(Текст – С. Сурганова)
Почему мне иногда так одиноко?
Вроде рядом ты – и снова нет тебя.
Ты уходишь и являешься незримо,
как в дожде и солнце радуги дуга.
Ты уходишь и являешься незримо,
как в дожде и солнце радуги дуга.
Почему мне иногда так одиноко?
В мире споров, недоверия и зла
мне в противники немыслимо жестоко
ставит самых близких скверная судьба.
Мне в противники немыслимо жестоко
ставит самых близких скверная судьба.
Почему мне иногда так одиноко?
Может, просто не расслышали меня
в песне той, где прославляю беспокойство,
в песне той, где жизнь моя – вся для тебя?
В песне той, где прославляю беспокойство,
В песне той, где жизнь моя вся для тебя.
Сентябрь 1986
* * *
Досадно, когда близкий человек не хочет или не может тебя понять, когда в важных для тебя вопросах он остается «непробиваемым». Эта песня – попытка достучаться. Очередная попытка…
Устроенность
(Текст – М. Бернадская)
Устроенность, укомплектованность
в доме прописаны.
А где‑то за окнами неуспокоенность
с грустными лицами
фонарным столбом обнажает свою ненайденность,
затихшим шагом выражает свою обойденность.
Земля, не сбивая свой ритм,
продолжает вертеться[2]…
А люди спешат, упрощая потребность общаться.
Повысились цены на теплое слово и даже улыбку,
как будто это нас приводит к большому убытку.
Постой, человек,
не ропщи на свою утомленность,
в глубинах своей же души
отыщи ненайденность.
Когда равнодушие село на место возницы,
повсюду, куда ни пойдешь, посторонние лица.
1986
(альбомы «КРУГОСВЕТКА», «ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ», часть 1 «Вечное движение»)
Была мечта
(Текст предоставлен В. Смирновым)
Была мечта увидеть горы,
взойти по ним на небеса,
туда, где ветер синеперый
рвет облака на паруса.
Мечта сбылась! Я там, где светел
снегов не тающий узор…
Но я бы мог прожить на свете,
прожить без этих вечных гор!
Была мечта увидеть море,
где солнце зной дарует нам.
Где золотая на просторе
скользит русалка по волнам.
Мечта сбылась! Я там, где ветер
уносит в даль рыбацкий челн.
Но я бы мог прожить на свете,
прожить без этих шумных волн!
Была мечта увидеть радость –
твое лицо, твои глаза,
в которых солнце возгоралось
и отражались небеса.
Мечта сбылась! Рассветной ранью
твои глаза нашли меня.
Мне не привыкнуть к их сиянью,
мне не прожить без их огня!
1987
(альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «КРУГОСВЕТКА»)
Здание красят
(Текст – С. Сурганова)
Здание красят в желтый цвет.
Здание красят в серый.
Лестниц знакомых каменный блеск,
как снег несошедший, белый.
Иду по сонным этажам
на свой четвертый полюс.
Иду туда, где никогда
твой не услышу голос.
Иду туда, где никогда
твой не услышу голос.
Здание красят в розовый цвет.
Былое под краску канет.
А четкий на снегу твой след,
он до сих пор не тает.
Окно распахнуто в февраль,
цветы среди зимы…
Ушла без нас. Не дождалась
ты собственной весны.
Ушла без нас. Не дождалась
ты собственной весны.
Ставлю свечи в изголовье
мной непонятой любви.
Случай сгущает палитру сезона,
а мы, как и прежде, в стихах говорим.
А что слова? Теперь ты – тень.
Себя виню я в том,
что ты тогда не через дверь
покинула свой дом,
что ты тогда не через дверь
покинула свой дом.
22.01.1987
* * *
Мы вместе учились – прекрасная, живая, тонкая девчонка. Однажды, выглянув во двор школы, я увидела ее, распластанную на снегу, бледную, как этот самый снег. Просто шагнула из окна. Проблемы дома, несчастная любовь, и – вот такой итог… Моя первая встреча со смертью – невероятное потрясение.
В доме
(Текст – С. Сурганова)
В доме плачут свечи.
