ВВЕДЕНИЕ
Актуальность исследования. Развитие научно-технического прогресса, появление совершенно новых средств, устройств, технологий, вследствие которых меняется мир и процессы, в нем происходящие, а также взаимоотношения людей, обусловливают внедрение в жизнь совершенно не известных ранее явлений, их осознание и управление ими.
С изменением средств связи, транспорта и другими изменениями значительно увеличилась миграция населения, стали появляться особого рода отношения - квазидоговорные и деликтные.
Степень разработанности проблемы. В определенной степени проблемы деликтных отношений изучали: Ануфриева Л.П., Битюцкий И.В., Богуславский М.М., Бекяшев К.А., Ходаков А.Г., Дмитриева Г.К. Однако с течением времени данная проблема требует дополнительной проработки.
Предметом исследования являются отношения, возникающие в процессе причинения вреда, а также в процессе возмещения причиненного вреда.
Объектом исследования являются непосредственно трансграничные споры, вытекающие из деликтных отношений.
Цель работы: выделить коллизионные принципы применения права к внедоговорным и деликтным отношениям.
Задачи работы: дать определение понятию «деликт»; выделить общие коллизионные принципы, применяемые при разрешении трансграничных споров; определить правила регулирования деликтных отношений в России; определить правила регулирования деликтных отношений в мире.
Методологическую и теоретическую основу исследования составили современные труды отечественных специалистов. Методологической основой работы послужили: международное частное право, методы контент-анализа, сравнительные, описательные, количественные, качественные и аналитические методы.
Используемые методы: описательные, количественные, качественные, системные, контент-анализ, сравнительные, аналитические.
Деликт - частный или гражданско-правовой (delictum privatum) проступок, влекущий за собой возмещение вреда и ущерба или штраф, взыскиваемые по частному праву в пользу потерпевших лиц.
В значительной мере деликт совпадает с преступлением, поскольку последнее влечёт за собой взыскание в пользу потерпевшего; однако существует ряд уголовных преступлений, неподлежащих гражданско-правовому взысканию в виду того, что ими не причинено никакого вреда, например, покушение на преступление, или нет лиц, в пользу которых возможно его возмещение, при убийстве лица, не бывшего кормильцем семьи - и наоборот, ряд частных деликтов, не подлежащих, по своей незначительности с публично-правовой точки зрения, уголовной каре, но причиняющих вред и подлежащих гражданско-правовому возмездию. Поэтому, деликтом в области гражданского права называется всякое противоправное действие: преступление, проступок, имущественное повреждение, вторгающееся в личную или имущественную сферу личности и причиняющее тот или иной ущерб, независимо от существующих между лицами гражданско-правовых отношений.
Отличительным признаком деликтов от правонарушений другого ряда (квазиделиктов) служит намерение причинить вред, вина, без которой, за некоторыми исключениями, не существует ответственности.
Особого внимания требуют некоторые аспекты деликтных обязательств, связанные, например, с тем, что неправомерное действие совершено на территории одного государства, а наступление вредоносного эффекта имеет место в пределах другой юрисдикции (трансграничные правонарушения). Большую сложность вызывает разрешение коллизионного вопроса при совершении правонарушения, причиняющего вред «общего» международного характера, ещё больше трудностей возникает при «трансграничных» деликтах.
«Иностранный элемент» может присутствовать в деликтном отношении во всех трех качествах: в виде субъекта (иностранный гражданин является причинителем вреда); объекта (вред причинен транспортному средству, зарегистрированному в иностранном государстве); юридического факта (правонарушение совершено на территории иностранного государства).
При рассмотрении деликтных споров коллизионная проблема может возникнуть при решении различного рода вопросов:
· определении оснований возникновения вреда;
· квалификации деяния как деликта;
· установление деликтоспособности субъектов;
· определении размера и порядка возмещения ущерба.
Традиционно в законодательстве разных стран закреплялась основная, порой единственная, коллизионная привязка - право государства места причинения вреда. С развитием и совершенствованием правового регулирования деликтных отношений такое единообразие в подходе государств было дополнено применением других коллизионных принципов:
· законом места жительства (или гражданства) потерпевшего;
· законом места наступления неблагоприятных последствий, причиненных в результате деликта;
· законом государства, с которым связаны обе стороны деликтных отношений;
· законом суда.
