Пролог. Рождение молнии
Небо разрезала пополам молния. Хлестал дождь. В скромной хижине на окраине деревни не произошло того, что должно было случиться. Тусклый свет единственной масляной лампы, что стояла на столе, вырисовывал жуткие тени. Женщина то и дело охала от каждого нового раската грома; мужчины стояли безмолвно. Отрешенные от мира, провалившиеся в неведомое забытье, они тупо смотрели на детскую люльку. Ребенок сладко сосал свой крохотный пальчик, улыбаясь этим двум.
Один из мужчин озадаченно свел брови, погладил указательным пальцем подбородок и обратился к супружеской паре:
- Мда-а-а… - протянул он многозначительно, как ему казалось, - Случилось то, чего мы боялись больше всего.
Женщина дрожащими губами беззвучно повторяла «Нет». Мужчина обнял ее за плечи, пристально глядя на говорящего.
- Ваш союз породил Ведьму.
Как по волшебству, в небе вновь заискрилась молния. Девочка захныкала.
- Этого не может быть! – негодовал мужчина.
- Боюсь, что может. Как известно, появившееся на свет дитя начинает плакать, иначе оно не сможет дышать. Ведьмы не плачут при рождении. Мы стоим с вами несколько часов, и только сейчас ваш ребенок заплакал, да тогда, когда я обвинил его в магической крови.
- И что нам теперь делать? – забеспокоилась женщина. Ее темные болотные глаза налились слезами.
- Есть только один выход. – и он на некоторое время замолчал. Все понимали, что имел в виду доктор Флетчер. От ребенка нужно было избавиться. Но отчаянные родители не могли допустить такого, и первым свое слово сказал мужчина.
- Нет у нас никакого выхода. Ребенок будет жить и Вы, слышите, Вы никому и никогда не проболтаетесь о том, что видели сегодня! – или о том, чего не увидели…
Так тому и быть.
Глава 1. Предназначенное судьбой
Исла мчалась по пшеничному полю, раздвигая раскинутыми руками колосья. Девочке было уже 12. Отец, как всегда, работал в кузне, а мать нянчилась с чужими детьми. К слову, мать Ислы не умела делать ничего, кроме готовки, стирки, и кое-какого шитья. Вот и, зарабатывая копейку, подолгу занималась чужим выводком, невольно забывая о собственной дочери. Друзья у Ислы были: соседский озорник Томэг, мелкая Лесли и веселый щенок Юэн. Исла сама так назвала собачонку, приблудившуюся у последних домов, и очень этим гордилась. Это было ее первое серьезное решение. Девочка долго подбирала имя для щенка, пока не поняла, что нашла его под тисовым деревом – так и прозвала его «родившийся от тисового дерева – юэн».
Исла не умела считать, ведь ее родители были безграмотными, но точно знала, что завтра ее день рождения. В конце июля всегда стояла удушающая жара и, когда она достигала своего пика, будто по мановению волшебной палочки появлялся дождь. Грозовой, сильный, с громом и молнией. Исла обожала такую погоду и чувствовала себя в своей тарелке, прогуливаясь под тяжелыми каплями.
- Завтра будет дождь, - сказала девочка, сидя за обеденным столом со своими родителями.
- С чего ты взяла? – поинтересовалась мать, зачерпывая суп ложкой.
- Я чувствую. – девочка прикрыла глаза и насупилась так, будто концентрировалась на чем-то большом и важном. Взрослые удивленно переглянулись.
- Ну посмотрим, - колко бросил мужчина.
- И завтра мой день рождения, - выпалила Исла, и веки ее резко разомкнулись.
- Завтра, так завтра, - безразлично сказала мать, - Доедай уже, - и встала из-за стола.
Исла проснулась в каком-то возбуждении. Все ее тело ломило и тянуло. Она вскочила с кровати и побежала в комнату родителей.; те мирно спали. За окном накрапывал дождь. Схватив корку хлеба со стола, Исла выбежала на улицу, остановилась и подставила свое лицо дождевым каплям. Насладившись утренним дождем, она вспомнила про хлеб и наскоро съела его. Думая, как провести этот день, Исла погрузилась в себя, попутно рассматривая серый горизонт. Этот день должен был стать особенным, она это чувствовала. Или предчувствовала? Ведь ей сегодня исполнялось тринадцать, особенный возраст для каждой девочки. Какой-то шум заставил Ислу обернуться.
