Это ведь Урга - территория любви,
а КВН - территория пурги!
(Сборная Перми, 1999)
Трудно вообразить, что начинающий КВНщик (да и не только начинающий), садясь придумывать приветствие или домашнее задание, осознает, что сейчас начнет свободно пользоваться приемами античной комедии, средневековой мистерии, "театра представления" В. Мейерхольда, "бедного театра" П. Брука или даже Китайской народной оперы! А жаль немного - потому что при всей экзотичности КВНовской драматургии и режиссуры, все ее законы уже давно открыты, и раз уж вы решились вылезти на какие бы то ни было подмостки, то неплохо было бы выучить пару слов на языке, которым говорит все остальное сценическое человечество.
Впрочем, не волнуйтесь, - мы не станем устраивать здесь театроведческий ликбез. Хотя оставляем за собой надежду, что эта книжка не останется единственной в вашем общем КВНовском образовании, которое необходимо хотя бы для того, чтобы грамотно отпугнуть от своей команды предлагающего недорогие услуги "классического" театрального режиссера или сценариста-юмориста, поднаторевшего на детских елках.
И все же давайте хотя бы по минимуму разберемся, что же за феноменальное действо происходит на КВНовской сцене. Действо, позволяющее писать неплохие сценарии авторам, не сильно осведомленных о законах драматургии, и вполне органично смотреться даже по телевизору довольно-таки самодеятельным исполнителям, а с другой стороны - подчас, приводящее в полное недоумение и обнаруживающее несостоятельность крепких театральных профессионалов!
Давайте разберемся, стараясь при этом называть вещи, по возможности, общепринятыми именами. Причем начать нам придется с понятия, традиционно имеющего отношение не столько к драматургии, сколько к режиссуре.
|
|
Театр максимального "представления" актера
Хочется надеяться, что хотя бы краем уха вы слышали о двух принципиально разных театральных школах. Нынешняя классическая система, основанная К. С. Станиславским, называется "театром переживания". В двух словах, ее идея заключается в том, что актер на сцене должен "взаправду" жить жизнью своего героя. Понятно, впрочем, что совсем уж "взаправду" все равно не получается. Иначе исполнителя, скажем, Гамлета, раздираемого смертельными страстями, приходилось бы менять каждые два-три спектакля. Скорее, при подготовке роли актер всего лишь однажды находит в себе чувство, характерное в какой-то момент для его героя, а потом его все же играет, изображает. Но суть от этого не меняется: исполнитель Гамлета в "театре переживания" говорит себе "Я - Гамлет!" и на сцене как можно более полно олицетворяет себя со своим героем.
В принципе, все остальное, все, что не "театр переживания" - это "театр представления". И суть его, опять же, в двух словах, сводится к тому, что актер Вася Пупкин выходит на сцену и говорит себе (а следовательно
- и зрителям!): "Я, актер Вася Пупкин, сейчас буду представлять вам Гамлета таким, как я его себе представляю!"
Три тысячи лет театр шел от "театра представления"
- от праздников Диониса и ярмарочных балаганов, от греческого хора и итальянских масок - к реалистическому театру, "театру переживания". Эсхил и Плавт, Шекспир и даже Островский писали пьесы, подчиняясь собственному ощущению не столько сценической органики своего времени, сколько жизненной правды, и не могли рассчитывать увидеть на сцене доподлинно воплощенных своих героев. (Тут все тоже, конечно, не столь однозначно. Поскольку наряду с гениальными драматургами существовали и гениальные актеры, которые вопреки традициям интуитивно находили путь к реалистическому пониманию образа. Однако мы сейчас говорим о театральной системе в целом).
|
|
Итак, лишь А. П. Чехову посчастливилось наблюдать свои воистину ожившие пьесы за "четвертой стеной" Московского Художественного Театра. В этом смысле не только МХТ можно называть Театром Чехова, но и Чехова вполне стоило бы считать драматургом для Станиславского, если бы...
Что это там за "звук лопнувшей струны" в "Вишневом саде"? Из какой такой реальности?
