«Да», ответила я на мягкий голос в телефоне. «Я с радостью встречусь с твоим братом и проведу с ним субботний вечер и сделаю всё, что смогу, чтобы рассказать ему об Иисусе». Я повесила трубку и моё сердце затрепетало, чувствуя, подо что я только что подписалась. Мне был двадцать один год, я почти не пропускала собраний в церкви, всегда была на всех молодёжках, собрании хора и участвовала в разных программах, которые мы проводили, чтобы рассказать людям о Христе. «По крайне мере он из Восточного Техаса и здесь не на долго; если я откажусь, то шанс, что я увижу его ещё раз, может не настать», успокаивала я себя.
Я была приятно удивлена, увидев такого высокого, симпатичного взрослого парня (ведь ему же было двадцать четыре). Вскоре я обнаружила, что его манеры были безупречны: он открывал двери передо мной, сделал заказ для меня и ухаживал на каждом шагу. Ужин и фильм были чудесными и прежде, чем я осознала это, я почувствовала себя как Золушка с часами без пяти двенадцать. Я надеялась, что перекус в фастфуде продлит время. Но уже вот как машина остановилась возле моего дома. Преодолев неловкое молчание напоследок, глубоко вздохнув, я выдавила нечто о Богом данной мне цели. К моему изумлению, Рон был искренне заинтересован. Хотя я чувствовала себя неловко всё наше общение, я продолжала улыбаться и доверяла Господу говорить через меня. Благоговейный момент настал, когда Рон решился попросить Бога о прощении и принять дар вечной жизни. Я повела его в простой молитве. Открыв глаза, я увидела, как лицо Рона сияет, и он начал рассказывать, что Иисус теперь Господь его жизни. Он был серьёзен в своей новой вере. Я расслабилась и поняла, что Нелли будет довольна. Я знала, что ангелы на небесах радовались о спасении ещё одной души. Моя миссия была успешна и я даже не предполагала, что вновь увижу этого парня из Восточного Техаса.
Рон продолжает
На следующий день, когда мы прогуливались вдоль прекрасной реки в Сан–Анджело, я стал осознавать, что произошли некоторые серьёзные изменения во мне. Одна вещь, о которой я хотел говорить, была Божья любовь и Его план для моей жизни. Другое, у меня не было желания к сигаретам и алкоголю. Мне даже не хотелось играть в гольф. Я был новым творением!
К концу вечера мне казалось, что я знаю Гленду всю жизнь. Смех прерывал наше общение и прежде чем настал второй день, мы уже думали о свадьбе.
Я позвонил родителям и сказал об этом: «Отмените мой заказ карты гольф и пришлите денег! Мне нужно купить кольцо!…Мне так много нужно рассказать вам». Я хотел рассказать им лицом к лицу, что их молитвы получили ответ и что Иисус теперь был моим Спасителем и Господом. Моя жизнь уже никогда не будет прежней.
Вернувшись домой, я обнял родителей – они могли видеть изменение на моём лице.
Гленда закончила свой последний семестр в колледже, прежде чем начать подготовку к свадьбе. Наши родители познакомились и сразу понравились друг другу. Всё быстро встало на место. Мы увидели, что с Богом всё возможно.
С первого свидания, в период ухаживаний и свадьбы, Гленда и я начали удивительное путешествие в познании переживания Бога во всей Его полноте.
Как женатый человек с новой ответственностью, мне пришлось вернуться в колледж, чтобы получить образование. Через два года я закончил учиться и «Сирз» нанял меня менеджером в их отдел каталога. После подготовки и нескольких перемещений я стал кладовщиком в складе «Сирз» в Порт–Лавака, маленьком городке на побережье Техаса.
Во время этих медовых лет Гленда преподавала в школе, а я занимался складом. Однако к огорчению Гленды я почувствовал, что Господь направляет меня в служение. Вопреки её сильной вере она не захотела обсуждать такую возможность. Она говорила: «Господу нужны христианские бизнесмены и я не чувствую, что призвана быть женой пастора!» Я оставил этот вопрос на несколько месяцев.
Мы оба хотели иметь детей, и по мере как время текло, наше беспокойство росло. Месяц за месяцем наша надежда таяла с каждым негативным результатом. Вскоре мы уже изнемогли и были близки отказаться от этого желания, пока евангелист Клифф Браннон и его жена, Руфь, не начали недельные служения пробуждения в нашей церкви.
