П оявление детского дома в Ключевке связано с тем, что здесь нашлось подходящее помещение. Даже не одно, а несколько, пристроенных одно к другому. В основании этого комплекса находился поповский дом. Стоял он вдоль улицы, с двумя классными комнатами и небольшим коридором. К нему были пристроены несколько комнат из дерева и самана. Это была начальная школа, в 1937 году ставшая семилеткой. С прибавлением классов, открывались пятый, шестой, седьмой. Учащихся было много. Я помню два первых, два вторых, а в остальных наполняемость была за тридцать и за сорок учащихся. В одном классе ученики были разных возрастов, например, со мной учились Гриша Сдержиков и Демин Петр с 1926 года рождения, а Василий Бурцев был с 1922-го.
И з-за переполненности или по политической причине в 1940 году в школу стали превращать церковь: сняли головной купол, разобрали до фундамента колокольню, сняли стропила, и заново сделали крышу. Из двух входов оставили один, где он сейчас и находится. Алтарь, как и звонницу, разобрали до фундамента, и в 1941 году была открыта новая школа. Правда, не было в ней галанок, машины с кирпичом мы разгружали, выстраиваясь в цепочку, а вечером после занятий печники строили голландки. В новую школу в 1941 году я пришел в 5 класс.
В скоре после начала войны, вместе с другими жителями села, забрали нашего директора школы Логинова Петра Егоровича. Он был высокий, стройный, требовательный. Вскоре пришла на него похоронка. Жена его, Анастасия Ивановна, осталась с детьми одна, а после уехала в Сорочинск, наш бывший райцентр. На смену ушедшим на фронт учителям приходило пополнение из числа 8-, 9-, 10-классников.
Т ак, учителем немецкого языка был парень из Новосергиевки Смагин Михаил Петрович, но и его призвали на защиту Отечества. Ему повезло, и он вернулся с фронта, работал в райкоме партии. После присоединения Южного Сахалина началось заселение острова, и его призвали на освоение новых земель. До самой пенсии Михаил Петрович проработал в партийных органах Сахалина, вернулся в родные места еще в работоспособном возрасте, с пенсией за выслугу лет. Он рассчитывал на торжественную встречу, на то, что его опытом воспользуются, но встреча была холодной, переросла в скандал, и закончилось дело тем, что ему пришлось уехать в Покровку, где он и умер. Извиняюсь за отклонение.
П риехали вместе с другими беженцами и учителя в нашу школу: Яков Лазаревич и Клара Лазаревна, эстонка - учитель математики. И завезли детей в детский дом, в ту старую школу.
О сновным контингентом детей и воспитателей детского дома были жители города Вязьма (граница Смоленской и Московской областей), где осенью 1941 года шли затяжные ковопролитные бои. С нового 1942-43 учебного года школа пополнилась воспитанниками детского дома. В 6 классе мне пришлось сидеть за одним столом или партой с Игорем Любимским, он был в эвакуации с матерью и братом Мишкой. Вливание детей из города в село ничего существенно не изменило, просто началось знакомство, налаживание дружеских отношений, началась борьба за выживание, за место в огромном детском коллективе. Постепенно увеличивалась численность детей в детдоме, рост, в основном, шел за счет безотцовщины близлежащих районов. Привозили на лошадях деды или родственники, были и дети, выловленные на вокзалах. Директором детдома была женщина из Вязьмы, Анна Петровна, воспитателями работали: Вера Иосифовна Загорулько с сыном Владимиром, Надежда Ивановна (фамилию не помню), Нина Ивановна Янсон с матерью и братом Костей, Александра Васильевна, — Маша Вольф (с братом) была завскладом. Вот этот коллектив вместе с сельской властью вел обустройство детей на новом месте.
С начала приходилось тяжело: не было одежды, обуви, кормили слабо, дети искали друзей среди местных, и они их подкармливали. Потом стало все постепенно улучшаться: одевали детей в готовое белье, верхнюю одежду, отличникам давали шубы, пальто с воротниками из меха. В детдоме была своя самодеятельность, радиоприемник, которых в селе ни у кого не было, своя электростанция с двигателем в 5 лошадиных сил, одноцилиндровый. После семилетки детей направляли в ФЗО (фабрично-заводское обучение), через 2-3 года они получали специальность, их трудоустраивали, давали общежитие или квартиру. Как исключение, директор детдома мог оставить одного-двух отличников до окончания средней школы.
П о мере освобождения оккупированных территорий, приехавшие работники забирали своих детей и уезжали, но, как говорится, свято место пусто не бывает. Приехала во «Всемирный Октябрь» новая директриса Арова Надежда Васильевна, с матерью-пенсионеркой и младшой сестрой (вскоре уехала), с усыновленным Колей Волковым. Позже приехал ее брат Ваньков Василий Васильевич, назначенный воспитателем. Вместо уехавшей фельдшерицы, приехала Дынина Таисия Федоровна с матерью, которая работала в детдоме прачкой.
