учитель русского языка и литературы
МОУ «Мантуровская СОШ»
с. Мантурово
Мантуровского района
Курской области
В 1943 году Василий Гроссман начал работу над дилогией «Жизнь и судьба». В 1952 году ее первую книгу («За правое дело») опубликовал журнал «Новый мир». Она была встречена восторженно. Затем доброжелательное отношение критики резко оборвалось. Однако при содействии некоторых писателей роман был издан отдельной книгой «Жизнь и судьба» (1960 г.), но тут же были изъяты рукописи, и, казалось, все исчезло навсегда.
Произошел невероятный случай – арестовали книгу, а автор бил на свободе. Было недоступно его детище, его мысли и воображения, запечатленные в слове. Автор умер, не дожив до 60 лет. А роман вновь обрел жизнь в 1988 году в журнале «Октябрь» №1-4.
Название книги глубоко символично. Наша жизнь определяет нашу судьбу.
Историческую основу романа составляет идея, что война со стороны Советского Союза была подлинно народной, освободительной, справедливой. Эта идея ведет, направляет логику сюжета, цементирует единство характеров и обстоятельств.
Все события, значительные и незначительные, и судьбы каждого из героев связаны со Сталинградской битвой. Разные дороги ведут через войну героев дилогии и никого не обходят по – житейски разными драмами. Каждый из них – неповторимое лицо, самобытный характер в череде лиц и характеров, совокупностью своей складывающих обобщенный потрет человека, который пришел к победе над фашизмом.
В. Гроссман последовательно реализует свое кредо художника, рисуя войну, ее события жесткими красками. Войны для него – не игра в героизм, не сфера красивых подвигов, а суровая необходимость, в которой человек, оставаясь человеком, защищает свои интересы, проявляет волю и стремление к свободе, личной независимости. Война – это среда, в которой раскрывается человек со своими заботами и нуждами, убеждениями и надеждами. При этом, автор четко определяет различие между своим, художническим изображением войны, и тем, как война запечатлевается в памяти народной, в исторических описаниях. Он как выдающийся художник исследует человека, его чувства, сознание, поведение в экстремальных условиях войны, способность человека творить добро и зло. Через конкретных людей он прослеживает жизнь и деятельность социальных образований различных типов.
Остановлюсь на разборе образов главных фигур романа – Штрума, Крымова и Гетманова, в которых автор воплотил свое представление о трех исходных вариантах взаимоотношений человека и общества. Речь идет о сынах и пасынках истории.
Крымов – старый большевик, комиссар, верой и правдой служивший революции, идею свободы добровольно отдавший за идею долга перед государством, одобрявший насилие над инакомыслящими.
После посещения дома шесть дробь один он пишет донос на Грекова, командира отряда красноармейцев, многие дни сдерживающего атаки гитлеровцев. Здесь, окруженные врагами, обреченные на гибель, люди Грекова чувствуют себя более свободными, чем раньше, до войны. Они не боятся говорить правду, не скрывают своих мыслей, ощущают свое равенство друг с другом. Философия Грекова о необходимости свободы человека от государства кажется Крымову крамольной, вредной, даже вредительской. Недаром у него возникает подозрение, что его ранила не случайная пуля, а именно пуля Грекова. Комиссар чувствует в этом сильном, независимом человек, не только своего личного врага, а врага общества, в строительство которого он, Крымов, вложил столько сил.
И все же образ Крымова не вызывает в нас антипатии. Чувствуется, что и писателю он почему то дорог. Почему же?
Комиссар сомневается, размышляет, постоянно думает над жизнеустройством и не находит в себе чувства удовлетворения тем, что сотворили из своей страны, своего народа он и его товарищи по борьбе…
Его сомнения разрешаются после ареста. Обратим внимание на разговор Крымова со следователем: «А ты где воевал? Ты, мерзавец, был в Сталинграде?» - и на его размышления:
«С живого тела революции сдиралась кожа, в нее хотело рядиться новое время, а кровавое живое мясо, внутренности пролетарской революции шли на свалку, новое время не нуждалось в них. Нужна была шкура революции… Но был другой мозг, другие легкие, печень, глаза…
Великий Сталин! Раб времени и обстоятельств… А те, кто не кланялся перед новым временем, шли на свалку… Теперь он знал, как раскалывали человека».
