В романе «Поднятая целина» нарисована правдивая картина жизни народа в переломные годы, когда крестьянство поворачивало на путь социалистического преобразования жизни. Рушился старый порядок, основанный на власти собственности и единоличном хозяйствовании, складывалась новая общественно-экономическая структура жизни. На протяжении всего романа главы, рисующие колхозное строительство, чередуются с главами, в которых показаны враги советской власти: Островнов, Бородин, Лапшинов, Фрол Дамасков, Тимофей Рваный. Ими верховодит матерый палач, белогвардейский офицер Половцев. Противостоят их скрытой борьбе (заговоры, провокации, вредительство, подготовка восстания, убийства) – коммунисты: Макар Нагульнов и Андрей Разметнов, комсомолец Ванюша Найденов, колхозник-бригадир Дубцов и другие. Их работу направляет опытный коммунист, рабочий-путиловец Семен Давыдов. Но создавать новую жизнь коммунистам, трудовому народу приходилось не только в борьбе против половцевых и бородиных, но и против собственнических навыков и представлений, веками воспитанных в крестьянстве.
Эпоха коллективизации трагически сталкивала людей, до предела накаляла страсти, обнажала болезненные противоречия, мучительную борьбу людей. В казачьих хуторах и станицах, как и в русской деревне, ломались вековые устои, рушилось старое отношение к труду, к собственности, намечались новые нормы нравственности и морали. Происходил сложный и мучительный процесс ломки привычного уклада: «Жизнь в Гремячем Логу стала на дыбы, как норовистый конь перед трудным препятствием». Хутор живет тревожными ожиданиями. По-разному отнеслись люди к предложению Давыдова создать колхоз. Любишкин, бывший красный партизан, встречает весть о создании колхоза с радостью, так как давно уже понял, что если жить по-старому, то век не выбраться из нужды и кабалы. С большими душевными потрясениями связан приход в колхоз крестьянина-середняка Кондрата Майданникова. Рассказывая на собрании о своей прошлой жизни, полной лишений и постоянного страха перед завтрашним днем, Майданников говорит: «Можно мне так дальше жить? Да ить это хорошо, бедный ли, богатый урожай. А ну, хлоп, неурожай? Кто я тогда? Старец! Какое же вы, вашу матушку, имеете право меня от колхоза отговаривать, отпихивать? Неужели мне там хуже этого будет?..» Зажиточный хозяин Яков Лунин Островнов видит в коллективизации окончательное крушение своих надежд. С лютой ненавистью он говорит белому офицеру Половцеву: «Конец приходит нашей жизни. Наживал, пригоршни мозолей да горб нажил, а теперь добро отдай все в общий котел, и скотину, и птицу, и дом, стало быть?»
Горячо приветствует идею создания колхоза красноармеец Макар Нагульнов. Он взволнованно признается Давыдову: «Это – дюже верная мысля: всех собрать в колхоз. Это будет прелесть, а не жизня! Но казаки – народ закоснелый, я вам скажу, и его придется ломать…»
Как предвидел Нагульнов, путь к новой жизни оказался сложным и трудным. Формирование новой психологии и новой морали наиболее зримо показано в образе Кондрата Майданникова. Выступив на собрании с агитацией вступить в колхоз, он внутренне не готов сделать первый шаг. «Нелегко давался Кондрату колхоз! Со слезами и кровью рвал Кондрат пуповину, соединявшую его с собственностью, с быками, со своим паем земли». Много бессонных ночей провел Кондрат, много дум передумал, прежде чем отвел свою скотину на колхозный двор» всю до пера отнес птицу. «…крепко, неотрывно прирос к Советской власти. А вот не спится потому, что осталась в нем жалость-гадюка к своему добру, к собственной худобе, которой он сам добровольно лишился… Свернулась на сердце жалость, холодит тоской и скукой…» Жалость к своему добру постепенно перерастает в заботу о коллективном хозяйстве. Майданникову ясно, что на первых порах будет трудно в колхозе, и он не боится этих трудностей, его заботит только одно: «Что, если разбредутся люди через неделю же, испугавшись трудного?» Как рачительного хозяина, его тревожит вопрос и о том, «как будет в колхозе» с кормами, с уходом за скотом, с посевом. То, что Майданников не может стоять в стороне, что у него болит душа за общее дело – является залогом того, что он морально созрел для того, чтобы быть последовательным борцом за новую жизнь. В дальнейшем Майданников вступает в Коммунистическую партию, а после гибели Давыдова становится председателем колхоза.