Удивительно, но "абсолютный реализм", к которому театр, казалось, стремился в течение всей своей истории, оказался в этой самой истории лишь частным моментом, хотя в значительной степени и переломным. Уничтожив классический театр, столетия "косивший под реализм", избавившись от завывающих трагиков, хихикающих комиков, закатывающих глаза инженю, - и вообще смешавший понятие "амплуа", "театр переживания" ничего не смог сделать с театральной условностью, которая нынче торжествует на сценах всего мира, заставляя воспринимать постановки "по Станиславскому" в чистом виде как милую архаику. (Другое дело, что "система Станиславского" как метод подготовки актеров продолжает оставаться во всем мире краеугольным камнем большинства театральных школ).
|
|
Собственно, "торжество реализма" в театре продолжалось всего несколько лет (и еще несколько десятилетий только благодаря канонизации его советской идеологией). Уже в 1910-х годах театр вновь пошел к условности (но не назад, а - вперед!) исканиями Мейерхольда, Вахтангова и Таирова. Это, впрочем, естественно сопрягалось с общей тенденцией развития культуры. В литературе уже вовсю бушевали "футуристы", а в живописи даже постимпрессионизм воспринимался как нечто вполне естественное и даже пресноватое.
Впрочем, условность из театра не уходила даже в самые "реалистические" времена. Какими бы "взаправдашними" ни были сюжеты, декорации и даже поведение актеров, - можно ли считать вполне реалистическими, к примеру, оперетту, оперу или, тем более, балет. Условность жанра в любом случае диктует условность сценического бытия. Однако при всем при том сценическое существование имеет свои законы, свою "правду ", пусть и отличающуюся от "правды жизни", но являющуюся ее производной, ее преломлением через "магический кристалл" сценической условности. И это необходимо сознавать любому, кто собирается что бы то ни было писать для сцены или что бы то ни было на ней ставить!
"Правду жизни" мы с вами чувствуем интуитивно. И в реалистическом театре, без обиняков эту правду копирующем, нам довольно легко почувствовать фальшь, понять, что "так в жизни не бывает", и вслед за Станиславским гневно воскликнуть "Не верю!" В театре условном -все несколько сложнее. Сначала зритель воспринимает условия игры, а потом уже оценивает "правду жизни" через призму этих условий. (Хотя даже в самом реалистическом театре огромной условностью является уже то, что герои существуют в пространстве без "четвертой стены", а мы за ними "подглядываем").
Способность человеческой психики воспринимать условность поистине феноменальна. Любой из нас, придя в оперу, легко воспринимает жизнь, в которой все поют, а в балет - в которой все танцуют. Одна и та же ситуация в трагедии вызывает слезы, а в комедии - безудержный хохот. Все дело в условиях игры. Причем условия эти изначально задаются еще до того, как зритель вошел в зал. Потом они дополняются и доформировываются первыми же мгновеньями сценического действия. Но дальше - все! Любое отступление от правил, сколь бы невероятными они ни были в принципе, будет восприниматься как фальшь, как нарушение "правды жизни"!
Словом, зрителем быть хорошо. Волею Создателя он наделен способностью наслаждаться самыми разными сценическими жанрами. Но мы с вами, надо думать, собрались не смотреть, а писать и ставить. Ну - тоже ничего страшного!
В принципе, на определенном этапе жизненный опыт позволяет нам не только оценивать возможность предложенной ситуации, но и самостоятельно моделировать ее. (Этот факт, кстати говоря, позволил заявить Ф. Феллини, что "любой мужчина после 40 лет может снимать кино"). К сожалению, никакого другого мерила, кроме собственной интуиции, для оценки критерия жизненной, а значит - и сценической "правды" не существует. Разве что некоторая благосклонность природы, в просторечии именуемая талантом, помогает развить эту самую интуицию значительно раньше сорока лет. Кроме того, для моделирования ситуации в условном театре необходимо знать правила игры - во всяком случае, те, что изначально определяются жанром. Вот в этих-то правилах, определяющих "сценическую правду" в КВНе, мы и попробуем для начала разобраться.
Мы не случайно начали говорить о "театре переживания" и "театре представления", потому что КВН - это, если хотите, Театр Максимального Представления. И это дает ему огромное количество плюсов, и всего один - но, правда, весьма существенный, - минус. Начнем, как водится, с плюсов.
Что же означает это самое "максимальное представление"? А всего-навсего то, что наш с вами Вася Пупкин, выйдя на КВНовскую сцену, прежде всего останется Васей Пупкиным. Мало того, он станет еще и Васей Пупкиным, который вышел на КВНовскую сцену, в общем-то, пошалить. И это открывает перед ним огромные возможности. Он может петь, танцевать, показывать фокусы. Может сказать: а сейчас я буду пожарным! а теперь - космонавтом! а теперь - водопроводчиком! Он может даже побыть немного Гамлетом, а через минуту - Офелией. И все это вполне будет укладываться в рамки "сценической правды" КВНа.