- О, да это же Юэн! – весело воскликнула Златоволосая. Щенок забавно прыгал по лужам, и очень обрадовался, когда Исла обратила на него внимание. Крохотный хвостик зашевелился и щенок, что есть мочи, побежал к девочке. Исла присела на колени, и Юэн уперся в них своими маленькими лапками. Он звонко тявкал, радуясь встрече. Девочка тоже радовалась, несмотря на то, что он выпачкал ее из грубой ткани платье. Юэн, непонятно почему, напрягся. Он замер, деловито принюхиваясь, а когда соскочил с колен Ислы, то девочка смогла увидеть то, что так заинтересовало ее друга-непоседу. Это была кошка. Черная шерсть лоснилась из-за дождевых капель. Она медленно подбиралась к этим двоим, а когда Юэн стал у нее на пути и предупреждающе затявкал, остановилась. Казалось, присутствие собаки ее ничуть не пугало. Насколько это было возможно, взгляд кошки показался Исле по-человечески хитрым. Она, как завороженная, смотрела на нее, а Юэн продолжал лаять. Картина произошедшего застыла на несколько минут, когда кошка развернулась и прыгнула обратно, к кустам, из которых появилась. Раззадоренный щенок погнался за ней, и кошка ускорилась, не давая себя поймать.
- Юэн! А-ну вернись!
Исла, спотыкаясь, подскочила и побежала за ними. Она сталась не терять из виду Юэна, но щенок оказался очень быстрым. Поле сменилось лесом и уже даже не было видно деревни. Исла обернулась, чтобы понять, где они и как далеко убежали, но не поняла ничего.
- Юэн, стой! – что есть силы завопила она. И щенок, повинуясь, остановился. Замерла и кошка. Осмотревшись, Златоволосая увидела, что они находятся в центре небольшой поляны, окруженной деревьями и кустами. Напротив них стоит высокий точеный камень с изображением четырех скрещенных копий. Исла поежилась, ведь все это казалось ей более, чем странным. Солнце, успевшее выглянуть из-за тучи, на пару секунд залило светом сочную молодую траву, и снова скрылось за серой дымкой. Кошка зашипела, предупреждая, чтобы к ней не приближались. Девочка испуганно взглянула на черного зверя. Но любопытство ведь сильнее страха, верно? В следующее мгновенье, как ни в чем ни бывало, Исла осторожно приблизилась к камню, рассматривая его с открытым ртом и с большими от изумления глазами.
«Странности здесь происходят…Стрелы какие-то. Куда они ведут?» - размышляла девочка. Поборов свою неуверенность и страх, Златовласка выбрала одно из направлений (оно указывало направо) и пошла на свой собственный внутренний зов.
Легче не становилось. Лес уводил все дальше и дальше, а деревья становились все гуще и гуще. Казалось, даже небо посинело, предвещая скорую ночь. Исла начала жалеть, что вообще пошла в этот лес. Но как она могла оставить друга в беде? Юэн бы точно заблудился! Исла была в этом убеждена.
Наконец показалась еще одна поляна – единственное светлое место с тех пор, как она покинула странный камень. И, по иронии судьбы, на этой поляне тоже был камень, но, в отличии от того, он приплюснутый и овальный, хотя доставал Исле до самого пупка. Девочка нагнулась, чтобы повнимательнее рассмотреть выдолбленные на нем письмена.
- Как их…много… - начала она вслух, и с досадой выпалила – Как жаль, что я не умею читать!
Юэн, который все это время следовал за своей хозяйкой, подхватил ее волну беспокойства и теперь недоверчиво вертел головой, чтобы быть наготове. Исла нахмурилась, со старанием отличницы пытаясь понять, чтобы могли значить эти символы. Невольно рука потянулась к одному из них, к тому, который изображал букву «V». Неожиданно появилась та самая кошка, которую они утром встретили около дома.