Правовые системы некоторых государств включили в область деликтных обязательств также принцип «автономии воли» сторон, в результате чего стороны деликтного отношения получили возможность выбора той правовой системы, которая учитывает интересы обеих сторон.
В области деликтных отношений принято достаточно много международных конвенций, основная масса которых посвящена регулированию деликтных отношений при осуществлении международных перевозок, что обусловлено повышенным риском, связанным с авариями. К подобного рода Конвенциям относятся Конвенция об ущербе, причиненном иностранными воздушными судами третьим лицам на поверхности 1952 г., Брюссельская конвенция об ответственности операторов ядерных судов 1962 г., Венская конвенция о гражданской ответственности за ядерный ущерб 1963 г., Венская конвенция за ущерб от загрязнения нефтью 1969 г., Гаагская конвенция о праве, применимом к автотранспортным происшествиям 1971 г., Конвенция о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом 1990 г. и др.
В ряде международных конвенций, не посвященных специально регулированию деликтных отношений, содержатся отдельные нормы, регулирующие отношения в области деликтных обязательств. Например, Соглашение стран СНГ «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» 1992 г.
Во многих международных конвенциях в отношении деликтных обязательств закрепляется классический коллизионный принцип - закон места причинения вреда, который в ряде случаев дополняется и иными принципами. В соответствии с Конвенцией стран СНГ 1993г., обязательства по возмещению вреда определяются по праву государства, на территории которого имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда. При этом конвенционное регулирование иностранных деликтов предусматривает более гибкую систему коллизионных норм, включая, наряду с основным, дополнительный принцип - закон общего гражданства - в случае, если причинитель вреда и потерпевший являются гражданами одного государства - участника Конвенции.
Данная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемых нормативных актов и списка используемой литературы.
ОБЩИЕ ВОПРОСЫКОЛЛИЗИОННОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ДЕЛИКТНЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ В МЕЖДУНАРОДНОМ ЧАСТНОМ ПРАВЕ
Для данной области международного частного права (далее сокращенно МЧП) основным коллизионным принципом является привязка к праву места причинения вреда, т.е. к закону того государства, где было совершено действие, послужившее основанием для предъявления требования. Иными словами, речь идет о законе места совершения деликта - лат. lex loci delicti commissii.
В 50-х гг. американские юристы предложили иную систему определения права, применимого к деликтным отношениям, основанную на оценке интереса того или иного государства в применении своего или чужого правопорядка при пограничных или трансграничных случаях причинения вреда, обусловленных техническим прогрессом и изменениями в социальной сфере. Выдвигаемые американской правовой наукой правила оценивают интересы государств при использовании права, учитывая значение и сферу действия внутренних норм, относящихся к деликтам, а также исходят из рассмотрения гипотезы о том, какой правопорядок в наибольшей мере был бы подорван неприменением того или иного правопорядка - «собственное право деликта».
Английская и австралийская доктрины (М. Прайлс) используют другой подход - так называемый принцип двойной подсудности, или двойной исковой силы (double actionability).
Система, предложенная американской школой МЧП, не смогла заменить собой использование на континенте старого коллизионного принципа прикрепления отношения к закону места причинения вреда, но оказала влияние на формулирование некоторых исключений. Одни исключения связывались с особым характером действий (например, неосновательное обогащение или диффамация - распространение не соответствующих действительности сведений), другие - с тем, что принцип lex loci delicti commissii не указывает на наиболее тесно связанное с данным отношением право. В последних случаях личный закон участников отношения или право, регулирующее договорное отношение по существу, если деликт связан с каким-либо контрактом, выступают в качестве более целесообразной альтернативы.
Во Франции преобладает привязка lex loci delicti commissii - закон места совершения действия и причинения вреда. Суды Франции стремятся применить французское право, и когда действие по причинению вреда совершено на французской территории, и если в этой стране имеют место только последствия такого действия. В судебной практике Франции нет решений по вопросу о том, что сторона может осуществить выбор применимого к деликту права.
