Мария: Ох и ловко же ты уделала господина офицера. А ты, Карменсита, не боишься, что за такие проделки можно и поплатиться…
Кармен: Молчи, когда ничего умного сказать не можешь! Я твоего мнения не спрашивала.
Мария: Видали какие мы, слова ей не скажи, а вчера на трианском рынке тебя с господином видели, а потом у него часы пропали, так может это ты их украла…
Кармен: Заткнись, Мария, или тебе будет очень плохо! Ты знаешь я сдерживаю обещания!
Мария: Ой – ой, сеньорита Карменсита, крестница сатаны, да все знают, что ты воровка и одному богу известно, почему тебя до сих пор не привязали к ослу и не провезли по всем улицам с караульными в тюрь…
Кармен выхватывает нож и свободной рукой бьет Марию по лицу. Мария падает, Кармен бросается на нее, замахивается ножом, но ударить не успевает, руку перехватывает Хосе.
Хосе: (Спокойно) Сеньорита! Идемте со мной.
Кармен: (Сразу успокоившись) Идем. Где моя мантилья?
Мария: ( Кричит ) Ай меня убили! Меня зарезали! Позовите священника, я умираю!
Толпа поддерживает Марию и посылает проклятия Кармен.
Хосе: ( караульным ) Наведите здесь порядок! Что вы стоите! Марш! Я отведу эту сеньору в город, сдам в полицию и скоро вернусь.
Габриэль: Сеньор, к арестованному полагается три человека в сопровождение: офицер и двое драгун, позвольте я и Диего…
Хосе: Габриэль, она всего лишь женщина, я думаю и сам справлюсь.
Габриэль: Но…
Хосе: А вы наведите здесь порядок, пока народу здесь не прибавилось… Эта Мария кричит так что сейчас здесь будет весь город. Выполняйте!
Габриэль: Да, сеньор!
Под крики толпы, которую успокаивают караульные, Кармен и Хосе сзади, как полагается при таких обстоятельствах ефрейтору идут в город.
Кармен: Господин офицер! Куда вы меня ведете?
Хосе: В тюрьму, сеньорита.
Кармен: Что со мной будет? Господин офицер! Пожалейте меня. Вы такой, такой милый!.. Дайте мне убежать, я вам дам кусочек бар лачи, и вас будут любить все женщины. Натрите щепотку и дайте выпить женщине в стакане белого вина, она не сможет устоять.
Хосе: Мы здесь не для того, чтобы говорить глупости, надо идти в тюрьму,
таков приказ, и тут ничем помочь нельзя.
Кармен: ( Вдруг заговорила по-баскски ) Laguna ene bihotsarena, товарищ моего сердца! Мы земляки?
Хосе: Я из Элисондо.
Кармен: А я из Этчалара. Меня цыгане увели в Севилью. Я работала на фабрике, чтобы скопить немного денег, и вернуться в Наварру к моей бедной матушке, у которой нет другой поддержки, кроме меня да маленького сада с двумя десятками сидровых яблонь.
Хосе: Это правда?
Кармен: Правда, земляк! Ах, если бы я была дома, под белой горой! Меня оскорбили, потому что я не из страны этих жуликов, продавцов тухлых апельсинов; и все эти шлюхи ополчились на меня, потому что я им сказала, что все их севильские хаке, эти хвастуны, и с ножами не испугали бы одного нашего молодца в синем берете и с макилой. Товарищ, друг мой! Неужели вы ничего не сделаете для землячки?
Хосе: Нет! Нет… Нельзя!
Кармен: Если бы я вас толкнула и вы упали, земляк, то не этим кастильским новобранцам меня поймать... Решайтесь, земляк, ради нашей родины, ради моей матушки, которой некому помочь…
Хосе: Прощайте, вахмистрские галуны, которые я уже считал своими. Ну, землячка милая, попытайтесь, и да поможет вам божья матерь горная!
Вдруг Кармен оборачивается и ударяет Хосе кулаком в грудь. Хосе падает навзничь, поднимается и стреляет из ружья в воздух. Кармен убегает. Прибегают караульные. Габриэль и Диего.
Габриэль: По правде говоря, чтобы хрупкая девочка могла одним ударом кулака свалить такого молодца… А еще мне показалось, сеньор, что она говорила с вами по-баскски…
Диего: Ой-ой, сеньор, окрутила вас эта чертовка… Она такой же баск, как я женщина!
