Мрачный профессор Снейп сидел за столиком, покручивая ловкими пальцами отбитую ручку от кофейной чашки, и от души проклинал весь женский род и Артура Уизли. Нет, мистер Уизли не был женщиной, но по глубине и размаху собственного коварства легко затмил бы их всех вместе взятых. Что же такого мог сотворить отец рыжеволосого семейства, чтобы заслужить праведный гнев бывшего шпиона и соратника по ордену, спросите вы. Он заставил Снейпа ходить на свидания, и худшей пытки для несчастного профессора нельзя было изобрести. Случалось ли вам когда-нибудь бывать на катастрофически провальном свидании? Не таком, когда не знаешь чем заполнить неловкие паузы в не клеящейся беседе, а когда готов провалиться сквозь землю прямо здесь и сейчас, лишь бы этот кошмар закончился? Если да, то чувства профессора Снейпа вам будут понятны и знакомы.
Канун Рождества. За окном падал легкий пушистый снег. Случайные прохожие спешили к магазинчикам и лавкам, сверкающим разноцветными витринами, украшенными к Сочельнику. Все дышало предпраздничной идиллией и ожиданием волшебства. А Северус Снейп сидел за обугленным столиком в полуразрушенном пабе «Три Метлы», наблюдая как его спутницу на вечер, скованную кандалами и обеззвученную, сопровождает к выходу отряд сильно потрепанных и громко матерящихся авроров.
Это было четырнадцатое декабря — день, когда Северус Снейп поставил окончательный крест на своей личной жизни, и у него на то имелись самые веские причины. Снейп никогда не был романтиком, и спокойная размеренная жизнь холостяка его нисколько не тяготила. Лишь изредка он задумывался, каково было бы завести семью, найти кого-то, с кем можно было бы разделить внезапно ставшие свободными и беззаботными вечера своей мирной жизни. Возможно, эти мысли так никогда бы и не перешли в действия, если бы не очередной нелепый декрет министерства магии.
В департаменте демографии, возглавляемом с мая месяца Артуром Уизли, посчитали, что рождаемость в магической Британии растет недостаточно быстрыми темпами, и ее, то есть рождаемость, необходимо подстегнуть. Последнее постановление департамента предписывало всем не состоящим в браке магам и ведьмам детородного возраста... Нет, слава Мерлину, не жениться немедленно на первом попавшемся подходящем или не очень кандидате и наплодить нежеланных детей под страхом заключения в Азкабан или депортации. Все, что требовалось от жителей магической Британии — ходить на свидания не реже раза в месяц и проникаться идеей счастливой семейной жизни, образцом которой по неведомым Снейпу причинам считался сам глава департамента Артур Уизли.
Общественность восприняла идею с невиданным энтузиазмом. За считанные недели туманный Альбион охватила любовная лихорадка. Владельцы пабов, ресторанов и цветочных магазинов ликовали — никогда еще бизнес не шел так хорошо. Казалось, все вокруг были влюблены или желали влюбиться. В департаменте демографии была открыта горячая каминная линия, по которой волшебники могли в нескольких словах высказать пожелания относительно возможных партнеров, и министерство на время превратилось в сваху, беря на себя обязанность по подбору подходящей партии всем, кто не мог найти ее самостоятельно. «Магия знает, кто в вашем вкусе!» — гласил лозунг кампании, аккуратно вычерченный на обложке рекламного памфлета, который подсунули под дверь профессору в таком далеком и еще не омраченном любовными фиаско июне.
«Как магии может быть известно то, что неизвестно мне самому?» — размышлял профессор Снейп, собираясь на первое за пять лет свидание. С утра его терзали мрачные предчувствия, поэтому необычно ясная для Лондона летняя погода не придала ему оптимизма. Хотя если верить Северусу Снейпу, поводом для оптимизма может являться лишь старческое слабоумие, да не будет помянут лихом Альбус Вульфрик Брайен Дамблдор.
Свидание №1
«Возможно, она действительно в моем вкусе», — подумал профессор Снейп, подходя к невысокой женщине в светло-зеленом шарфе.
«Даже слишком», — беспокойно отозвался его внутренний голос, когда рыжеволосая ведьма обернулась, и в лучах заходящего солнца блеснули ядовито-зеленые линзы.
— Северус Снейп, — вежливо представился профессор.
— Лилианна! — отозвалась ведьма, обнажив жемчужные зубки в ослепительной улыбке. — Но ты можешь звать меня просто Лили.
Снейп нервно сглотнул и опасливо огляделся по сторонам.
— Ты не против, если мы проведем вечер у меня? Я живу совсем недалеко, всего в двух кварталах отсюда. Мы почти что соседи, правда, здорово?!
