Саския Сассен
Глобальные города: постиндустриальные производственные площадки
Существует шесть направлений полемики. Первое касается конструкции или модели глобального города,
Второе направление полемики затрагивает финансовую сферу, ее значение в глобальных городах, ее пространственную организацию и особенно ту степень, в которой возрастающая дигитализация рынков связана с глобальными городами.
Третье направление касается услуг производителям, их роли в придании городу статуса глобального, их связи или зависимости от производства, их пространственной организации.
Четвертое направление полемики связано с отношениями между городами, в том числе с проблемами конкуренции, иерархий и сетей.
Пятое направление затрагивает проблему неравенства в глобальных городах, включая неравенство доходов и пространственные формы поляризации.
Шестое направление касается вопроса о том, можно ли считать, что в глобальных городах возникает новый пространственный порядок.
Модель глобального города
1) Глобализация и гомогенизация. Одна группа критиков концепции фокусирует внимание на вопросах, касающихся связи глобализации с гомогенизацией, которую первая, как предполагается, вызывает. Первый вариант этой критики — утверждение, что в модели глобального города глобализация рассматривается как сила, приходящая извне и гомогенизирующая города. Критика подобного рода изначально ошибочна, поскольку именно модель глобального города является аналитической стратегией, призванной исправить общую посылку экономических подходов к глобализации, в которых глобальным является то, что пересекает границы, подобно международной торговле и инвестициям.
Глобальный город представляет собой стратегическое пространство, в котором глобальные процессы происходят на территории государства, а глобальная динамика преодолевает государственные институциональные меры.
Основная задача модели заключается в том, чтобы представить экономическую глобализацию не просто как потоки капитала, но и как работу по координированию, управлению и обслуживанию этих потоков, а также как работу по обслуживанию разнообразной деятельности фирм и рынков, функционирующих более чем в одной стране. Это также означает, что глобализация не является чем-то экзогенным. Отчасти она исходит изнутри национальных корпоративных структур и элит, динамики, рассматриваемой мной в качестве начала процесса денационализации. Существуют места, где глобальные процессы действительно переживаются как вторжение извне, но глобальный город — это именно то место, где глобальные процессы могут активизироваться изнутри страны при участии определенных национальных сил.
Методологически это означает, что глобализацию также можно изучать при помощи обстоятельных социологических и антропологических исследований процессов, протекающих в городах.
Более того, я раскладываю «глобальную экономику» на множество высокоспециализированных международных сфер, соответствующих определенным отраслям, точнее, тем составляющим отраслей, которые функционируют в международном масштабе: разнообразные финансовые подотрасли, бухгалтерские, юридические, рекламные, строительные, инженерные, архитектурные, телекоммуникационные услуги и др. Несмотря на то, что в некоторых случаях они могут в значительной степени пересекаться, у каждой из них своя определенная география сетей, особенно в финансовых и связанных с ними отраслях.
Этот также означает, что эти сети могут проходить через определенную совокупность глобальных городов. Глобальный оборот золота будет отличаться от оборота нефти, а оборот фьючерсных рынков может отличаться от основных сетей валютной торговли. Некоторые города, участвующие в этом процессе, могут обладать высокоспециализированными функциями глобальных городов и располагаться в специализированных сетях, соединяющих их с глобальными городами, хотя сами они не обязательно должны быть глобальными городами. Куала-Лумпур — важный фьючерсный рынок, а Сингапур — крупный центр валютной торговли, что придает этим городам определенные функции глобального города, а также включает их в различные глобальные специализированные цепи. Ведущие глобальные города стремятся заполучить как можно боллее широкий диапазон этих специализированных цепей, проходящих через них, но даже эти города не связаны со всеми специализированными составляющими глобальной экономики. Даже ведущие глобальные города стремятся к высокой специализации в обслуживании определенного набора глобальных рынков и глобальных фирм.
Глобальный город — это функция международной сети стратегических площадок.
Сеть глобального города — это операциональная опора другого туманного понятия: глобальной экономики.