Габриэль: Карменсита – цыганка! Сдайте оружие, сеньор, и идемте в город
Хосе отдает оружие и в сопровождении караульных уходит.
Сцена 2.
«Тюрьма »
Или
«En retudi panda nasti abela macha!
"В рот, закрытый глухо, не залетит муха"»
Тюрьма. Две камеры с решетками. Одна – совсем пуста, в другой Хосе Наварра. Мундир без погон расстегнут, немного потрепан, рубаха белоснежна. На карауле Габриэль, у него на коленях платок на котором немного хлеба и зелень, на полу у правой ноги кувшин с водой одна кружка. Обед. Габриэль отламывает кусок хлеба, берет немного зелени, наливает в кружку немного воды, достает из кармана сигару.
Габриэль: Вот, синьор, возьмите…
Хосе принимает все.
Хосе: Спасибо, Габриэль.
Габриэль: Не за что, синьор…
Некоторое время обедают молча.
Хосе: Поступая в солдаты, я воображал, что стану, по меньшей мере, офицером. Дослужились же до генерал-капитанов мои соотечественники. Чапалангарра, например, был полковником, а я сколько раз играл в мяч с его братом, таким же бедняком, как и я. А теперь я на дурном счету; чтобы снова добиться доверия начальства, мне придется работать в десять раз больше, чем когда я поступил новобранцем! И ради чего я навлек на себя наказание? Ради какой-то мошенницы-цыганки, которая насмеялась надо мной и сейчас ворует где-нибудь в городе.
Закуривают.
Повершь ли, ее дырявые чулки, которые она показывала снизу доверху, так и стоят у меня перед глазами. Я смотрю на улицу сквозь тюремную решетку, и среди всех проходивших мимо женщин я не видел ни одной, которая бы стоила этой чертовой девки. А цветок акации, которым она в меня бросила…
Габриэль: О-хо-хо, синьор.Если бывают на свете колдуньи, то эта женщина - колдунья.
Входит Чема, за ним, прикрывая заплаканное лицо, стоит девушка, это Микаэла.
Чема: Мое почтение, синьоры. Вот Габриэль, полюбуйся. Что синьор бывший ефрейтор скрывал от нас. Оказывается у него есть симпатичная кузина, а мы и не знали… Ты посмотри какой цветок...
Габриэль: Попридержи язык, Чема. En retudi panda nasti abela macha! ("В рот, закрытый глухо, не залетит муха"). (Микаэле) Здравствуйте, синьора. (Хосе). Это правда Ваша кузина, синьор?
Хосе: Нет, Габриэль… Это моя землячка Микаэла. Я люблю ее…
Чема: Вот так кузина!
Габриэль: Чема!!!
Чема: Простите синьор… (выходит).
Габриэль: Я сменюсь через 10 минут, больше для вас я ничего не могу сделать…
Хосе: Спасибо, Габриэль!
Габриэль: Вы хороший человек, синьор, просто Вам немного не повезло… (выходит)
Микаэла: Ах, Хосе…
Хосе: Микаэла, я…
Микаэла: Я принесла тебе хлебец из Алькала де лос Панадерос, местечка в двух милях от Севильи, где пекут превкусные хлебцы; говорят, что своими качествами они обязаны тамошней воде, и каждый день их во множестве привозят в Севилью… и золотой в два пиастра.
Хосе: Спасибо. Откуда все это?
Микаэла: Я продала платье, в котором хотела выйти за тебя замуж.
Хосе: Микаэла…
Целуются сквозь решетку.
Микаэла: Я тебя обманула… Нет не про платье, нет… Про хлебец… Я испекла его сама… Там внутри запечен напильник…
Хосе: Микаэла…
Микаэла: Молчи! За один час этим маленьким напильником можно было перепилить самый толстый прут; с двумя пиастрами ты у первого старьевщика мог бы обменять свою форменную шинель на вольное платье. Мы уедем навсегда из этой страны на Родину и забудем все, как страшный сон. Я люблю тебя и не собираюсь ждать, пока тебя расстреляют.
Хосе: Я не хочу бежать… Конечно меня не расстреляют! Но расстрел – не самое страшное… Я не могу вернуться на Родину ни с чем… Мне не раз случалось выкрадывать орлят из гнезд в наших скалах, и я не затруднился бы спуститься на улицу из окна, с высоты неполных тридцати футов; но дезертировать – страшное преступление. Во мне еще осталась воинская честь!