Лили по-хозяйски подхватила профессора под руку и уверенной походкой потащила в хорошо известном направлении. Ее дом обнаружился неподалеку от бывшего семейного гнезда Эвансов.
— И давно вы здесь живете, Лилианна? — предварительно прокашлявшись, поинтересовался бывший шпион. В память о старых добрых временах он никогда не упускал возможности провести разведку.
— Недавно, — коротко ответила крашеная ведьма, подталкивая неохотного гостя в гостиную.
У Снейпа по спине пробежал холодок, а вспотевшая ладонь машинально нащупала ободряющее дерево волшебной палочки. Со всех сторон на него неодобрительно поглядывали, косились и прожигали недовольными взглядами десятки миниатюрных Снейпов. Некоторые были просто вырезками из газет, другие частью коллажей, на которых рядом с ним находилась ведьма с ядовито-зелеными глазами. На кофейном столике в серебряной рамке обнаружилась его детская фотография, которую его мать так любила показывать всем соседкам, хотя сам Северус предпочел бы ее сжечь.
— Присаживайся, чувствуй себя как дома, Сев! Ты не против, если я буду так тебя называть? Может, чаю? — захлопотала вокруг Лили.
— Лучше не стоит, — предостерегающе зашипел Снейп, то ли на предложение чая, то ли на кличку, но Лилианна уже скрылась в дверях кухни.
Через мгновение ведьма вернулась с подносом и чайным сервизом, устраиваясь в одном из двух одинаковых кресел, точь-в-точь напоминавших кресла из гриффиндорской гостиной.
— Вы учились в Хогвартсе? — задал ненавязчивый наводящий вопрос Снейп. — Не припомню вас среди учеников. Как вы сказали ваша фамилия?
— Ах, Сев, к чему такие формальности между близкими людьми, — смущенно заговорила ведьма, торопливо подливая кипяток в чашку сурового собеседника. — Расслабься, выпей чаю.
По комнате расплылся терпкий аромат перечного зелья и более мягкий солнечный аромат парфюма Лили, пробуждая ностальгические чувства.
— Когда это мы были близки? — возмутился Снейп, скривив длинный чувствительный нос и отодвигая подальше чашку с любовным зельем, лишь слегка разбавленным чаем. Он не был оскорблен попыткой, просто не любил аматеров.
— Мы всегда были близки, разве ты не понимаешь? Мы родственные души и созданы друг для друга. Ты так долго ждал меня. Наконец, мы снова встретились, и теперь ничто нас не разлучит.
— Я вас совсем не ждал, — искренне поведал профессор, с надеждой поглядывая на дверь и размышляя, не слишком ли невежливым будет уйти со свидания всего через четверть часа после начала.
— Конечно же ты мучительно ожидал меня, с тех пор как трагически умерла Лили Поттер. Но ее душа после смерти переродилась во мне, и теперь ничто не мешает нам быть вместе, — настаивала Лилианна, и даже яркие линзы не могли скрыть лихорадочный блеск в ее глазах.
— Но вам, по крайней мере, на десять лет больше, чем должно быть, если бы вы родились после ее смерти, — возмутился педантичный Снейп. Конечно, он слышал от Люциуса, что женщин не принято спрашивать о возрасте, но никогда не принимал это правило всерьез. Лучше бы поверил на слово.
— Как это грубо, указывать даме на ее возраст, — завизжала Лили, вскакивая с кресла и переворачивая поднос с чайными блюдцами. — Ты неблагодарный сухарь, Снейп. Думаешь, я всегда буду прощать тебе все твои выходки?
От пронзительного визга хозяйки дома настороженно задрожали барабанные перепонки и стекла в окнах.
— Пожалуй, мне пора. Приятно было познакомиться, Лилианна, — откланялся Снейп, осторожно продвигаясь к выходу и незаметно наколдовывая «Протего» через каждые три шага.
— Постой! Куда же ты! — бросилась ему вслед реинкарнация бывшей любви. — Я погорячилась! Конечно же я тебя прощаю! Была рада повидаться! Ты знаешь, где меня найти! — выкрикивала она, но Снейп уже добрался до калитки и поспешно аппарировал.
Очутившись в старом надежном Спиннерс-Энд, Северус первым делом перепроверил все защитные заклинания на доме и накарябал короткую записку для министерства: «Пришлите кого-то, кто не похож на Лили».
Такую минуту можно ждать всю жизнь. Женщина, которую ты и не мечтал встретить, сидит перед тобой, говорит и выглядит совершенно как женщина из твоих снов. А потом воплощение мечты оборачивается худшим из кошмаров.
Наверное, он скучал по Эванс не так сильно, как думал...