Лунный свет глядит в твое лицо.
Как прекрасен наш вечер,
мир полон песен, мир полон света,
здесь все твое и мое.
Снова, как прежде, мы в ливень теплый
бежим босиком не спеша.
Снова, как прежде, мир стал беспечным
и звезд полночных музыка слышна.
Хочу, чтоб людям радость
несли цветы и дети,
был счастлив тот, кто хлеб растит,
хранит нас от войны.
Хочу, чтобы не в тягость
была печаль разлуки,
чтоб не было на свете лжи,
болезней и беды.
1987
(альбом «ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ», часть 1 «Вечное движение»)
* * *
Доказано: случались в моей жизни и светлые моменты!
Душа
(Текст – С. Сурганова)
Душа как открытая рана,
клокочет, да все невпопад.
Возьми с собой меня, стая,
закружи шальной листопад.
Только все почему‑то не греет.
Веселья разорвана нить.
Вот и ты разлуку мне сеешь,
нет уж сил ее выносить.
Снова рамы. За рамками стены.
Люди в арки, из арок спешат.
Что я жду: обиды? Беды?
Застывший на окнах твой взгляд?
Ты любима и горя не чаешь –
Детворы полон дом, мать жива.
Только это, увы, замечаешь,
когда вновь остаешься одна.
Сентябрь 1987
* * *
Как только человек начинает что‑то понимать в этой жизни, как только задумывается о смерти, о том, как жить на свете без близких людей, его «накрывает». Со мной это произошло в 3 года. Помню, я даже разрыдалась – от мысли, что бабушка, по всей видимости, уйдет первой из членов нашей семьи.
А спустя время родилась песня – песня о счастье.
О настоящем счастье – когда «мать жива», «полон дом», когда все рядом и не болеют. Остальное второстепенно.
Лучший жребий
(Текст – П. Ж. Беранже в переводе В. Курочкина)
Назло фортуне самовластной
Я стану золото копить,
Чтобы к ногам моей прекрасной,
Моей Жаннетты, положить.
Тогда я все земные блага
Своей возлюбленной куплю;
Свидетель бог, что я не скряга,–
Но я люблю, люблю, люблю!
Сойди ко мне, восторг поэта,–
И отдаленнейшим векам
Я имя милое: Жаннетта
С своей любовью передам.
И в звуках, слаще поцелуя,
Все тайны страсти уловлю:
Вог видит, славы не ищу я,–
Но я люблю, люблю, люблю!
Укрась чело мое корона –
Не возгоржусь нисколько я,
И будет украшеньем трона
Жаннетта резвая моя.
Под обаяньем жгучей страсти
Я все права ей уступлю…
Ведь я не домогаюсь власти,–
Но я люблю, люблю, люблю!
Зачем пустые обольщенья?
К чему я призраки ловлю?
Она в минуту увлеченья
Сама сказала мне: люблю.
Нет! Лучший жребий невозможен!
Я полон счастием моим;
Пускай я беден, слаб, ничтожен,
Но я любим, любим, любим!
1988
(альбом «ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ», часть 1 «Вечное движение»)
* * *
Мой подарок Марине Чен на день рождения – послание и признание чудесными стихами Пьера Жана Беранже.
Я вновь ухожу
(Текст – С. Сурганова)
Я вновь ухожу,
но теперь навсегда.
Мне мысли былые
заменят года.
Пусть время поможет
мне к цели прийти.
Пусть время залечит
все раны тоски.
От родного порога
ведет нас дорога –
путь вечных разлук,
беспечных подруг,
мимолетных огней,
путь нам близких людей.
К родному порогу
ведут нас дороги
нам памятных дней,
судьбы виражей,
дороги любви.
Бывает, иду
я по иглам судьбы.
Порой устаю,
не хватает мне сил.
Как слепая в ночи,
страх пути затая,
за кого‑то держусь,
а кто‑то держит меня.
От родного порога
ведет нас дорога –
путь вечных разлук,
беспечных подруг,
мимолетных огней,
путь нам близких людей.
К родному порогу
ведут нас дороги
нам памятных дней,
судьбы виражей,
дороги любви.
