by Капитан Пронин
Несмотря на незавидную судьбу, «Противостояние» оставило после себя солидное наследие, которым я пользуюсь до сих пор. Собственно, о нём сейчас и пойдёт речь.
Персонажи. Кто бы что ни говорил, а раздираемая войной Терра была богата на колоритных персонажей. Взять хотя бы ту же Шизу, которая в быту была спокойной и даже милой, или Люциуса Волвингтона, который не побоялся встретиться со своим тёмным прошлым в лице ненавидевшей его Валькирии.
После заморозки «Противостояния» я задался целью заполнить вакуум, окружавший моих «подопечных». Ведь ни я, ни мои читатели не знали, чем они занимались до того, как прибыли на Терру, и имелись ли у них родственники.
У многих моих персонажей появились родители (а некоторые из них исами стали родителями), братья, сёстры, бабушки и дедушки. Многие из них кардинально сменили род деятельности (ЛеСкунсо, например, переселв компьютерное кресло и стал хакером, а Люциус Волвингтон расстался с мундиром Коменданта и подался в политику).
Потенциальные Мэри и Марти Сью были понёрфлены или переосмыслены (Юрий Пронин, игравший в «Противостоянии» роль эдакого непобедимого суперсолдата, стал бойцом московского ОМОНа, а ЗловредЗлыдень получил более благозвучное имя, избавился от паранормальных друзейи возглавил гигантскую корпорацию со штаб-квартирой в Токио).
Аутсайдеры вроде Грея или Носферату Кровожадного, напротив, перестали фейлить и, что называется, пришли к успеху (первый стал богатым и влиятельным мафиози, а второй перебрался в фэнтези ипримерил на себя роль борца с нежитью). Более чем заслуженный успех, если вспомнить, через что им пришлось пройти в «Противостоянии».
Главным же нововведением стало то, что все эти персонажи прибавили в объёме (кто-то буквально, набрав энное количество лишних килограммов, а кто-то образно). «Геройские герои» и «злодейские злодеи» ушли в прошлое. Те герои, которые считались положительными в «Противостоянии», теперь имеют ряд недостатков, которые сделали их более проработанными и… реалистичными, что ли.
И, наоборот, те из них, кто имели на Терре репутацию «плохих парней»/«плохих девушек», не лишены достоинств. Тот же МалверСинистер, в «Противостоянии» известный как ЗловредЗлыдень, своими разработками двигает земную науку вперёд. Хоть у него и есть противники, которые считают его методы ведения бизнеса незаконными и даже аморальными (а его корпорацию «СинистерИндастриз» они называют не иначе как «империей зла»).
Рисунки. Помимо персонажей, «Противостояние» оставило после себя множество рисунков разной степени годноты. Многие из них вы уже видели в предыдущих документах по этой теме. Часть рисунков, которые я считаю годными, я храню в сохранёнках. Остальные рисунки лежат в «Мастерской Кота Зловреда», где я со своими
Кан Волвингтон – оскароносный актёр, шоумен, старший брат Люциуса Волвингтона и просто сто с лишним килограммов сала харизмы.
Этот крупный во всех смыслах этого слова хищник с белоснежной шёрсткой довольно-таки неплохо зашёл аудитории «Книги Фанфиков» (судя по просмотрам и лайкам, поставленным к ориджиналу «Большой шоумен», в котором он дебютировал)
коллегами публиковали главы, посты про персонажей, технику и всё в таком духе.
Лично я считаю, что это хорошее «наследие». Ведь оно показывает, что мои подписчики проявляли неподдельный интерес к «Противостоянию» и всему, что с ним связано. Как пел Егор Летов: «Это ли не то, что нам надо?».
Борис Вольф и его хазбандо лучший друг Чешир. Несмотря на то, что они находятся по разные стороны закона (Вольф работает в КГБ, а Чешир вырос в «семье» дона Грея), эти двое довольно-таки неплохо поладили друг с другом.
Чешир и вовсе изъявил желание перебраться на ПМЖ к Борису, поскольку тот вкусно готовит и не прочь помассировать его обширные телеса
Концепт планеты, разрушенной ядерной войной (и архетипы персонажей, присущие подобному миру). Если так подумать, Терра Де ЛосМуэртос с её суровым климатом и не менее суровыми обитателями является неплохим полем для историй о «маленьких людях» (ну или, как в моём случае, «маленьких зверолюдях»), которые не обличены властью и каждый день борются за свои жизни. Вот некоторые из них:
- пустынник-сурвивалист. Может быть выходцем из Целинограда, Оазис-Тауна или другого, куда менее известного поселения, расположенного в Бэдленде. Он умеет решать проблемы. Не проблемы типа «Что есть добро, а что есть зло?», потому что этим должны заниматься долбанные философы. Он решает практические проблемы вроде «Где тут пригодная для питья вода?», «Чем бы набить желудок, чтобы тот не доконал меня своим урчанием?» или «Где можно сбыть металлолом, который я нашёл в пустыне?».
Шензи «Шиза» Крокута. Всё ещё толстая, но куда более адекватная, чем её версия из «Противостояния». Кроме того, она утратила способность впадать в «ярость берсерка»
Увязалась за Борисом Вольфом и Чеширом, о чём впоследствии ни разу не пожалела, так как её знакомство с этой необычной парочкой обернулось для неё невероятными приключениями, о каких она и не мечтала
Двойное солнце Терры и трудности, с которыми он сталкивался с малых лет, закалили его тело и дух. Ему не свойственны такие чувства как жалость или сострадание. Если ему придётся кого-то убить, он сделает это без всяких сожалений. Выражение «Убей, или будешь убит» он считает не крылатой фразой, а руководством к действию.