Но и это еще не все! Возможности Васи Пупкина еще шире. Он может сказать: у меня в руке стакан. Или пистолет. - И все поверят, хотя ничегошеньки у него в руках нет. Он может сказать: я в бушующем море! - И зритель согласится, хотя в декорации ничего об этом не напоминает, и шума волн не слышно, и на самом Васе - не тельняшка, а вполне цивильный пиджачок. Он может даже превратить весь зал в лес и пойти с товарищами искать в нем грибы! (Вспомните СТЭМ команды Новосибирского Государственного Университета, сыгранный в 1997 году).
Итак, человек на КВНовской сцене может совершенно свободно задавать любой образ, пространство и ситуацию!
Но, возможно, главное, - он совершенно не обязан совсем уж профессионально держаться на сцене. Он ведь никого не обманывает: он - не актер, а Вася Пупкин - студент третьего курса физмата. Вот почему непрофессиональная игра в КВНе вполне нормально воспринимается даже по телевизору, а смотреть обычный самодеятельный театр даже в зале можно чаще всего только от большой любви к исполнителям.
Ну, а теперь - минус, разумеется, логично вытекающий из всех перечисленных плюсов. Человек на КВНовской сцене не имеет возможности спрятаться за образом. Кого бы он из себя ни изображал, все, что он ни сделает и все, что он ни скажет, - это будет делать и говорить студент физмата Вася Пупкин. Поэтому на КВНовской сцене нельзя говорить откровенную глупость, нельзя хамить, нельзя использовать ненормативную лексику, столь распространенную нынче в театре. Вы никому не докажете, что вы это делали "от имени образа". Образ в КВНе слишком зыбкое понятие, и через него всегда предательски просвечивает личность исполнителя.
Театр максимального "переживания" сценариста
Если в КВНе и существует "театр переживания", то -для сценаристов. Причем "переживания" воистину максимального, потому что написать текст для КВНа неимоверно трудно. Настолько, что одному человеку это в подавляющем большинстве случаев просто не под силу, и КВНовский сценарий практически всегда является плодом коллективного творчества.
Дело в том, что КВН с точки зрения сценического жанра вернее всего было бы назвать театром репризы. Реприза для него является первоосновой и абсолютом. И драматургия любого конкурса, как бы она ни отличалась в частностях, подчинена в первую очередь этому самому абсолюту.
Но вот ведь что удивительно - любая реприза, в принципе, уже сама по себе является законченной и самодостаточной пьесой, отдельным эстрадным номером, готовым, если хотите, спектаклем. И внутри нее как раз все подчинено классическим законам драматургии. В ней есть завязка в начальный момент задания ситуации, развитие в подводке, эту ситуацию разрабатывающей, кульминация на последних словах отбивки, когда, собственно, становится очевидным парадокс, и, наконец, апофеоз - смех в зале, означающий, что зритель докопался до второго плана шутки.
Очевиднее всего это происходит в разминке. Другое дело, что сочинить пьесу за 30 секунд не всегда получается. Зато малейшая удача вызывает бурю восторга. Потому что именно на этот спектакль, а точнее - спектакли, в конечном счете приходит КВНовский зритель, на их восприятие он настроен, ради них многое готов простить, и чем больше таких спектаклей будет показано в единицу времени, тем лучше. И тем не менее...
Реприза длится всего лишь 10-20 секунд. А продолжительность номера в эстрадном дивертисменте (концерте, состоящем из отдельных номеров) по всем законам должна быть 3-10 минут. Законы эти определяются исключительно свойствами человеческой психологии. Сценическое действие меньшей продолжительности зритель не способен воспринять как нечто самоценное и законченное. С другой стороны - более десяти минут невозможно следить за планомерным развитием одной ситуации. (Помните знаменитый закон американского кинематографа, в соответствии с которым на каждой 11 минуте должен появляться новый сюжетный ход!).
