Основными компонентами культуры являются: ценности, обычай, нормы. Многочисленные дискуссии о том, что же является базовым исходным понятием при исследовании такого феномена, как культура, позволяют сделать вывод, что им может быть такой важный элемент общественного сознания, как ценности. Не результат творческой деятельности, даже не ее процесс, не говоря о «вещных» выразителях материальной и духовной культуры, а именно ценности, в которых в концентрированном виде выражается смысл культуры (М. Вебер). В отечественной социологии этот подход наиболее удачно сформулировал Н.И. Лапин. По его мнению, «система ценностей образует внутренний стержень культуры, духовную квинтэссенцию потребностей и интересов индивидов и социальных общностей. Она, в свою очередь, оказывает обратное влияние на социальные интересы и потребности, выступая одним из важнейших мотиваторов социального действия, поведения индивидов. Таким образом, каждая ценность и системы ценностей имеют двуединое основание: в индивиде как самоценном субъекте и в обществе как социокультурной системе».
Культурных феноменов — великое множество. Их объединяют художественные стили.
Правильно ли считать, что культурология — это и есть сравнительные «биографии» великих стилей? О том, чтобы написать такую историю, мечтал немецкий философ О. Шпенглер (1880-1936). Задача культурологии не исчерпывается анализом различных культурных эпох. Она пытается осмыслить закономерности культурного процесса и в этом смысле является систематизированным знанием о культуре как специфическом и уникальном феномене.
Что такое культура как явление? Как она соотносится с природой? Можно ли выстроить иерархию культур, каковы связи между культурой и цивилизацией? возможна ли обще планетарная культура?
Существует второе значение понятия «культурология» — «теория культуры». В таком случае культура становится объектом научного постижения как некий самобытный и универсальный феномен. В самом деле, нет такого народа на Земле, который не создал бы своего варианта культуры. Стало быть, за множеством локальных культур следует разглядеть общий процесс развития культуры человечества, без которого невозможны культурно-исторические типы. На этой мысли настаивал русский философ B.C. Соловьев (1853—1900), который определял культурно-исторические типы как разновидности культуры, прочно укоренившиеся в истории. Иначе говоря, не случайные, не временные, а устоявшиеся культуры.
Наконец, возможен и третий вариант культурологии. Она может быть осмыслена как междисциплинарная наука. Иначе говоря, через культуру, которая раскрывает глубинный мир психологии людей и народов, можно, как предполагается, показать действие механизмов истории, сокровенные тайны человеческого бытия, приоткрыть завесу над совокупным творчеством человечества.
Познавательным средством постижения мира в этом случае окажется именно культура, а не идеология, не экономика или политика. Античная культура достигла огромных высот. Раз уж человеческий дух поднялся к столь блистательным вершинам, чту, казалось бы, может нарушить плавный и глубинный расцвет культуры? Но вот Рим пал, закончилась история древнего мира. Почему это произошло? Как писал Н.А. Бердяев, можно, разумеется, предложить простейшее объяснение: это произошло из-за нашествия варваров. Но отчего цитадель не устояла. Почему ранее эллинская культура наступала, завоевав полмира, а затем вдруг пала под натиском грубых варваров?
Объяснения, конечно же, могут быть самые разные: изжили себя формы собственности, которые были распространены в античности; рождалась другая эпоха хозяйственного устройства и т.д.
Но что может помочь нам увидеть в этой ситуации культурология? Вот что писал, например, в свое время Н.А. Бердяев: «...вместе с тем это падение (античности. — П.Г.) в свете истории нашего времени учит нас не только о смертности культуры, не только о том, что культура переживает моменты зарождения, расцвета и умирания, но также и о том, что культура есть начало вечности, потому что, поистине, изумителен тот результат, что не только этот великий древний мир пал и настал период варварства и тьмы, которыми характеризуются первые времена средневековья, века VII, VIII и IX, которые были периодами варваризации, но вместе с тем на веки веков осталась культура».
Вероятно, Бердяев был прав: чтобы понять культуру, нужно рассматривать ее в развитии, в ее роковой диалектике — единстве и противоречивости различных процессов и тенденций в ней, И если подходить к изучению культуры с таких позиций, то тогда и рождаются откровения, выходящие за рамки культуроведения, постигаются тайны истории, возникают некие общеисторические прозрения: возможно, были такие великие культуры, по сравнению с которыми последующие времена означают лишь возврат к прошлому...
В качестве еще одной иллюстрации рассмотрим такой исторический факт, как происхождение капитализма. Многие исследователи пытались понять, почему капитализм появился именно в Европе? На этот вопрос ученые отвечали по-разному. М. Вебер был одним из тех, кто искал ответ на него в мире культуры. Он видел генезис капитализма в протестантском этносе, особой культурно-мировоззренческой настроенности людей.
Протестантский этос был своеобразным комплексом ценностных, жизненных и практических установок. Он возник в XVI в., когда начался пересмотр средневековой культуры в соответствии с потребностями и интересами нарождавшейся буржуазии.
Формированию капитализма, по мнению М. Вебера, способствовали особый психологический настрой и специфические этические правила, которые родились вместе с протестантизмом, этой новой разновидностью христианства периода Реформации.
«Современный человек, дитя европейской культуры, — отмечал немецкий историк и социолог М. Вебер (1864—1920), — неизбежно и с полным основанием рассматривает универсально-исторические проблемы с вполне определенной точки зрения. Его интересует прежде всего следующий вопрос: какое сцепление обстоятельств привело к тому, что именно на Западе, и только здесь, возникли такие явления культуры, которые развивались — по крайней мере, как склонны предполагать — в направлении, получившем универсальное значение».
Гуманитарных дисциплин много. Однако недооценивать новой дисциплины не следует. Все многообразие философских подходов к окружающему миру может быть, как мне кажется, типологизировано. В истории мировой философии можно проследить различные мировоззренческие установки, в зависимости от того, какому феномену отдается первенство: Богу, природе, обществу, человеку, культуре.
Нам представляется важной попытка взглянуть на историю через культуру, через совокупный духовный опыт человечества. Такой подход позволит актуализировать многие философские и социологические знания. Он не претендует на монополию, но стремится выявить собственные познавательные ресурсы.