Осмысливая свою жизнь и путь, пройденный страной, он мысленно возвращается к дому шесть дробь один и теперь не находит в Грекове врага – его мучают угрызения совести за этот донос.
Крымов дорог Гроссману тем, что в ужасных обстоятельствах несвободы, насилия, он не отдал свою комиссарскую душу на поругание, сохранил в себе человеческое достоинство. «Самое трудное быть пасынком времени. Нет тяжелее участи пасынка, живущего не в свое время. Время любить лишь тех, кого оно породило – своих детей, своих героев, своих тружеников».
Крымов предпочел остаться пасынком, не приняв ни философии, ни морали, ни идей тех, кто были детьми времени.
Интересная в этом отношении судьба Штрума – талантливого физика, сделавшего открытие, способное умножить мощь советского государства, - но при этом чуть не превращенного им в пасынка. И здесь важный поворот в его судьбе совершает автор. Виктор Павлович Штрум, страшась быть уничтоженным, подписывает верноподданническое письмо, которое может сыграть негативную роль в судьбе других людей, например, евреев – ученых поменьше масштабом. Но не будем торопиться осуждать поступок героя, негодовать по этому поводу. Сам герой судит себя: не к подвигу нужно стремиться, - размышляет он, - не делить жизнь во имя идеи на «белое – черное», а сомневаться, страдать, переживать по – своему все происходящее, то есть быть человеком, жить по совести своей, а не навязанной обществом, - только тогда можно быть свободным человеком.
В тоталитарном государстве совестливый человек – всегда пасынок времени. Его судьба трагична. Штрума спасает звонок Сталина. Но это случайность. Дело в том, что мы не можем предсказать итог его жизни, ведь впереди еще 1947 год.
Чтобы понять Крымова и Штрума до конца нужно ответить и на вопрос, кто же сыны своей эпохи, кому она дала власть над людьми.
Гетманов – человек на первый взгляд обаятельный, демократичный, умный. «Но самым удивительным было то, что Гетманов, казалось, оставался искренним, был самим собой и когда требовал плана с секретарей райкомов, срезал последние граммы с колхозных трудодней, и когда занижал зарплату рабочим…», и когда пекся о благе тех самых рабочих. Он совершенно не подозревал в себе «двойного дна».
Восхищаясь комбригом Новиковым, который задержав наступление своих войск на несколько минут, выждал подходящий момент и тем самым не дал погибнуть многим бойцам, Гетманов тут же пишет на него донос и не находит ни в своих чувствах, ни в своем поступке ничего противоречивого, безнравственного. Двойная мораль, двойственность чувств и поступков – плоть и дух, как бы поделенные на две половины, черную и белую, - вот суть этих идей.
Бывший редактор республиканской газеты Сагайдак искренне считал, что «главная цель его газеты – воспитывать читателя, то есть пройти мимо какого-нибудь события, замолчать жестокий недород, идейно не выдержанную поэму, падеж скота, землетрясение, – события эти не имели для него значения». Он проповедовал «ненужные, служащие воспитательной цели взгляды».
Гетманов и Сагайдак – это люди, которые правду, совесть, здравый смысл подчинили служению государственной идее: индивидуальное поглощается общественным, отдельный человек ничего не значит, только масса, единственная, серая, достойна жить.
Несмотря на то, что в романе много трагических эпизодов, ситуаций, судеб, связанных с идеями взаимоотношений человека и общества, свободы и ее реализации при существующем строе, - в целом мироощущение Гроссмана вселяет веру и оптимизм. Вспомним письмо – трактат Иконникова, сформулировавшего теорию зла и добра. Меня трогают в ней мысли о том, что «сила добра в беззащитности последнего», о том, что «история человека – это битва великого зла, стремящегося размолоть зернышко человечности», о том, что принцип добра – это «инстинкт участия, жалости».
Давайте сопоставим эпизод убийства русским офицером немецкого солдата после окружения армии Паулюса (ничего не понимающие глаза, улыбающийся рот, мягкое податливое тело и немой укор в глазах: «Меня убили?») со сценой, когда русская баба, обожженная ненавистью к фрицу, все же протягивает ему кусок хлеба. Или вспомним страницы романа, описывающие проявление человечности, добра, рождающегося на наших глазах в ужасающихся обстоятельствах уничтожения людей в газовых камерах.
В. Гроссман заставляет задуматься над вопросом – во имя чего жить? И приводит читателя к мысли: человек должен стремиться к свободе, пройдя через страдания, сомнения, часто страх смерти.