- Это все из-за тебя! – не сдержалась девочка, как будто кошка ее понимает. – Из-за тебя мы здесь! Если бы не ты, мы бы…
- Мокли и дальше под дождем. – закончил кто-то. Исла испуганно завертела головой, пытаясь найти того, кто за ними следил. Юэн злобно зарычал.
- Не бойтесь, это всего лишь я, - с этими словами кошка запрыгнула на камень и по-хозяйски обняла свои лапы хвостом. – Ты у меня не первая такая. Я…
- А-А-А-а-а-а! – Исла вопила во все горло, что аж Юэн испугался ее вопля и затявкал, предупреждая опасность. – Что-о-о?! Как?!
- Дай мне закончить. У меня было уже две воспитанницы. Ты – третья. И раз уж ты выбрала Женскую руну, то хозяин возлагает на тебя большие надежды. О, пойдемте, он не любит ждать.
- О чем ты говоришь? Что происходит? И что это за хозяин такой, у которого кошки болтают?!
- Все расскажу по дороге, - кошка спрыгнула с камня и направилась к краю поляны, чтобы опять раствориться, - Ты идешь или нет?
Опешившая Исла подобрала подол своего платья и побежала вслед за новой знакомой. Юэн, конечно же, не мог ее оставить.
- Долго еще? – девочке это уже порядком надоело. Они шли второй час и ничего не менялось. – Кусты, деревья, деревья, кусты…
- Не ной.
- Но мы идем уже целую вечность! Твой этот…как его…Мэйтлэнд! Он что, людей боится?
- Глупее вопроса я и не слышала! Мэйтлэнд – величайший маг! Как ты думаешь, как бы его приняли в Королевстве, если бы знали о нем?
- Раз он такой величайший, почему не обеспечит себе достойную жизнь среди людей?
- Упрямая девчонка… - раздраженно сказала кошка.
Исла только хмыкнула. Всю оставшуюся дорогу они шли в молчании.
Уже начинало темнеть. Небо окрасилось в аспидно-синий цвет, появлялись первые звезды. Наконец что-то показалось вдалеке. Какая-то яркая вспышка. Сначала Исла подумала, что это огонь. В одном только девочка была права – они пришли. Но что же такое странное мелькало, как маяк, зазывающий заблудившиеся корабли? Когда они подошли вплотную к обветшавшей хижине, Исла увидела подвешенную небольшую банку.
- Это банка со светлячками, - пояснила кошка.
Златовласка привстала на носочки и прислонилась лицом к банке, закрыв его по бокам ладонями, чтобы ничего не помешало сосредоточить взгляд. Светлячки были похожи на маленьких человечков; какие-то больше, какие-то меньше. И те, что были меньше, пока что еще недобукашечки, светили ярче всех остальных. Сумев рассмотреть отличия остальных, девочка в ужасе отшатнулась от банки. Кажется, черная кошка не была удивлена.
- Чт-о…Что с ними?.. – вымолвила Исла, с испугом взглянув на кошку.
- Те светлячки, которых вы, простые люди, видите ночью, днем имеют совершенно другой облик. Они с виду как маленькие эльфы, которые утром прячутся в листах деревьев и кустов, и весь день отсыпаются, чтобы ночью бодрствовать. И, конечно же, служить великому Мэйтлэнду, - последняя фраза была сказана ею с какой-то напыщенностью и горделивостью. – Ну что, нам пора. – скомандовала кошка. Она подошла к старой, как мир, двери дома, убаюкивающим голосом что-то прошептала ей, и та волшебным образом отворилась. Исла заглянула внутрь: не было ничего, кроме темноты. Юэн обеспокоенно прижался к своей хозяйке; этот дом явно не вызывал у него доверия.
- Вперед! – приказала черная кошка, как вдруг девочку с щенком подхватил из ниоткуда взявшийся ветер и потянул прямиком в темную пучину. Пучину неизвестности и страха.
Глава 2. Знакомство с неизбежным
- Рад встречи, - вымолвил кто-то, кого скрывала большая полукруглая спинка плетеного кресла-качалки. С быльцы свисал белый шерстяной плед, наверняка из овцы. «Странно, - подумала Исла, - Ведь сейчас лето и почти не холодно». Златовласка неуклюже стояла в…хм…проходе? Сложив вместе руки внизу, она с опаской и любопытством рассматривала комнату, в то время как кошка злобно на нее уставилась.