Одним вечером Руфь поделилась свидетельством о том, как она воспротивилась желанию мужа служить. Она описала это так: «Один из наших четверых детей сильно заболел. Когда остались часы жизни для нашего дорогого дитя, я осознала, что это моё собственное противление Господу препятствует его выздоровлению. Я воззвала в покаянии к Богу и отдала Клиффа Ему. Я смирилась быть послушной плану Господа. Внезапно у ребёнка прекратилась лихорадка и все были свидетелями чудесного выздоровления».
Гленда увидела похожее в себе в случае Руфи и позже в тот вечер она призналась: «Теперь я понимаю, почему благословение детей не приходит». Она привела меня в шок, когда пошла к нашему пастору в конце служения. Она исповедалась: «Я препятствовала Божьему действию в нашей жизни, и я отпускаю Рона ответить на Его призыв».
Воодушевлённый этой новой свободой следовать за Господом, я получил права на служение через нашу церковь и прошел курсы, как готовить проповеди. Через несколько недель я побывал за кафедрами нескольких маленьких деревенских церквей. Через год у нас в руках уже была новорожденная Дженнифер! Бог так благ!
1978 год был для нас годом переездов. С рождением нашего первого ребёнка и моим перемещением по работе в Альвин, пригород Хьюстона, Гленда стала постоянно сидеть дома. Без её зарплаты учителя наш доход значительно уменьшился. После переезда моё рвение проповедовать упало ниже плинтуса. Никто не звал меня. Наше внимание переключилось на то, чтобы начать домашний бизнес. Смысл был в том, чтобы покрыть наш финансовый дефицит, пока Гленда была дома. Вспоминая сейчас, мы осознаём, что этот бизнес воспитал в нас независимый дух. Наш фокус сместился с Господа на удовлетворение наших нужд, на что было брошено всё наше усердие. Это было началом наших проблем. Поскольку собственный бизнес требовал полной отдачи от каждого из нас, у нас оставалось мало времени друг для друга. Впервые в нашем браке мы стали склочны и недовольны друг другом. Даже хотя и был некий успех, наши долги росли, а наши взаимоотношения с Небесным Отцом истощались.
Осенью того года я стал страдать от головных болей. После нескольких месяцев медицинских исследований мне поставили диагноз гидроцефалия, это когда спинная жидкость находиться в избытке в мозге и позвоночнике. Мне оставалась только операция. В декабре врачи вставили клапан и трубку (шунт) в мою голову, чтобы регулировать давление. Я вернулся к своей работе в «Сирз».
В июне 1979 у нас вновь был переезд. Мы поняли, что христиане – не исключение для трагедий. Когда оставалось семь недель до родов нашего второго ребёнка, Гленда стала испытывать боли и ушла прямо со служения церкви. Она говорила, что и представить не могла каких‑то проблем с её телом. Я был дома в мой первый день после увольнения из «Сирз», чтобы посвятить себя нашему домашнему бизнесу.
Я примчался в больницу к Гленде. Наш первый сын, Ясон, вот–вот должен был родиться. Бог вёл нас в зрелость с Ним. Медицинские анализы ребёнка не показали ничего плохого, оставив нас без ответа. Мы переживали невыразимую боль. Восстановление было процессом, который только Бог Сам мог дать. Только по благодати Господа мы прошли через это время.
Моё здоровье было нормальным до лета 1981, пока я не повредил шунт, играя с дочерью в бассейне. Мне пришлось перенести три операции на мозге, чтобы поправить его.
Кроме этого, на уикенде в октябре у меня возникло странное ощущение в теле. Сильная жажда воды, которую невозможно было угасить. Травматический диабет, который возник из‑за операций, не был новостью, которую я хотел услышать. Три недели я опять пробыл в больнице, получая инсулин и сидя на строгой диете, которую Господь обратил в необычное благословение, дав мне заняться исследованием диабета. Итак, следующие несколько лет я проводил по неделе в больнице, чтобы менять свои диабетические устройства. Благодарение Богу, что он позволил мне иметь самые передовые медицинские достижения.
В марте 1982 года Бог благословил нас второй дочкой, Кимберли. Примечательно, что моё здоровье улучшилось, и я смог помогать Гленде по дому до июля. Потом мой шунт опять повредился. В этот раз у меня развилась инфекция, и шунт надо было менять.
Надеясь на полное восстановление, я хотел поскорее пойти на операцию. Благодарение Богу, что мы не знали об испытаниях, лежащих впереди. Во время процесса извлечения, образовался большой кровяной сгусток в моём мозгу, который не был виден на рентгене. Не зная о нём, врачи ввели трубку прямо в этот сгусток и он уже не мог рассосаться. Однако, операция прошла успешно; прошли дни прежде чем эффект от шибки проявил себя.