Свидание №2
«Во всяком случае, она не похожа на свихнувшийся призрак Эванс!» — с облегчением подумал профессор Снейп, входя в «Три Метлы» в субботний вечер июля. Высокая худощавая женщина, сидевшая за дальним столиком в углу, действительно ничем не походила на Лили, она скорее была похожа на... Снейпа. Длинные черные прямые волосы, бледная кожа, тонкие сжатые губы. Несмотря на жаркий день, одета она была в черную мантию с высоким воротом.
«К тому же, у нее хороший вкус», — с удовольствием отметил профессор, присаживаясь за столик рядом с незнакомкой.
— Называйте меня Ранелия, — дрожащим от волнения голосом произнесла она.
— Северус Снейп, — представился профессор.
— О, я знаю, кто вы, Северус! Я все-все о вас знаю! — пролепетала брюнетка, глядя на него огромными карими глазами, выразительно обведенными черным контуром.
— И что же вам обо мне известно, мисс? — спросил Снейп, но тут же пожалел, потому что Ранелия театрально всплеснула руками, задушено всхлипнула и надрывно разрыдалась, прицельно роняя крупные слезы в бокал красного вина.
— Это так печально-о-о, — с завыванием завопила она, когда поток слез немного утих, оставив на бледных щеках широкие черные потеки. — Вы так одиноки-и-и, и вас совсем никто не люби-и-ит. Судьба к вам так жестока и несправедлива-а-а. Вы всегда будете любить только ее одну, а она умерла-а-а. Если бы кто-нибудь также сильно меня люби-и-ил, но все мужчины бессовестные лгуны и предатели-и-и. Все, кроме вас, вы — настоящий геро-о-ой. Вы бы никогда не стали говорить, что она толстая-а-а, или спать с ее лучшей подругой. И не стали бы воровать драгоценности ее матери и продавать в темной аллее, чтобы проиграть все в карты-ы-ы.
Снейп, конечно, ценил откровенность, но не когда перед ним выкладывают, как карты на стол, все свои физические и психологические проблемы. Подобные откровения он воспринимал как сигнал того, что ему продемонстрирована только верхушка айсберга, и нужно срочно бежать, пока на горизонте не появился Титаник!
— Это так грустно, что она вас совсем не любила-а-а, эгоистичная стерва-а-а.
— Лили не была стервой, — попытался вклиниться в бурный поток причитаний Снейп.
— Все они сначала кажутся хорошими, — забыв на мгновение о своем горе, оживилась ведьма. — Ты думаешь, она единственная, но это не так... Тебе вспоминается только хорошее? Ты в следующий раз припомни все как следует!
Осознав, что совсем вышла из образа, брюнетка снова заунывно запричитала.
— Теперь вы до конца своих дней будете несчастны и умрете в одиночестве, совсем как я-а-а.
Ранелия сделала короткую паузу, чтобы промочить охрипшее от рыданий горло глотком вина, и Северус Снейп возблагодарил небо за свой неоспоримый талант в зельеварении, потому что нескольких капель успокоительного, подлитого в бокал, оказалось достаточно, чтобы его спутница забылась спокойным сном прямо на деревянном столе. Не быть бы Снейпу двойным шпионом, если бы он быстро не учился на своих ошибках!
Возвратившись домой раньше, чем планировал, зельевар решил провести свободное время в своей лаборатории. Бросив в камин короткую записку: «Кого-то, кто не утопит меня в слезах», Северус закатал рукава и разжег огонь под самым крупным котлом. Как показал этот день, зелья в личной жизни — продукт первой необходимости.
Свидание №3
Третья спутница Снейпа оказалась на удивление... жизнерадостной.
— Мэри-Сью-Эйлен младшая, — представилась высокая стройная блондинка, с ног до головы одетая в розовое.
Она была ослепительна. Несметное количество блестящих страз на платье Мэри совсем не метафорически слепили чувствительные глаза профессора, привыкшего к полутьме.
— Северус Снейп, — опасливо жмурясь, ответил профессор. — Не хотите прогуляться перед ужином?
— В этих туфлях? — изумилась блондинка, показывая на диковинное орудие инквизиции в розовых стразах. Ее густые ресницы взволнованно затрепетали, как крылья испуганной птицы, и Снейп поспешно отворил двери ресторана.
— Какой ваш любимый цвет? — попыталась завести непринужденную беседу Мэри.
— Фиолетово... то есть фиолетовый, — быстро исправился профессор. — А ваш, как я полагаю, розовый.
— Верно! Как вы догадались? — восхитилась блондинка. — Ах, Северус, вы такой проницательный мужчина.
Снейп прикусил кончик языка, чтобы не испортить репутацию, рассмеявшись в публичном месте в присутствии свидетелей.
— А какое у вас любимое животное?
Профессор хотел по привычке назвать змею, но в горле отчего-то запершило.