Н овая директриса развела подсобное хозяйство в пойме ручья Антошка. Там были делянки зерновых, огородних, бахчевых культур. Работали, в основном, дети из детдома под руководством кого-то старшего, например, плотника Демина Леона Семеновича, пришедшего с фронта. Пришел по ранению Махортов Федор Арсентьевич и вскоре женился на Таисии Федоровне Дыниной, медичке, которая устроила его воспитателем в детдом. Директриса была крутого нрава, вспыльчивая — под горячую руку ей не попадайся: обругает или выгонит. Поэтому состав воспитателей часто менялся, а заменить особо было не кем. Вот, видимо, в такое критическое время и был принят на должность воспитателя и ваш покорный слуга. Осенью 1948 года, по рекомендации Федора Арсентьевича, меня приняли воспитателем 2 класса. Для меня эта работа новая, приходилось учиться на ходу, перенимать опыт у старших. За мной наблюдали доверенные лица директора, да и сама она не обходила вниманием и во время приготовления уроков, и в клубные часы.
С моим приходом в детдом несколько изменилась внешольная работа. У нас с Федором Арсентьевичем образовался дуэт музыкантов, а это было значимым фактором в воспитательной работе. Мы готовили и проводили различные вечера, конференции, встречи и т.д. Федор Арсентьевич хорошо играл на гитаре, а я на балалайке, гармошек не было. Под эти струнные мы устраивали танцы.
В ремя шло, стали изменяться требования к работникам детдома. Понадобились образованные воспитатели. Пришлось и нам с Федором Арсентьевичем поступать в учебные заведения. Начинать пришлось с получения среднего педагогического обазования, и мы устроились в Бузулукское педучилище: Ф.А. со своими 8-ю классами на второй курс, а меня с 9-ю приняли на третий. Но учиться в этот раз мне не пришлось — призвали в армию.
С лужил в Армении более трех лет. Все годы не прерывалась связь с детским домом. Приходил в отпуск — директриса брала в гости, просила после службы вернуться на работу в детдом. Так я и поступил. Демобилизовался в октябре 1952 года, но положенного месяца не отдыхал — директриса вызвала на работу, оформлять детдом. Писал плакаты, транспоранты — готовились отметить 35-ю годовщину Октября.
З а время моей службы контингент детей не уменьшился, но дети изменились по социальному составу, больше стало выловленных на вокзалах железных дорог — эти были вольные, не хотели жить в режиме дня детского учреждения. Было несколько побегов детей, запомнился один из них.
З аметили отсутствие детей, стали расспрашивать видевших ребят. Чтобы быть меньше заметными, они пошли оврагом, который был образован весенними водами вблизи школы, затем через улицу и опять оврагом — вниз к реке (где сейчас мост, построенный Курманаевским ДРСУ), через реку, лесом и — на пашню, напрямую на Гамалеевку. Эту картину наблюдала директриса через бинокль. Видя, что беглецы идут быстро, и возврата не предвидится, она велела мне седлать лошадь и скакать вдогонку. Пришлось это делать быстро, так как приближалась ночь. Правда, долго уговаривать никого не пришлось, все вернулись. В других случаях некоторые из беглецов начинали отставать в пути, возвращаться, и так все вернулись, больше попыток покинуть детдом не было.
Ж изнь в стране налаживалась, детей стали забирать родственники, приезжали желающие усыновить или удочерить, некоторых по желанию доставляли до мест проживания отцов или матерей. Например, я возил шестиклассника Филатова в Бузулук к матери, Антонина Сапрыкина возила троих в Ульяновск и двоих в Оренбург.
В 1953 году меня перевели в Ключевскую семилетнюю школу на должность физрука. Директриса не хотела отпускать, но потом смирилась. Недолго после моего ухода продержался и детдом, к новому учебному году 1954 года его закрыли. Все разъехались, кто куда. Директриса с братом Василием Васильевичем и его женой переехали на работу в детдом в Преторию. Надежда Васильевна умерла, а Василий Васильевич работал директором аэропорта, где и проживает его семья.
Ф едор Арсентьевич был переведен директором в Хуторской детдом, потом работал учителем географии в Землянке, а затем был избран вторым секретарем Новосергиевского РК КПСС. До пенсионного возраста не доработал, был переведен директором школы №1, потом в райпотребсоюз на какую-то незначительную должность, затем был снят с работы и отправлен на пенсию. Поехал как-то в Самару, в архив, на вокзале с ним случился сердечный приступ, и он скончался. Похоронен в Новосергиевке. Через некоторое время распрощалась с жизнью и его жена Таисия федоровна. Остались две взрослые дочери, живут где-то в городах.
В ера Иосифовна уехала к сыну в Переволоцкий район, наверное, уже нет в живых. Никуда не уехела и сейчас живет в Ключевке Нина Ивановна Янсон, она вышла замуж за Красикова Алексея Гавриловича, нарожала много детей, все куда-то поразъехались. Ее мать Ефросинья Архиповна похоронена в Ключевке, брат Костя приезжает к ней в гости. Таня, младшая дочь, живет в Ключевке с матерью. Виктор Иванович Ермолин, работавший воспитателем детдома после меня, выучился на юриста, теперь пенсионер, живет в Свердловской области.
Я, последний из магикан, живу в Нестеровке один.