Получается, что в рамках выступления команды наши миниспектакли, хочешь - не хочешь, должны быть каким-то образом увязаны и скомпонованы. В самом простом случае это в свою очередь может быть сделано по принципу дивертисмента. Так происходит, например, когда писатель-сатирик выходит на сцену и просто читает одну за другой короткие репризы. Однако на это отваживаются очень немногие. Во-первых, потому что в этом случае нужно быть уверенным в том, что подавляющее большинство этих реприз "зайдут на зал" (что отрабатывается годами концертной практики, а в КВНе, где всякий раз - премьера, априори невозможно). А во-вторых, для этого необходимо быть очень хорошим актером, чтобы одному достаточно длительное время удерживать внимание сотен зрителей. Словом, мы пойдем другим путем!
Путь, который в свое время был шаг за шагом, интуитивно, а потому и оптимально избран в КВНе, - это самостоятельная, так сказать, "обрамляющая" драматургия выступления, которая превращает набор реприз-миниспектаклей в некий "мидиспектакль". А как только поставлена такая задача, сразу же начинают работать незыблемые законы: в спектакле (а значит - и в пьесе) должен быть сюжет со всеми его причиндалами - завязкой, развитием, развязкой и апофеозом.
Но вот ведь беда - разработка сюжетной линии требует времени, которое в КВНе страшно дорого. Ведь в те минуты, которые вы потратите на объяснение того, что же происходит - на задание ситуации, характеристику героев и, наконец, на доведение сюжета до логического финала, вы вряд ли сможете хорошо шутить. То есть в идеале надо было бы сделать и то, и другое одновременно. Но идеал на нашей памяти встретился в жизни лишь однажды - в приветствии, показанном командой ХАИ в суперфинале 1996 года. Об этом феномене мы еще обязательно подробно поговорим, а пока - согласимся, что лучшие репризы совсем не обязательно ложатся в тему и ситуацию, которую вы выбрали для своей пьесы. Еще сложнее эту ситуацию шутками же и описать.
Где же выход? Он - крайне прост: потратить на ''обрамляющую драматургию" как можно меньше времени, а где можно, - вообще от нее избавиться. И вот в КВНе постепенно формируются уникальные сценарные эрзац-структуры, несколько отличающиеся в разных конкурсах, но сходные в главном. Имея все внешние признаки драматургических произведений, они в обычном смысле слова ими не являются!
"Я сам обманываться рад... "
Самой классической КВНовской драматургической обманкой является приветствие. Вместо завязки сюжета используется выходная песенка, которая не только заявляет характеристики героев (так называемый "имидж команды"), но и задает темпоритм представления. Затем буквально одной фразой задается ситуация, которая, вообще говоря, никакого развития сама по себе не подразумевает, а лишь обозначает возможность для героев обмениваться мнениями по разным поводам. В дальнейшем ситуация лишь несколько раз напоминается зрителю соответствующими репликами. Отсутствие развития подменяется "подхлестыванием" действия вставными музыкальными номерами или даже просто музыкальными сбивками. В качестве развязки используется специфическая реприза, которая чаще всего просто ставит в ситуации многоточие, а в лучшем случае ее закольцовывает. Наконец, апофеозом служит заключительная песня.
Эта стандартная схема идеально работает вот уже четвертый десяток лет, хотя за это время из нее выхолостился главный смысловой ход, из-за которого конкурс, собственно, и был назван приветствием: представление себя (а точнее, - своего ВУЗа, завода или города) и приветствие команды соперников.
Вторым драматургическим стандартом КВНа является блочная схема. Суть ее заключается в нанизывании ничем на первый взгляд не связанных отдельных эпизодов на общий идеологический шампур. Роль этого самого шампура может играть некий незамысловатый сюжетный ход или даже просто единое место действия, а может - и самый обычный конферанс. Классическим, опять же, воплощением этой схемы является музыкальный конкурс. Однако, чаще всего, подобным же образом строится домашнее задание. Если же внимательно присмотреться к достаточно продолжительному приветствию, мы почти наверняка различим блоки и там.
Заметим, что в самом по себе разбиении пьесы на эпизоды (или явления) нет ничего удивительного для европейской драматургии. Но в КВНе речь идет именно об отдельных, самостоятельных эпизодах, которые связываются в единое сценическое целое, в общем-то, достаточно искусственно - не столько сюжетно, сколько идеологически. (Для общего образования скажем, что это прием уже не европейской, а классической китайской драматургии).