— Тестрал, — буркнул он первое, что пришло на ум, и счастливый смех Мэри заполнил просторный зал, привлекая внимание большинства мужчин.
— Ой, вы еще и юморист! Все знают, что тестралов не существует, потому их никто и не видит. А вот я люблю единорогов, они такие милые, жалко, что они боятся блондинок, иначе у меня был бы самый симпатичный домашний питомец. На прошлой неделе я была на свидании с Малфоем-младшим, так у него питомец — василиск, ужас, правда? А у его отца стадо белых павлинов, представляете? Майкл — вратарь «Пушек Педл», с которым я встречалась в среду, держит настоящего гиппогрифа в конюшне, а Лютер — сын министра, с которым я обедала позавчера...
— Я заставлю Артура Уизли проглотить его постановление, — простонал профессор, пытаясь справиться с подступающей мигренью от солнечных зайчиков в глазах и бесконечной трескотни ведьмы. Природа отказала Мэри в физической и магической силе, видимо поэтому она в совершенстве овладела искусством психологического насилия.
— О, вы знаете Уизли? Я не встречалась с главой департамента, но однажды ходила на свидание с его сыном.
— Которым?
— Не знаю, с тем, что в очках. Кто их вообще различает? — недоумевала Мэри.
— Вы должно быть часто ходите на свидания, — саркастично заметил Снейп.
— Вовсе нет, — серьезно ответила блондинка. — Я не встречаюсь с любыми волшебниками, только со знаменитостями!
— Я не знаменитость! — возмутился оскорблению мрачный зельевар.
— Ну, конечно же знаменитость! — весело отмахнулась Мэри. — Ваши фотографии были напечатаны в «Еженедельнике ведьмы» двадцать четыре раза за последний год, это на восемь фотографий больше, чем у Малфоя-младшего, но на тридцать четыре меньше, чем у Гарри Поттера. Я пока не встречалась с Гарри Поттером, так что вы будете моей самой большой знаменитостью!
— Какая честь для меня, — при упоминании Гарри Поттера Северус Снейп совсем приуныл.
— Правда же! Ой, ну не будьте таким букой, — вздохнула Мэри, заметив, что брови профессора сдвигаются все ближе друг к другу. — Спорим, я смогу вас развеселить?
Снейп не успел заключить пари, потому что в следующую секунду светлая голова Мэри исчезла под столом. Ощутив настойчивую ладонь на своей ширинке, профессор чуть не выпрыгнул из-за стола, разливая остатки кофе на скатерть.
— Вылезайте оттуда немедленно, — необычно высоким для себя голосом приказал он.
Блондинка недовольно сложила губки бантиком, но послушно вылезла, поправляя прическу.
— Вы пытаетесь опозорить меня перед всеми этими людьми? — взвился профессор, поспешно оплачивая счет и направляясь к выходу.
— Ладно, если настаиваете, можем пойти к вам, хотя я обычно не делаю этого на первом свидании, но для вас сделаю исключение. Не каждый день удается сходить на свидание с самым завидным женихом Британии номер двадцать один, — сговорчиво предложила Мэри.
— Думаю, вам лучше отправиться к себе.
— Но мы не можем пойти ко мне, там не убрано.
— Значит, вы пока приберитесь, а я подойду позже.
— Но это займет несколько часов.
— Можете не торопиться, — утешительно произнес профессор и аппарировал. Сделав для себя мысленную пометку в следующий раз потребовать прислать кого-то с интеллектом выше, чем у флоббер-червя.
Свидание №4
Новый учебный год длился нестерпимо долго — вот уже две недели. Умения новых игроков в команде Слизерина по квиддичу не предвещали заветного кубка, а потерянные Гриффиндором баллы не утешали. Потому профессор Снейп был даже рад лишнему поводу выбраться из школы, и если судьба окажется на его стороне, то провести приятно вечер. Видит Мерлин, после общества гормонально озабоченных болванов любой взрослый разумный человек покажется приятным разнообразием.
— Северус, подождите! — окликнула директор МакГонагалл декана Слизерина, переступавшего длинными ногами по три ступеньки сразу.
— Вы чего-то хотели, директор? Я спешу, — нервно поглядывая на часы, отозвался пунктуальный Снейп.
— Ни к чему так торопиться, Северус, вам не придется покидать замок, потому что этот вечер вы проведете со мной, у нас с вами назначено свидание.
Профессор хотел было намекнуть, что директор сильно злоупотребляла в последнее время шотландским виски, но предусмотрительно сдержался. Ни к чему портить отношения с начальством.
— С вами, Минерва? — удивленно переспросил он, разглядывая непривычный внешний вид коллеги.
Вместо обычной строгой учительской мантии на ней была кокетливая кружевная, а волосы собраны в высокую сложную прическу вместо тугого пучка на затылке.