- Проходи, - вновь послышался голос, и Исла, слушаясь, стала сбоку от чужого кресла. – Я…
- Мэйтлэнд?! – воскликнула девочка, всплеснув ладошами.
«Какая же она бестактная!» - подумала кошка, испепеляя ее взглядом. Исла ничего не замечала, даже Юэна; она не переставала рассматривать помещение, в котором оказалась несколько минут назад. Мэйтлэнд усмехнулся, но кошка знала, что в этой усмешке нет ничего хорошего.
- Так тебя еще и манерам учить... – сказал он, скорее, утвердительно, чем вопросительно. Непонимающая Исла уставилась на него, но ничего не сказала, решив, что это только разозлит хозяина дома. – Если бы я мог выбирать, сейчас бы все случилось по-другому. Но раз уж ты здесь, то изволь проявлять внимание и учтивость.
Исла закивала головой, соглашаясь.
- Я более, чем уверен, что моя помощница не представилась. Ее зовут Нуар. И она очень несговорчивая, - он взял небольшую паузу, откашлялся и продолжил, - Тебе предстоит во всем ее слушаться.
Напрочь забыв о том, что Мэйтлэнд только что приказал ей быть учтивой, увлеченная, юная Исла спросила:
- А почему в твоем доме так темно? И почему нас перенесли сюда потоки воздуха? Где мы? И зачем тебе камин и плед? И…
- Молчать! – взревел колдун, резко вскакивая с места и оборачиваясь. – Пока ты, глупое дитя, не научишься разговаривать, чтобы и близко тебя рядом со мной не было!
С этими словами он ушел, пока в темноте окончательно не скрылись его сложенные за спиной руки.
- Что я такого сказала?! Ну что, Нуар?! – вопрошала Златовласка, расстроенным взглядом глядя на кошку. От бессилия ситуации она опустилась на пол. «Хоть тут и камин, но пол все равно ледяной. Странно…»
- Ты ужасно невоспитанная! Маленькая, жалкая, бестактная дрянь! Как могли именно тебя послать! Почему именно тебя!.. – кошка театрально закатила глаза. Когда Исла потянулась за пледом и стала было умащивать его себе под попу, Нуар не выдержала, и новая порция ругательств посыпалась на Ислу. – Какого черта ты делаешь?!
Нуар подлетела к девочке и цапнула ее щеку. Юэн, взбесившись, прыгнул на кошку с визгом и лаем, но та успела отскочить, демонстрируя свое превосходство.
- Угомони щенка! – приказала она.
Совершенно раздавленная Исла повиновалась.
- Юэн, милый, иди сюда. – она вставила руки и, когда щенок запрыгнул, прижала его к себе и вместе с ним встала.
- Чтобы ни ты, ни он не смели трогать личные вещи Мэйтлэнда! И вообще, что-либо трогать можно только с моего разрешения.
Нуар потихоньку успокаивалась. Спустя пять минут она снова заговорила, вспоминая вопросы Ислы и отвечая на них.
- Мы в доме Господина Мэйтлэнда. Нас окружает со всех сторон подземная почва. В доме на самом деле нет верхнего этажа. Он появляется лишь тогда, когда приходят незнакомцы. На самом деле лестница сразу уводит вниз, под землю. А ветер нас сюда принес, потому что всякие маленькие девочки топчутся у порога!
- Понятно… - тихо сказала Златовласка, потупив глаза в пол. И больше она ничего так и не решилась сказать ей.
- Следуй за мной, я покажу тебе твою комнату.
Мысль о собственной комнате так взбудоражила Ислу, что она аж просияла. Черная, как сама ночь, кошка ушла в такую же черную пустоту. Девочка побежала за ней. По мере того, как они шли, на земляных стенах дома загорались факелы. Вместо огня светили такие же светлячки; в свободное время (а это была большая часть их дня) они сидели в углублении, предназначенном для свечи, и зажигались тогда, когда кто-нибудь проходил по коридору. На пути периодически попадались двери. Они уже не были такими обветшалыми, как первая, входная дверь. Следуя по нескольким поворотам, она, наконец, дошли до комнаты, о которой говорила Нуар.