Почему же КВНу так полюбилась блочная структура? Да потому, что она для него крайне удобна! Написать полноценную пьесу (пусть даже и 10-минутную), состоящую из одних реприз чрезвычайно сложно. Как правило, даже удачно найденная тематическая парадоксальная ситуация исчерпывает себя на уровне 2-3-минутного эпизода. Музыкальный номер оказывается чаще всего еще короче. Ну и прекрасно! Ведь такая продолжительность сценического действия, как мы уже выяснили, не требует внутреннего развития. Зато 3-4 блока-эпизода, объединенные общим сюжетным ходом иллюзию этого самого развития великолепно создают.
Впрочем, среди всего многообразия КВНовских конкурсов есть-таки один, который не поддается схематизации. Его чаще всего приходится писать и играть честно -по всем драматургическим канонам. Речь идет о СТЭМе, который появился в сезоне 1995 года и на сегодняшний день является, безусловно, самым трудным домашним конкурсом КВНа. Его музыкальной разновидностью является так называемый "конкурс одной песни", в котором необходимо 4-5 минут эксплуатировать одну мелодию, а следовательно - придумывать единый музыкальный номер.
Правда, КВНовская голь, хитрая, как известно, на выдумки, придумала эрзац-структуры и для СТЭМа. Например СТЭМ-приветствие (знаменитые "бабки-охотницы" ХАИ 1995 года) или блочный СТЭМ-дивертисмент (1996, Новые армяне). Но это - скорее исключения, чем правила. Так что КВНовский автор должен вполне разбираться и в ортодоксальной драматургии.
Хотя - СТЭМ играется один раз в год, да и то не каждый, а приветствие - всегда!
Sancta simplitas!
В свое время мы подробно будем разбираться в особенностях каждого конкурса. А пока есть смысл сделать несколько простых и достаточно общих выводов из довольно сложных в силу своей парадоксальности законов КВНовской драматургии.
Первый и, пожалуй, самый главный вывод состоит в том, что КВНовская драматургия должна быть как можно более простой. Это относится и к образам, и к ситуации, и, собственно, к сюжету.
Попробуем все это разъяснить на примерах.
Начнем с коллективного образа - имиджа команды. Самое простое на первый взгляд - быть просто самими собой, то есть командой из конкретного города и конкретного института. Тут, действительно, ничего объяснять не надо. Но, с другой стороны, и не всегда есть, на чем поиграть. Поэтому все-таки чаще всего команды придумывают себе некий дополнительный образ. И вот тут подстерегает первая опасность.
Если вы решили быть пожарными, то будьте просто пожарными, а не пожарными, которые оделись в нищих, потому что им не платят зарплату. Иначе вы во-первых потратите все время выступления на объяснение собственной предыстории; во-вторых, скорее всего будете неорганичными, потому что вряд ли кто-то из вас хорошо себе представляет, как ведут себя пожарные в подобной ситуации; и в-третьих, вы страшно сузите себе тематическое поле для шуток. Ибо просто пожарные, как обычные люди, могут, в общем-то, говорить о чем угодно. А пожарные в специфической ситуации должны говорить о чем-то, исключительно этой ситуации сообразном.
То же относится и к индивидуальным характеристикам героев. Времени на развитие образа у вас нет. Поэтому он должен быть изначально задан, причем задан, что называется, широким мазком - основной яркой чертой: "умный", "глупый", "молодой", "старый", "придурок, на которого все шишки вечно сыплются" и т. д.
Вообще, есть хороший способ проверки любой КВНовской драматургической сущности. Если ее невозможно объяснить одной фразой, - это не пойдет!
Возьмем ситуацию. Опять же, самая простая - команда вышла на сцену играть в КВН. Но, как и простейший имидж, она, увы, ничего вам сама по себе не дает. А из удачно выбранной имиджевой ситуации обязательно просыплется пара-тройка приличных шуток. Так что вернемся к пожарным.
В какую ситуацию их можно поставить? Ну, -"приехали на пожар"? Конечно! И - все! И - хватит! Вот только если сразу начнут тушить, то какие уж там разговоры? Значит, к примеру, приехали, а воды - нет. Ждем воду, любуемся разгулом стихии, размышляем на философские темы. Или приехали - пожар уже сам потух. Ну не возвращаться же сразу! Или вообще никуда не едем. Сидим -пожара ждем, чтоб пальцем пошевелить. Ну чем не пародия на правительство?