К вечеру субботы давление в моём мозгу выросло до критического уровня. Гленда поняла, что шунт не действует, но врачи не слушали. Хотя моё лицо раздулось, врачи заверяли её, что это просто реакция желёз.
В 6 утра следующего дня (воскресенье) меня срочно доставили на операцию. Прогноз был беспощадным.
Глава 2. Проявление Божьей милости
(Гленда)
Часы выходных уныло тянулись. Мне было тяжко в одиночку ехать в машине, едя из больницы Хьюстона поздно вечером. Я была измотана физически и эмоционально и только кое‑как смогла пробормотать приветствие собравшейся семье и сразу же пошла в свою комнату. Не в силах сдержать горе, я бухнулась в подушку. В гневе и поражении я промолилась и проплакала всю ночь. Страх, что Рон умрёт, рисовал передо мной картины как я останусь молодой вдовой с двумя маленькими детьми, которых надо растить. Среди моих страданий я больше не могла держаться за Рона. Всё моё позитивное мышление и молитвы истощились. В отчаянии я отдала его Богу. Как только с моих уст сошли слова, «Господи, он — Твой», я почувствовала быстрый и сострадательный ответ Бога: «Я верну его, с ним всё будет хорошо!» Сладкое, явное присутствие Господа высушило мои слезы, и я спокойно уснула!
Неожиданный звонок разбудил меня в шесть утра – я схватила трубку. Голос врача не был мне удивлением. «Делая наш ранний утренний обход, мы обнаружили, что спинная жидкость Рона не отходит. Мы готовим его к операции прямо сейчас», сказал он. «Прибудьте как можно скорее, нам нужна Ваша подпись».
Божий мир сопровождал меня, когда я припарковалась у больницы в то воскресное утро. Главный нейрохирург давал немного надежды, пока я расписывалась в документах раз за разом. В ожидании операции я стала собираться с мыслями и осознала, что сегодня было воскресенье. Семья и друзья только что просыпались и скоро должны пойти в церковь. Я стала звонить по всему штату. «Нужна помощь, помолитесь за Рона прямо сейчас, и пусть ваш пастор упомянет его имя на собрании». Силой Божьей я смогла в спокойствии объяснить проблему и попросить каждого срочно помолиться перед Господом во время служения.
Семья стала подтягиваться в комнату ожидания. Часы шли, а известий от врачей не поступало. Мы пытались молиться, перечитывали «Гайдпост», и даже занялись пазлами. Никто не хотел кушать, мы все обпились кофе. После обеда парень из нашей церкви влетел в комнату. Заявление Стива овеяло нас надеждой и радостью, когда он сообщил своё послание: «Во время прославления и молитвы за Рона я почувствовал, что Господь говорит мне, что с Роном всё будет хорошо и что я должен прийти и рассказать вам». Мой дух взлетел от этого подтверждения моего собственного «послания»! Стив смирённо свидетельствовал, «Мне действительно не хотелось ехать с семьёй так далеко в медицинский центр и на полпути я даже повернул домой, но Господь развернул мою машину и мы приехали. Пожалуйста, простите меня за задержку». Затем он сказал. «Давайте сделаем кружок и прославим Господа за то, что он уже делает». Хотя вначале некоторые из нас с неохотой откликнулись на это, мы соединились в молитве и были очень вдохновлены.
К концу молитвы я увидела, что врач ждал и смотрел на меня. Он объяснил тяжелое состояние Рона. «Сильное давление в его мозгу потребует несколько дней для коррекции», сказал он. «И мы не знаем, какой эффект это окажет на его зрение, личность, память и выживет ли он!»
Кое‑как я выдавила из себя, «Спасибо Вам за старание и беспокойство. Я уверена, что Вы и Ваш персонал сделали всё самое лучше, что могли». Моя спокойная улыбка, должно быть, указывала на то, что я едва восприняла его рассказ. Он сердечно поклонился остальным и ускользнул из комнаты. Стив вновь заверил в слове от Бога. Взявшись за руки, мы все помолились, на этот раз более горячо. Стив молился, «Господи, спасибо Тебе за врачей и их способности, но мы стоим на Твоём откровении к нам, что жизнь Рона под Твоим контролем и что с ним будет хорошо».
Через двадцать пять минут врач вернулся. «Хотели бы вы взглянуть на него?», просил он. Рон лежал, окруженный мониторами и трубками. Он по–прежнему был с нами. Какая радость – Бог всё держал под контролем!»