— Вы это не серьезно! — опасливо уточнил слегка побледневший преподаватель зелий.
Минерва понимающе улыбнулась и произнесла пароль «Лимонный шербет», заставляя отпрыгнуть каменную горгулью.
— Вы должны меня понять, Северус. Будучи директором, я не могу надолго отлучаться из школы, чтобы наладить личную жизнь. А среди мужчин преподавателей вы единственный, кто не состоит в браке.
Минерва многозначительно посмотрела на молодого коллегу, придвигая к нему вазочку с лимонными дольками.
— Но Флитвик...
— Филиус женился всего три недели назад. Хотя откуда вам знать, вы же не соизволили появиться на свадьбе. Церемония была очень трогательной, должна вам сказать.
— Минерва, — пытаясь совладать с голосом, заговорил сбитый с толку зельевар, — вы же не намекаете, что мы с вами... — дальше он продолжить не смог и лишь умоляюще взглянул на начальницу. «И что они только кладут в эти лимонные дольки?»
— Разумеется, я не намекаю ни на что такое, Северус. У нас слишком большая разница в возрасте, и нам всегда было сложно прийти к взаимопониманию. Другое дело Альбус, с ним мы легко могли договориться при любой ситуации. Если бы он все еще был жив, у нас могло бы все сложиться. — Директор с неподдельной тоской посмотрела на портрет Дамблдора и тяжело вздохнула.
— Ради Мерлина, Минерва, он был гей, — встрепенулся Снейп, понимая, что если директор разыгрывает карту со смертью Дамблдора, значит дело не чисто.
— К чему все эти предрассудки, Северус? Главное, что мы были близки по духу, такие вещи учишься ценить с возрастом, а для всего остального есть оборотное зелье.
Портрет Дамблдора изо всех сил пытался и дальше притворяться спящим, но левая щека, за которой была припрятана нарисованная лимонная долька, нервно подергивалась.
Северус почти скучал по старому доброму директору-интригану, с ним, во всяком случае, зельевар всегда был настороже. А честная и строгая Минерва МакГонагалл, так трогательно поправлявшая кружевную салфетку на столике и прятавшая за учительскими очками все больше морщинок-лучиков с каждым годом, внушала чувство доверия и спокойствия. Но эта женщина не становилась на год старше — она становилась ещё на год опаснее.
— Минерва, скажи прямо, чего ты добиваешься, — признавая свое поражение, предложил Снейп.
— Уже четырнадцатое сентября, а у меня все еще не утверждены планы учебных занятий по некоторым дисциплинам.
— Хорошо, я составлю учебные планы для нового преподавателя по ЗОТИ, довольна?
— Вот видишь, это было совсем не сложно, — умиротворенно промурлыкала Минерва, провожая измученного гостя к двери. — В следующий раз просто пойди на уступки старой женщине.
«Кого-то умного, но младше пятидесяти» — гласила сентябрьская пометка по С. Снейпу в департаменте демографии.
Свидание №5
— Я буду фруктовое молоко. Не люблю сливочное пиво, от него мозгошмыги становятся особенно навязчивы, — мечтательно протянула Луна Лавгуд, присаживаясь рядом со Снейпом у барной стойки.
Да, она училась в Рейвенкло, и Флитвик утверждал, что она одна из лучших учениц факультета, и ей определенно было меньше пятидесяти. Но кому в здравом уме могло бы показаться, что он и Лавгуд имеют хоть что-то общее? Кто вообще занимается подбором кандидатов в этом диковинном департаменте? Как там говорилось в лозунге? «Магия знает, кто в вашем вкусе». Значит ли это, что магия слетела с катушек? Если кому-то нужно было подтверждение, что магия женского рода, то вот оно.
Бармен со стуком поставил на стойку стакан фруктового молока с яркой соломинкой и посмотрел на Снейпа так, как смотрят мамаши на престарелых маньяков-педофилов. Северус не преминул вернуть нахалу презрительно-испепеляющий взгляд, но на всякий случай отодвинул свой стул подальше от бывшей ученицы.
— Вы выглядите напряженным, профессор. Вам не нравится ходить на свидания? — Луна посмотрела на него огромными голубыми глазами так, словно ей были известны все его тайны, и они ее ничуть не беспокоили.
— Кому вообще может нравиться встречаться каждый месяц с незнакомыми людьми? — с раздражением ответил Снейп, отодвигая от себя бокал с огневиски.
«Кто бы мог подумать, что свидания — эта так утомительно. Зачем только люди этим занимаются?» Он бы напился с горя, но пить совершенно расхотелось.
— Вам просто кажется, что вы никому не понравитесь. Но это не так, вы очень импозантный мужчина, — мечтательно произнесла Луна, окидывая профессора оценивающим взглядом.