Микаэла: Ах, любимый!
Хосе: Что скажут дома?! Что ты живешь с дезертиром? Я уже перенес унизительную церемонию разжалования, но это только начало… Впереди еще много унизительных дней… Меня назначат на дежурство и поставят на часы, как простого солдата…
Микаэла: Хосе!..
Хосе: Это ни с чем не сравнимое чувство, когда ты идешь впереди взвода и осознаешь, что ты что-то значишь и люди смотрят на тебя… А теперь… Теперь все наоборот… Мне кажется я предпочел бы расстрел…
Микаэла: Любимый!
Хосе: Я выдержу… Я смогу! Ради нас, ради нашей Родины, ради дома, о котором мы столько мечтали! У тебя будет свадебное платье, еще лучше прежнего… Ты нарожаешь мне сыновей, которые будут гордиться своим отцом. А этим напильником я буду точить свой штык, а на деньги сниму небольшую комнату для нас, куплю новый мундир, вина и мы отпразднуем начало нашей новой жизни…
Микаэла: Ах, милый! Я все снесу ради нашей любви!
Целуются. С неловким стуком в дверь входит Габриэль.
Габриэль: Смена пришла. Говорят, через неделю полковник собирается Вас снова взять рядовым.
Хосе: Это хорошая новость, Габриэль. Значит через неделю! Если ты освободился, прошу тебя, проводи в город Микаэлу. Сейчас в горах неспокойно, да и наши горлопаны будут потише.
Габриэль: Хорошо синьор.
Выходят.
Сцена3.
«chaquel sos pirela, cocal terela»
Или
«пес, который ходит, кость находит»
Вечер. Небольшой внутренний дворик дома полковника. На часах рядовые Хосе и Чема. Из дома доносится музыка и те звуки, какие может создавать только веселая и изрядно выпившая компания. От скуки Чема бодро, но без особой охоты рассказывает очередную байку, которых у него в изобилии.
Чема: В Севилье существует улица Кандилехо, а на этой улице - каменный бюст, который считается портретом дона Педро.Король дон Педро, которого мы зовем Жестоким и которого Изабелла Католичка называла не иначе, как Справедливым, любил прогуливаться вечером по улицам Севильи в поисках приключений, подобно халифу Харуну аль Рашиду. Однажды ночью на глухой улице он затеял ссору с мужчиной, дававшим своей даме серенаду. Они дрались, и король убил влюбленного кавалера. При звуке шпаг в окно высунулась старуха и осветила эту сцену маленьким светильником, candilejo, бывшим у нее в руке. А надо знать, что король дон Педро, в общем ловкий и сильный, обладал странным недостатком в телосложении. Когда он шагал, его коленные чашки издавали громкий хруст. По этому хрусту старуха сразу его узнала. На следующий день дежурный вейнтикуатро явился к королю с докладом: "Ваше величество! Сегодня ночью на такой-то улице был поединок. Один из дравшихся убит". - "Нашли убийцу?" - "Да, ваше величество". - "Почему же он еще не наказан?" - "Ваше величество! Я ожидаю ваших приказаний". - "Исполните закон". А как раз незадолго перед тем король издал указ, гласивший, что всякий поединщик будет обезглавлен и что его голова будет выставлена на месте поединка. Вейнтикуатро нашел остроумный выход. Он велел отпилить голову у одной из королевских статуй и выставил ее в нише посреди улицы, на которой произошло убийство. Королю и всем севильянцам это очень понравилось. Улица была названа по светильнику старухи, единственной очевидицы этого случая.
Хосе: А я слышал другое…
Но Хосе не успевает договорить. С шумом открываются двери дома полковника и все гости выходят во дворик. Молодые офицеры, штатские разного возраста, женщины, среди которых актрисы и светские дамы. Все пьяны и возбуждены, все в нетерпении. В воздухе витают вопросы: «Ну где же она?!», «Ну когда уже?!». Вдруг появляется Кармен. Она разукрашена как икона, разряжена в пух и прах, вся в золоте и лентах, платье с блестками, голубые туфельки, всюду цветы и шитье. В руке бубен. Ее сопровождают две цыганки, молодая и старая, и трое цыган со скрипками и гитарой. Кармен и цыгане начинают петь и танцевать. Кастаньеты, бубен и крики «браво». В танце Кармен приближается к Хосе.