В последующие дни и недели моя надежда не убывала. Мои взаимоотношения с Иисусом стали более прекрасны, чем прежде. Мне было так много за что благодарить: за силу мамы приглядывать за детьми, за сверхъестественное сопровождение на дороге по пути в Хьюстон, за парковочные места, которые Он всегда давал мне среди толчеи. Я стала молиться за других пациентов и их семьи, когда видела их в приёмной. Потом Он научил меня молиться за милость на восстановление Рона. Во мне стало подниматься чувство, что исцеление, которое я так хотела для своего мужа, было полностью незаслуженное. Сестра Рона, Нелли, согласилась со мной и мы стали вместе горячо молиться о милости в этот период, пока были с ним.
Затем произошло нечто странное. Во время одного посещения Рон попытался познакомить Нелли с невидимым существом. Он указал направо от кровати и произнёс, «Я хочу познакомить тебя с ним». Мы посмотрели в пустоту и с недоумением переглянулись. «Не видите его?», настаивал он. «Он прямо там».
Пытаясь угодить, Нелли предположила, «Ты имеешь ввиду врача?»
«Наверное медбрат», добавила я.
«Ну конечно же, ты показываешь на другого пациента», мы стали оправдываться.
Рон всё больше приходил в недоумение от нашего неведения. «Дорогой, там нет никого», сказала я, пытаясь вернуть его к реальности. Его родители и племянник тоже стали поддакивать. Мы боялись, что галлюцинации сигнализировали об ухудшении. В следующее посещение Рон уже оставил эту тему. Мы с облегчением вздохнули.
Потихоньку Рон приходил в силу. Неделя обследований показала, что спинная жидкость отходит, и врачи были готовы поместить трубку внутрь и закончить процедуру. Всё пошло хорошо.
В последний день августа 1982 родители Рона и я привезли его домой встретиться с детьми, которых он не видел более шести недель.
В больнице я поняла, что Рон узнаёт меня, но он не мог вспомнить детей по фотографии. Я наивно полагала, что это пройдёт как послеоперационный эффект. Но память Рона сильно ослабла и порой он не мог справиться с простыми делами.
Через неделю после возвращения из больницы Рон, лежа в кровати, стал говорить с голосом, полной убеждённости, «Гленда, у меня было путешествие».
Я пыталась подшутить, «Ну да, и у тебя была долгая остановка в больнице». Но это было совсем не то, о чём говорил мой муж!
Глава 3. Небеса реальны!
(Рон)
Хотя я не знал о проблеме с шунтом во время той последней операции, я точно знал, что внезапно оказался у Небесных ворот и прекрасно осознавал, где я был! Я был окружен чистым, ярким но мягким, проницающим светом. Не солнечным и не искусственным, но светом превыше человеческого переживания.
У входа стоял стол с огромной парчовой книгой, возле которой был небесный человек. Я подошел к нему и сказал, «Я готов войти!» К моему испугу моего имени не было в книге. Видя мою решимость войти, книжник тщательно пролистывал огромные страницы одну за другой, поддерживая их двумя руками и перескакивая то вперёд то назад. Чтобы успокоить меня, он стал пролистывать ещё раз. Моего имени там не было.
Я не мог поверить этому! В отчаянии я возопил, «Почему? Почему моего имени нет там? Я делал всё необходимое, чтобы войти на Небеса! Я принял Иисуса как своего Господа и Спасителя. Я был обманут?»
Слыша мою взволнованную речь, другой человек подошел из Небес к столу, спрашивая, «Могу я послужить?» Хранитель книги объяснил мою дилемму. Этот новый человек предложил пойти внутрь Небес, чтобы произвести повторную проверку. С обновлённой уверенностью я ожидал, что моя задержка скоро закончиться.
Несколько успокоившись, я обратил внимание на низкий звук голосов, звучащих как в аудитории, наполненной людьми. Я мог слышать гул, но не различал слова. Я спросил, «Что это за шум?»
Книжник обернулся и спросил, «Ты не знаешь? Это все ходатайственные молитвы за тебя!»
Пораженный, я выпалил, «Вы шутите!»
«Нет!» ответил он, «Хотите послушать что‑нибудь?»
«Конечно», сказал я.
Тотчас же я был буквально перенесен в одно место – мою бывшую церковь. Наблюдая сцену как бы с балкона, я увидел своего близкого друга, Мабри, молящегося у кафедры. Я был приятно удивлён видеть его на сцене, исполняющего другую роль на служении, вместо обычной у барабанов. Когда он закончил свою молитву словами, «… и восстанови здоровье этого молодого человека», я оказался опять у стола при входе в Небеса, и гул голосов возобновился.
