Положение РПЦ на оккупированной территории
После установления немецкого оккупационного режима положение церкви на территории Беларуси резко изменилось. Немцы разрешили открывать церкви и проводить богослужения. Это привело к резкому оживлению религиозной жизни. Но проблема заключалась в том, что на территории Восточной Беларуси практически не осталось священнослужителей.
Выход был найден следующий. С одной стороны, в Восточную область приезжали священники из Западной Беларуси, а с другой стороны те, кто отказался от сана при советской власти, возвращались к служению.
Уже осенью 1941 г. руководство православной церкви Беларуси вступает в контакт с представителями белорусской коллаборации, в частности с Родославом Островским. В октябре митрополит Понтелеймон возглавил Белорусскую православную церковь. Вторым лицом в этой иерархии стал епископ Филофей.
1942 г. – состоялся Собор епископов, на котором было принято решение утвердить статут Белорусской православной автокефальной церкви. Статутом предусматривалось создание шести епархий. Несмотря на то, что в названии статута фигурировало слово «автокефальная», статус белорусской церкви был пока еще не определен. Часть иерархов по-прежнему выступала за поддержку Московской патриархии.
Осенью 1942 г. состоялся Всебелорусский церковный собор, на котором была официально провозглашена Белорусская автокефальная православная церковь. Руководство церкви и рядовое духовенство по мере возможности не только открывало заброшенные ранее храмы, но и пыталось строить новые. К концу войны на территории Беларуси было около тысячи действующих церквей.
Взаимоотношение церкви с оккупационными властями носили противоречивый характер. С одной стороны, немцы позиционировали себя защитниками церкви, но с другой – в ходе карательных операций нередко сжигали население именно в церквях (д. Тонеж Лельчицкого р-на). В этой ситуации православное духовенство оказалось перед моральным и политическим выбором: сотрудничать с немцами или бороться. Некоторые священники активно работали с оккупантами, входили в состав администрации, занимались отправкой населения в Германию, в некоторых случаях в принудительном порядке. Другие сообщали немцам информацию о партизанах. Третьи участвовали в официальных мероприятиях организованных оккупационными властями. Например, священник Пружанского собора в 1943 г. ездил в Берлин на день рождения к Герману Герингу.
Постепенно информация о сотрудничестве духовенства с немцами дошло до Москвы, и в 1943 г. Собор епископов РПЦ принял специальное постановление, в котором осудил измену Родине со стороны верующих и священников. Таковых отлучали от церкви, лишали сана.
Считается, что большинство священнослужителей не сотрудничали с немцами, а боролись, жертвовали своей жизнью. Они спасали местных жителей от вывоза в Германию, укрывали и лечили партизан, были проводниками.
Изменения в отношениях РПЦ и советской власти
Уже в 1941 г. руководство православной церкви заявило о своей антифашистской позиции. В 1943 г. – состоялась встреча Сталина с заместителем местоблюстителя патриаршего престола Сергием. Сталин оценил патриотическую деятельность РПЦ и разрешил созвать собор епископов для избрания патриарха. Одновременно из лагерей и тюрем были освобождены лояльные священнослужители. В срочном порядке их посвятили в сан епископов. На самом соборе патриархом московским и Всея Руси был избран Сергий.
Для налаживания контактов государства и РПЦ в том же 1943 г. при СНК СССР был создан Совет по делам РПЦ. Его возглавил полковник госбезопасности Карпов. В БССР аналогичный аппарат в последствии возглавил некто Лобанов, который через некоторое время был снят с работы за моральное разложение и взяточничество.
В 1944 г., после освобождения Беларуси от немцев, Белорусская автокефальная православная церковь фактически перестала существовать. Митрополит Понтелеймон летом 1944 г. эмигрировал в Германию, где продолжалась активная церковная жизнь. 1946 г. – Совет белорусских епископов присоединяется к Российской зарубежной православной церкви.
На территории БССР ситуация была сложнее. Руководство Московской патриархии решило наказать белорусских иерархов, которые остались, в отместку за автокефалию не разрешили создавать даже митрополию. В Минске было создано обычное епископство.
Одновременно органы госбезопасности начали проводить проверку деятельности священнослужителей во время оккупации. С точки зрения советской власти, все кто проживали на оккупированной территории, автоматически попадали под подозрение, а священники в первую очередь. Только в Минске в первые послевоенные годы было арестовано 12 священников.
Руководство местных приходов понимало, что необходимо срочно реабилитироваться перед советской властью. Сразу после освобождения духовенство активно включились в сбор средств в Фонд обороны страны. Таковая колонна им. Д. Донского построена на средства собранные РПЦ. Вместе с тем Совет по делам РПЦ категорически запретил церкви осуществлять шефство над госпиталями, детскими домами, самостоятельно распределять средства среди семей красноармейцев, инвалидов и т.д.
Несмотря на некоторые ограничения, взаимоотношения руководства РПЦ и руководства страны складывалось весьма позитивно. После смерти Сергия новым патриархом стал Алексий I, который заверил Сталина в своей любви и преданности. Алексий I писал Карпову: «Дорогой Георгий Георгиевич! Посылаю Вам из Дамаска коробочку с восточными лакомствами. От меня для Вашего кабинета ковер чисто персидский». В ответ полковник Карпов прислал Алексию I малахитовые шкатулки, парчу, «чудесные вазы» и др.