В ФРГ, Л. Раапе подчеркивал: «Принцип места совершения деликта принудителен; в деликтном праве не существует автономии воли сторон», но это изменилось. Основные коллизионные нормы ФРГ, используемые в деликтных отношениях, содержатся в ст. ст. 38-42 Закона о новом регулировании по МЧП (нового Вводного закона к ГГУ). Они предписывают, что применимым к отношению правом будет закон места совершения действия (деликта). Наряду с этим праву Германии известно различение таких понятий, как: «Handlungsort» и «Erfolgsort» («место действия» и «место результата»). Если место действия и место результата находятся в разных государствах, то немецкий суд по своей инициативе применит тот правопорядок, который в наибольшей степени благоприятен для защиты потерпевшей стороны. Потерпевшая сторона может также и сама осуществить выбор того или иного из двух законов (п. 1 ст. 40 Вводного закона к ГГУ). loci delicti commissii отходит в сторону, когда и делинквент, и потерпевшее лицо имеют обычное местожительство в одной и той же стране в момент причинения вреда, при этом применяется право данного государства. Для решения вопроса о применимом праве, если в отношении участвуют юридические лица, ключевое значение соответственно будет иметь местонахождение административного центра вовлеченного в деликт юридического лица или его отделения. Если же сторонами в деликтном отношении, совершенном за границей, выступают граждане одного и того же государства, то будет применяться закон гражданства этих лиц (Италия, Греция, Бельгия, Германия, Россия, Алжир, Монголия, Вьетнам, Польша и др.). Близкий к этому подход закреплен и в Минской конвенции 1993 г. стран СНГ: «Если причинитель вреда и потерпевший являются гражданами одной Договаривающейся стороны, применяется законодательство этой Договаривающейся стороны» (п. 2 ст. 42).
Еще в 1993 г. в Германии был опубликован проект регулирования, относящегося к обязательствам из причинения вреда. Целью разработки явилось уточнение существовавшего положения и выработка некоторых специальных норм для специфических видов правонарушений. Lex loci delicti commissii по-прежнему оставался основным коллизионным правилом, однако стороны имели право выбрать применимое к деликту право, которое вместе с тем не должно наносить ущерба третьим лицам, что является новеллой по сравнению с ранее изложенным подходом, закрепленным во Вводном законе ГГУ. В предлагавшемся проекте содержались исключения из действия общего принципа lex loci delicti commissii. Так, применяется правопорядок, который имеет более тесную связь с правонарушением. Факторами, обусловливающими более тесную связь, выступает наличие договорных отношений между делинквентом и потерпевшим или местожительство обеих сторон в одном и том же государстве. В первом случае правопорядок, регулирующий договорные отношения, будет квалифицироваться в качестве подлежащего применению права и в части деликтного отношения вместо закона места причинения вреда. В другой ситуации обстоятельством, ведущим к исключению закона места причинения вреда, является закон того государства, в котором проживают обе стороны деликтного отношения. Если «место действия» и «место результата» находятся в разных странах, потерпевшей стороне предоставляется возможность выбора того правопорядка, в соответствии с которым будет предъявляться требование о возмещении вреда. 21 мая 1999 г. в ФРГ был принят Закон о МЧП для внедоговорных обязательственных отношениях и вещных прав, который дополнил Вводный закон к ГГУ. Новое регулирование введено в действие с 1 июня 1999 г.
Согласно положениям Венгерского Закона о МЧП в случаях, когда и причинитель вреда, и потерпевшая сторона домицилированы (место жительства, а не гражданство) в одном и том же государстве, будет применяться право этого государства (п. 3 ст. 32). Общим же коллизионным принципом, закрепленным в венгерском праве, служит привязка к закону, действующему в месте совершения действия или бездействия в момент причинения вреда. В качестве его специального изъятия существует норма п. 2 ст. 32, устанавливающая возможность подчинения регулирования закону страны, где возник вред. Если же в соответствии с правом страны, в которой произошло действие или бездействие, причинившее вред, решение вопроса об ответственности поставлено в зависимость от вины делинквента, деликтоспособность причинителя вреда может определяться как по личному закону делинквента, так и по закону места совершения действия (п. 4 ст. 32). Вопрос о правомерности действий, причинивших вред, с точки зрения правил дорожного движения или иных норм безопасности, должен решаться по праву страны, в которой имели место данные действия (п. 1 ст. 33). Если действие или бездействие имели место на зарегистрированном транспортном средстве или воздушном судне, причинение вреда и его последствия вне национальной юрисдикции подчиняются праву государства, флаг которого носит данное транспортное средство в момент причинения вреда.