А теперь представьте, что вы для себя определили ситуацию так: "Вы ехали на пожар, но по дороге вас остановил инспектор ГИБДД за превышение скорости, у водителя документов не оказалось, машину арестовали, вы пришли пешком, как честные люди, по дороге купив ведра в магазине и набрав воды из лужи, чтобы затушить эту несчастную помойку, которую поджег местный отличник в знак протеста против четверки за полугодие по физкультуре". Самое удивительное, что ситуация, вроде, вполне парадоксальная. Но, увы, не для обыгрывания в качестве сценической реальности. А если она вам так приглянулась - сделайте из нее репризу! Реприза-то - полноценный спектакль, и в нем могут происходит любые, в том числе и самые "навороченные" события.
А в сюжете (вот мы добрались и до сюжета), во всяком случае, в сюжете одного блока - событий может произойти максимум два! Максимум - потому, что их может и вообще не происходить, если не считать событием ваше появление на сцене. Но когда события все-таки происходят, то одно из них всегда связано с вводом в ситуацию (в нашем "пожарном" случае, скажем, вы приехали на пожар), а второе - с выходом из нее (к примеру, - само потухло, пока рукав разворачивали).
Заметим сразу, что это самое второе событие придумать обычно бывает сложнее всего, поскольку оно должно не просто завершать пусть и простой, но все же сюжет, а логически и психологически вытекать из всего того, что происходило до этого на сцене. И вот эта проблема непосредственно выводит нас на вопрос вопросов КВНовской драматургии:
О чем поем?
На первый взгляд, ответ кажется чуть ли не сам собой разумеющимся: тема-то задана! На самом же деле тема - это всего лишь заданное название вашей пьесы. А о чем она будет - придется решать самим. Причем в данном случае имеется в виду не непосредственный сюжет, не конкретное действие, а то, что в театре называется сверхзадачей. У этого термина есть много определений, поскольку всякий теоретик стремится самостоятельно его уточнить. Не будем нарушать традиции и на правах больших теоретиков будем называть сверхзадачей в КВНе подразумеваемую общую идею выступления.
Вообще говоря, в театре выделяют еще и "сверхсверхзадачу" как главную идею спектакля или даже апокрифический смысл творчества автора. Впрочем, как правило, эта штука лежит в области вечных ценностей, и для КВНа легко подбирается из красивых цитат вроде "Человечество выжило, потому что смеялось". На самом деле собственной сверхсверхзадачей управлять невозможно, поскольку она - продукт воспитания и постоянное свойство конкретной личности. Потому мы про нее больше говорить и не будем. А вот со сверхзадачей придется помучиться.
Проблема в том, что если даже вы не будете задумываться о сверхзадаче своего сценария, если вы, скажем, решили для себя просто выйти и пошутить "вообще" (хотя "вообще", как мы уже выяснили, пошутить невозможно), зритель все равно будет пытаться разгадать некий общий смысл выступления. Он просто так устроен, что в каждом целом пытается искать частности, а все частности объединять в единое целое. И если это самое целое не проясняется, у зрителя в лучшем случае остается просто ощущение некой психологически некомфортной пустоты и некоторого обмана ожиданий, а в худшем - неумности всего того, что было показано. При любом раскладе ощущение это - неприятное и рейтинга команде не прибавит.
В нашей практике подобное "послевкусие" от выступления мы называем "Саид, ты что сказать-то хотел?" И тут, как, опять же, показывает практика, существует два варианта ответа. Первый и наиболее благополучный - "ничего!" В этом случае достаточно короткого объяснения того, что сказать что-нибудь все-таки придется, иначе не понятно, зачем выходить на сцену. Второй вариант подразумевает некоторое разнообразие, которое, впрочем, отражает лишь разные степени плачевности.
Чаще всего находчивые авторы утверждают, что хотели рассказать в своем гениальном произведении об "абсурдности человеческого существования". То есть произведение это претендует на то, чтобы обогатить собой сокровищницу мирового "театра абсурда". Но, помилуйте, -этому театру до сих пор требовалось на решение подобной задачи несколько часов сценического времени вкупе с недюжинными талантами Ионеску или Ануя! И при этом театр абсурда всегда оставался элитарным искусством, доступным пониманию весьма немногих. А КВН - хотим мы того или не хотим - искусство массовое и обязано быть понятно всем.
