Лишенной родительской помощи и государственной финансовой поддержки (стипендии и льготы по оплате за обучение были ничтожно малы), той части учащейся молодежи – «пролетариям умственного труда» – не оставалось ничего иного, как уповать на филантропическую помощь общественности (куда более весомую, нежели государственная) или же положиться на собственные силы и предприимчивость. После первой русской революции уставшее от перенапряжения политической жизни и борьбы студенчество, притом не только его материально бедствующая часть, но и средне-обеспеченное, количественно преобладавшее среди студентов высшей школы, с энтузиазмом, свойственным молодежи, переключилось на собственное материально-бытовое обустройство. Коллективные его усилия на этом поприще корпоративной жизни обрели очертания движения по созданию всевозможных организаций «самопомощи».
Их круг, наряду с уже привычными землячествами, биржами (бюро) труда, кассами и обществами взаимопомощи, студенческими столовыми, в основном возникшими в 60–90-е гг. XIX в., расширился за счет новых для студенческого быта начала XX в. организаций «самопомощи», возникших в основной массе после 1907 г. По своей организационной форме они напоминали учреждения кооперативного типа – потребительские общества, лавочки, магазины, издательства учебных пособий. Как всякое новое явление, студенческая кооперация вызвала широкое разномыслие в оценке ее значимости для поддержания материально-бытовой жизни учащейся молодежи и в академической среде (студенчество и профессура), и в кругах, причастных к российскому кооперативному движению в лице его методологов В.Ф. Тотомианца и профессора И.Х. Озерова. При этом достоинства студенческих организаций нового типа в сравнении с землячествами были очень заметны, хотя такая форма объединения и была более распространенным и популярным типом хозяйственно-культурной организации товарищеской взаимопомощи студентов.
Главное преимущество студенческой кооперативного образца организации перед землячествами ее адепты видели в более крепкой внутренней связи и в большем, не ограниченном только земляческой общностью, объединительном потенциале, способном превратить студенчество в «мощную корпорацию».
Деятельность студентов на ниве кооперации для И.Х. Озерова являлась новой созидательной формой общественной жизни студенчества, постоянно втягиваемого в разрушительную для высшей школы политическую борьбу. «Далеко не всем доступна политическая жизнь даже по складу характера, – писал он. – Экономические же вопросы – ближе всем. Люди здесь будут учиться единению,… совместной работе, а при всяком таком деле разногласие неизбежно; и мы будем учиться уважать мнение противников, а это весьма важно особенно у нас, при нашей нетерпимости»[10].
Тотомианцу кооперативные студенческие ассоциации также представлялись социальным амортизатором, способным более эффективно, нежели землячества, смягчать жесткие, сопутствовавшие крепнущему капитализму условия выживания, нейтрализовать порождаемую ими политическую разноустремленность учащихся высшей школы. Он утверждал что кооперация, в особенности потребительская, может преуспеть только при условии изгнания всякой политики и является в сущности блестящим образчиком сотрудничества классов. И что историческая миссия русского студенчества еще не кончилась. Отдав дань политическому движению, оно должно принять участие и в экономическом возрождении родины, а это возрождение без кооперации немыслимо.
Эти надежды были созвучны многим публикациям в студенческой и общероссийской прессе о смене ориентира социального поведения студенчества после первой русской революции, его идейной эволюции от политики в сферу гораздо более узких профессионально-академических нужд и интересов.
Наиболее распространенным типом студенческого кооператива были торгово-закупочные предприятия (магазины и лавочки), снабжавшие студентов предметами первой необходимости по льготным, в сравнении с общерыночными, ценам. Рентабельность этих предприятий зиждилась на так называемой скидочной системе (определение И.Х. Озерова), т.е. закупке необходимых студентам товаров у фирм по благотворительным ценам. Для ведения самостоятельной лавки, – писал Озеров, – нужна известная опытность в торговом деле, умение выбирать благоприятный момент для приобретения нужных товаров, и этой опытности у студентов, конечно, нельзя предполагать, что и может легко привести к краху лавки, и здесь предварительное введение скидочной системы могло бы в известной степени познакомить с торговым делом, с ценами и т.д.»[11].