Существует разделение функций между крупными глобальными городами, которое не является результатом конкуренции, как утверждалось ранее и утверждается сейчас. Конечно, она имела место в финансовых секторах. Но это не разделение труда a-ля Рикардо с идеалом взаимоисключающих специализаций. То была модель относительного национального превосходства. Это — модель преодолевающих границы систем, каждая из которых в случае необходимости может находиться в самых разных государствах.
2) Второй комплекс проблем проистекает из существования нескольких схожих концепций. Наиболее значимой является концепция «мирового города» как в ее прежнем значении, так и в более современном, сформулированном Джоном Фридманом и Гоцом. Различие между классической концепцией мирового города и моделью глобального города — это один из уровней всеобщности и исторического своеобразия. Модель мирового города носит своеобразный вневременной характер, тогда как модель глобального города характеризует определенный социопространственный исторический этап. Ключевой дифференцирующий элемент между формулировкой Фридмана и Гоца и моей заключается в том, что я делаю акцент на «производительности» глобальной экономической системы.Это не просто вопрос глобальной координации, но вопрос производства возможностей глобального контроля.
Пространственность глобального города — основная теоретическая и методологическая проблема.
Элемент пространственности глобального города заключается в том, что он является функцией сети — обстоятельство, особенно очевидное в определенных секторах. Можно сказать, что я не согласна с противопоставлением пространства потоков и места. Глобальный город — это место, но в своем функционировании он зачастую проявляет себя в качестве особой, высокоспециализированной сети.
Третья концепция — концепция глобального города-региона. Как категории анализа, обе эти концепции имеют общие суждения в отношении экономической глобализации, но в том, что каждая из них описывает, пересекаются лишь отчасти. Фокусирование внимания на регионе вводит множество различных переменных. Я нахожу эту концепцию чрезвычайно полезной именно из-за этих различных переменных.
Для разграничения конструкта глобального города и города вообще применяются различные критерии. У каждого города есть своя материальность, политичность, социальность, своя родословная. Развитие функций глобального города, эндогенный характер динамики и обусловленность экономической глобализации пространством города является стратегическим, но не всеобъемлющим событием. Важное методологическое следствие заключается в том, что на самом деле можно изучать функции глобального города, не изучая для этого весь город целиком.
Наконец, существует различие между международными городами, вроде Флоренции или Венеции, и глобальными городами.
3) Концепция глобального города-региона придает совершенно новое измерение вопросам территории и глобализации. Здесь я ограничусь рассмотрением различий между этими двумя концепциями. Первое различие касается проблемы градации. Масштаб территории региона более пригоден для наблюдения за срезом экономической деятельности страны, чем масштаб города. Он применим, например, в качестве основной переменной производственной и базовой инфраструктуры. Это, в свою очередь, приводит к более благосклонному отношению к глобализации. Концепция глобального города значительно больше внимания уделяет стратегическим составляющим глобальной экономики, а следовательно, и вопросам власти. Во-вторых, концепция глобального города акцентирует внимание на сетевой экономике из-за характера отраслей, к ней относящихся (финансовые и специализированные службы). И, в-третьих, она особо заостряет внимание на экономической и пространственной поляризации из-за непропорциональной концентрации высоких и низких заработных плат в городе по сравнению с тем, что имело бы место в случае с регионом.
Можно сказать, что концепция глобального города более обращена к проблемам власти и неравенства. Концепция глобального города-региона концентрируется на проблемах и особенностях основных моделей урбанизации, большего охвата экономической основы, среднего сектора домохозяйств и фирм, а следовательно, также и на распределении экономических выгод от глобализации. Можно сказать, что в этом отношении концепция глобального города-региона позволяет нам увидеть возможности более сбалансированного роста, более широкого распространения выгод, связанных с динамикой глобализации.
Отрасли, которые способны доминировать в глобальных городах-регионах, с другой стороны, менее приспособлены к объединению в сеть. Например, в случае крупных промышленных комплексов связь с государством усиливается, и зачастую усиление ориентации на потребительские рынки выдвигает на первый план проблему качества, цен и возможности замещения. Следовательно, конкуренция и конкурентоспособность, скорее всего, будут значительно более заметны. Более того, когда существует значительное офшорное производство и в этом смысле международное разделение труда, как, например, в автомобильной промышленности, эта интернационализация будет приобретать форму производственной цепочки данной фирмы. Постольку поскольку большинство фирм по-прежнему имеют центральные головные структуры, связанные с определенным регионом и страной, проблема конкуренции, по всей вероятности, будет заметной и, что очень важно, локализованной — например, США против японских автомобилестроителей.