Венгрия не устанавливает ответственности за поведение и действия, которые по венгерскому закону не являются противоправными, а также по таким основаниям возникновения ответственности, которые не известны венгерскому правопорядку (ст. 34).
В Великобритании подход английских, шотландских и судов Северной Ирландии в случаях рассмотрения исков, вытекающих из правонарушений, совершенных за границей, с конца XIX в. при определении прав и обязанностей сторон опирается на применение закона суда (lex fori). В решении судьи Уиллса по делу «Филипс против Эйр» (1870 г.) говорится: «Как общее правило, в случаях, когда следует отыскать основание для подачи в Англии иска, вытекающего из причинения вреда за границей, должны быть соблюдены два условия: во-первых, деяние должно быть противоправным с точки зрения английского права, как если бы оно было совершено в Англии, во-вторых, действие не должно допускаться и по праву страны, где оно было совершено». В 1971 г. Палатой лордов правило, сформулированное в деле Филипс vs. Эйр, было изменено решением по делу Бойз vs. Чаплин, где решалось, по какому из правопорядков (английскому или мальтийскому) следует оценивать ущерб. Несмотря на значительные трудности формулирования ratio decidendi (с лат.: мотивы решения) в данном деле, сутью решения стало требование о том, чтобы применение правила об «исковой двойственности» характеризовалось гибкостью, а именно: отдельные вопросы взаимоотношений между сторонами могут быть подчинены закону страны, с которой в аспекте данного вопроса наиболее тесную связь имеют стороны или само событие. III часть Закона Великобритании о МЧП (некоторые положения) 1995 г. формулирует отдельные правила для урегулирования деликтных отношений, более сходными с нормами других европейских стран (Германии, Нидерландов и др.). Lex loci delicti commissii становится главным принципом. Закон не предусматривает выбора применимого права сторонами. Но есть исключения из общего правила: если определенные факторы обусловливают более тесную связь данного правонарушения (проступка (tort) по английскому праву и деликта (delict) по шотландскому) с иным законом, нежели право места его совершения, то именно он и должен применяться, если такой правопорядок в значительно большей степени является соответствующим для данного отношения, нежели lex loci delicti commissii. Такими факторами могут быть договорные отношения, постоянное местожительство или местонахождение, а также любые иные факторы, относящиеся к событию, его последствиям и т.д. Закон Великобритании о МЧП применяется для решения вопросов, связанных с правонарушением (проступком) или деликтом, определяет, что именно имело место: деликт или правонарушение, определяется факт противоправности деяния. Квалификации понятий, осуществляемые судом в аспекте МЧП, возникающие в связи с исковыми требованиями в деликтных отношениях, даются компетентным учреждением, разбирающим дело (ст. 9).
В Нидерландах решением Верховного суда 19 ноября 1993 г. были сформулированы основные нормы, относящиеся к правовому регулированию деликтных отношений. Основной привязкой является закон места причинения вреда. Стороны могут выбрать иной применимый к правоотношению правопорядок. Если же стороны деликта проживают в одной и той же стране и если юридические последствия деяния в большей степени проявляют себя в этом конкретном государстве, соответствующий закон данного государства будет исключать действие закона места фактического причинения вреда. Голландское право не решает вопрос о праве, применимом к случаям, когда противоправное действие происходит в одной стране, а его вредоносный эффект наступает в другой.
Швейцарский Закон о МЧП содержит подробное и нестандартное регулирование, касающееся деликтных отношений. Так, в ст. 132 устанавливается, что стороны могут после наступления события согласовать, что применению подлежит право страны суда. В отношении требований, вытекающих из дорожно-транспортных происшествий (далее ДТП), согласно ст. 134 применяется Гаагская конвенция 1971 г. Если причинитель вреда и потерпевший имеют общее местожительство в одном государстве, подлежит применению правопорядок последнего. Если у них нет общего места жительства, применяется общий коллизионный принцип - lex loci delicti commissii. Если результат вредоносного действия наступил в другом государстве, претензии, обусловленные причинением вреда, подчиняются праву этого государства.