Хотя я был благодарен и глубоко тронут этим беспокойством за меня, я чувствовал неудовлетворённость. Я не хотел, чтобы их молитвы получили ответ. Я хотел войти в Небеса! Я страстно хотел упасть и поклоняться у ног Иисуса и целовать землю, где Он только что прошел.
Теперь я стал различать другой звук. Сделав несколько шагов влево от стола, я услышал больше голосов, определённо принадлежавших детям. Звук исходил от целой толпы детей, играющихся в воде на той стороне через барьер на Небесах. Хотя стена была прозрачная, я не мог пройти и даже видеть через неё, притом, что ангелы ходили туда и сюда свободно. Пока я слушал, один голос стал громче других. Быстро я подошел ближе к стене. Безошибочно я понял! Это был голос моего сына, Ясона, которому было три года, когда он жил. Желая пройти, я столкнулся с высоким, мускулистым ангелом. Он держал свою правую руку перед моим лицом и, с нетерпящей возражения властью, сказал, «Это слишком. Твой сын в порядке, о нём заботятся». Неохотно я повиновался его повелению и отошел назад к столу.
Мне стало любопытно, что находиться справа от стола. Открылась новая сцена, являя огромный поток людей, идущих на Небеса. Люди всех возрастов, включая множество тихих, послушных детей, идущих в сторону источника света.
Господь встречал каждого, когда они подходили. Свет излучался от и через Него. В своём человеческом опыте и ограниченном словарном запасе я не могу описать великую красоту и ошеломляющее сияние Его вида. Видя, что я наблюдаю, Спаситель поднял Свои руки, чтобы принять одного молодого человека, который буквально возвышался над толпой. В момент объятия, Иисус посмотрел мне в глаза и сказал два слова: «Запомни это ».
Я был переполнен превыше всякой меры от того, что Он сказал мне! При этом я был озадачен, почему Он захотел, чтобы я «запомнил». При этом, лицо того молодого человека навсегда запечатлелось в моей памяти. Он взглянул на меня и улыбнулся, когда прильнул к Господу. Затем он нырнул в объятия рукавов белой сияющей накидки Иисуса и вошел на Небеса. В замешательстве я подошел ближе, чтобы посмотреть позади Иисуса. Затем, внезапно, реальность увиденного озарила меня. Он прошел через Иисуса в Небеса! Небеса были на другой стороне. А мне было нельзя войти. Вопреки моему расстройству, истина из Иоанна 14:6 всплыла предо мной: «Никто не приходит к Отцу, как только через Меня ». Могло ли это быть, что стихи о том, что Иисус является дверью и вратами в Небеса, не были фигуральными, как я думал прежде? Мой разум едва мог вместить то, что я видел.
Годами позже Господь помог мне понять то странное, что Он сказал. Силой тех двух слов, «Запомни это!», Он вложил в мою память детали небесного переживания настолько полноценно, что я не мог забыть это на веки, хотя моя физическая память сильно пострадала.
Я никогда не забуду глаза Иисуса! Они были фокусом всего Его существа. Его тёмные, кристально чистые глаза были переполнены любовью, которая была превыше моего понимания. Видеть Его было видеть любовь! Хотя Он знал моё сердце и мои мысли, Он принимал меня такими, какими я был. Я чувствовал себя преображенным в Его взгляде, без пятна или порока. Любовь была в форме личности! Я совершенно осознавал Его величие: Царь Царей и Господь Господ. При этом отношение, которое Он передал в меня, было Авва, Отец – Папа. Я не пал на колени и не лёг лицом вниз, как я представлял себе, но я чувствовал себя принятым как часть Его семьи.
Эти чудесные глаза открыли ещё одно измерение: печаль. Я мог видеть отражение в его глазах другого потока людей и глубокую скорбь из‑за их нежелания принять Его бесплатный дар жизни и любви. Сила Его взгляда говорила о великом сверхъестественном сострадании.
Тот другой человек вернулся с посланием. С приветственной твёрдостью он произнёс, «Это ещё не твоё время; твоя миссия не закончена. Ты будешь отослан назад, и я буду с тобой». С этим он сопроводил меня назад ко столу у входа. Похоже, что моё имя на самом‑то деле было в Книге Жизни Агнца. Просто это было не время мне оставить физическую жизнь; потому моего имени не было в той регистрационной книге.
В попытке переубедить их, я по–глупому стал настаивать увидеть свою жену. Поймите, в то время у меня не было земной памяти о жене. У меня было глупое мнение, что может быть из‑за невозможности удовлетворить мою просьбу, мне позволят войти. В своём предположении я вычеркнул Бога, думая, что это конфликт был просто между мной и ангелами. Честно говоря, желание моего сердца было остаться в присутствии моего Спасителя и поклоняться Ему. Прибегая к такому блефу, я надеялся остаться.