Примером типичного студенческого кооперативного торгово-закупочного «предприятия» был Потребительский кружок при Петербургском политехническом институте, созданный в 1906 г. Главным фондообразующим элементом кружка стала лавочка, торговавшая предметами первой необходимости. Ее стартовый капитал образовался от продажи 100 фунтов чая, приобретенного у чаеторговцев по льготной цене. И в дальнейшем фирмы-поставщики предоставляли для лавочки товары по «скидочным» ценам. Поэтому студентам они продавались с существенной скидкой: чай от фирмы К. и С. Поповых – на 28%, табак от фирмы Андреева – на 10–20, парфюмерия от фирмы Келер и Брокар – на 25–30, конфеты, шоколад – на 25%. За время существования (7 месяцев) лавочкой было продано товара на 8 190 руб., тогда как его реальная общерыночная цена равнялась 10 200 руб. Прибыль лавочки в 140 руб. при цене товара без скидки могла бы возрасти до 1,5–2 тыс. руб.
Столь существенная скидка возможна была и потому, что помещение для торговли предоставлялось бесплатно институтским общежитием (его закрытие привело к банкротству лавочки). Два служащих общежития за 30 руб. ежемесячно торговали в лавочке. При ней была организована комиссионная распродажа учебных пособий. Заведовал же лавочкой студент-политехник за ежемесячное жалованье в 15 руб. Все торговое дело потребительского кружка велось правлением из 4 студентов, избранных на общем собрании его членов. В сущности под названием «кружок» скрывалось обыкновенное торговое предприятие, работавшее только за наличные, без членских и паевых взносов, кредитных «заборных книжек» и дивидендов. Оно обслуживало всех студентов без деления на «членов» и «нечленов».
На более совершенных началах действовало Общество потребителей Донского политехнического института в Новочеркасске.
На физико-математическом факультете Петербургского университета все кооперативно-торговые дела среди студентов вела касса взаимопомощи. Ее комитет занимался организацией скидок в пользу своих членов при покупке товаров у торговых предприятий (булочных, писчебумажных магазинов и т.д.), а также при обслуживании их в городских прачечных и парикмахерских. Им также предоставлялась возможность пользования бесплатным телефоном, а на время летних вакаций – еще и безвозмездной камерой хранения личных вещей.
Предпринимались также попытки (правда, безуспешные) организовать общегородские студенческие кооперативы. Так, в 1915 г. в Петербурге планировалось учредить студенческое потребительское общество «Просвещение» со своими столовыми и торговыми лавками. Предполагалось, что его уставный капитал составит около 7 тыс. руб. Вступить в кооператив намеревались более 1 200 человек: 667 универсантов, 400 слушательниц Бестужевских высших женских курсов, 140 студентов-горняков. Устав, выработанный представителями этих высших учебных заведений, прошел экспертизу таких видных экономистов, как М.И. Туган-Барановский, профессор А.А. Кауфман, а также членов Петербургского отделения Комитета попечения о сельских сcудо-сберегательных и промышленных товариществах Н.В. Чайковского и В.Ф. Пекарского. По рекомендации последних, уставная комиссия проектируемого общества «Просвещение» при разработке своего основного нормативного акта опиралась на действующий устав потребительских обществ с коррективами «соответственно специальному назначению студенческого кооператива»[12].
Проект устава общества был утвержден в Главном управлении по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел, в ведомствах народного просвещения, торговли и промышленности. Но его отверг Департамент полиции на том основании, что «кооператив может быть использован левыми студенческими группами и послужит объединению учащихся на политической почве». Министр внутренних дел Б.В. Штюрмер согласился с этим мнением, отложив создание общества «Просвещение» до принятия новых законов о кооперативах и университетского устава, которые позволят легализовать студенческие кооперативные организации.
Наиболее рентабельным в первое время видом кооперативного студенческого предприятия профессор И.X. Озеров считал книжную торговлю.
Издателями же были студенческие кооперативные издательства, появившиеся во многих высших учебных заведениях после первой русской революции. Быстрота, с которой они возникали, объясняется сложившейся еще до них традицией студенческого самообеспечения учебными пособиями из-за их дороговизны на книжном рынке.
Для обеспечения студентов доступным по цене набором читаемых профессорами курсов лекций требовался издательско-производственный подход. Этим и занимались многочисленные студенческие издательско-книготорговые предприятия, которые конкурировали с букинистической торговлей, взвинчивавшей цены на учебно-научную книгу до запредельных для среднестатистического студента размеров. Торговали своей продукцией студенческие издательства через собственные книжные склады, которые также и рекламировали ее.