Шолохов стремится выявить готовность массы к социальным преобразованиям. Обитатели Гремячего Лога предстают перед нами в различных массовых сценах: на собрании, на полевом стане, во время «бабьего бунта», при распределении отобранного у кулаков имущества и т.д. В массовых сценах с большой художественной силой раскрываются настроения казачества и его поведение на разных этапах колхозного строительства. Подготовка гремяченцев к открытому партийному собранию, их поведение на собрании, реплики и высказывания, особенно выступление кузнеца Ипполита Шалого против Островнова, – всё это свидетельствует о том, как успешно преодолеваются в среде колхозников собственнические инстинкты, политическая пассивность и стихийность, как побеждают в их среде коллективистские принципы. Это замечает и Давыдов: «Народ стал значительно сознательнее по сравнению с первыми месяцами коллективизации».
О глубоких изменениях в сознании крестьянства свидетельствует отношение к общественному труду. В поле разворачивается социалистическое соревнование. Путиловский рабочий Семен Давыдов, приехавший из Ленинграда, показал казакам, как надо пахать по-настоящему, и это не могло не задеть чувство трудовой чести, свойственное крестьянину. За ним потянулись и другие крестьяне. Знаменательна сцена премирования кузнеца Ипполита Шалого за ударную работу.
В своем романе Шолохов раскрыл духовное богатство простого человека труда, красоту его внутреннего мира, скрытых подчас за внешней скованностью жестов, грубоватостью языка. Таковы в романе Кондрат Майданников и Любишкин, Ипполит Шалый и Ангин Грач, Иван Аржанов и Устин Рыкалин. Изменяющаяся обстановка в жизни хутора способствует проявлению лучших качеств их характера.
Роман «Поднятая целина» заканчивается гибелью коммунистов: Давыдова и Нагульнова, но дело создания колхоза, за которое они отдали жизнь, восторжествовало. Преступные планы врагов были обречены на полный и неминуемый провал, потому что за Давыдовым и коммунистами стояла вся страна, весь народ. Отсюда жизнеутверждающий, оптимистический характер всего произведения. Глубокий историзм и гуманистическое прославление разума и воли людей революции, творческого таланта и духовной красоты труженика земли – таковы особенности шолоховского реализма, получившие свое воплощение в «Поднятой целине»
Образ Иешуа Га – Ноцри
ИЕШУА ГА-НОЦРИ — центральный персонаж романа М.А.Булгакова «Мастер и Маргарита» (1928-1940). Образ Иисуса Христа возникает на первых страницах романа в разговоре двух собеседников на Патриарших прудах, один из которых, молодой поэт Иван Бездомный, сочинил антирелигиозную поэму, но с поставленной задачей не справился. Иисус у него получился совершенно живой, а надо было доказать, что его не существовало вовсе, «что все рассказы о нем простые выдумки, самый обыкновенный миф». Этому образу-мифу в романе Булгакова противопоставлен бродячий философ Иешуа Га-Ноцри, каким он является в двух главах «античного» сюжета: сначала во второй — на допросе у римского прокуратора Понтия Пилата — и затем в шестнадцатой главе, изображающей казнь распятого на кресте праведника. Имя Иисуса Булгаков дает в иудаизирован-ной форме. Вероятным источником послужила книга английского богослова Ф.В.Фаррара «Жизнь Иисуса Христа» (1874, русск. перевод — 1885), где писатель мог прочесть: «Иисус есть греческая форма еврейского имени Иешуа, что означает «его спасение есть Иегова», от Ошеа или Осия — спасение». Там же объяснялось, что «га-ноцери» означает назарянин, буквально — из Назарета. Образ Иисуса Христа, каким он выведен в романе, содержит множество отступлений от канонических евангелий. Бродячий философ Булгакова — человек лет двадцати семи (а не тридцати трех), сириец (а не иудей). Он ничего не знает о своих родителях, у него нет родных и последователей, принявших его учение. «Я один в мире», — говорит о себе И. Единственный человек, проявивший интерес к его проповедям, — сборщик податей Левий Матвей, который ходит за ним с пергаментом и непрерывно пишет, но он «неверно записывает», там все перепутано, и можно «опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время». Наконец, Иуда из Кириафа, предавший И., не ученик его, а случайный знакомый, с которым завязался опасный разговор о государственной власти. Образ И. вобрал разные традиции изображения Иисуса Христа, сложившиеся в научной и художественной литературе, но не привязан к какой-то одной, строго определенной. Очевидно влияние исторической школы, нашедшей наиболее последовательное выражение в книге Э.