На моё требование «Я хочу видеть свою жену!» мой сопровождающий поклонился и сказал, «Хорошо».
Тотчас же я оказался в операционной палате. Сопровождающий ангел сказал мне вернуться в тело. Хирурги активно занимались тем, чтобы вернуть меня. Один из врачей тряс моё тело и буквально давил что есть силы на мою грудь в попытке оживить меня. «Это тело… это тело, полное боли и горя… ты хочешь вернуть меня туда?» На сильное ангельское «Да!» у меня не было выбора, и я проскользнул в своё тело, войдя через голову.
Прошло некоторое время восстановления, прежде чем я смог что‑то видеть в естественном мире. Ангел сказал мне, что я увижу свою жену. Он не сказал мне, как я буду реагировать. У меня абсолютно не было памяти о нашей совместной жизни, и как только я пришел в себя, моё первая встреча была с Глендой. Как Адам, получивший Еву не зная её историю и даже лично, я пришел в трепет от первого взгляда на Гленду, сидящую на краю кровати. Мой дух вскрикнул, «Вау, это действительно та женщина, которую Бог выбрал для меня?» Я только что вернулся с Небес, где видел невероятную чистоту. Он припас лучшее, отборное для меня. Как Адам, я был в трепете от жены, которую Бог дал мне.
Ангел, который сопровождал меня с Небес, стоял в комнате в конце кровати. Вскоре я осознал, что это был мой ангел–хранитель. Он был моим постоянным источником вдохновения и утешения. Он улыбался как никто другой. Это действительно была улыбка до ушей, но только небесная, полная Отцовской любви.
Я пытался представить его всем. Мои родные лишь смущались и трясли головами. Нянечки игнорировали мою мольбу. В конце концов, своим мягким голосом, ангел убедил меня, «Рон, они не видят и не слышат меня. Просто лежи и отдыхай».
Он следил за моим восстановлением, и, я думаю, хранил меня от побега на Небеса. Знание, что он был там, было укрепляющим и утешающим. Мне хотелось пасть к его ногам и начать поклоняться. Он строго упрекнул меня в твёрдой, но при этом любящей манере, говоря, «мы поклоняемся тому же Богу».
Постоянное присутствие ангела было настоящим успокоением в течение этих недель интенсивной терапии. Однажды врачи заслонили его от моего взора. В попытке увидеть его я попросил врачей отойти с моего взгляда. Нет, они не могли видеть его. Почему же они отошли? Я не знаю, но я был только рад, что они отошли. Ангел заверил меня, «Рон, я всё ещё здесь; просто лежи и пусть врачи делают, что надо делать. Расслабься».
Хотя давление в моей голове ослабевало, мои глазные нервы были под большим стрессом. Порой у меня пропадало зрение; иногда я мог видеть очень ясно. Окулист принёс доску с буквами, чтобы проверить моё зрение. Я мог видеть их и даже дальше. В весёлом настроении я читал их под наблюдением небольшой команды хирургов, стоящих у открытой двери палаты. Иногда у меня должно быть случался остаточный эффект моего небесного тела. Один врач из группы вошел в комнату, чтобы проверить, что я прочёл. Он показал пальцем на строчку. Изумлённый, он вернулся и сказал, «Джентльмены, нам не нужно проверять его глаза; уберите буквы!»
Во время недель восстановления я общался со своим ангелом. Мой первый вопрос был очевиден: «Какая моя миссия?»
Он ответил, «Побеждать других для Христа и укреплять других христиан». Затем он добавил, «Ты можешь делать это, делившись этими переживаниями как своим свидетельством».
Я не был впечатлён, когда думал, что моя миссия характерна для каждого христианина, за исключением особенных моих переживаний. Я задал второй вопрос: «С тех пор как я получил право на проповедь евангелия, это моё направление?»
«Я не могу ответить из‑за страха ослабить твою веру», ответил он.
Я спросил о бизнесе и получил тот же ответ. В конце концов стало ясно, что я так ничего не добьюсь и я оставил вопросы.
Слова не могут передать богатство общения. Но он всегда искусно направлял мои слова к прославлению Господа. В наше время общения он учил меня постоянно возвеличивать Господа и благодарить Его за все мелочи. Это был урок, чтобы молиться и не ослабевать. Он особенно направлял мой фокус на Отца и безграничный дар Его Сына.
Мой ангел позвал меня по имени и сказал, «Рон, не спеши делиться своим свидетельством».