Кармен: ( Хосе ) Agur laguna! Здравствуй, товарищ! Господин офицер! Ты стоишь на карауле, как новобранец!
Кармен поет и танцует. К танцу подключаются и молодые офицеры и штатские разного возраста и женщины, среди которых актрисы и светские дамы. Разгоряченные мужчины выкрикивают пошлости не стесняясь, пытаются приставать к Кармен, некоторых дам это обижает, остальные громко смеются и подбадривают мужчин, хвалят Кармен.
Среди гостей самый большой интерес проявляет полковник.
Полковник: Кармен, скажи только слово, и все богатства мира будут у твоих ног.
Кармен: ( просто ) Не вы ли мне их подарите, господин полковник?
Полковник: Посмотри вокруг, это все мое. Хочешь, все это будет твоим?
Кармен: ( просто ) Нет, господин полковник, я больше ценю свободу, а вы будете настоящим паильо ( безмозглый, глупый человек, дурак), если вздумаете, что способны купить меня. Вы как карлик, который считает, что он высокий, когда ему удалось далеко плюнуть. ( or esorjie de or narsichisle, sin chismar lachingue- цыганская пословица: "Удаль карлика в том, чтобы далеко плюнуть ).
Гости взрываются смехом и криками «браво». Полковник явно недовольный поворотом дел отходит на крыльцо. Кармен поет и танцует, хотя ухаживаний и поубавилось, атмосфера веселья нарастает. Полковник шепчет что-то Чеме, Чема исчезает в дверях, через минуту возвращается, что-то шепчет полковнику, исчезает в доме.
Полковник: Прошу в дом, друзья мои. Прошу в дом.
Шумное, разноцветное, людское стадо направляется в дом. Всё шествие замыкают цыгане. Кармен отстает и, когда все заходят в дом, резко захлопывает двери. Кармен и Хосе остаются во дворике одни.
Кармен: Земляк!
Хосе: Сеньорита! Первый раз мы встретились при дурных обстоятельствах, которые стоили мне погон, но сейчас… Я хочу что-нибудь сделать для Вас. Из своего жалования я сберег немного денег…
Кармен: Скажите! Он сберег деньги. Впрочем, тем лучше, потому что я сейчас не при капиталах… Собака на ходу всегда найдет еду. Давай проедим все. Ты меня угощаешь. ( В дверях появляется пожилая цыганка )
Хуанита: Кармен!
Кармен: Хуанита! Сегодня я больше ничего не делаю.
Хуанита: Ай, не хорошо, девочка…
Кармен: Manana sera otro dia. Успеется завтра! ( Хосе ) Идем, земляк, идем гулять. Кто любит хорошо поджаренную рыбу, тот идет в Триану, к Лильясу Пастье, но мы едем в Севилью!..
Хуанита: Будь осторожна, дочка! Не обижайте ее, синьор… (уходя в дом) Охохо… И какая только мать ее родила, эту чертовку…
Но до Севильи далеко, а страсть близко… Как только Кармен и Хосе выходят за ворота дворика полковника Кармен обнимает и целует Хосе.
Кармен: Ты мой ром, я твоя роми ( rom - муж; romi – жена ). Ах, сеньор, тот день, тот день!.. Когда я его вспоминаю, я забываю про завтрашний. Я плачу свои долги, я плачу свои долги! Таков закон у калес! ( calo, женский род - calli, множественное число - cales; дословно: черный - так называют себя цыгане на своем языке ). Долгий, страстный поцелуй…Неслышно открывается дверь, на пороге полковник. Он тихо наблюдает за происходящим. Поцелуи перерастают в ласки. Еще немного и стог сена прямо на улице может стать любовным ложе. Вдалеке начинают бить барабаны, полковник исчезает за дверями.
Хосе: ( усилием воли берет себя в руки ) Мне пора в казарму на перекличку.
Кармен: ( Удивлена, обижена, возмущена, разочарованна ) В казарму? Или ты раб, чтобы тебя водили на веревочке? Ты настоящая канарейка одеждой и нравом. ( Испанские драгуны ходят в желтом ). И сердце у тебя цыплячье. Послушай, Хосеито! Ведь я с тобой расплатилась? По нашему закону, я тебе ничего не была должна, потому что ты паильо; но ты красивый малый, и ты мне понравился. Мы квиты. Будь здоров.
