– Как вы нашли эту стенограмму?
– "Кто ищет – находит", как гласит латинская поговорка.
Сотрудница НКВД Екатерина Носкова благополучно дожила до 1989 года
Этот документ стал доступен, в первую очередь, благодаря Управлению ФСБ России по Томской области. Он находится в многотомном следственном деле бывшего начальника Томского горотдела НКВД Овчинникова Ивана Васильевича. Овчинников приговором Военного трибунала войск НКВД Западно-сибирского округа 19 мая 1941 года (в том числе и за грубое нарушение "социалистической законности") осужден и расстрелян; а после проведения фильтрационной-проверочной работы по материалам его следственного дела признан не подлежащим реабилитации, и его дело засекречено… Со всеми, что называется вытекающими. Поэтому за возможность ознакомления со стенограммой оперсовещания нужно благодарить именно сотрудников Управления ФСБ России по Томской области, а не меня. Моя роль намного скромнее – я всего лишь контекстно реализовал этот документ на сайте своего расследования, прошив его гиперссылкам и снабдив фотографиями прямых ответственных лиц. Кроме того, особо подчеркну, что в строго научном смысле, моя публикация этого документа не является первой. Первой контекстной публикацией в интернете, возможно, да, но не первой как таковой.
– Как сложилась судьба участников совещания?
– Согласно стенограмме оперсовещания, весь Западно-Сибирский край был разбит на 14 оперативных секторов. Об этом, кстати, как вы видите из текста стенограммы, доложил Гречухин, к личности которого мы не так давно, по невероятному стечению обстоятельств, с вами обращались.
Из этих 14 оперсекторов меня интересовал лишь один – Томский. Ситуация в котором после проведения этой операции сложилась следующим образом: практически все, за исключением вышеупомянутого Ивана Овчинникова, остались живы.
Прокурор Пилюшенко, несмотря на свой арест и даже несколькомесячное следственное заключение, крутнулся, освободился, восстановился и благополучно продолжил работу, но уже в Новосибирске, далее в центральной России и закончил свою жизнь дряхлым стариком в украинском городе Запорожье. Успел поработать за свою жизнь в 14 городах, в том числе даже на должности адвоката 1-й юридической консультации в городе Краснодаре.
Прокурор Николай Пилюшенко
Начальник 3-го отдела Томского горотдела НКВД Романов, несмотря на то что был осужден, волшебным образом во время отбытия приговора работал в системе ГУЛАГа в Новосибирске, закончил свою жизнь дряхлым стариком в городе Кемерово.
Палач Томского горотдела НКВД Носкова после проведенной ею волны массовых убийств в Томске пошла на повышение в Новосибирск и проработала там на руководящих должностях в УКГБ СССР по Новосибирской области. Умерла в Томске в 1989 году, причем, похоже, жила рядом с тем детским садиком, в который я тогда ходил…
Ее коллега, палач Томского горотдела НКВД Зырянов развернулся в массовых убийствах, но уже па полях Второй мировой войны, массового убивая красноармейцев в системе СМЕРШ (на должности председателя воентрибунала). Далее работал в системе ГУЛАГ по линии Дальстроя на Дальнем Востоке.
Удостоверение Николая Зырянова
Его прямой руководитель – начальник тюрьмы Гнедик, как и его подчиненный,массово убивал красноармейцев… Далее система ГУЛАГа. Классика.
Палач Денисов окончил свою жизнь в Новосибирске в 1944 году. Много пил.
Другие ответственные сотрудники, как например оперуполномоченный Горбенко, прямой подчиненный Романова, тот самый который вел расстрельное дело поэта Николая Клюева, дожил до старости в Томске… И так далее. Большинство выжило, конечно, и даже неплохо выкрутилось, как например абсолютный маньяк и садист Пастаногов, успевший даже "послужить" в "партизанском" отряде Медведева, но быстро списанный оттуда (даже оттуда!); и позже, работая в системе ГУЛАГа, продолжал пытаться клепать дела, окончательно всех достал и был задвинут на задворки истории окончательно… Но, по крайней мере, остался жив.
Потому что есть и менее успешные жизненные примеры.
Константин Пастаногов, 1937
Так, например, начальник учетной части (и палач по совместительству) Бебрекаркле умер в 1944 году, расстрелян в 1941 году Овчинников (наш сегодняшний "герой"), расстрелян начальник УНКВД Красноярского края Гречухин ("герой" нашей предыдущей с вами беседы), расстреляны зам начальника УНКВД по Новосибирской области Мальцев и его непосредственный начальник – начальник УНКВД по Новосибирской области Горбач, сам комиссар 3-го ранга Миронов также расстрелян. Не говоря уже о наркоме Ежове, который бы тоже расстрелян. Прокурор СССР Вышинский правда жил хорошо в США и там же умер в славном городе Нью-Йорке (не в расстрельной же яме умирать), со знанием дела представлял СССР на мировой арене в ООН. Прокурор Новосибирска Барков, правда, отличился – уличил момент и выбросился из окна, не дав себя окончательно замучить в стенах Новосибирского УНКВД (возможно, даже выбросился и из того самого кабинета, в котором и проходило это оперсовещание, но достоверно не скажу). Кстати, рекомендую прекрасную статью новосибирского историка Алексея Теплякова "Последний полет прокурора Баркова".
Жизненных историй много… Возможно, даже уже слишком. Все они понемногу дополняются на сайте моего расследования.
– Что вас больше всего поразило в этом документе?
– Главным образом часть про семьи. Когда все семьи арестованных брались на учет для того, чтобы потом поработать и по ним. То есть, называя вещи своими именами, начало Второй мировой войны, точнее фазы, когда национал-социалистическая Германия напала на национал-социалистическое государство Сталина (если мы строим "социализм в отдельно взятой стране", то это именно национал-социалистическое государство), по факту спасло эти семьи, бросив их, правда, в жернова уже другой мясорубки. Но, в этих новых жерновах, по крайней мере, у них хоть был шанс выжить – как, например, у моего деда, попавшего из Сиблага в штрафбат.
Смотрю вот, например, на орден Красной звезды моего деда и на такой же орден у палача Носковой или Гнедика или много кого еще, и сравниваю: кому за что его дали. Деду за боевые операции, по сути за то, что спас в итоге и этих же Носковых, а Носковым за то, что убивали тех, кто их же и спасал, не говоря уже про 1937–1938-й.
Я все это еще сам обдумываю… Документ-то только пару дней как опубликован.
– Как продвигается ваше следствие?
– Продвигается неумолимо. Подробный ход можно отследить на самом сайте расследования. Там много всего, не хочу перечислять. Единственное, сейчас моя главная цель – выявить личное "тюремное" дело. Оно заводилось во время содержания заключенного в тюрьме до расстрела. И, насколько я знаю, на тех, кого расстреляли, эти дела существуют достоверно. Часто слышу, от разных людей, что искомого мной дела не существует (а есть только архивно-следственное и не более), но продолжаю его искать. В нем, я полагаю, учетная карточка "прибыл / убыл", а также, возможно, и фотография. Фотография – моя основная цель – это последний символ, образ. Возможно, ее и в этом деле нет, но я все еще надеюсь ее найти. Где достоверно могут быть "тюремные" дела расстрелянных в 1938 году в Томске? Выясняю.