«Не спеши!» подумал я, «как я могу не спешить? Да я хочу забраться на самый верх самого высокого здания в Хьюстоне с мегафоном и кричать, что Небеса реальны! Измените свои жизни! »
Наконец меня перевели из палаты интенсивной терапии в отдельную палату на несколько дней перед мои возвращением домой. В тот день два хирурга, которые стали почти моими родными, пришли ко мне в палату и присели с краю. Они гордились тем, кем были. «Мы были готовы отправить тебя в морг», сказали они, «но в место этого отправляем тебя домой!»
Я посмотрел на своего ангела–хранителя. Со своей широкой, любящей улыбкой, он сказал, «Мы то знаем, Рон, не так ли». Он продолжил, «Моя миссия теперь закончена, но, пожалуйста, помни, что я всегда буду с тобой, если понадоблюсь!»
Я отвернулся в сторону на секунду и когда вернул взгляд, его уже не было. Это был сладко–горький момент для меня. С самого начала попыток познакомить с ним всех до бесценного общения, которым я наслаждался, я понял, что мне придётся вновь устраивать взаимоотношения со своей семьёй. Мне казалось, что прошла целая жизнь за эти недели.
Мои испытания со здоровьем ещё не закончились, но Господь отправил меня назад с одной большой разницей: я встретил Иисуса и получил предназначение!
Глава 4. Амнезия
(Рон)
Я слышал, как говорят, что наша нужда – наша наибольшая безопасность, потому что через это мы удерживаем зависимость от Бога. Это и было в следующие десять лет потери памяти. Моя экстраординарная нужда прилепила меня, как магнит, к Господу. Я не мог запомнить, что я делал десять минут назад, где я припарковался или даже, порой, имя жены и детей, но я никогда не забывал свою встречу с господом.
«Молиться и не ослабевать» стало моим способом жить. Сколько не постоянное говорение, но скорее держать линию связи открытой. Бог всегда был со мной через проявление очень реального присутствия моего ангела хранителя, Его специального посланника.
Однажды, едя по поручению Гленды, я поехал на почту без нашего старшего ребёнка, Дженнифер, которая обычно сопровождала меня. Неожиданно я обнаружил, что нахожусь в неизвестном месте. Ничто не напоминало о себе. В панике я вскричал, «Где я? Куда повернуть?»
Чуть спереди от заднего сиденья в краткий момент видимости мой ангел просто указал мне и сказал, «Поверни сюда, Рон».
Облегчение наполнило мою душу! Я воскликнул, «Спасибо Тебе, Господь!» Господь знал мою нужду и ответил на неё!
За все эти годы амнезии и в попытках восстановить свой разум, я занимался разными работами. Однажды мы услышали, что в один офис требуется водитель для доставки почты, место, куда обычно приходят восемнадцатилетние. Когда я устраивался на эту работу, я скрыл правду, сказав менеджеру, «Я на пособии сейчас и мне надо заполнить моё время». Фактически, нам нужен был дополнительный доход. Из‑за страха отвержения я тщательно скрывал информацию о своих медицинских проблемах.
Предполагая, что ездить придётся по местному району, меня охватило беспокойство, когда я понял, что я должен буду колесить по всему Хьюстону. С Божьей помощью и используя карту, я научился находить многие места. Однажды одна нужная мне улица не была указана на карте. Когда я приблизился к тому месту, я сбавил скорость и каким‑то образом оказался прямо у нужного места, как будто бы я знал, куда ехать. Я насвистывал хвалу весь путь назад.
Порой были дни, когда моя голова болела больше, чем обычно. Мой начальник не звонил мне в эти дни. Я никогда бы не смог отказать ему. Моя работа никогда не указывала на мои физические недостатки. Бог был моей частью, Он заполнял то, на что не хватало моих возможностей. Босс всегда был доволен моей работой. Однако менеджер порой начинал беспокоиться, не хочу ли я уйти с работы и оставить его.
На следующий год я стал заниматься другим делом, подобно первому и всё шло хорошо до Рождества. Мой новый начальник попросил меня доставить треугольные коробки. Это были подарки всем его клиентам и поставщикам. На третьей остановке одна коробка раскрылась передо мной. Там был виски! Я доставлял виски! Чувствуя себя обманутым и наивным, я вернулся назад и расторгнул договор. Моя собственная борьба с алкоголем годами раньше не позволяла мне развозить этот яд в другие руки. Я сказал владельцу, «Я – христианин и я не могу доставлять эти подарки. Извините». На сердце была тяжесть, пока я ехал домой. Я только что лишился денег для Рождества, на которые мы так надеялись. Гленда с готовность поддержала меня в моём решении.