К наиболее распространенным в высшей школе производственным кооперативам относились студенческие столовые. До 1905 г. они находились под эгидой благотворительных обществ вспомоществования нуждающимся студентам, действовавших при всех высших учебных заведениях, жестко контролируемых администрацией. Управлялись столовые комитетами этих общественных организаций (отсюда и их название – «комитетские»), а субсидировались частично администрацией, частично из благотворительных средств и сумм, «составляемых платой за обеды». Это были бездоходные предприятия, оборотные средства которых шли исключительно на организацию бесплатных и дешевых обедов для студентов. В 1905–1906 гг. столовые обществ вспомоществования повсеместно закрываются полицией из-за превращения их в политические клубы антиправительственно настроенных студентов. Так, например, случилось и с «комитетской» столовой им. О.Ф. Миллера Петербургского университета, закрытой в 1905 г. Ее деятельность возобновилась только в 1908 г. по-прежнему на правах «комитетской» при обществе вспомоществования нуждающимся студентам и под наблюдением членов его комитета профессоров Ф.А. Брауна и В.В. Бахтина, получая от университетского правления ежегодно по 8 тыс. руб. субсидии. Персонал столовой получал более 2 тыс. руб. в качестве зарплаты в год и пользовался бесплатной квартирой от университета (данные за 1910/1911 учебный год)[13].
С 90-х гг. XIX в. в кругу студенческих кооперативно-хозяйственных организаций заметное место было у бюро труда, искавшие дополнительных заработков для студентов, а в Петербургском горном институте – еще и постоянных занятий дипломированным специалистам, включая их во всероссийский рынок интеллектуального труда. Под разными наименованиями они действовали в большинстве государственных и общественных высших учебных заведений либо в виде автономных образований, как, например, бюро труда в московском Коммерческом институте (с 1909 г.) или на Высших женских курсах (бывш. Герье) (с 1910 г.), либо входя в структуру всевозможных организаций студенческой самопомощи – кассу взаимопомощи студентов Московского инженерного училища или кассу мелкого кредита общегородского новгородского землячества студентов Петербурга.
При Петербургских сельскохозяйственных курсах бюро труда представляло собой сложное коммерческо-хозяйственное образование. В 1913 г. при нем состояли книжный склад (его оборот в короткое время возрос с 50 руб. до 4 тыс.), потребительская лавка в имении Николаевское (оборот более 1 тыс. руб. в месяц), фотолаборатория. книжное издательство, библиотека. Это бюро вошло в кассу взаимопомощи курсов. как и аналогичные бюро в петербургских Политехническом и Технологическом институтах, пополняя ее бюджет. В 1913 г. оно заработало 880 руб.
Бюро труда были чисто студенческими организациями. Намерение учредителей общества студентов Московского технического училища для приискания частных трудовых занятий (впоследствии переименованного в бюро труда) предусмотреть в проекте его устава институт «членов-соревнователей» из «посторонних лиц», которые бы могли быть полезны «своими трудами, познанпями и материальной поддержкой», в 1904 г. было решительно отвергнуто московским генерал-губернатором вел. кн. Сергеем Александровичем и управляющим Министерством народного просвещения генералом В.Г. Глазовым по чисто охранительным соображениям.
Члены бюро труда вносили в общую кассу раз в семестр членские (семестровые) взносы в 20–25 коп. Ими могли стать только студенты высших учебных заведений, при которых эти объединения были созданы. Судя по отрывочным данным, они не были многочисленными. В 1910 г. в бюро труда Московского университета числилось 320 челoвек, что составляло всего 3.3% от 9 658 его студентов. В 1912 г. бюро труда слушателей и слушательниц Петербургских сельскохозяйственных курсов объединяло 50 членов (5% от тысячного коллектива этого высшего учебного заведения). Это побудило правление бюро направить учащимся курсов специальное обращение с призывом к нуждающимся в заработке объединиться в одной курсовой организации по трудоустройству студентов. «Как мало мы еще проникнуты общими интересами, как мало мы сорганизованы даже на этой столь близкой нам почве предложения своего тpудa», – негодовали авторы «Обращения».
Были, правда, и исключения. Например, бюро труда Петербургского электротехнического института объединяло 184 члена, или 30.6% студентов этого учебного заведения. К категории успешных относилось и бюро труда Петербургского технологического института.
По своим функциям организации, помогавшие в трудоустройстве нуждавшимся студентам, были главным образом информационно – посредническими коммерческими предприятиями. Они зарабатывали на распределении поступавшей от работодателей информации о вакансиях в основном между вносящими членские взносы соискателями дополнительных заработков. Информация эта как бы отпускалась в кредит и оплачивалась отчислениями фиксированного процента от заработков клиентов.
