Вот уже, - в которое утро Анатолий Борисович просыпался в одиночестве. Проходя мимо своего большого старинного зеркала, он видел хмурое лицо, и потом, войдя в умывальню, слегка удивлялся тому, что глаза его в маленьком зеркале умывальни делались веселее; хотя настроения не прибавлялось, и ему хотелось видеть каждую ночь в своей кровати – то Ирину Юрьевну, то – Надежду Степановну, то – Екатерину Матвеевну, - ну, - не важно, - думал он, сильно приближая кончики губ к зеркалу, и, - вслед за тем, надувая щеку: - Это я – обманываю себя, - думал он, - а ведь мне - плохо; все мои женщины покинули меня…
Но, в одно утро - Анатолий Борисович проснулся и как-то уж очень заволновался. Он быстро встал с кровати и направился, было, к окну - мимо зеркала, чтобы открыть портьеры. Но что-то заставило его замереть в мертвой позе, не дойдя до зеркала и задуматься. Все нутро Анатолия Борисовича кипело, и - словно гнало куда-то, но, именно сейчас в эту минуту, он боялся увидеть свое отражение; но – миновать огромное зеркало было невозможно.
Волнение Анатолия Борисовича увеличивалось все более и более… И тут он не выдержал и, -бросился к окну, забыв взглянуть в зеркало. Он быстро раскинул портьеры, обнажив стекла, отделяющие его фигуру от улицы, где шли люди в спокойствии и умиротворении. Именно этот факт спокойствия и умиротворения на мгновение ощутил Анатолий Борисович, находясь в контрасте со своим, понятным ему состоянием, которое показалось безвыходным.
Стул стоял пустой и одинокий. В сильных руках Анатолия Борисовича он показался податливым и смиренным. Анатолий Борисович быстро поставил его прямо напротив огромного серебряного полотна, отражающего уже много десятилетий пространство личности, которая в жизни ничего особо примечательного не делала, но, сейчас, - Анатолий Борисович, - стянул с себя трусы не свойственным своей натуре жестом, и медленно сел на стул против(?) зеркала. Он раздвинул ноги и стал наяривать детородный орган, постепенно доводя его и себя до оргазма.
|
|
Состояние, в которое Анатолий Борисович начинал входить, стремясь достичь блаженства, было сейчас неожиданно новым... Нега постепенно приближалась, когда она, обнаженная стремилась постич его грудь. Она смотрела спокойно и нежно на результат тестостерона. Впрочем, что это я?..
Анатолий Борисович все это видел, а точнее – ощущал по-другому… Сначала ему являлись их лица – нежные, те которые он трогал пальцами, трогал редко, боязливо; вызывая у своих возлюбленных слегка удивленные глаза, - и это смущало и останавливало его пылкость.
А сейчас… Тело Екатерины Матвеевны трогал с невероятным горячительным нервом, он прикасался к нему, а в мошонке свербило, и рука давно уже висела без движения.
И лишь Он, его орган – вставал мощным заревом, а потом – будто рвался «из всех сухожилий»; да так рвался, что Анатолию Борисовичу приходилось стискивать зубы, из-за тонкой щели которых появлялись маленькие пузырьки слюны, а лёгкое «с-с-с» он не слышал, потому что вверх поднималась волна экстатического духа, которая заставляла сердце биться в несколько раз быстрее.
Анатолий Борисович с радостью ощущал возвращение молодости когда перед ним возникал образ Ирины Юрьевны: именно сейчас его юнный отросток влезал в её дивное пушистое создание и производил в нем те первые движения, те первые поступи, которые далее, с привыканием, привратятся в уверенные шаги, без которых дальнейшая жизнь для него покажется немыслимой.
|
|
И сейчас Анатолий Борисович чувствовал как он любит это юное создание Ирину. И, - не смотря на то, что он видит в зеркале довольно внушительных размеров то, без чего не мыслит жизни, но видение именно той минуты рождает в нем её тогдашние переживания; когда его Иришка вдруг улсыхала свой нежный голосок, как ему показалось. А потом – еще и еще… И юному Анатолию показалось, что он обладает какой-то неведомой тайной. Но, вот, - его самое ценное сокровище уперлось словно в мягкую стенку, которая оказалась элластичной; она нежно стянула то, что он привык с детства хранить в тайне и редко кто видел это. Но, сейчас что-то действительно взяло его в плен… И голос Анатолия Борисовича потерялся в учащенном дыхании… Изначальное «А» теряло свой изначальный регистр, превращаясь в тихое «А-а-а-а…» Приятная влага хлынула туда, в то, что так дивно обволакивало все естество его, уже – переживания естества. Да, - естество его переживания. Он чувствовал, как нужна эта его жидкость этим стенкам, этому волшебному тоннелю, в который он намерен еще и еще возвращаться.