— А вам не приходило в голову, что я просто не желаю связывать свою жизнь ни с кем, а хочу быть один? — резко ответил Снейп, задетый ее замечанием больше, чем мог от себя ожидать.
— Думаю, это не так, — миролюбиво продолжила Луна, глядя ему прямо в глаза своим разоблачающим, обезоруживающим, слегка затуманенным взглядом. — Вы хотите встретить подходящую женщину, но думаете, что такой не существует, и у вас нет другого выбора, кроме как быть одному.
Черт бы побрал женщин с их природной проницательностью. Двойной шпион, лучший окклюмент... Ему просто повезло, что Дамблдор и Волдеморт были мужчинами. Будь на месте одного из них Луна Лавгуд, Снейп не продержался бы и двух минут. Женщина — лучший из существующих детекторов лжи.
— Выбор не велик, видели бы вы, с кем мне приходилось общаться в последнее время.
Профессор и сам не заметил, как его речь превратилась из оборонительной в исповедально-доверительную, когда он пересказывал бывшей ученице краткую историю своих любовных приключений. Он даже не был уверен, что его слушают. Луна Лавгуд жила в своем собственном мире, центром которого и являлась, потому не исключено, что во время его речи она просто ушла в себя и заблудилась.
— Это все потому, что вы носите черную одежду, а черный цвет отпугивает нарглов, — с уверенностью эксперта заявила Луна, когда Снейп закончил краткий пересказ своих свиданий. — Вам стоит попробовать носить желтый или лиловый. Лиловый привлекает нарглов, а они приносят удачу в любовных делах. Жаль, что я не захватила с собой амулет. У меня есть амулет с аметистом, который действует лучше омелы. Но не беспокойтесь, я пришлю его вам совой, как только найду. Вот увидите, вы обязательно найдете свою половинку. Вторые половинки есть у всех, даже у тех, кто всегда носит черное. Не переживайте, я пришлю сову совсем скоро. — Помахав рукой, Лавгуд скрылась за дверью паба, прищемив краешек канареечно-желтой юбки. Лоскуток яркой ткани так и остался висеть в проеме двери.
Если бы стакан Снейпа не был все также полон, он бы подумал, что Лавгуд ему привиделась. «Я слишком стар для этого, — печально подумал он, выходя под проливной дождь. — Вторая половинка... Надо не забыть дописать к требованиям твердое чувство реальности».
Свидание №6
Панси Паркинсон была кем угодно, но точно не мечтательницей. Это профессор Снейп помнил еще со времен ее учебы в Хогвартсе. После выпуска он мало что о ней слышал, только слухи о том, что она разорвала помолвку с Малфоем-младшим, когда его семья утратила былое влияние и большую часть счетов в Гринготтс. Со школьных времен Паркинсон сильно изменилась, и дело было не только в возрасте. В ее походке и жестах читалась такая собранность и целеустремленность, словно она точно знала, чего желала от мира, и собиралась взять это здесь и сейчас. То, что именно Панси стала ноябрьским свиданием Снейпа, оказалось сюрпризом, но не совсем неприятным. Она была не глупа, хороша собой и правильно воспитана, к тому же была слизеринкой, а значит, ее система ценностей и жизненных ориентиров имела больше сходств, чем различий, с системой самого Снейпа. Безусловно, она была слишком молода, но ведь молодость не порок для женщины.
— Профессор, давайте сразу расставим точки над «i», — прервала Панси медитацию Снейпа над кофейной чашкой. — Я не ищу очередной роман для себя. У меня есть любовник, он богат и влиятелен, но женат, поэтому в новом департаменте считают меня свободной, а все эти свидания только для видимости. Я могла бы рассмотреть чью-то кандидатуру на место супруга, но вы на эту роль совершенно не подходите.
— Интересное наблюдение, мисс Паркинсон, — многозначительно приподнимая бровь, произнес слегка уязвленный Снейп.
— В вас определенно есть некий шарм и темное обаяние, но я не могу себе позволить поддаться школьной увлеченности, мне необходимо устраивать свое будущее.
— Действительно.
— Конечно, вы умны и талантливы в темных искусствах, но что вы можете предложить молодой ведьме? Я привыкла к определенному образу жизни. Меня всегда окружало все только самое лучшее, и я не склонна себе в чем-то отказывать. Я обязана думать о собственных интересах, и предпочитаю получать от мужчины все, чего хочу. Женственность и красота не вечны, и я намерена использовать их на сто процентов, пока имею возможность привлечь внимание мужчины, способного дать мне если не все, то многое.