Бюро труда при распределении вакансий предоставляло предпочтительное право на информацию о наиболее выгодных для них самым нуждающимся членам. На совещании об экономических нуждах петербургского студенчества в 1908 г. было принято постановление, рекомендовавшее бюро труда заменить этот благотворительный принцип «нуждаемости» принципом «коммерческим», видимо, предполагавшим введение прогрессивной шкалы отчислений в кассу бюро в зависимости от величины заработков клиентов. Часть доходов бюро от операций с распределением вакансий и прочих действовавших при них предприятий поступала на развитие дела, в первую очередь на дорогостоящую рекламу, а часть – на помощь нуждавшимся студентам через фонды соответствующих организаций студенческой самопомощи.
Об эффективности деятельности студенческих организаций по поиску дополнительных заработков можно судить по следующим данным. В 1898 г. в бюро для приискания студенческих занятий Московского университета поступило 1 248 заявок от студентов – соискателей дополнительных заработков. Из 256 предложенных им вакансий разобраны были 252 (20.2% все соискателей рабочих мест). В 1901 г. в бюро обратилось 890 человек. Им было предложено 352 места, из которых только на 201 были заключены трудовые соглашения. Работу, таким образом, получили 22.6% тех, кто ее искал. В 1902 г. в бюро поступило лишь 642 заявления, а количество предложений работодателей возросло до 338. Работу получили 235 человек (36.6% заявителей). В 1910 г. в бюро труда Московского университета поступило 233 предложения от работодателей на сумму 17.4 тыс. руб. Принято было 123 наиболее дорогостоящих предложения на общую сумму около 8 тыс. руб.
Эти данные показывают тенденцию к сокращению численности членов студенческих организаций по поиску дополнительных заработков. Скорей всего это объяснялось финансовыми обязательствами трудоустраиваемых студентов, необходимостью платить налог со своих заработков. О каких отчислениях в пользу бюро за предоставленную работу мог думать московский студент-репетитор, получавший в 1910 г. всего 6 руб. за 12 ежемесячных занятий по 2 часа? Да и качество предлагаемой студентам работы и условия ее оплаты, судя по количеству отказов от предлагаемых работодателями вакансий, не устраивали многих членов бюро. Поэтому-то большинство нуждавшихся в заработках студентов предпочитали решать проблемы своего трудоустройства без посредников, требовавших свою долю от ничтожно малых студенческих заработков.
Конечно, были и относительно преуспевавшие бюро труда, например у столичных электротехников и технологов. К ним можно отнести и бюро Московского коммерческого института, где обучалась в основном состоятельная публика. В 1910 г. его члены заняли 208 (69%) из предложенных им 336 вакансий[14].
Эффективность помощи студентам в поиске дополнительных заработков существенно снижалась острой конкуренцией между бюро труда различных высших учебных заведений. Этим пользовались работодатели, так как они могли снижать ставки оплаты студенческого труда. Поэтому появилась потребность в координации деятельности студенческих бюро труда. По одному из проектов, например, предполагалось создать в Петербурге общее центральное справочное бюро, в котором концентрировались бы сведения о всех вакансиях для студентов Петербурга.
В 1909 г. в Петербурге же возник проект объединения действовавших в местных учебных заведениях организаций студенческого самообеспечения работой в общегородскую биржу студенческого труда, чтобы противостоять «аппетитам его эксплуататоров». Биржа, по мнению ее проектантов, могла бы эффективно координировать деятельность бюро труда, снижая конкуренцию между ними; способствовать равномерному распределению запросов на студенческие услуги по возможности с учетом будущей профессии соискателей, повышая тем самым качество выполняемого ими труда; увеличивать спрос на него за счет рекламы; добиваться повышения его оплаты. Проект не был реализован из-за противодействия преуспевающих бюро труда Технологического и Электротехнического институтов, не пожелавших рисковать своими приоритетами в сфере обеспечения собственных студентов дополнительными заработками ради общестуденческих интересов.
Высшие организационные формы студенческой самопомощи – это кредитно-денежныс кооперативы, представленные всевозможными обществами (кассами) вспомоществования студентам – земляческими, факультетскими, межфакультетскими, общегородскими. Они выдавали единовременные или постоянные (в виде стипендий) пособия, ссуды на лечение, оплачивали обучение, приобретение верхнего платья, обуви, продуктов и обеденных книжек; разрабатывали и осуществляли меры к «удешевлению жизни студентов»; организовывали их лечение (стационарно или на дому); вели поиск заработков, занимались другими полезшими для студентов делами.