Наконец, проблема конкурентоспособности региона глубоко укоренена в его инфраструктуре. В определенной степени она также является важнейшей переменной в случае глобального города, но это, наверное, значительно более специализированный тип инфраструктуры. Региональный масштаб выдвигает на первый план проблемы общественного транспорта, строительства дорог и других сходных аспектов, которые в известной степени не касаются глобального города. И вновь это показывает, до какой степени сосредоточение внимания на регионе предполагает более благосклонную оценку конкурентоспособности в глобальной экономике. Напротив, сосредоточение внимания на глобальном городе выдвинет на первый план растущее неравенство между высоко востребованными и сильно пострадавшими секторами и пространствами города, а следовательно, и вопросы власти и неравенства. Сосредоточение внимания на региональной инфраструктуре в большей степени будет связано с разбором потребностей среднего класса.
Третье различие, связанное с предыдущим, заключается в том, что сосредоточение внимания на сетевой международной динамике в глобальных городах позволяет нам с легкостью зафиксировать растущую интенсивность таких трансакций в других областях — политической, культурной, социальной, криминальной. Теперь у нас есть свидетельства увеличения международных трансакций между сообществами иммигрантов и сообществами коренных жителей и усиления интенсивности использования этих сетей после их создания, включая экономическую деятельность, которая до настоящего времени была маловероятной. У нас также есть свидетельства увеличения международных культурных сетей (рост международных рынков искусства и международного класса кураторов), международных неформальных политических сетей активистов-экологов, борцов за права человека и т. д. Они в значительной степени являются международными межгородскими сетями. То же самое можно сказать и о новых международных криминальных сетях. В региональном масштабе нелегко распознать существование таких сетей между различными регионами. Более вероятно, что переход от одного определенного сообщества в регионе к другому особому сообществу в другом регионе нейтрализует значение региона как такового.
4) Возможно, стоит выделить подход, хотя это все же другой случай дифференцирования, согласно которому недопустимо использовать понятие глобального города для описания такого города, как Лондон, поскольку в более ранние эпохи он был куда более международным, чем сегодня. В своем наиболее крайнем проявлении эта критика отвергает своеобразие концепции, доказывая либо то, что глобального города не существует, либо то, что в ней нет ничего нового, поскольку Лондон и Нью-Йорк давным-давно были международными центрами, или, если хотите, сегодня они стали менее международными, чем были в прошлом.
Наиболее показательным является случай Лондона. Действительно, можно считать, что в 1990-х гг. он имеет значительно меньшее глобальное влияние, чем в эпоху Британской империи. Отвечая на такую критику, следует подчеркнуть, что в предшествующий период национальное государство боролось за превосходство, а международные экономические потоки имели место в рамках системы межгосударственных отношений. Именно в этом контексте следует рассматривать возникновение глобальных городов. Я не утверждаю, что это наиболее яркий случай развития международных сетей между городами.
Финансовый порядок
Анализ финансового сектора ставит перед нами множество проблем, причем некоторые из них весьма нестандартны. Одна из наиболее важных: мое настойчивое выделение финансовых центров, а не финансовых рынков и конкретных финансовых институций.
1) Центры vs. фирмы и рынки
Сосредоточение внимания на центрах открывает широкий диапазон условий и причин, которые выпадают из поля зрения, если мы фокусируем внимание на фирмах или рынках. Финансовый центр нельзя свести к простому обмену. Вообще, введение понятия финансовых центров позволяет нам лучше, чем понятие фирмы или рынка, осмыслить существование пространства, в рамках которого могла возникнуть и действовать новая субкультура. Я считаю, что эта новая субкультура явно способствовала успешной циркуляции инноваций в 1980—1990-х гг., многие из которых противоречили старым традиционным формам ведения банковского дела, прежде доминировавшим в данном секторе.