Хосе: Кармен… Мы… Когда мы увидимся еще?
Кармен: Когда ты чуточку поумнеешь! Знаешь, сынок, мне кажется, что я тебя немножко люблю. Но только это ненадолго. Собаке с волком не ужиться. Быть может, если бы ты принял цыганский закон, я бы согласилась стать твоей роми. Но это глупости; этого не может быть. Нет, мой мальчик, поверь мне, ты дешево отделался. Ты повстречался с чертом, да, с чертом; не всегда он черен, и шею он тебе не сломал. Я ношу шерсть, но я не овечка (me dicas vriarda de jorpoy, bus ne sino braco - цыганская пословица). Поставь свечу своей махари (majari - святая; святая дева), она это заслужила. Ну, прощай еще раз. Не думай больше о Карменсите, не то она женит тебя на вдове с деревянными ногами (виселица, вдова последнего повешенного).
Убегает в дом, где с ее появлением новый взрыв веселья. Кастаньеты, бубен и крики «браво».
Сцена 4.
«Граница »
Или
«Ничего нельзя исправить,
когда дружишь с flamenco de Roma »
(«романской фламандкой»
(жаргонный термин, обозначающий цыганку
в Испанию цыгане пришли, вероятно, из Нидерландов,
почему их и стали звать "фламандцами")
Граница! Небольшая тропинка, уходящая в горы. Полосатая будка, в которой может поместиться разве что только один караульный, с прогнившей крышей, дыры в которой заткнули соломой. Жалкое зрелище дальнего кордона, которым, наверное, брезгуют даже контрабандисты. Это скорее не служба, а наказание. На посту Хосе и Чема. Хосе стоит и смотрит вдаль, будто в это витиеватой тропинке пытается разгадать премудрую линию своей судьбы. Чема курит, искоса поглядывая на Хосе. Он явно недоволен и считает виновником всех своих бед именно напарника.
Чема: Да, брат, натворил ты дел…
Хосе: ( просыпаясь, будто от полусна ) Что?
Чема: Вот я и говорю…
Хосе: Каких дел?
Чема: И свезло же мне пойти с тобой тогда в караул…
Хосе: Чема?! Говори толком!
Чема: Наступить на хвост самому полковнику… Это ты, брат, зря… Он такого не прощает…
Хосе: Причем здесь полковник?
Чема: ( Взрываясь. Темперамент не позволяет долго держать интригу. ) Пресвятая Дева, как причем?! Наш удалец наставил рога самому полковнику и не причем? Все в городе знают, что полковник ухаживает за этой дочерью сатаны с того самого момента, как она появилась в наших краях! Все об этом знают! Все! Он дарит ей подарки, тайно и явно оказывает ей внимание, но чертовка отшивает его. Он и гулянки эти закатывает, чтоб только увидеть Кармен. А тут наш герой, без году неделя каторжник, прямо в его дворе, на его глазах… Вот что я тебе скажу, товарищ – езжай-ка ты в свою деревню. Полковник тебе этого финта никогда не простит.
Хосе: Пропала моя голова… А все эта чертовка! Погубила она меня… Но я все бы отдал, наверное, за один ее поцелуй.
Чема: Сгниешь ты в рядовых на дальних кордонах, да и я с тобой… Это если контрабандисты не пристрелят.
Хосе: Контрабандисты?
Чема: Послушай меня! Бери свою «кузину» и валите домой! Здесь! На этом самом проклятом месте у контрабандистов переход через перевал. Все, кто с ними не договорился мирно, уже мертвы. Полковник держит этот кордон за место казни. Не договорился с контрабандистами – они тебя пришили, договорился – арест, тюрьма и тебя с удовольствием пришьют свои. Мы покойники, брат.
Хосе: Нет, брат! Живым я не сдамся! Много их?
Чема: (Как то вдруг посерьезнел и погрустнел одновременно) Много… Нам вдвоем не осилить… Остается молиться, чтобы их сегодня не было... А потом буду два дня пить, а потом опять молиться… И так пока…
Хосе: Прости, брат, это моя вина…
(Слышны шаги.)
Чема: Стой! (поднимает ружье) Стой, сказал же!
Микаэла: Не стреляйте, сеньор! Хосе, это я, Микаэла!
Хосе: Микаэла? Что ты здесь?.. (Чеме) Убери оружие, Чема, это моя невеста!
