РОК: вспомним, как это начиналось у нас.
(из записок Василия Нагорнова)
Сейчас много болтают о «застойных» временах. Кто-то ностальгирует, кто-то ругается, но, так всегда и всюду было есть и будет, и в этом спорном периоде нашей истории было хорошее, было плохое, было грустное и смешное. Не буду давать никаких оценок тому, о чём пишу. Постараюсь просто описывать события. Естественно, как старый рокер, больше буду вспоминать о том, что так или иначе связано с группами, в которых играл и событиями, в которых участвовал. Может быть, когда-нибудь я и опишу то время подробнее, а пока лишь небольшие штрихи.
Почтовое сообщение
1972 год. Московская область. г. Ногинск. Почтовая карточка вокально-инструментальному ансамблю «Рифы». Текст: «Вы являетесь победителем межрайонного смотра-конкурса вокально-инструментальных ансамблей профсоюза лёгкой и текстильной промышленности и приглашаетесь к участию в заключительном концерте, который состоится в Ногинском драматическом театре... Вам необходимо исполнить четыре песни:
- песню о советской армии,
- песню о молодых строителях коммунизма,
-русскую народную песню или песню народов СССР,
-песню современного советского композитора (на выбор).
Форма одежды- костюмы, причёски короткие.
Зав. Отделом культуры Вийнарийх.
Подпись (В.Рязанов)
Постскриптум
Ну, как вам молодые российские рокеры? Такая вот была свобода творчества. Шаг вправо, шаг влево и… Так что радуйтесь и творите.
Композитор Пуайрес
Год. Выступали мы на каком-то из бесчисленных фестивалей вокально-инструментальных ансамблей (официально называться группой, тем более рок-группой, было негласно запрещено). Мы включили для разнообразия в репертуар известную шотландскую народную песню. Известную, естественно, во всём мире, но не у нас за «железным занавесом». Во избежание лишних неприятностей, а петь по-английски было нельзя (Англия-капиталистическая страна. Наш идеологический враг), сочинили для неё русский текст и обозвали «Песней рыбака». До начала выступления нас вызвали в жюри и поинтересовались, что это есть такое. Нет ли в этой песне влияния буржуазной культуры? Я сказал, что это песня прогрессивного композитора дружественной революционной Кубы.
А когда в жюри спросили его фамилию, мне стало не по себе, так как ни одного кубинского композитора я не знал. Выручил наш гитарист Женя Соловьёв. С присущей ему находчивостью он спросил у члена жюри: «Вы что?! Не знаете знаменитого кубинского композитора Пуайреса?». Член жюри не знал и ему стало стыдно. Так и записали в программу – Пуайрес (Куба) «Песня рыбака». Я спрашиваю у Жени: «Это ещё что за Пуайрес такой?» Пригладив двумя пальцами свои «а ля битловский сержант» усы, он, ухмыльнувшись, ответил: «Это у нас в институте одному чуваку дали кликуху Пуайрес. Надо же было чего-то им сказать». Так за доли секунды родился прогрессивный композитор революционной Кубы Пуайрес. Но, это ещё не конец. Дальше начался настоящий цирк! Выходим на сцену. Ведущая объявляет: «Песня рыбака. Прогрессивный кубинский композитор Пуайрес». Жюри доброжелательно кивает. С идеологией всё в порядке. Дружественная революционная Куба. А, кстати, в жюри стандартный набор: директор муз. училища, инструктор горкома партии, представитель отдела культуры, профсоюзные деятели, секретарь горкома комсомола, зам. по идеологии, преподаватели муз. школ. То есть судят те, кто рок-музыку не знает, не понимает, не любит и живёт в совершенно другой галактике, но облечён властью судить и не понравившихся расформировывать. Итак, жюри настроилось на серьёзную волну. Но только не мы. Как только объявили этого самого Пуайреса, удержаться от душившего нас смеха было просто невозможно. Лица сами растягивались в идиотскую улыбку. Жюри никак не могло понять, что же это нас так развеселило. Но, когда мы спели первый куплет, веселье передалось и в зрительный зал, где среди слушателей были и музыканты других коллективов, ждавших своей очереди или просто пришедших посмотреть наше выступление, и продвинутые любители рока, и, естественно, поклонники выступающих групп. Все они прекрасно знали эту всемирно известную вещь и веселились от души над нашей наглостью и пещерным невежеством такого «солидного» жюри, которое никак не могло понять чего же весёлого в этой тихой и печальной песне. Вы пробовали петь, когда вам хочется безудержно хохотать? Слабо? Все-таки мы её сумели допеть. Такие овации мы, пожалуй, переживали не часто. Весь зрительный зал улыбался и аплодировал стоя. Правда и спели мы на четыре голоса, чистенько, да и сыграли без ошибок. После исполнения номера, за кулисами мы, наконец-то, перестали сдерживаться и захохотали до слёз и болей в животе. Нам дали первое место, а наши знакомые музыканты и друзья ещё долгое время подкалывали нас этим самым Пуайресом.
