Наши души бессмертны, пока о нас помнят.
Там где Нас не ждут!!!!
Серпантин реки в лучах заходящего солнца, как лента первоклассницы из под маминого утюга, хаотично брошенная на покрывало кровати. Манящая прель осеннего леса, фигуры исполинских кедров возвышающихся над березами и елями. Плывущие облака, обласканные верхушками деревьев, напоминали урчащего от счастья котяру на коленях хозяйки, дым костра любовался этой картиной, выглядывая из-за моей спины,Я понял, дым это душа дерева, согревающего нас огнем и стенамисрубов, ведь душа это эталон добродетели и неважно в чьем теле она живет. Шорох осыпающихся камней, они как капельки пота, скатывающиеся с тела, скатывались с плеч речного утеса, затерянного во времени и предгорьях Восточного Урала.
Время, казалось, оно тоже любуется закатом, как любуется ремесленник плодами трудов своих рук, время, шёлковая ткань, сотканная Творцом из мгновений счастья и бесконечности потерь. Время, время, время наш раб и господин, в зависимости от ситуации, в которой мы находимся.Нам хорошо и время в фаворе, мы лелеем его, сдерживаем, тормозим, упиваясь каждым атомом этого покрывала счастья, наслаждаясь бесконечностью космоса. Нам плохо, мы становимся наездниками-садистами, превращая время в коня, вгоняя в его бока шпоры, лишь кровавый след остается на пыльной дороге нашей судьбы, при этом не в силах освободится от собственных шор, с остервенением кладоискателей ища виновных в своих неудачах. Время, время, время доктор, оно лечит, так говорят, но не всегда и не от всего, поэтому наши души в рубцах, практически у всех,а у многих просто кровоточат. Для них время бессильно, просто нет в этом мире эквивалента этих потерь. Мы разучились ценить его, как нечто живое, как дар с ниспосланный нам с выше, к сожалению это не единственное чем мы перестали дорожить.
Я не сразу понял, что время остановилось, не замедлило свой ход, а именно остановилось, как поезд, загнанный в отстойник на конечной станции своего маршрута. Странно, но это меня даже не тронуло, как будто это со мной случается не впервые, здесь и сейчас это было логично, как шорох листьев за спиной, как река у подножья утеса, как дыхание.
Река в лучах заходящего солнца похожа на нечто живое, солнечные блики на ряби воды делали ее укрытой в чешуйчатое одеяние, вернулось утраченное чувство восторга, когда впервые в цирке увидел Женщину-змею, извивающуюся на арене. Пытаясь понять это состояние временной невесомости, когда нет желаний что либо менять и делать, вглядываясь по верх деревьев в горизонт,туда, где застыло светило, зацепившись щекой за Уральский хребет. Оно как художник в поиске вдохновения, а скорее творческом тупике, выплеснуло на небесный холст эту палитру пастельных красок, не в силах бороться за свое освобождение от мертвой хватки Урала. Запах дыма, осени и реки обрели почти осязаемую плотность, его пьянящий аромат кружил голову, на нем как на дрожжах, из глубины моего сознания поднималось чувство абсолютного счастья, без привязки к материальным благам и плотским утехам,это как, выйдя из боя и напиться из родника, высшая степень блаженства или душевного покоя.
У кромки леса вплотную подступающего к облысевшему берегу, десяток копылух самозабвенно заглатывали галечник, готовясь к зиме, зрелище удивительное, они умудрялись делить один камушек из миллиарда таких же лежащих рядом, что то заставляло их плотной стайкой семенить вдоль уреза воды, выхватывая из-под лап товарок наиболее гладкий и наверное самый вкусный камень, одним словом курицы.
- Привет! Как тебе здесь, никуда не тянет?
Обернувшись, на знакомый тысячу лет голос, я окаменел, ко мне шел мой друг Геша, улыбаясь в песняровские усы, придерживая рюкзак.
- Ты же умер! Или?..............
- Для вас умер, для себя ушел. Так ты что еще ничего не понял?
- Нет! А что я должен понять?
- Ты тоже пытаешься уйти, тебе кажется, что ты устал жить, но тебе еще рано к Нам, мы тебя не ждём, здесь мы никого не ждем, даже тех, кого очень любим, оберегать, оберегаем, в меру своих сил, сил которые Вы нам и даете, помня о нас.
- Пусть так, но почему? Почему я здесь на Громотухе, а нигде-то в другом месте, впрочем, знаешь мне здесь просто хорошо.
- Мы уходим туда, где мы были искренне счастливы, я даже не удивился, узнав, где ты ждешь своей дальнейшей участи, значит именно здесь, на этом утесе ты был абсолютно счастлив.
- Хорошо, согласен, я не умер, извини не ушел. Тогда, сколько я здесь, час, два, неделя или месяц, сколько?
- Завтра будет сорок дней, тебе пора возвращаться, я просто напомнил тебе об этом, тебя там очень любят и ждут, поторопись.
- Тогда ответь, почему ты? Почему? Где мои родные, они тоже ушли, где они? Или их уже нет? Нет даже в твоем мире? Не вяжется все это?
- Все очень просто, здесь в этом мире мы живем пока о нас помнят в вашем. Ты помнишь обо мне, меня и послали, кстати, мы с тобой больше не встретимся, мы разминемся в мирах, ты единственный кто меня держит здесь, в мире абсолютного счастья. Но даст Бог, еще встретимсявдругом, неисповедимы Его пути.
- Бог? Ты его видел?
- Видел! Я и сейчас вижу его, правда, его частичку! Он в каждом из Вас, вас живущих на земле, правда, вы Его называете Совесть, при этом разделив себя по религиозным признакам, зачастую забывая о Нем.
- Согласен! Но где те, которые растоптали свою частичку, они тоже здесь, в своем абсолютном счастье? Геш!!! Согласись бред!!! Этого не должно быть.
- Не знаю, но таких здесь нет, им уготован другой, их мир, можешь назвать его Адом, или Чистилищем, нам не дано этого познать.
- Странно все это, а как же грехи?
- Ты сам и ответил на свой вопрос, тебя мучает Совесть?
- Да! Мне за многое стыдно. Как совершённое, так и не сделанное, и с каждым годом это становится нестерпимым.
- Мне пора, и тебе тоже, не задерживайся здесь, твое время еще не пришло. Возвращайся! Прощай!
- Прощай! Последнее. Я увижу своих, когда вернусь сюда?
- Увидишь, но только тех, кого будут помнить после твоего ухода.
Он встал, не оглядываясь, пошел к реке, одновременно удаляясь и растворяясь в осеннем воздухе, превращаясь в солнечный блик, серебристую чешуйку на глади воды. Он выполнил свой долг, искупив последний грех, ведомый только ему, я не успел сказать ему главного, что мне всегда его не хватало, он был единственным человеком с кем я мог говорить обо всем на свете, не боясь удара в спину.
Солнце освободилось от мертвой хватки Уральского хребта, медленно продолжив свое движение на запад, оставляя на горизонте кровавые всполохи своего бытия. Дым костра тянулся в небо, напоминая бороду Черномора, как то сразу стало грустно, так всегда бывает в преддверии дороги, дороги от которой я хотел отказаться, уйдя раньше времени. От понимания масштаба собственного эгоизма мне стало стыдно, стыдно за себя перед целым миром, миром, где нет уже Геши.
- Господи!!!! Стыдно то как!!!
- Доктор!!!!!!!!!! Он пришёл в себя!!! Пап, ты нас напугал, не делай так больше, Мы тебя очень любим.
Ноября 2012 года.