Если ему представится возможность покинуть Терру, он покинет её без всяких колебаний. А всё потому, что он не жил, а выживал на ней.
- сектантошалелый вооружённый фанатик. Проживает там же, где и пустынник-сурвивалист, но имеет несколько иную систему ценностей. Предан своему вождю, которого он считает чуть ли не богом. Готов ради него на всё (в том числе пожертвовать собой). В глубине души мечтает о том, чтобы семпай вождь заметил его.
Любого, кто ставит под сомнение авторитет его вождя, фанатик считает своим врагом. Попытки убедить его выступить против вождя не увенчаются успехом, так как он искренне уверовал в исключительность последнего. Он скорее убьёт вас, чем предаст его.
Фанатик не боится смерти, поскольку его вождь внушил ему, что своим служением тотобеспечит себе достойное место в загробном мире. По этой же причине фанатик пойдёт
в бой против любого противника, каким бы многочисленным и вооружённым тот не был.
- имперец-патрульный. Пожив на Терре год-другой, этот кадр избавился от того налёта романтики, который окружал его во время учёбы в академии. Он больше не мнит себя цивилизатором, несущим дикарям свет прогресса. Теперь он простой солдат. Маленький винтик в огромной имперской машине, которая сминает всё на своём пути.
Поездки за пределы Стены, не дающей гостям из пустыни проникнуть на имперскую территорию, дали ему наглядное представление о Бэдленде и его обитателях. Имперец не испытывает к ним никаких сантиментов - и, если ему покажется, что они хотят убить, пленить или как-то ещё навредить ему, он откроет огонь на поражение.
Суровый климат Терры научил имперца беречь еду и воду, не уповать на технику, которая может подвести его, выйдя из строя в самый неподходящий момент, а также рассчитывать на себя и на свои силы.
Если его окружат недружелюбно настроенные аборигены, он будет биться с ними до последней капли крови. А, если его будет ждать неминуемое поражение, он подорвёт себя, прихватив с собой стольких врагов, сколько сможет.
- имперец-пилот. Как и патрульный, этот кадр давно расстался с иллюзиями касательно будущей службы, которые он питал в бытность кадетом. Но, если патрульный смотрит на пустынников сквозь прицел винтовки, пилот делает это, сидя в кресле пилота винтокрыла, истребителя, перехватчика, бомбардировщика или иной боевой машины.
Пилот отдаёт себе отчёт в том, что, лишившись своей машины, его боеспособность ощутимо снизится. Попав в подобную ситуацию, он постарается прорваться к своим, перед этим дав им понять, что он жив и ещё может послужить Империи, на верность которой он присягнулв своё время. Ну или отправится на поиски укрытия, если дело идёт к вечеру.
Быть может, я когда-нибудь напишу историю, в которой будет фигурировать один или несколько подобных персонажей.
Концепт Империи, космические корабли которой бороздят Большой театр вселенную. В «Противостоянии» Империя представляла собой крайне милитаризированное формирование, предпочитавшее решать свои проблемы силой.
К дипломатии она прибегала в тех случаях, когда ей это было выгодно (или когда у неё не оставалось иного выхода). Стоит ли говорить, что с таким подходом друзей у Империи было немного (а вот врагов, наоборот, было в избытке)?
К сожалению, в той работе я толком не прописал Империю. Из «Противостояния» выходило, что она принесла землянам войну, по своему масштабу превосходившую как Первую, так и Вторую мировые войны. Я и мои коллеги планировали показать последствия этой войны в сиквеле, действие которого должно было происходить на Земле.
Если говорить вкратце, на Земле (а, если быть точнее, в советской России) должен был появиться свой аналог движения Сопротивления. И, в отличие от своего террианскоготёзки, оно могло бы добиться немалых успехов в деле изгнанияимперцев со своей территории.Но, как и в случае со многими другими проектами, завязанными на «Противостоянии», этот сюжет «не взлетел» и был благополучно забыт.
Если я когда-нибудь возьмусь за историю, в которой будет фигурировать Империя или её представители, я внесу в неё следующие коррективы:
- Империя будет полагаться как на силу своего оружия, так и на дипломатию (и таким образом перестанет напоминать Галактическую Империю из «Звёздных войн» или Империум Человечества из Warhammer 40K;
- Империя будет выстраивать отношения с землянами в духе взаимовыгодного сотрудничества. Земляне получит доступ к некоторым «невоенным» технологиям имперцев (а те, в свою очередь, включат Землю в свою сферу влияния);
- Империя предоставит землянам равные права (вне зависимости от того, люди они или зверолюди);
- Империя проявит благоразумие и не станет влезать в «горячие точки» вроде Ближнего Востока или Африки (за исключением ЮАР). Это же касается и чернобыльской зоны;
- Я не стану ограничиваться Землёй, перешедшей под протекцию Империи, и постараюсь показать иные миры, входящие в её состав.
Вот, собственно, и всё, что я хотел сказать по этой теме.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ: вот такое «наследие» оставило после себя «Противостояние». Как по мне, более чем достойное «наследие», учитывая незавидную судьбу этой эпической истории, которая так и не была доведена до «победного конца».
Возвращаться к ней я, скорее всего, не буду, так как её «фундамент» сломан,
а соавторы, которых я привлёк для её написания, пропали из Сети и вряд ли когда-нибудь вернутся в неё.
К тому же, я успел привыкнуть к тому формату, в котором я пишу сейчас (истории среднего размера, не раздутые до масштаба «Войны и мира» Льва Николаевича Толстого или «Тёмной Башни» Стивена Кинга).