Общий принцип, применяемый в Японии - lex loci delicti commissii: «Права и обязанности сторон, последствия обязательств, вызванных причинением вреда, неосновательного обогащения или иными неправомерными действиями, подчиняются праву того места, в котором произошло действие или иное событие, послужившее основанием для такого требования» (п. 1 ст. 11 Закона о применении законов вообще (хорея) 1898 г. в ред. 1989 г.). Однако имеются и некоторые исключения. Указанные положения не применяются, если действия, произошедшие за границей, по японскому закону не являются противоправными (п. 2 ст. 11). Если действия, совершенные за границей являются противоправными согласно японскому законодательству, то потерпевший вправе предъявить иск только в том объеме, в каком возмещение ущерба или иные средства защиты допускаются японским правом (п. 3 ст. 11).
В данной области увеличивается использование альтернативных коллизионных норм, в силу которых по выбору потерпевшего деликтные обязательства подчиняются либо праву места возникновения вреда, либо закону места совершения правонарушения (ст. 32 венгерского Закона о МЧП, § 133 Закона о МЧП Швейцарии). Например, согласно ст. 1195 ГК Узбекистана (с изменениями 1997 г.) к требованию о возмещении вреда, возникшего у потребителя в связи с покупкой товара, по выбору потребителя применяется: право страны, места жительства потребителя; право страны, места жительства или места нахождения производителя; право страны, где потребитель приобрел товар.
Второй «Свод законов о конфликте законов» США (1971 г.) рекомендует использовать, помимо названных принципов, привязку к месту жительства (закону гражданства), а также к праву того государства, в котором лежит центр тяжести в отношениях сторон (§ 145), в отличие от первого Свода (1934 г.), исходившего из решающего значения принципа lex loci delicti commissii для определения статуса правонарушения (tort). Решение коллизионного вопроса в США представляет сложную проблему, особенно в случаях, когда присутствуют элементы межобластных коллизий.
РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕЛИКТНЫХ ОТНОШЕНИЙ В РФ
До принятия III части ГК РФ, коллизионно-правовое регулирование деликтных отношений в РФ осуществлялось в соответствии с положениями «Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик» 1991 г., специальных актов, регламентирующих специфические виды ответственности в отдельных областях, а также международных договоров, заключенных РФ с иностранными государствами, в том числе в области оказания правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам. Основным коллизионным принципом являлся lex loci delicti commissii: «Права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда» (ч. 1 ст. 167 Основ). Например, согласно КТМ РФ 1999 г. отношения, возникающие из столкновения судов во внутренних морских водах и в территориальном море, подчиняются закону государства, на территории которого произошло столкновение (п. 1 ст. 420 Основ). В действующем российском праве существуют нормы, которые специальным образом регламентируют отдельные вопросы деликтных отношений: когда столкновение судов произошло в открытом море и спор рассматривается в РФ, применяется российское право: правила главы XVII КТМ РФ «Возмещение убытков от столкновения судов». К отношениям, возникающим из столкновения судов, плавающих под флагом одного государства, применяется закон данного государства независимо от места столкновения судов (п. 3 ст. 420 КТМ РФ). Сравним: в силу п. 7. ст. 14 КТМ СССР 1968 г., действовавшего в РФ вплоть до 30 апреля 1999 г., до принятия КТМ РФ, в случае рассмотрения в СССР спора о возмещении убытков от столкновения судов подлежали применению нормы советского права. Предел ответственности владельцев судов плавающих под Государственным флагом СССР, определялся по советскому закону независимо от места столкновения судов (п. 8 ст. 14 КТМ СССР 1968 г.). 13 мая 1977 г. в районе порта Хельсинки в территориальных водах Финляндии произошло столкновение парома «Скандинавия», принадлежащего польской судоходной компании, и танкера Волжского речного пароходства. В результате столкновения оба судна получили повреждения. Спор рассматривался в соответствии с Московской конвенцией 1972 г. в МАК при ТПП СССР. В исковом заявлении истец (польский судовладелец) поставил вопрос о применении к обязательству по причинению вреда права Финляндии как места совершения деликта, вытекающего из действующих на тот момент положений Основ гражданского законодательства СССР (ст.126-4). Истец полагал данную норму императивной коллизионной нормой, подлежащей безусловному применению. Морская арбитражная комиссия, рассмотрев заявление истца о применении материального права Финляндии, признала неосновательной его ссылку на статью Основ, поскольку в законодательстве СССР имелась и специальная норма, предусматривавшая разрешение коллизий, связанных с ограничением ответственности судовладельца. Согласно п. 8 ст. 14 КТМ СССР правила главы XVI «Пределы ответственности судовладельца» должны применяться к судовладельцам, которые плавают под государственным флагом СССР. По мнению МАК, данная норма имеет приоритет над общей коллизионной нормой, поскольку она установлена, специально для имущественных отношений, связанных с торговым мореплаванием, а не для любых имущественных отношений, и, специально для случаев ограничения ответственности судовладельцев по требованиям, возникающим из предусмотренного законом ограниченного круга оснований, в том числе по требованиям о возмещении ущерба, причиненного при столкновении судов, а не каких-либо обязательств из причинения любого вреда.