Чема: А жизнь все интереснее… Я то думал…
Хосе: (Зло, но негромко) Мне плевать, что ты думал… Помолчи!
Микаэла: Я узнала, что тебя перевели сюда. Я принесла вам поесть…
Чема: Вот это правильно! На голодный желудок не так страшно умирать!
Микаэла: Умирать? Хосе!
Хосе: Перестань! Чема так шутит! Здесь самое тихое место на всей границе. Сюда даже мухи не долетают…
Микаэла: А я слышала…
Хосе: Не верь!
Чема: (он уже залез в корзину и с преувеличенным, явно наигранным удовольствием ест) Да-да, сеньора! Даже пули в эту сторону не хотят лететь, им здесь скучно.
Микаэла: Хосе, а поймали ту женщину… Кармен?
Хосе: (резко) Кого?
Микаэла: Да. Кармен! Говорят, она снова ушла в горы…
Чема: (глотнув немного вина) Кармен! Да что вы, сеньора, да если Хосе только увидит ее, то сразу забьет осиновый кол в ее поганое сердце, чтоб…
Хосе: Чема!
Чема: (пьет прямо из бутылки) Ваше здоровье.
Микаэла: Говорят она вновь с контрабандистами…
Хосе: Вздор это все… Не слушай все, что говорят!
Микаэла: А еще говорят…
Хосе: Что?
Микаэла: Ничего…
Хосе: И все-таки…
Микаэла: Говорят, что вы с ней любовники, что ты здесь из-за нее, что…
Хосе: Вздор! Людям лишь бы болтать!
Микаэла: Хосе…
Хосе: Все! Я сказал: «Вздор!» Тебе пора! Здесь долго нельзя… посторонним… эээ…гражданским…
Микаэла: Значить это правда… Я чувствовала! Убегает…
Хосе: Микаэла!
Пауза. Хосе и Чема смотрят вдаль.
Чема: Хорошая девушка… Чего тебе не хватает…
Хосе: Я люблю ее… Но когда вижу Кармен… Мир меняется и я ничего не могу с собой сделать… Но с ней рядом идет беда. Тюрьма, полковник, теперь контрабандисты…
Чема: Их теперь на одного больше. Кармен только что выкинула одну из своих лучших штук. Она высвободила своего рома из Тарифской тюрьмы.
Хосе: Как? Своего мужа? Так, значит, она замужем?
Чема: Да, за Гарсией Кривым, таким же хитрым цыганом, как она сама. Бедняга был на каторге. Кармен так опутала тюремного врача, что добилась освобождения для своего рома. Да, это золото, а не женщина! Целых два года она старалась его выручить. Ничто не помогало, пока прежнего врача не нашли зарезанным в собственной постели, пока не сменили его на нового. С этим она, по-видимому, быстро сумела договориться. (на тропинке появляются люди) Ну вот и все, брат. (почти шепотом) Постарайся продать свою жизнь подороже. Эти твари убили стольких наших. И…если что…отомсти за меня…
Хосе: Ступайте прочь! Проходу нет!
От группы людей отделяется фигура.
Кармен: Ну, не будь злым, земляк.
Хосе: Как! Это вы, Кармен?
Кармен: Да, земляк. И вот в чем дело. Хочешь заработать дуро? Тут пойдут люди с тюками; не мешай им.
Хосе: Нет! Я не могу их пропустить, таков приказ.
Кармен: Приказ! Приказ! На улице Кандилехо ты не думал о приказах.
Хосе: Тогда нетрудно было забыть всякие приказы; но я не желаю денег от контрабандистов.
Кармен: Ну хорошо, если ты не желаешь денег, хочешь, мы вместе переночуем у старого Лильясы Пастье?
Хосе: Нет! Я не могу.
Кармен: Отлично. Раз ты такой несговорчивый, я знаю, к кому обратиться. Я предложу твоему полковнику сходить к Лильясу Пастье. Он, кажется, славный малый и поставит часовым молодчика, который будет видеть только то, что полагается. Прощай, канарейка. Я уж посмеюсь, когда выйдет приказ тебя повесить.
Чема: ( наставляет на Кармен ружье ) Пошла вон, дочь сатаны, и забирай своих гнусных тварей, слуг дьявола, вместе с их барахлом, или я за себя не ручаюсь! Здорово вы насолили мне, и клянусь всем, что у меня осталось, никто здесь не пройдет, пока мои руки будут способны держать оружие!