Ренана «Жизнь Иисуса» (1863). Однако у Булгакова такая «последовательность», выражавшаяся в «очищении» евангельской истории от всего сказочного и фантастического с позиций ренановской «положительной науки», отсутствует. Нет в романе и противопоставления Иисуса — Христу, сына человеческого — сыну божию (в духе книги А.Барбюса «Иисус против Христа», изданной в русском переводе в 1928 г. и, надо полагать, известной писателю). На допросе у Пилата и потом, во время казни, И., может быть, не осознает себя мессией, но он им является (становится). От него приходит к Воланду посол с решением судьбы Мастера и Маргариты. Он высшая инстанция в иерархии света, так же как Воланд — верховный повелитель мира теней. Действующим лицом, объективированным в повествовании, И. показан в последний день своего земного пути, в облике праведника, носителя этического императива добра, убежденного, что «злых людей на свете не бывает», мыслителя, в представлении которого «всякая власть является насилием над людьми» и потому ей нет места в «царстве истины и справедливости», куда человек рано или поздно должен перейти. Время создания романа приходится на разгар политических процессов, жертвами которых были совершившие «мыслепреступле-ние» (термин Оруэлла), тогда как уголовники были объявлены «социально близкими элементами». В этом временном контексте история осуждения на казнь «мыслепреступника» И. (и освобождения убийцы Варраввана) приобретала аллюзийный смысл. И. уничтожает трусливая государственная машина, но не она является первопричиной его гибели, которая предопределена человеконенавистнической идеологией, выдающей себя за религию.
Что-то про деда Щукаря…
Личностные персонажные качества деда Щукаря» рассматриваются следующие качества характера персонажа: добродушие, доверчивость, оптимистичность, а также недальновидность, бахвальство и измышления. Дед Щукарь является человеком неудачливым, неспособным объективно оценивать окружающий мир: он непрактичен. Большинство «проектов» заканчиваются трагически для него (например, история с покупкой лошади). Дед Щукарь – человек легкомысленный, но движет им обычно желание помочь людям. Примером может быть случай, произошедший в бригаде, когда дед, старясь быть полезным, нужным, решает накормить пахарей кашей с курятиной. Обращает на себя внимание и финал романа, где дед Щукарь проявляет себя в совершенно новом свете: во время встречи с Варей на могиле Давыдова старик предстает деликатным, чутким, глубоким и внимательным, позволяя девушке наедине проститься с любимым. Движет Щукарем не разум, а свое природное чутье. Важное место занимает такое свойство характера Щукаря, как оптимистичность. Щукарь – человек неунывающий, ему присущи оптимизм и вера в справедливость, он редко предается унынию. В продолжение всего романа «Поднятая целина» старый шутник редко предстает подавленным и напуганным, как, например, в главе о «бабьем бунте». Вопреки частым неудачам и разочарованиям, дед Щукарь не обозлился на окружающий мир и людей, которые нередко над ним потешались, не стал злоумышленником и правонарушителем. Он безобидный, смирный старик, единственной радостью которого стали увеселительство и рассказы о небывалых событиях. В большинстве случаев невезучий старик не впадает в отчаяние, а иногда даже неудачи ему удается истолковать в свою пользу. Щукарь долго не поддается унынию. Когда его обманывают и разыгрывают, старик делает вид, что ничего особенного не произошло: он смолоду свыкся, что на него со всех сторон шишки валятся. Тяготы жизни способны переносить не все. «Одни спивались в такой жизни, деклассировались; такие, как Демид Молчун, замыкались в угрюмом одиночестве, а Щукарь от несчастий нашел защиту в неумеренном бахвальстве. Хоть в словословиях самому себе находил Щукарь отраду в бедной действительными радостями жизни» (Якименко, 1970). Среди «смешных» шолоховских стариков (Пантелей Прокофьевич, дед Сашка, Авдей Брех из «Тихого Дона») Щукарь, вобравший черты хуторского враля и бахвала, без сомнения, занимает первое место.