При кассах взаимопомощи чаще всего действовали различные коммерческие организации, пополнявшие их бюджет и на льготных условиях обслуживавшие клиентов.
Формирование самодеятельной студенческой системы материально-бытовой самопомощи свидетельствовало об изживании патерналистских настроений в среде учащихся высших учебных заведений. Они уже не надеялись на эффективную помощь государства. Постепенная трансформация студенческих организаций самопомощи из благотворительных в предпринимательские позволяет заключить, что студенты перестали надеяться на благотворительность общественности и начали искать собственные средства самообеспечения в организациях, приносящих материальную прибыль. Студенческое предпринимательство свидетельствовало о том, что будущие дипломированные специалисты постепенно становились деловыми людьми, способными жить в условиях буржуазного общества и рыночных отношений.
Заключение
Итак, правовой статус студентов в России конца XIX начала XX века был регламентирован Закон об устройстве училищ и Университетскими уставами после революции принимались различные постановления и декреты кратковременного действия.
Примечательно, что в России конца XIX начала XX века высшее образование было доступно широким слоям населения, это способствовало активизации студенчества, как плане политики, так и экономики. В России действовали множество политических организаций многие, из которых были запрещены, но что особенно показательно так это кооперативные студенческие движения молодое перспективное поколение развивалось, стремилось к прогрессу.
После революции 1917 года в судьбе высшей школы произошли значительные изменения. С одной стороны, произошла ее глубокая демократизация. Отменялась плата за обучение, студенты обеспечивались государственными стипендиями. С 1919 года университет полностью был переведен на государственное финансирование. Для того, чтобы выходцы из рабочих и крестьянских семей смогли получить необходимую для поступления в вуз сумму знаний, при университете с 1919 года действовал подготовительный Рабочий факультет. Преподавание в университете в первое послереволюционное десятилетие продолжали ученые с мировым именем: Д.Н. Анучин, Н.Е. Жуковский, Н.Д. Зелинский, А.Н. Северцов, К.А. Тимирязев, С.А. Чаплыгин.
Вместе с тем часть студентов и известных ученых, не принявших новые политические порядки, была вынуждена покинуть Московский университет. Определенный ущерб причинили и реорганизации 20–30-х годов, затеянные в погоне за увеличением числа специалистов. Из университета были выведены медицинский, советского права и химический (временно) факультеты, и на их базе созданы самостоятельные вузы.
Список литературы
1. Владимирский-Буданов М.Ф. Обзор истории русского права. М. 1995 г.
2. Евсеева Е.Н. Эмигрантская и советская высшие школа 20-х годов // Новый исторический вестник 2001 г. №3
3. Змеев В.А. Эволюция высшей школы Российской империи. М., 1998.
4. История России XX век / под ред. В.П. Дмитренко М.; 2000.-
5. Иванов А.Е. Высшая школа России в конце XIX – начале XX века. М., 1991.
6. Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4
7. Курова С.В. Гражданское право и образование. Учебно-методическое пособие. М.: 2003.
8. Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005 г. №9
9. Пушкарев С.Г. Россия 1801–1917: власть и общество. М.: «ПОСЕВ» 2001.
10. Российское законодательство X–XX веков. В девяти томах. Т.8. Москва, изд. «Юридическая литература», 1984.
[1] Пушкарев С.Г. Россия 1801-1917: власть и общество. М.: «ПОСЕВ» 2001.- с. 256
[2] Пушкарев С.Г. Россия 1801-1917: власть и общество. М.: «ПОСЕВ» 2001.- с. 258
[3] Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005г. № 9
[4] Евсеева Е.Н. Эмигрантская и советская высшие школа 20-х годов // Новый исторический вестник 2001г. № 3
[5] Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4
[6] Курова С.В. Гражданское право и образование. Учебно-методическое пособие. М.: 2003.
[7] Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005г. № 9
[8] Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005г. № 9
[9] Малахов А. Учреждения наивысшего образования // Эксперт 2005г. № 9
[10] Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4
[11] Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4
[12] Иванов А.Н. Высшая школа России в конце XIX - начале XX века. М., 1991.
[13] Иванов А.Е. Студенческая самопомощь в высшей школе Российской Империи // Отечественная история 2002 №4
[14] Иванов А.Н. Высшая школа России в конце XIX - начале XX века. М., 1991. С. 299