Кармен: ( словно не замечая этого, не отрывает глаз от Хосе ) Я не люблю людей, которых надо упрашивать. Первый раз ты мне оказал услугу поважнее, хотя и не знал, выгадаешь ли что-нибудь на этом. А сегодня ты со мной торговался. Я не люблю тебя больше. Знаешь, уезжай-ка ты в свою деревню с миром, вот тебе дуро на дорогу.
Кармен бросает Хосе монету, Хосе не глядя ловко ее ловит и зажимает в руке. Кармен резко разворачивается и уходит, контрабандисты идут за ней. Хосе не отрывает от Кармен глаз, и, когда на тропинке видны лишь силуэты, бросает монету вслед, почти в темноту. В эту же секунду раздается выстрел. Чема, держась за грудь, падает. Хосе делает несколько выстрелов в темноту, но, скорее всего, безрезультатно, падает на колени возле Чемы.
Чема: Вот и все, синьоры и сеньориты! Будь ты проклят, брат, будь ты проклят вместе с этой чертовкой… Прошу тебя, убей ее и езжай домой, эти места не для тебя…
Умирает.
Сцена 5.
«Двор полковника »
Или
«sarapia sat pesquital ne punzava »
(кто наслаждается – того чесотка не грызет)
Дом полковника. Рассвет. Открываются двери дома. Из дома выходит Кармен. Ее провожает полковник.
Кармен: Так мы договорились, синьор?
Полковник: Конечно, любовь моя, ради тебя я открою десяток кордонов.
Вбегает Хосе. Его руки в крови. Это кровь Чемы.
Кармен: Уходи!
Полковник: Ты здесь что делаешь? Проваливай! Вон отсюда!
Хосе: Шагу не сделаю, пока… (Кивает на Кармен) Пока она не пойдет со мной!
Полковник подбегает к Хосе, хватает его и пытается вывести со двора. Завязывается драка. Полковник начинает побеждать, но Хосе достает свой нож и убивает полковника.
Кармен: (в гневе) Глупая канарейка! Ты умеешь делать только глупости. Я же говорила, что принесу тебе несчастье.
Хосе: ( в отчаянии ) Что я наделал! Если меня здесь поймают, я буду наверняка расстрелян.
Кармен: ( обнимает его ) Мой мальчик! Тебе надо чем-нибудь заняться: раз король тебя уже не кормит больше ни рисом, ни треской тебе следует подумать о заработке. Ты слишком глуп, чтобы воровать, но ты ловок и силен; если ты человек смелый, поезжай к морю и становись контрабандистом.
Хосе: ( отталкивает ее ) Это ты во всем виновата! Будь проклят тот день, когда я встал на караул возле табачной фабрики. Когда я встретил тебя!!!
Кармен: ( просто ) Разве я не обещала, что приведу тебя на виселицу? Это лучше, чем расстрел. Впрочем, если ты возьмешься за дело с толком, ты будешь жить по-царски, пока миньоны или береговая стража тебя не сцапают.
Хосе: ( с надеждой ) Если мы уйдем с тобою в горы, я буду за тебя спокоен! Там мне уже не придется делиться с половником.
Кармен: ( беззаботно ) А, ты ревнуешь! Тем хуже для тебя. (смотрит на полковника) Хотя к полковнику уже не стоит! (Хосе) Неужели же ты настолько глуп? Пойми sarapia sat pesquital ne punzava ( кто наслаждается, чесотка не грызет).
Хосе: ( устало ) Ты дьявол!
Кармен: ( просто ) Да. Канарейка, мы еще увидимся до того, как тебя повесят. Я буду вечером на корриде.
Хосе: Ты уже крутишь с этим пикадором?
Кармен: ( просто ) Это малый, с которым можно сделать дело. Len sos sonsi abela, pani о reblendani terela (Если река шумит, то в ней либо вода, либо камни. Цыганская пословица). Он заработал на боях тысячу двести реалов. Одно из двух: или эти деньги надо забрать, или же, так как это хороший всадник и человек смелый, его можно завербовать в нашу шайку. На границе ты случайно тяжело ранил двух, пришлось их добить. Мы боялись погони…
Хосе: Среди них был тот, кто стрелял в Чему?
Кармен: Нет, цыпленок. В Чему стреляла я, он ведь на меня повысил голос.
Хосе: ( с угрозой ) Если ты вздумаеш