— Как предусмотрительно с вашей стороны. — Снейпа определенно стало раздражать течение беседы. Не то чтобы он предлагал этой избалованной принцессе руку и сердце, чтобы выслушивать весьма неделикатный отказ.
— Моя мама всегда говорит, что не стоит связываться с мужчинами, которые заведомо не могут тебе ничего дать. Их стоит опасаться и не придавать их чарам особого значения. Нужно быть хозяйкой судьбы и жить на полную катушку. Я ищу себе достойную партию. Не обижайтесь, профессор, но у вас, к сожалению, не лучшая родословная, плохая репутация, далеко не юный возраст, зарплата учителя и скверный характер.
Что ж, это было больно... Пусть Снейпу и не нравились слабые женщины, боящиеся высказывать собственное мнение, но немного сочувствия и деликатности все же не повредило бы.
— Я не обижаюсь, мисс Паркинсон, я делаю выводы. Удачи вам в поисках щедрого покупателя, — съязвил Снейп, вставая из-за стола.
— А вам в поисках благотворительности, — фыркнула в ответ Панси, вздернув и без того курносый нос.
Профессор Снейп стремительно шагал по направлению к хмурому замку. Его челюсти были плотно сжаты, а крылья крупного носа то и дело раздувались в накатывающих волнах гнева. Эту маленькую фурию Паркинсон крайне трудно было назвать милой, терпение — не ее добродетель, зато раздражительности и высокомерия у нее хоть отбавляй. Она была всего лишь богатенькой чистокровной снобкой, каких он сотнями встречал на своем факультете. Тогда почему он так легко повелся на провокацию, а ее слова задели за живое, вызывая злость больше на себя, чем на нее?
Видимо потому, что Снейп, вопреки всему, желал верить словам Лавгуд, а не Паркинсон, но понимал, что истины больше в предположениях слизеринки. И все же он отправил по каминной сети короткую записку в департамент демографии: «кого-то небезразличного ко мне».
Свидание№7
«Семь — счастливое число, — успокаивал себя Снейп, протаптывая в свежевыпавшем снегу дорожку по направлению к Хогсмиду. — Должно же и мне хоть когда-нибудь повезти, пусть даже ради статистического разнообразия».
Однако удача Снейпа проявляла неженское постоянство, потому что за столиком в «Трех метлах» его уже ждала Ирина Долохова. В пабе было многолюдно, но все столики рядом с Ириной пустовали. Никто из посетителей по доброй воле не желал находиться в непосредственной близи от ведьмы, и их можно было понять. Люциус любил повторять, что женщины — это прекрасная смесь чистой нежности с нечистой силой. Не нужно быть Трелони, чтобы догадаться, чего в этой женщине было больше. Жгучая брюнетка в роскошной черной мантии и высоких сапогах, с черными губами и острыми хищными ноготками, Ирина производила неизгладимое впечатление, но два огромных черных рога, сооруженные из волос и венчавшие образ, никак не настраивали профессора на романтический лад.
— Северус, ну что ты совсем как не родной, — томно выгибая спину, произнесла ведьма и мягко похлопала по стульчику рядом с собой.
Снейп послушно сел, надеясь, что если он будет достаточно покладистым, все обойдется.
— Ирина, прекрасна как всегда. Чем обязан удовольствию видеть тебя?
Конечно же профессору было известно, что обязан он сотрудничеству с орденом Феникса, предательству Волдеморта и незавидной судьбе его последователей, среди которых, как ни прискорбно, оказался супруг Ирины. Сама Ирина пока вела себя вполне дружелюбно, но женщины коварны... Порой, чтобы отомстить, вместо войны они объявляют дружбу. Возможно, немного лести и показной наивности еще раз сыграют на руку бывшему шпиону.
— Ты свел моего мужа в могилу и оставил меня вдовой, Снейп. Тебе, как добропорядочному магу, полагается взять на себя обязательства за обездоленную ведьму, — с придыханием прошептала Ирина прямо ему в ушко. — Но не будем о грустном. Может, кофе? — предложила она, нетерпеливо постукивая ноготками по гладкой поверхности стола.
— Долохов не в могиле, а в Азкабане, Ирина, и тебе это хорошо известно. Ты сама ему туда документы на развод носила подписывать. А тебе после развода досталось поместье и приличный счет в Гринготтсе, так что я бы еще поспорил, кто из нас обездоленный, — попытался уйти от ответственности Снейп. Дымящуюся чашку с кофе он оставил без внимания. «Ох уж эти отравители-аматеры...»
— Не умничай со мной, Снейп, ты прекрасно понимаешь, о чем я, — настаивала на своем Ирина. — Порядочной ведьме совершенно не к лицу быть не замужем.
— Если ты ожидаешь, что я на тебе женюсь, то не трать свое время зря, этого не будет, я пока не выжил из ума, — реплику о порядочности, вертевшуюся на языке, Северус предусмотрительно проглотил, но это не помогло.