И в эти самые минуты переживания Анатолий Борисович ярко видел грудь Надежды Степановны, её набухшие сосцы; он трогал их, а потом нежно спускался ниже по невероятно белой коже; и четыре пальца неумолимо стремились утонуть, минуя роскошь входа в темноте создания их первой встречи. Тайну этой встречи до конца так и не смог понять кавалер, пригласивший даму. А потом, - так все легко случилось…
|
|
Все эти картины неслись в сознании хозяина дома с невероятной ясностью, возвращаясь, и, одновременно, постепенно, покидая его видавшую виды, натуру.
И, наконец, - оружие хозяина дома, - выстрелило прямо в цель, задав спермой стекло, в котором отражалось несчастное до толе существо… И этот реальный «выстрел» происходил в реальности. Он произошел, и Анатолий Борисович застонал… Но произошедший акт показался ему холостым, как выстел Авроры. Он смотрел в зеркало, а на лице вдруг появилась слеза, неосознанная слеза, взявшаяся неоткуда. Анатолию Борисовичу стало немного непосебе, потому как он не привык к сентиментальности и никогда не допускал «просчетов в психике» в себе. И – старался не возбуждать их в других.
Он хотел было подняться со стула и продолжить свой день, потому что эта интимная; через чур интимная пауза - затянулась… А сердце полыхнуло горячим притоком какой-то энергии, дотоле незнакомой, и в голову понеслись мысли о том, что он со всеми ими был как-то уж слишком рационален. Механика заполняла его, а он принимал её за чувства. Да, даже и не принимал, а слепо следовал тому, что «должно было неотвратимо случиться». И ничто не могло помешать ему в осуществлении того, к чему он шел. Сейчас, Анатолий Борисович понимал, что все эти его шаги, в сущности, ни к чему не привели, а оставили в одиночестве.
--------------
За окном шли люди, но Анатолий Борисович, испытывал уже другие эмоции; он вдруг просветлел: предметы вокруг приобретали те же свойства времени, когда с Анатолием Борисовичем находилось какое-либо любящее его существо. И этот факт произошедшей метаморфозы сильно обрадовал. Свойства пространства дома остались теми же, как тогда, много лет назад. Или, нет, не остались, они, словно, - вернулись, и это его радовало.
Анатолий Борисович заметил, что уже довольно долго созерцал свое обнаженное тело. Он впервые так долго смотрел на себя в зеркало, испытывая смешанные чувства: с одной стороны – хотелось подняться и одеться, а с другой…
- Анатолий Борисович, вы с ума сошли!!! – сильный голос Жанны Валентиновны слышался откуда-то из глубины большого дома Анатолия Борисовича.
Он слегка вздрогнул, а лицо приготовилось было приобрести то самое знакомое выражение, которое свойственно обычному людскому смущению. Но через паузу, Анатолий Борисович, почему-то понял, что смущение сейчас - ни к чему; и его брови слегка нахмурились. Эта мина на лице показалась комичной, а на ум вдруг пришло осознание себя в другом свете. Анатолий Борисович понимал, что эти женщины составляли суть его жизни до сей минуты. А теперь время может приобрести совершенно другой оборот.
Но, в чем точно был уверен Анатолий Борисович, так это то, что никаких радикальных действий по отношению к своим женщинам, да и ко всем остальным знакомым людям он производить не будет. Все-таки, ему свойственно больше вглядываться в ситуацию и не торопить мысли, а больше связывать их с сердцем, которое ему уже давно все советуют беречь. А как уберечь его, если внезапная страсть одолевает плоть, и – ты уже не подчиняешься себе…
___________
… А за окном поток людей увеличивался, они шли по своим делам; и трудно сказать: поворачивал ли кто-то из этого потока голову в сторону окна Анатолия Борисовича?..
Быть может, кто-нибудь, - и повернул, когда в доме - второй раз раздался голос Жанны Валентиновны:
- Анатолий Борисович, вы с ума сошли!!
Но, вряд ли кто-то услышал её голос, хотя он уже доносился не из глубины дома, а - ближе к окну. Сами понимаете: суета, улица, все эти дела насущные…
20 июня 2020