Хотя попытки воплотить на КВНовской сцене откровенный театр абсурда, конечно, были (начиная с первого домашнего задания команды МГУ в четвертьфинале 1987 года). Однако все они, как и следовало ожидать, были неудачными. За одним исключением, которое, как обычно, лишь подтверждает правило. Имеется в виду домашнее задание команды КВН Донецкого политехнического института из полуфинала 1989 года, в котором действие разворачивается в сумасшедшем доме. Но в том-то и дело, что эта действительно блестящая пьеска никакого отношения к "театру абсурда" не имела. Сумасшедшие высказывания героев вполне конкретно пародировали разнообразные маразмы общественной жизни того времени - от телевизионных гипнотических сеансов Кашпировского до заигрывания с развивающимися странами, а к финальной песне образ сумасшедшего дома, как "СССР времен перестройки", становился уже абсолютно прозрачным.
Кстати говоря, даже столь отдаленное приближение к театру абсурда, как образ "сумасшедшего дома", больше никогда не получалось не только у других команд, но даже у самих дончан, попытавшихся в финале сезона написать "продолжение" своего предыдущего домашнего задания. Впрочем, тиражирование конкретного удачного приема вообще очень редко удается.
Однако "абсурдность существования" не единственная ложная сверхзадача, которая подстерегает неопытного КВНовского драматурга. Пожалуй, еще более опасно, хотя и не менее распространено то, что называется "ложным пафосом".
Начинается эта болезнь с малого - с финальной песни, в которой наши условные "пожарные" вдруг ни с того ни с сего начинают петь о том. как они любят играть в КВН. Нет сомнения, что подобных выступлений вы виде ли немало, особенно на сочинских Фестивалях. Но дальше - больше!
Представьте, что вы в течение нескольких минут отпускали вполне легковесные шуточки: пародировали рекламу, легонько покусывали правительство и эстрадных звезд, - словом, говорили то, что чаще всего говорят КВНщики, особенно в приветствии, а потом вышли на авансцену с серьезными физиономиями и... выпустили белого голубя мира, добив все это еще и откровенно пацифистской песней. Глупо? Вам это не грозит? Не обольщайтесь! Этот эпизод в свое время сыграли в своей первой игре в Первой Лиге будущие чемпионы.
Блестящую внутреннюю пародию на КВНовский пафос сделали в своем первом фестивальном выступлении в 1988 году томские "Дети лейтенанта Шмидта".
Они получали от Деда Мороза цветик-семицветик, у которого в конце-концов оставался всего один лепесток. И тогда все, как и положено, выходили один за другим на авансцену и со слезами в голосе говорили о том, что они желают, чтобы люди жили мирно, чтобы не плакали, а только смеялись и т. д. Тихим голосом главный герой спрашивал:
- Ну что, можно рвать?
- Давай, - тихо говорили ему. И тогда он истошно орал:
- Шубу хочу!
Пожалуй, эта сценка отбила у команд желание "пускать слезу" на весь следующий сезон. Но уже через год рецидивы не заставили себя ждать. Проблема в том, что пафос имеет необыкновенную притягательность и для драматурга, и для постановщика. Тем более - в КВНе, где измученные придумыванием шуток авторы не прочь пустить слезу в порядке расслабления. К тому же придумывается пафосный эпизод, как правило, независимо от остальных блоков программы и сам по себе может смотреться достаточно симпатично. А потом он вполне бездумно "пришивается" в качестве апофеоза в финале программы, вызывая у зрителей как минимум недоумение.
Так что же делать? О чем же можно говорить в КВНе? (Здесь важно не путать сверхзадачу с темами реприз. Каждая конкретная реприза, как мы уже говорили, может быть практически о чем угодно. Просто чем острее тема, тем осторожнее и тщательнее должна быть проработка. Но в данном случае мы говорим о выступлении в целом, то есть о сверхзадаче).
Начнем с того, что "абсурдность существования" так или иначе входит в "сверхсверхзадачу" любого КВНовского выступления, поскольку парадоксальное мышление уже само по себе является следствием этой самой "абсурдности". Обреченность попыток воплотить абсурд в качестве сверхзадачи КВНовского выступления мы, надеюсь, уже объяснили.