Через два дня тот человек позвонил мне опять, что за сюрприз! «Рон, мог бы ты доставить кое‑что ещё?»
Мог бы? Да конечно! Я влетел на его склад, заставленный маленькими коробками со свеженапечатанными приветствиями на каждой. Шоколадки! Он заменил ликер конфетками! Я загрузился в грузовик и отчалил. Некоторые из получателей сразу же стали звонить ему с благодарностью. Это был самый заботливый подарок для их офиса, который они получили среди других коробок от других людей. После праздников мне не перезвонили. Но всё было хорошо. Бог по–прежнему всё держал под контролем.
Мой отец рано вышел на пенсию и помогал маме по уходу за домом и кухней. Он был пекарем на корабле во время Второй Мировой войны и продолжал печь хлеб дома как хобби. Он стал моим примером того каким должен быть муж на дому. Никогда не боясь потерять мускулы, я брал на себя самую тяжелую работу по дому и многие рутинные обязанности.
Я купил книгу о выпечке и стал печь. Бублики с орехами, масляные медвежьи когти и круасаны, приправленные любовью к моей семье помогали мне совладать с постоянной головной болью. Пока я концентрировался на рецепте, чем сложнее, тем лучше, я не замечал боль. Я экспериментировал со всем в книге. Ароматные английские лепёшки, немецкие рассыпчатые печенья или хлеб на французском тесте были в нашем доме почти каждый день. Моё дешевое хобби послужило моей семье, заслужив похвалу от папы и дав мне фокус.
Избитая фраза «Нужда – мать изобретательства» стала правдой для меня. Я использовал разные творческие способы компенсировать мой недостаток памяти. Когда я работал, я выкладывал по порядку все ингредиенты, в нужной пропорции, каждый в свой черёд, а затем клал их. Стоило мне отвлечься хоть на секунду, я забывал бы свой последний шаг, если бы не эта система. Бог благословил мои усилия, и я мог изготавливать по очень сложным рецептам. Я славил Его постоянно!
Когда Дженнифер была во втором классе, моя сестра познакомила меня с буррито. Любой любитель мексиканской еды знает насколько это хорошо! Я научился готовить четырёх фунтовые пятнистые бобы за ночь и использовал большинство из них на тортильи с бобами и сыром. Затем я упаковывал каждую в морозилку. Это было любимым обедом для Дженнифер в том школьном году. Позже моя семья и друзья убедили меня продавать буррито. Один год деньги от буррито помогли нам оплатить все счета. После загрузки свежей порции в морозилку, мы часто шутили, «Если они не продадутся, мы всегда сможем съесть их по списанию». Заказ на несколько десятков порций совпадал с надвигающейся нуждой в деньгах. Бог всегда был во время!
Чтобы поддерживать моё существование, Гленда и я придумали небольшую систему для памяти. Например, апельсиновый сок всегда хранился в оранжевом пластиковом контейнере. Гленда сшила сумку с маленькими карманами, чтобы хранить мои инсулиновые дозы и иглы, чтобы делать мои ежедневные уколы. Уколы инсулины были настолько рутинны для моей памяти, что это было довольно сложно помнить. Теперь же любой мог посмотреть и сказать, нужен ли мне укол.
Простые задачи не были столь легкими. Принимая душ, мне нельзя было отвлекаться. Иначе я выходил из душа с шампунем на голове!
Во время моей работы в «Сирз» я развил привычку носить с собой блокнотик в кармане. Теперь же блокнот был жизненно необходим. Везде куда я шел, я записывал машину, на которой приехал и где она была припаркована. Я записывал имена людей, с которыми встречался. У меня не было шанса забыть, всё записывалось в блокнот.
Конечно же я прикрепил список в машине, куда ехать и порядок остановок. Гленда нарисовала мне большую, но простую карту. Я чувствовал, что я не один. Бог был со мной, буквально, на каждом шагу. Он был частью меня!
Некоторые вещи моей неспособности озадачивали даже меня. Я мог читать, писать, вести машину и даже решать математические задачи. Как ни странно, я помнил отдалённые, незначительные детали из моего детства. Из сериалов конца 50–х и начала 60–х я помнил, что «Сонгбёрд» было названием самолёта Скайкинг, и что собаку Роя Роджерса звали «Баллет», и что «Нелли Белли» было название джипа Пэта Брэди. Я впечатлял своих друзей и радовался их изумлению.
Однажды мой врач сказал, «Рон, твоя память дырявая, но твоя рассудительность в полном порядке». Он ободрил меня боль