- Здесь ты будешь спать. Не пытайся выйти сама, у тебя все равно не получится. Я буду приходить за тобой. Мэйтлэнду на глаза не попадайся, веди себя тихо, - предостерегала кошка, - А теперь иди.
Исла кивнула и молча зашла в комнату, закрыв за собой дверь. Только сейчас она спустила с рук Юэна, который тут же очутился на кровати.
- Ты соскучился по мягенькому…
Исла и сама «соскучилась по мягенькому» - она упала на кровать и стала рассматривать потолок. Ничего, кроме земли, она не увидела. И тут она в ужасе подумала, а что, если он провалится? Ведь ее засыплет землей! Чтобы хот как-то отвлечь себя от этой мысли, девочка повернула голову, чтобы рассмотреть убранство комнаты. Кроме кровати в ней находились добротный деревянный стол со стулом, на котором стояли чернильница и перо. У другой стены стоял высокий книжный шкаф, и оттого, что он подпирал потолок, Исле стало спокойнее. В нем было множество книг и стопка листов на нижней полке. Ах, да, в углу стояли ночной горшок и бадья для умывания.
- Что ж, не дурно, - сказала девочка, зевнула, и провалилась в сон.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Нуар зашла к ней. Войдя в комнату Ислы, кошка застала ее распластавшейся на полу и глядящей в потолок. Повсюду были разбросаны книги, на столе валялось несколько исписанных листков бумаги, а кровать была не заправлена.
- Какого черта тут творится? – негодовала кошка.
Исла, напротив, была очень рада ее видеть. Златовласка подскочила и бросилась к Нуар, подняла ее на руки и закружила. Похоже, даже Юэну эта встреча доставляла радость: он весело тявкал, глядя, как его хозяйка забавляется с черной кошкой.
- П у с т и меня! – шипела Нуар, вырываясь из цепких объятий. И Исла отпустила ее. Нуар одним прыжком очутилась на столе. Как истинная представительница кошачьих, она принялась влажной лапой умывать свою мордочку. – Мэйтлэнд желает, чтобы я препроводила тебя наверх.
От этих слов у Ислы округлились глаза, а уголки ее рта поползли вверх – она широко улыбалась.
- Ну наконец-то! Я то уж думала, что ты никогда не придешь! Я тут сижу уже целую вечность!
- Не вечность, а один полный день, - возразила кошка.
- О боги, вытащи меня скорее отсюда!
Без слов Нуар спрыгнула со стола и вышла из комнаты в привычную темноту подземельных коридоров. Исла и Юэн следовали за ней.
- Хорошо вам, кошкам, вы то в темноте все видите, - причитала Исла, - Вот где эти светлячки? Почему они не светят сейчас?
Но Нуар молчала. Поняв, что ничего она от нее не добьется, Златовласка молча шла за своей наставницей. Это напомнило ей дорогу сюда, когда они большую часть пути тоже шли молча. И тут Исла вспомнила о своих родителях. «Должно быть, они страшно волнуются за меня… Но я ведь ненадолго. Узнаю, что этому Мэйтлэнду от меня нужно, и уйду». Вереницу мыслей прервало что-то возвышающееся над полом – Исла ткнулась в это нечто своей ногой. Все чувствуя, Нуар опередила ее вопрос:
- Здесь ступеньки. Теперь ты будешь ходить по лестнице самостоятельно.
И вся компания поднялась наверх, вышла из дома и очутилась среди красоты утреннего леса.
Вспомнив, что Нуар рассказывала до этого о светлячках, Исла подбежала к первому попавшемуся кусту и отогнула веточки. И действительно, обернувшись в листву, на ветках спали маленькие, похожие на людей, светлячки. Наблюдавшая за ней кошка усмехнулась, отметив про себя, что Исла наконец начала соображать. Когда девочка поравнялась с ней, кошка заговорила:
- Видишь ли, наше время и ваше, людское, отличается. И если дни у вас идут быстро, то у нас один день стоит ваших трех.
- Так вот почему сидеть в комнате для меня было невыносимо!
- Ты и впрямь включила голову.