1988
* * *
Навеяно стихотворением Марины Чен:
«Я уйду так же тихо, как когда‑то пришла…». Своеобразный поэтический диалог.
Мы столько лет…
(Текст – Т. Хмельник)
Мы столько лет говорим о том,
что крылья нужны для того, чтоб взлететь.
В черном небе, в небе пустом
мы распяты на звездном кресте.
Мы столько лет камням счет ведем,
но разбрасывать их не хватает сил.
Мы радуги ждем под пурпурным дождем.
Мы землю копаем для наших могил.
Мы столько лет на виду у всех,
что нас освистать не составит труда.
Берите, жрите наш плач и смех,
нас всех уравняет большая беда.
В подземном бункере в смертный час,
когда бесполезный снят противогаз,
когда последний огонь погас,
теряя сознанье, вы вспомните нас.
1988
Ты – пламя живое
(Текст – Т. Хмельник)
Ты – пламя живое сгоревшей свечи,
смотри на меня через ночь и молчи.
Ты знаешь всю правду, ты видишь всю ложь,
ты чувствуешь боль, ты простишь и поймешь.
Ты – пламя живое сгоревшей свечи.
В закатной стране, там, где всходит звезда,
живешь ты навеки, но смотришь сюда.
И взгляд, помогающий падшему встать,
ни время не гасит, ни темнота.
Ты – пламя живое сгоревшей свечи.
Мы встретимся, все исполняется в срок,
и слезы мои в свой вернутся исток.
Ты скажешь «привет!» на каком языке?
Ты скажешь «привет!» на каком языке?
И вместе – в закат, вместе – вниз по реке.
1988
Погост
(Текст – Т. Хмельник)
Моя душа – пылающий погост,
где корчатся обугленные тени
всех тех, кто шел ко мне,
но каждый нес свой щит, свой крест
и вслух считал ступени.
Моя звезда для смертных горяча.
Для тех, кто слаб, покой всегда дороже.
По каждому из них горит свеча,
и червь слепой больное сердце гложет.
Все тихо в догорающем дому.
Взойдет трава прикрыть мои ожоги.
Взойдет луна, и больше никому
не укажу к моей душе дороги.
1988
* * *
С Татьяной Хмельник нас познакомил Петр Малаховский. Поэт, журналист, спелеолог – удивительно многогранная личность. Ее стихи произвели на меня сильнейшее впечатление, они помогли «развиться» моей душе, будоражили, заставляли сопереживать и творить. За что я ей очень благодарна.
Чужая
(Текст – С. Сурганова)
Ваша смерть – в моих словах!
Я говорю о тех, кто скуп.
Стеклянный взгляд –
ничего, что он здесь…
Сквозь ваше стекло
свечу не задуть!
Уходите все! Уходите прочь!
До дверей, до ворот
вас проводит ночь!
Засморкали тут все. Мечты на «нет».
Ваш трамвай – на восток,
мой автобус – в кювет!
По улицам темным,
где все, кроме зданий
и желтой луны, бросает в дрожь,
иду по безликим, тупеющим лицам,
иду без права кому‑то помочь.
Купите цветы! Доллар, рубль, лев.
Ну что вам стоит стать добрей?
Город полон глаз, но город слеп:
город не видит больше огней.
Кто из живых еще топчет асфальт,
эй, прекращайте свой марафон…
В базальтовом небе слышите альт –
кто‑то на небе завел патефон!
Дети в соседских скучают квартирах,
их родичи тут же тихо сходят с ума.
Сегодня приемный день в домах престарелых,
сегодня опять где‑то с кем‑то война.
Кто‑то в карете, кто‑то пешком,
кто с миллионом, а кто – с мечтой.
Но тянутся руки навстречу чужой,
руки того, кому дорог свой Дом.
Выключи свет! Здесь и так светло
от тех, кто с нами, от тех, кто не спит.
За всех, кто Жив, мы выпьем вино!
Кто с нами, кто здесь не устанут петь!
1988
* * *
Дело было в Болгарии. Мы сидели в кафе, и к соседнему столику, где состоятельные мужчины угощались коньяком, подошла нищенка – ветхая старуха с таким же ветхим букетиком, который пыталась продать, хотя бы за пару монет… Ее прогнали, грубо и резко, а мне… стало больно.