— Ты меня знаешь, Снейп. Со мной у тебя выбор либо выжить из ума, либо не выжить.
Женщины способны на все в двух случаях: когда есть за что бороться и когда уже нечего терять. Ирина недобро улыбнулась и легким движением руки достала из рукава волшебную палочку. Вечер совсем перестал быть томным.
Профессор Снейп никогда не был трусом, но первым делом перемахнул через стол и спрятался за барной стойкой. Сразу же вслед за ним прошелся столб пламени, опалив ему лишь кончики волос, но обуглив близстоящие столики. Аромат еловых веток и гвоздики сменил запах гари. Посетители с криками и грохотом ринулись к единственному выходу, но вошедшей в азарт ведьме было не до них.
— Ты можешь бежать, но тебе не спрятаться от меня, Снейп, — ласково позвала Ирина, запустив в подтверждение пару красных лучей поверх барной стойки.
«Эх, не дадут шпиону спокойно на пенсию выйти», — печально подумал профессор и, обогнув стойку, бросил ответную «Сектумсемпру». С женщинами, конечно, драться не хорошо, но он же не Гарри Поттер, чтобы с безумными, охотящимися на него маньяками «Экспеллиармусом» бороться.
Ирина зашипела и схватилась за левую коленку.
— Ах вот ты как! — закричала она и с боевым ревом кинулась крушить все предметы мебели в радиусе досягаемости, фейерверком рассыпая дымящиеся щепки и лучи «Авады».
За окном падал легкий пушистый снег. Случайные прохожие спешили к магазинчикам и лавкам, сверкающим разноцветными витринами, украшенными к Сочельнику. Все дышало предпраздничной идиллией и ожиданием волшебства. А Северус Снейп сидел за обугленным столиком в полуразрушенном пабе «Три Метлы», наблюдая как его спутницу на вечер, скованную кандалами и обеззвученную, сопровождает к выходу отряд сильно потрепанных и громко матерящихся авроров.
Профессор покручивал в пальцах обломок кофейной чашки и клял на чем свет стоит Артура Уизли и весь женский род. На его вкус встреча прошла уж слишком эмоционально. Конечно, желание его убить тоже можно трактовать как не безразличие, и таких темпераментных встреч в его жизни не случалось со времен Беллатрисы. Но он бы предпочел обходиться в будущем без бурных страстей, все же возраст и сноровка уже не те.
Гори оно все синим пламенем. Он пытался по-хорошему, и чем это обернулось? Больше никаких ложных надежд и попыток наладить личную жизнь. Если он вынужден ходить на свидания раз в месяц, он будет, но Мерлин помоги той несчастной, которая окажется следующей в списке.
Свидание №8
Весь январь шли судебные разбирательства по поводу происшествия в «Трех Метлах», и Снейп, будучи главным свидетелем и потерпевшим, был освобожден от участи еще одного адского вечера в компании очередной ненормальной ведьмы. Что, увы, не освободило его от назойливого внимания безумной Лавгуд, присылавшей ему несчетные камешки, подвески, амулеты и прочий бесполезный хлам, призванный принести удачу в делах любовных. Самой большой удачей была бы отмена всенародного празднования дня всех влюбленных, но везение Снейпа не подавало признаков жизни.
Будто недостаточно ему целого дня, проведенного в одних стенах с сотней озабоченных подростков. Не слишком разумные и покладистые в обычное время юные волшебники совершенно сходили с ума и теряли малые толики самообладания, когда время доходило до дня Валентина. Дуэли между учениками, не поделившими даму сердца, истерики из-за отвергнутой любви, подлитые любовные зелья и просто больные желудки от переедания шоколада — вот лишь краткий список того, с чем приходилось сталкиваться профессору из года в год в связи с бестолковым праздником. Так теперь еще придется терпеть трескотню какой-то пустоголовой ведьмы весь оставшийся вечер.
Профессор Снейп готов был поклясться, что святой Валентин был гриффиндорцем. Как иначе объяснить кричащие алые декорации, всеобщее буйство гормонов и страстей и традицию признаваться в любви всем подряд без оглядки на последствия? Мир, должно быть, сошел с ума, потому что профессору Снейпу, декану Слизерина, носящему гордое звание грозы подземелий, прислали сорок три валентинки с признаниями, стихами и в нескольких случаях с весьма недвусмысленными предложениями. Раньше ведьмы были скромнее, или просто ему посчастливилось не оказываться в центре их внимания?
«Они, должно быть, издеваются!» — с протяжным стоном подумал профессор, входя в ресторан, пестрящий алыми сердцами и забитый до отказа целующимися или держащимися за руки парочками. Ох, не