- И вы меня специально заперли?! – дошло до девочки, и ее лицо исказилось от негодования.
- Послушай, милочка, ты здесь никто! И за свое невежество нужно платить. Мэйтлэнд был снисходителен к тебе и запер только на один день. Хотя я бы… - и тут кошка смолкла.
Исла с нетерпением смотрела на Нуар, ожидая, что же та еще такого скажет ей; она уже готова была парировать ее «атаку», но «оппонентка» молчала. Сгорая от злости и презрения, Златоволосая не сразу заметила посторонние звуки. Шум листвы, слишком громкий, подсказывал компании, что к ним кто-то приближается. Нуар уже знала ответ на вопрос, а вот заметила ли Исла что-нибудь? Смогла ли она через пелену своего негодования уловить возможную опасность? Нет, кажется, нет. Исла переменилась только тогда, когда увидела светлые длинные волосы и алые рукава камзола. Ну конечно же, кто же еще их мог здесь навестить?!
Сначала Исла замялась, но в следующее мгновение весь ее гнев, вся ее злость переключились на Мэйтлэнда. Она начинала его ненавидеть. Не понимая, откуда и почему он имеет власть над ней, она ее ощущала. Это незримое повиновение. Надобность считаться с тем, кого ты едва знаешь. Исла уже хотела выпалить что-то резкое (хотя в голове у нее даже не было плана, что говорить ему), но Мэйтленд взял слово первым:
- Нуар, -сказал он и склонил голову в коротком кивке, - Исла. Рад вас видеть.
Юэну, как и его хозяйке, тоже не нравился этот седовласый мужчина, и щенок озлобленно скалился.
- Как отчаянно он это делает! – воскликнул маг, - В будущем он будет твоим верным слугой. О, дорогая, я тебе обещаю.
Для девочки манера речи Мэйтлэнда была непонятной и сложной. Он резко перескакивал с одной вещи на другую, как будто разговора о другом предмета до этого вовсе не существовало. Это сбивало с толку и притупляло гнев Ислы. Кошка все так же молчала.
- Что ты имеешь в виду? – спросила Златоволосая.
- Я бы сказал, что всему свое время, но этот урок настолько важен, что я не могу откладывать его в дальний ящик. – Маг прокашлялся, и продолжил, - Но все-таки, полагаю, нужно начать с начала, а посему я задам тебе несколько вопросов.
Исла с готовностью слушала его, и на ее детском личике появилось выражение озадаченности. Что же такого Мэйтлэнд мог спросить у нее? Что могло быть интересного в жизни у этой маленькой крестьянской девочки?
- Исла, не доводилось ли тебе замечать какие-то странности в свое жизни? Скажем, ты что-то предчувствовала или предвидела, или происходили странные вещи с предметами, которые находились с тобой поблизости? Ну же, вспомни. Исла, это очень важно.
Его многозначительный вид, не лишенный приторной ухмылки, все же внушал Исле доверие – она отчего-то понимала важность всех его вопросов и старательно вспоминала все, что могла вспомнить.
- Я всегда знала, когда мой день рождения. Нет, не потому, что родители мне сказали! Я не умею ни читать, ни считать, ни писать. Я просто чувствую, когда наступает тот самый день моего взросления…
Растерянный голос девочки ничуть не удивил Мэйтлэнда. Он понимал, что Исла впервые пытается открыто заговорить об этом с кем-то, кроме, возможно, своих друзей, для которых это все детские забавы и выдумки. Ухмылка пропала с его лица, полностью уступив серьезности и участию.
- Хорошо. А что еще?
- Ну… - девочка замялась, не зная, как объяснить то, что так хотела сказать, - Я всегда знаю, когда будет дождь. Сильный дождь. И перед и в мой день рождения обязательно портится погода…
- А ты уверенна, что она портится? - По выражению ее лица мужчина догадался, что она не совсем понимает, о чем идет речь. – Я хочу сказать, что, может, ты чувствуешь некую связь между погодой и собой?
- О, да! Определенно, преправдивейше чувствую!
- Хорошо. Ты ведь знаешь, что у каждого человека есть своя стихия? Присядь, я расскажу тебе историю.