Постскриптум. Мы здорово развели чиновников от культуры, повеселились сами и повеселили других, но, по большому счёту, было в этом что-то грустное.
Не задирай носа.
Летом 1974 года я куковал на полигоне под подмосковным Чеховым, где проходил учебную институтскую практику. Было скучно и тоскливо. Внезапно ко мне в гости нагрянула толпа гламурных хиппи из Москвы под предводительством Володи Ерёмина и Игоря Колесникова, с которыми я иногда выступал в одной группе в качестве вокалиста и гитариста. Выглядели они очень модно и, как и положено хиппи, достаточно импозантно. Когда ребята и девушки вдоволь налюбовались прекрасным закатом, и мы бурно отметили нашу встречу, хотя никого из приехавших, кроме Володи и Игоря я не знал, встал вопрос о дальнейшем времяпровождении. Решение пришло сразу. Мы решили отправиться в ближайший населённый пункт на танцы. Пришли в небольшой клуб, где как раз в это время играл вокально-инструментальный ансамбль из какого-то местного техникума. Естественно, что появление нашей хипповой толпы с ароматом дорогого портвейна и французских духов не осталось незамеченным и вызвало неоднозначную реакцию у местного населения. Впрочем, дальше разноречивых взглядов аборигенов, дело не пошло. Всё нормально. Ребята из ансамбля играли какие-то примитивные совковые эстрадные шлягеры, никаким настоящим модным и крутым музоном и не пахло. Причём вели они себя как настоящие звёзды, если не как Битлс, то, как Роллинг Стоунс или Лед Зеппелин точно. Смотрели на всех свысока и небрежно отвечали местным поклонницам и поклонникам. Играли они средненько, а от их репертуара нашим продвинутым девушкам стало скучно. Они, девушки и попросили меня, Игоря и Володю чего-нибудь исполнить, чтоб встряхнуться. Понимая, что прямо попросить у этих заносчивых ребят поиграть не получится, мы схитрили. Сделав для начала несколько восторженных комплиментов местным звёздам, мы представились только-что начинающей неопытной группой. Разыграли целый спектакль. Надо было видеть, как Игорь Колесников с восхищением рассматривал дешёвенький болгарский бас и говорил, что его самодельная сосновая гитара намного хуже, а я с наивным видом интересовался переключателями на панели соло-гитары. Наконец, нам с царственным видом было разрешено поиграть в перерыве между двумя отделениями с условием, что мы ничего не сломаем, на что я ответил, что буду предельно осторожен и сделаю всё, чтоб не порвать струны. Они были уверены, что на фоне таких лохов, как мы, они засияют ещё сильнее. Это была их роковая ошибка. И мы «вдарили»! Начали скромненько, с классического забойного рок-н-роличика, затем Джимми Хендрикс, Гренд Фанк Релроуд и.т.п. Я видел, как за кулисами поперхнулся водкой гитарист и как отвисла челюсть и выкатились глаза у ихнего барабанщика. Чтобы спасти положение, эти ребята выключили электричество, питавшее усилители и микрофон с гитарами отрубился. «Володя, давай!» – зарычал я, и Володя Ерёмин как мощный отбойный молоток стал выдавать соло на ударных. Игорь Колесников, бросив бас, побежал восстанавливать электроснабжение. И, как ни странно, ему это удалось. Триумф был полный! Мы закончили песней Криденс Кливуатер Ривайвел, уже открыто ухмыляясь, вернули инструменты хозяевам и, не дожидаясь развязки этого весёлого приключения, тихо слиняли.