Что же касается "пафоса", то принципиальных возражений против серьезных мыслей в КВНе никогда не было и быть не может. В лучших выступлениях лучших команд не раз встречались примеры и возвышенной лирики, и откровенной гражданственности. Другое дело, что "высота", которую вы намерены набрать в апофеозе, должна быть тщательнейшим образом соразмерена с характером всего предыдущего выступления. Поэтому, как мы уже, собственно, говорили, достаточно высокая философия возможна, как правило, лишь в ДЗ. Так, знаменитая новосибирская "новогодняя песня", приведенная в предыдущей главе завершала очень идеологически насыщенное домашнее задание, в котором была и ностальгия по "романтике 60-х", и жесткая пародия на приватизацию, и горько-смешной диалог советского и американского Дедов Морозов. Если же учесть, что финал 1991 года игрался через три дня после распада СССР, то становится понятным, что в тех условиях гражданственный апофеоз был не только оправдан, но и необходим.
Однако, слава Богу, не все КВНы играются в переломные моменты истории. Так что же делать, на что ориентироваться в поисках сверхзадачи в обычной игре и в обычном конкурсе?
Проще всего, если конкурс выдержан в "монотеме". Тогда, понятно, сверхзадача логично вытекает из этой самой темы.
В домашнем задании сборной Израиля (1993) школьники после выпускного бала выбирали свой жизненный путь. Понятно, что недавних эмигрантов больше интересовала не будущая профессия, а страна, в которую следует поехать.
Но в конце выходил совершенно непародийный герой, который заявлял:
- А я никуда не собираюсь. Потому что для того, чтобы быть человеком, совершенно необязательно куда-нибудь ехать.
А главный герой отвечал:
- Но ведь совершенно не обязательно и оставаться...
И все! И все ясно!
Вообще, в КВНе чаще всего сверхзадача укладывается в какую-то одну, причем непременно ироничную фразу. Найти ее бывает непросто. - может быть, это вообще самое сложное, что есть в написании сценария. Зато будучи точно найденной по мысли и изящно сформулированной, эта фраза стоит многих реприз!
Предыдущий пример относился к классическому "театральному" ДЗ, которые в наше время уже не столь часто встречаются. Но в любом случае самая распространенная "блочная" структура конкурса скрепляется неким драматургическим или просто смысловым шампуром. В этом случае формулировка сверхзадачи, разумеется, вытаскивается из этого самого шампура.
В качестве одного из самых простых и откровенных примеров блочной структуры можно привести полуфинальное ДЗ 1994 года команды КВН ХАИ на тему "Красная книга". В нем вообще не было рамочного сюжета. Шампур создавали просто двое ведущих, рассказывавших "историю человечества", на которую, собственно, и нанизывались блоки. И апофеоз обозначался тоже вполне повествовательной фразой одного из ведущих, означающей в то же время некий логичный итог "истории":
- И тогда настанет этот день, и соберутся люди и звери, и усядутся за одним столом, и забухают беспробудно. И в разгар этого сумасшедшего веселья ввалится в этот мир огромное счастье. Верхом на Стеллеровой корове!
Стоит обратить внимание, что в этом случае сверхзадача была, в общем-то, настолько проста, что ее апокрифичность специально пришлось подчеркивать "высоким литературным стилем", замешанным на легком жаргоне сдобавочкой неожиданной по образу, но абсолютно точной по смыслу "Стеллеровой коровы".
Узелок завяжется...
А теперь от непомерно общего вернемся к насущному частному - к процессу непосредственного написания сценария. И вот именно здесь мы и сталкиваемся с самым большим парадоксом КВНовской драматургии, потому что в общепринятом понятии она оказывается "драматургией наоборот". У нормального сценариста сначала вызревает замысел, затем выстраивается некий план, и лишь потом он садится и начинает прописывать конкретные реплики. В КВНе в подавляющем большинстве случаев все происходит абсолютно в обратном порядке: сначала - реплики, потом - некие сцены, и лишь потом все это объединяется в единую "пьесу". Не случайно и сам процесс написания сценария конкурса в КВНе чаще всего называют "компоновкой" или даже "собиранием".
Действительно, на определенном этапе сценарной подготовки после "мозговых штурмов" материал представляет из себя бесконечное количество реприз, идей и взаимно несвязанных кусочков сценок и песен. Предположим, что вы отобрали то, что кажется смешным, и этого уже тоже получилось достаточно много. (На классическую игру нужно штук 70 реприз и десяток песен. На самом деле изначально - раза в полтора-два больше, потому что часть "не полезет" в сценарий, а еще часть "умрет" на сцене).