Нас единицы
(Текст – Т. Хмельник и С. Сурганова)
Нас единицы, нас миллионы.
Чужие мужья, чужие жены.
Мы неприкаянны, мы непричастны.
Вместе не счастливы, врозь – несчастны.
Вместе не связаны, врозь – неразлучны.
Ничем не обязаны благополучию.
Чем голос слабее, тем громче зовы.
Хрупкие пальцы ломают оковы.
Носим в себе несгоревшее сердце,
но на снегу нам не согреться.
Боже, не дай нам забыть и забыться.
Нас стерегут наши прежние лица.
Ждут, чтоб приклеиться мертвою маскою,
чтобы стереть и звуки, и краски.
Мы недоступны, нас не достойны.
Жизнь превращаем в тихие войны.
Нас миллиарды; мы пчелы и соты.
Время диктует с кем ты и кто ты.
В прорубь зрачка застывшие фото.
Мозг закипает от порванной ноты!
Боже, не дай нам забыть и забыться,
нас стерегут наши прежние лица!
Ждут, чтоб приклеиться мертвою маскою,
чтобы стереть и звуки, и краски.
1988, 2007 (альбом «СОЛЬ»)
* * *
Были у Татьяны Хмельник прекрасные, лаконичные стихи, которые замечательно звучали в акустике.
Но, когда через 9 лет возникла идея сделать аранжировку и исполнить песню с группой, почувствовался дефицит текста. И я взяла на себя смелость его дописать – так мы с Татьяной стали соавторами.
Ангел во плоти
(Текст – С. Сурганова)
Отчего мне нынче ночью спится лучше, чем в раю,
отчего я, просыпаясь, улыбаюсь и пою.
На мозги не давит серость – скука завтрашнего дня.
Мне легко все, потому что я увидела тебя!
Ангел, ангел!
Белый ангел во плоти!
Голос твой –
звучанье грусти и любви!
Озера глаз,
в которых сладостно тонуть,
глоток в жару,
огонь, смотрящий в темноту.
У тебя есть брат с сестрою, у меня есть крепкий чай.
Я мечтаю стать собою, ты мечтаешь не скучать.
Ты разбужен лестью лживых, я уж с ночи не спала…
Ты кричишь всем тем, кто слышит, я пою лишь для тебя…
Ангел, ангел!
Дай мне силы стать мудрей.
Ты верни
моих утерянных друзей.
Подними с колен
упавшего в пути
и лети,
от дел житейских отдохни.
Черный день стал белым‑белым. Мы не виделись с весны.
Закружили вихрем нежным незабытые мечты.
Но и этого веселья сполна выпито вина…
Снова голос телефонный прерван криками гудка.
Ангел, ангел!
Дай мне веру, чтобы ждать.
Дай мне день,
чтоб тебе его отдать.
Жизнь моя –
одна лишь горсточка зерна.
Что сеешь ты,
то прорастает на века!
1989
* * *
Н. А. Начало начал. Говорю, не скрывая, – это лучшее, что случилось в моей жизни.
Лица
(Текст – С. Сурганова)
Враз украденные лица
вдруг под вечер оживут.
Ей всю ночь одной не спится;
новый день как новый кнут.
На подмостки вносит соло,
предвкушая вновь аншлаг,
он войдет легко и тихо,
замедляя твердый шаг.
Отпечаток одиночки
на протертой простыне
все над «и» расставит точки.
Пахнут слезы в темноте.
Он разбудит все, что спало.
Он разгладит складки стен.
Отряхнув с себя усталость,
он отправится к ней в плен.
Враз украденные лица
вдруг под вечер оживут.
Им всю ночь вдвоем не спится…
09.12.1989
(альбом «ПРОВЕРЕНО ВРЕМЕНЕМ», часть 1 «Вечное движение»)
Обещанный снег
(Текст – Т. Хмельник)
Когда на землю спустился обещанный снег
и последний аккорд догорел,
в индикаторе красных страстей
любой человек вне наших стен
стал чужим настолько,
чтоб не впустить его в дом!