Шишки на голове
Я учился в десятом классе школы, вечерами выступал с группой «Рифы» в ресторане. Учителя, в отличие от моих родителей, знали об этой внешкольной деятельности, а, так как учился я хорошо, поведения был примерного, то в школе у меня было небольшое послабление касательно школьного устава. Короче, мне молча и негласно разрешалось носить длинные волосы. Тогда во всём мире (кроме СССР) был культ молодёжного движения хиппи, и это было современно и модно. А настоящий хиппи, да ещё и музыкант, без длинных волос – это Казанова без …По тогдашней идеологии строителей коммунизма молодёжь должна была выглядеть «скромно». Мальчики в брюках и пиджачках, с короткими стрижками, девочки в платьях, похожих на монашеские и без косметики. Никаких мини юбок и потёртых джинсов! Никакой буржуазной моды! Сейчас это смешно, а тогда можно было за хипповый вид нарваться на большие административные неприятности, не говоря об общественном и бытовом осуждении. То есть – мировая мода, культура развитых стран считалась отрыжкой загнивающего капитализма. Но, возвращаюсь к рассказу. Я носил длинные волосы, чем вызывал у многих, особенно у ребят более младших классов, дикую зависть. Однажды на перемене меня окружили восьмиклассники. Начинающие рокеры. У всех у них, к моему удивлению, были очень короткие стрижки, словно их должны были призвать в армию. Самый бойкий из них спросил: «А, правда, у тебя на голове шишки растут?». Я был в растерянности. Выяснилось, что их классная руководительница приказала им всем постричься, иначе их не пустят в школу. «А как же Нагорнов ходит с длинными волосами и его пускают?». И учительница поведала им страшную тайну о том, что у меня на голове растут ужасно некрасивые шишки, что я очень этого стесняюсь и потому скрываю этот дефект под длинными волосами. Выслушав это объяснение, я с садистским удовольствием разрешил им осмотреть и ощупать свою голову. Шишек не было. Их разочарованию не было предела. Естественно, я отправился к их классной руководительнице за объяснениями. Она извинилась, что не нашла другого способа постричь этих «охламонов». Это была замечательная женщина и педагог. Мы вместе посмеялись и расстались вполне довольные друг другом. Через два месяца я навсегда распрощался со школой и для меня так и осталось загадкой, – каким образом в следующий раз ей пришлось стричь «этих охламонов».
Непереводимый язык.