Исла послушалась его и присела на траву, сложив ноги перед собой. Юэн чувствовал настроение своей хозяйки и пристроился к ее ногам; она стала его гладить, а меж тем внимательно смотрела на своего новоиспеченного рассказчика.
- Так вот, о стихиях. Ты, конечно же, знаешь четыре основные стихии: вода, воздух, земля и огонь. Но на самом деле их куда больше! Просто они не такие внушительные и нужные явления, как те четыре. Каждый, абсолютно каждый человек обладает своей стихией, основной стихией, и только особенные люди могут иметь другую стихию. – Мэйтлэнд заметил, как Исла готовилась перебить его, и ответил на ее немой вопрос раньше, чем она успела задать его, - Я являюсь обладателем стихии льда. А теперь, еще одна история! Как ты знаешь, июль теплый месяц лета, но иногда и в июле случаются дожди. Когда-то давно, тринадцать лет назад, июльский теплый вечер превратился в настоящий кошмар! Погода неистовствовала: небо было затянуто черными тучами, играли раскаты грома, дул сильнейший ветер и сверкали ужасные молнии. Все попрятались в своих домах, не желая быть испепеленными этими яркими, внезапными змеями! Только никто не знал, что происходило в одном из таких домов. В нем собралась вполне себе приемлемая компания: женщина, ее муж и докторишка. Что там он делал? Он пришел принимать роды этой несчастной женщины, которая долгое время мучилась, и вот была вынуждена рожать в такую ненастную погоду. – Мэйтлэнд театрально закатил глаза и даже чуть не рассмеялся, но вот уже продолжал, - Родилась у них прелестнейшая дочурка, настолько безмятежная и умильная, что это смутило родителей, а особенно доктора.
- Но почему? – вклинилась Исла, но этот вопрос Мэйтлэнд посчитал как раз уместным, чтобы опять не упрекнуть ее в бестактности.
- Видишь ли, на улице бушевала настоящая гроза, а новорожденная и глазом не моргнула. Она была настолько спокойно и довольна, что доктор сделал заключение…
- … что она ведьма. – голос девочки стал леденящим. В их деревне, да и вообще не принято было говорить о ведьмах; их боялись и презирали, а если они попадались на глаза, то вылавливали и жестоко расправлялись. На секунду Ислу пробрала неясная ей дрожь. Она впервые так открыто говорила о ведьмах и уже начала бояться последствий, хотя никого, кроме их четверки, здесь не было. И тут выражение такого ужаса, такого оцепенения охватило Ислу; ее глаза невозможно округлились, рот приоткрылся, дыхание замедлилась, и вся она отпрянула несколько назад, стараясь сделать дистанцию между ней и ним как можно больше.
Мэйтлэнд со спокойствием наблюдал за ее реакцией. Более того, ни капельки удивления не проскочило на его лице. Он предполагал, нет, он знал, что Исла когда-нибудь (и очень скоро будет это «когда-нибудь») осознает, что он из рода ведьм, что он реальный маг, которых так старательно истребляло королевство. Такая близость, по ее мнению, земного и сверхъестественного должна была обескуражить ее, напугать и заставить бежать. Она подскочила к нему с быстротой молнии, злобно вперяясь своими глазами в его глаза.
- Зачем ты мне все это рассказал?! – она перевела дыхание. – Чтобы позлить?!
Мужчина рассмеялся, вскинул голову и взявшись за живот. Безобидный смех становился все громче и громче, перерастал в нечто нелепое, отвратительное и насмешливое.
- Ты до сих пор не поняла? – вклинилась в разговор Нуар, все это время сидевшая поодаль и наблюдающая.
Ее вопрос прошел через Ислу, словно удар тока. Неужели Мэйтлэнд не просто так задавал все эти вопросы? Неужели она имеет к этому всему какое-то причастие, а, что еще хуже, является непосредственным действующим лицом? Голос в голове Ислы кричал: «Нет! Нет! Нет!». Она зажала уши руками и зажмурила глаза, так недобровольно примиряясь с происходящим.
Унявший свой хохот Мэйтлэнд сказал заключительную фразу:
- Ты, Исла, порождение Молнии. И ты здесь для того, чтобы стать той, кто ты есть.