И мы отключили
ни в чем не повинный,
но способный убить тишину телефон!
И лезвие выпало в снег из рук,
чтоб его потом никогда не найти!
Давай
переплавим огарки прожитых дней
в большую свечу,
чтоб холод не смог
нас застать врасплох!
1989 (альбомы «НЕУЖЕЛИ НЕ Я», «ЖИВОЙ», «КРУГОСВЕТКА»)
* * *
О чем эта песня, я по‑настоящему задумалась спустя много лет после того, как впервые ее исполнила. Это серьезный, печальный и даже трагичный текст, но тогда, в 1989‑м, меня «зацепила» в нем одна лишь фраза – про телефон.
Объясню: когда мы жили в коммуналке, телефон стоял в нашей комнате, и все соседи приходили к нам разговаривать – безостановочно, целыми часами, круглые сутки… Представляете, как я ненавидела это устройство! До сих пор не люблю звонить – предпочитаю SMS. И с упоением пою эту строчку!
Ворон
(Текст – С. Сурганова)
Если б во мне были б слезы,
из глаз моих шел бы снег.
А крылья, да что они могут,
когда им не с кем лететь.
Мне стать бы твоею луною,
но небо окутал дождь.
Вспахано поле ранней весною,
а ты от него что‑то ждешь.
Мне стать бы горящей свечою
в твоих чуть озябших руках.
Но в них уже радость и горе,
ключи от дверей в никуда.
Испить хоть глоток бы печали
из глаз уставших твоих.
Мне листья напротив что‑то шептали,
но мне не понять их язык.
Осень. Растоплены печи,
только от них не теплей.
В лютую стужу укроет тебя
какой‑то чужой чародей.
Ветер срывает ветки,
сказок прошла пора.
Судьба расставит новые сети,
начнется другая игра…
Кричал мне охрипший ворон
сквозь рамы оконных дыр:
«Останься! Мечту не догонишь!» –
он тоже, видать, был один.
Тону ли в житейской ли тине,
брожу ль в белоснежных горах –
ты во мне, как на картине,
в вечнозеленых цветах!
28.05.1989
(альбомы «ВОЗЛЮБЛЕННАЯ ШОПЕНА», «КРУГОСВЕТКА»)
* * *
Написав эту песню, я жаждала донести ее до человека, к которому она была обращена, признаться и открыться…
И вот мы сидим на ступеньках Казанского собора, в моих руках гитара, голос с коленками синхронно дрожат – я пою. И – о чудо! – ей понравилось! Это был исторический момент – именно тогда я поняла, что что‑то да могу.
А зеленые цветы – это от Николая Рубцова – адресат песни очень любил его поэзию.
Среди огней
(Текст – С. Сурганова)
Среди огней ночного Петербурга,
по бесконечной скатерти дорог,
вперегонки играя с собственною тенью,
к тебе спешу, когда я одинок.
Еще не распахнул свои объятья
над мрачною Невой Дворцовый мост,
уже мне не пошлют свои проклятья
полсотни красных сторожей дорог.
В твоем окне – недельная усталость.
Твой дом и все вокруг желает тишины.
Ее я не нарушу, только малость
побуду около, уйду от суеты.
Вокруг дома и пыльные подмостки,
которые венчают двери в рай.
Закрыты души на замки и кнопки.
В эфире города отборнейшая брань.
Как много лишнего всего и привозного!
Заполонен вокзал, и корчатся в углах
мои давно не молодые горожане
в обшарпанных вонючих чердаках.
И я пою, чтоб не срывать свой гнев на кулаках.
И я пою, чтоб не остаться в дураках.
И я пою про что не напишу в письме,
пою про то, о чем молчу тебе.
Среди огней ночного Петербурга,
по бесконечной скатерти дорог, в
перегонки играя с собственною тенью,
к тебе спешу, когда я одинок.
1989 (альбомы «КРУГОСВЕТКА», «СОЛЬ»)
* * *
Мои ночные велосипедные поездки на улицу Ивана Фомина… То самое лучшее, что было в моей жизни.