Еврейский вопрос – одна из кардинальных тем романа Гроссмана. Она не исчерпывается описанием исхода евреев в гетто, уничтожения их в газовых камерах. Проблема национального глубоко впелетена в канву всей книги. Евреи перестали ощущать себя отдельным народом, и это раскрывается в строках письма Анны Семеновны своему сыну, которое производит очень сильное впечатление. Только перед смертью она познает огромное, дающее силы жить даже в невыносимых условиях чувство любви к своему народу, осознает себя его частицей.
Отношение к евреям в обществе тревожит писателя. С одной стороны, революция и Советская власть освободили их от унижений и угнетения, но с другой – еще идут бои с фашизмом, а еврейских специалистов уже увольняют из института, где работает физик Штрум, задерживают их отъезд в Москву. Сам он, заполняя анкету, вдруг спотыкается и задумывается на пятом пункте, где нужно указать национальность: он, никогда не ощущавший себя евреем, вдруг осознает, что именно эта строка в его биографии может сыграть трагическую для него роль.
Гроссман не идеализирует евреев, он показывает их в романе, в том числе и в письме матери Штрума, разными: и добрыми, трудолюбивыми, алчными, неразумными, злыми, способными на предательство, холуйское служение фашистам. Ни один народ, - утверждает писатель, - в том числе и еврейский, не заслуживает такой жестокой судьбы. Он имеет право на жизнь, на осознание своей национальной сущности, он сам – творец жизни, он полон ею.
«Что ж это будет, когда их всех поубивают?» Они исчезнут и рухнет часть мироздания, и брешь будет вечно зиять в полотне человеческого бытия. Утраченная жизнь невосполнима. Каждый человек, к какой национальности бы он не принадлежал, несет в себе огромные ценности. И уничтоженный, уносит их с собою в могилу. Убийцы, насильники всех родов обкрадывают человечество, они стремятся сделать его нищим, убогим, слабым.
Горькое чувство совершенной несправедливости, утраты испытывать при чтении письма Анны Семеновны. Это страницы горькой истории, тяжкий путь, стоявший людям, страшных жертв.
Герои Гроссмана привыкли рассуждать, спорить, философствовать, что свойственно и самому автору. «В 30-40-е годы он считал себя сыном времени, автором, а оказался его пасынком, которому в будущем вновь предстоит стать сыном».
В романе «Жизнь и судьба» отдано много внимания вопросам национальных и интернациональных, патриотических и революционных традиций, их роли и значения в войне.
Война, связанные с нею жертвы, потери, трудности, заставили задуматься всех людей над своей судьбой, над судьбой Отечества, лучше понять и почувствовать национальные традиции, осознать свою роль в происходящих событиях и ответственность за будущее страны, населяющих ее народов.
Роман «Жизнь и судьба» - книга о величии и трагедии народа, выдающее произведение по мощи авторской мысли, по силе правды и таланта. Книга о многих персонажах, которым не тесно в романе, в каждом из которых автор видит свободолюбие и совестливость.
Суровый, трезвый реалист, Василий Гроссман знает, что насилие (фашизм), умея пригибать человека до своего уровня, способно превратить мать в детоубийцу, обречь жертву на готовность переносить «любое страдание, лишь бы существовать». В галерее не живущих, а существующих, находятся и прямые участники его преступлений и механические исполнители их, не понявшие вовремя, что «человеку, желающему остаться человеком, случается выбор более легкий, чем спасенная жизнь, - смерть». Это особый авторский взгляд на действительность. Народный характер войны выражается и в том, что Сталинградская битва означает не уничтожение, не истребление врача, а начало «очеловечивания жизни многих десятков миллионов немцев после десятилетия тотальной бесчеловечности!»
Многое изменилось в жизни и судьбе общества, мы многое пережили, осмыслили, прочувствовали – и теперь сможем воспринять роман, этот трагедийный эпос войны народной.
ЛИТЕРАТУРА
1. «Эпос войны народной. Диалог о романе В. Гроссмана «Жизнь и судьба».
2. Лакшин В. «Народ и люди в романе В. Гроссмана «Жизнь и судьба»».
3. Мальчина О.И. «Жизнь и судьба. К изучению романа В. Гроссмана».
4. Рудакова И.А. «Сыны и пасынки времени. Основные образы романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба»».
5. Серия «Литература», 11/1988.