Именно организационная сложность является важным условием максимизации выгод, которые фирмы и рынки могут извлечь из новых цифровых технологий.
Акцент на центрах также сочетается с возрождением в 1990-х гг. интереса к экономической активности кластеров и к локализации пространственного роста вообще. Совпадение пространственной кластеризации отраслей и региональной специализации, которое лежит в основе утверждений о возрастающей отдаче экономического анализа в масштабах города и региона, также работает на динамику финансовых центров.
2) Конкуренция vs. разделение функций
Второй важной темой является доказательство того, что глобальные города, особенно их финансовые центры, попросту не конкурируют друг с другом. Помимо конкуренции, существует еще и разделение функций. Оно стало более очевидным в последние годы. Рассуждения в духе конкуренции приводят к подчеркиванию позиции, а следовательно, и к интерпретации выгоды или потери в зависимости от этой позиции. Это также влечет за собой ориентирующееся на государство видение сектора, оказывающегося все менее включенным в межгосударственную систему. Выделение конкуренции в международном масштабе происходит в оптике традиционных сравнительных исследований. Мои усилия были направлены не на отрицание обоснованности применения этой оптики для решения определенных задач, но на создание иной оптики.
Рассуждение на языке разделения функций вносит в анализ другие переменные. Например, выделение таких характерных особенностей, как сети филиалов или потоки финансовых инструментов, из совокупности финансовых центров выдвигает на первый план сетевой характер значительной части глобальной экономики. В этом заключается весьма серьезное отличие от ранней конкуренции между городами за привлечение заводов-изготовителей — положение, напоминающее ситуацию с нулевой суммой. Кроме того, на первый план выдвигается предположение, что глобальные фирмы и рынки должны действовать вне множества городов, а следовательно, они не обязательно должны действовать так, как если бы города конкурировали друг с другом, скорее они формируют международную сеть своей деятельности. Такие фирмы и рынки нуждаются в существовании современной инфраструктуры и ресурсов не в одном городе, а в их сети. Я бы сказала, что конкуренция имеет место преимущественно между фирмами, а не между городами. Недавнее распространение стратегических альянсов между финансовыми рынками в различных городах служит прекрасной тому иллюстрацией.
3) Самостоятельный характер отрасли
Услуги производителям
Особенностью моего анализа является то, что перемены в сфере услуг рассматриваются не просто как рост числа рабочих мест, а что более важно, как рост удельного веса сферы услуг в структуре развитых экономик: фирмы во всех отраслях — от горнодобывающей до оптовой торговли — пользуются теперь бухгалтерскими, юридическими, рекламными, финансовыми, прогностическими услугами больше, чем они это делали двадцать лет назад.
Это, в свою очередь, приводит к важным результатам в экономическом росте городов. Города становятся важными производственными площадками вследствие того, что они открыты для фирм во всех отраслях. Я утверждаю, что это свидетельствует о новой фазе в развитии города как экономического пространства: под властью фордизма города утратили ключевые производственные функции; под властью финансов и специализированных служб у них появились новые производственные функции.
Вообще, я бы сказала, что нельзя оценивать, является город глобальным или нет по тому, сколько людей занято в сфере услуг производителям, ибо эти услуги может осуществлять очень небольшое число профессионалов.
Суть в том, имеет ли место координация и специализированное обслуживание глобальных фирм и рынков. Кроме того, растет число фирм высшего уровня, особенно в США и Великобритании, нуждающихся в оказании специализированных услуг. В свою очередь это способствует приходу иностранных фирм в эти страны, а также росту всего комплекса специализированных услуг. Эта критика верна и в самом экстремальном случае: если нет никакого финансового сектора и сектора услуг производителям, то вероятность того, что этот город не является глобальным, довольно высока. Но здесь уместно одно существенное возражение: высокотехнологичные центры, вроде Силиконовой долины, и культурные центры, вроде Берлина, могут быть весьма похожими на глобальные города, но при этом не обладать финансовым сектором.
Заводы Детройта могут перемещаться в Мексику или куда-либо еще, но это не мешает тому, что многие — а их доля на самом деле растет — специализированные службы, оказывающие услуги автомобилестроителям, по-прежнему создаются в Нью-Йорке.