В своё время Адриано Челентано выпустил альбом на псевдоанглиийском языке, который стал платиновым не где-нибудь, а в США. Ну, не знал этот итальянец английского, а очень хотелось. Используя опыт этого известнейшего артиста, я в самом начале 70-х решился повторить этот эксперимент. Ну, не знал я английского языка, в школе учил немецкий, в институте его же продолжал изучать. А петь западные хиты так хотелось. В те далёкие времена, когда никакого русскоязычного рока не было и в помине, кто не пел по-английски – тот считался немодным совковым отстоем. В советской официальной эстраде даже намёка не было на что-то похожее на рок-музыку. Хотелось быть крутым, модным и бунтарём, так как западные хиты в нашей стране на пластинках не издавались, по радио не транслировались, а по телевидению тем более. Вся модная музыка переписывалась друг у друга на магнитофоны со случайно попавших в страну виниловых пластинок. Учитывая качество наших тогдашних аппаратов, на пятой переписи уже нельзя было разобрать не то что слов, а иногда и музыки. Про какие-то там частоты и говорить нечего. Достать тексты было практически невозможно, так как связи с зарубежьем у советских людей не было. Железный занавес. И я запел по-английски. Собственно, это был набор отдельных фраз, звуков и слогов с отличным произношением – спасибо врождённым способностям - ничего общего с английским языком не имевших. Начал я с родного института. Преподаватели с кафедры иностранных языков отмечали прекрасное произношение, хотя и затруднялись с переводом (ха-ха!)Впрочем, они решили, что это неизвестный им пока западный молодёжный слэнг. Сначала я пел на этой тарабарщине только свои песни, а затем так обнаглел, то стал петь и известные западные хиты. Все сходило с рук. Мой коллега по группе Рифы Женя Соловьёв (изобретатель композитора Пуайреса – читайте «Композитор Пуайрес» - заметку, которую я поместил ранее) решил не отставать и тоже запел «по-английски». Авторитет нашей группы возрос неимоверно. Ведь мы исполняли все последние хиты. Дальше – больше. Аппетит приходит во время еды. В 1971 году на вечере встречи советской и французской молодёжи, которая проходила в знаменитом столичном кафе «Синяя птица», мы рубили последние мировые хиты без зазрения совести. Французы были в восторге. Наша молодёжь, а мы подозревали, что не менее её половины была из сотрудников госбезопасности, тоже была на ушах. Одно из двух: либо никто не знал английского языка (иностранцы в том числе), либо все сошли с ума! В общем, полный триумф! Эта встреча сама по себе была интересной и, возможно, я про неё ещё напишу попозже. Но вернёмся к могучему псевдоанглийскому языку. Как известно, всему приходит конец. Наступил он и для нас. Году в 1972 выступали мы в московском педагогическом училище им. Н.К.Крупской. Всё шло нормально, пока нас не попросили спеть одну очень известную песню. Ну, просто очень-очень известную. Здесь надо было бы поостеречься, но, как известно, безнаказанность порождает безответственность. Мы поняли это, когда из зала понеслись выкрики – Лажа!; другие обидные «комплименты и до слёз неприятный смех, хохот и передразнивания. Полный «Атас!». Мы перешли на собственные русскоязычные вещи и инструментальные композиции, но было уже поздно. Позор был полный. Публика оказалась слишком образованной и продвинутой. После этого случая мы стали петь на псевдоанглийском только свои песни, а известные хиты разучивали, как положено слово в слово. Впоследствии мы стали петь свои песни на русском языке и очень-очень редко на псевдоанглийском. Если хотите узнать что это такое, то включите песню «Я не хочу плакать» с альбома «Небесный Колокол 1995-2005.Архив». Я никому не рассказывал об этом случае, чтобы не подрывать авторитет «Рифов». С момента распада этой группы прошло уже много лет, многое изменилось и в стране и мире, поэтому раскрытие этого эпизода, когда мы всех дурачили, уже никому не повредит. В любом случае это было забавно и поучительно, а виноват во всём, без сомнения, советский «железный занавес».
О случайном и закономерном.
Бывают люди, которым всегда везёт. И, даже если у них случаются неприятности, они носят случайный характер. А вот если неприятности происходят регулярно, то это уже закономерность, которая наводит на размышления. Не всегда и не всё было гладко и с музыкантами, с которыми мне довелось играть в одном составе. Около десяти из них ушли в «мир иной» в полном расцвете сил и возможностей. Для небольшого состава рок-группы – это, согласитесь, не мало. Я долго думал об этом и пришёл к выводу, что это случайность. Гораздо интереснее поговорить о закономерности. Как бы Вы отнеслись к тому, что при отличном сервисном обслуживании (два радиоинженера буквально вылизывающих день и ночь оборудование) постоянно отказывают шнуры, микрофоны и регулярно горят и иногда взрываются на сцене усилители? Когда абсолютно трезвый барабанщик перед выходом на сцену падает и выбивает себе зуб? Когда ни с того, ни с сего падают штабеля колонок и именно в то место, где они могут нанести наибольший ущерб? Когда в следующий раз перед объявлением номера такой же трезвый гитарист вдруг падает без парашюта в оркестровую яму и ломает руку? Когда автобус, который везёт вас на концерт, ломается, а сцена, на которой вы должны выступать завтра непонятно почему сегодня сгорает? Когда на С.Петербургских гастролях за два часа до концерта у вокалиста совершенно пропадает голос, а заменить его некем? Не буду перечислять все несчастья. Их много и вас они наверняка не волнуют. Это что? Закономерность? Скажу лишь одно – всё это не помешало выступлениям, и они успешно состоялись. Главное – не терять голову и помнить, что из любой, даже систематической череды несчастий всегда найдётся выход. Расскажу, для примера, о двух случаях. Дело было в подмосковном Павлово-Посаде году так 1978-м. Заключительный тур московского областного смотра-конкурса вокально-инструментальных ансамблей (так тогда называли группы). «Рифы» из Ногинска одни из фаворитов. Выходят ребята на сцену, сыграли вступление, начали петь и … Микрофоны не работают. Кто сделал такую подлость и кто виноват – разбираться некогда. Тут, как у ракеты – заднего хода нет. Или лети дальше, или падай! Катастрофа? Нет! Дулю всем! Прибирают ребята громкости на гитарах, выходят на самый край сцены и поют без микрофонов. На середине песни полностью выключается электричество. Гитарное и клавишное сопровождение умолкает. Кто-то очень старается не пустить Рифов в лидеры! И что? А хрен ему в цветочный горшок – вот что! «Рифы» продолжают выступать «а капелла». Для «особо продвинутых» поясняю – поют впятером многоголосный вокал без сопровождения, благо чего-чего, а петь они умеют профессионально. Мастерство рубильником не выключишь! В результате публика неистовствует, а Рифы стали лауреатами. Неприятность? Да. Но конечный результат-то положительный. Вот и думай – случайно это или закономерно? Ещё пример. Выступали мы как-то с сольным концертом на сцене Ногинского Драматического театра. Зал заполнен, публика принимает хорошо, у нас пошёл «завод» (или по-культурному кураж). Публика на одной волне с нами. Полный кайф. И, как всегда вовремя, у меня лопается первая струна. Гитара с механическим вибрато, значит строй «летит». Я переглянулся с нашим вторым гитаристом, он мне незаметно кивнул, что понял – придётся поменяться гитарами. Всё-таки я играю партии соло и для меня исправный инструмент важнее, чем для него. Аккорды можно брать и на пяти струнах. Кое-как доиграв номер до конца, поменялись гитарами. Пока объявлялся очередной номер, он подстроил гитару и мы продолжили. На его инструменте были более толстые струны, чем на моём. А пьеса была инструментальная. Во время очередной большой подтяжки третья струна не выдержала и у меня в руках опять оказалась расстроенная пятиструнная, вместо шести, гитара. Кое-как закончили и этот номер. Публика в зале, которая и так была на взводе, оживилась ещё больше. Я подстроил оставшиеся струны и так и доигрывал концерт, на ходу соображая, как получше сыграть свои соло на этом неполноценном инструменте. После концерта нас два раза заставили выйти на сцену и выступить «на бис». Вот и опять неприятности, которые закончились приятностями. На ту же тему замечу, что однажды в Самарской области мне пришлось отыграть на электрогитаре и отпеть двухчасовой концерт вдвоём с местным барабанщиком, причём совершенно без репетиции, сходу. И был немалый, но конечно по тем местным меркам успех. Дело здесь не в виртуозности – я довольно средне играю на гитаре и не такой уж выдающийся вокалист. Дело в исполнительской изобретательности, отдаче и …небольшой наглости. Кстати, после того концерта с оборванными струнами, я взял за правило обязательно возить с собой один или два запасных инструмента, но, что удивительно, с тех давних пор у меня ни разу не рвались струны! Случайность или закономерность? Как Вы думаете?