В области регулирования отношений по причинению ущерба в связи с морской перевозкой опасных и вредных веществ или загрязнением с судов нефтью действующий правопорядок исходит из принципа «территориальности» совершенного действия. Российское право применяется к ущербу, причиненному на территории РФ, в том числе в территориальном море и исключительной экономической зоне, загрязнением с судов нефтью и предупредительным мерам по предотвращению или уменьшению такого ущерба, где бы они ни принимались. Следовательно, к отношениям по нанесению ущерба в результате действий иностранных судов по загрязнению нефтью с судов в территориальном море или исключительной экономической зоне РФ будет применяться российское право (ст. 421 КТМ РФ). В то же время действие российского права распространяется на любой ущерб, причиненный в пределах территории РФ, в том числе территориального моря: ущерб от загрязнения окружающей среды, причиненный морской перевозкой опасных и вредных веществ в исключительной экономической зоне РФ, ущерб иной, нежели ущерб от загрязнения окружающей среды, причиненный за пределами территории РФ, в том числе территориального моря, если рассматриваемый ущерб причинен опасными и вредными веществами, перевозимыми на борту судна, плавающего под Государственным флагом РФ, а также предупредительные меры по предотвращению или уменьшению ущерба, где бы они ни принимались (ст. 422 КТМ РФ 1999 г.). В остальных случаях в рамках рассматриваемой сферы должно применяться иностранное право.
Возвращаясь к общим принципам коллизионного регулирования деликтных отношений в российском правопорядке - иностранное право не применяется, если действие или иное обстоятельство, служащее основанием для требования о возмещения вреда, по российскому праву не является противоправным. Когда отечественное право не знало института возмещения морального вреда в результате распространения сведений, не соответствующих действительности, или нарушения авторских либо иных личных неимущественных прав, предъявление в нашем суде требований о возмещении морального вреда в рамках защиты чести и достоинства, деловой репутации было невозможно, даже если такие действия произошли за границей и по праву соответствующей страны они рассматривались как основанные на законе.
В нынешних условиях возмещение морального вреда довольно часто встречается в практике судов РФ, в том числе и Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ. Например, 3 февраля 1995 г. МКАС вынес решение по делу № 67/1994, где истец (российская организация) потребовал от предприятия с иностранными инвестициями, созданного на территории РФ, возврата авансового платежа в связи с непоставкой товара в срок и уплаты штрафа за непоставку товара и пени за задержку возврата предоплаты. Ответчик, считая, что заключенная им с истцом сделка является мнимой, предъявил встречный иск, требуя возмещения ему истцом причиненных убытков по основному иску, а также морального вреда, вызванного распространением сведений, порочащих его деловую репутацию. Рассмотрев материалы иска, арбитражный суд пришел к выводу, что неосуществленная сделка не может быть квалифицирована в качестве мнимой, так как обе стороны предприняли усилия по ее исполнению, что свидетельствует об их намерении создать соответствующие правовые последствия. Обращение в арбитраж истца за защитой своего нарушенного права само по себе не может быть квалифицировано в качестве распространения сведений, порочащих деловую репутацию ответчика. Поскольку ответчик в ходе слушания дела не доказал факта распространения истцом сведений, порочащих его деловую репутацию, а в документах, представленных истцом в арбитраж, таковых не содержится, в удовлетворении встречного иска было отказано.
Практика государственных судов РФ и стран СНГ содержит примеры предъявления требований о защите деловой репутации и взыскании морального вреда. В случаях, когда отношения подчиняются российскому праву, исследует обратить внимание на содержание Информационного письма от 23 сентября 1999 г. № 46 Президиума ВАС РФ, в котором подверглись обобщению некоторые особенности судебного разрешения дел в связи с данными вопросами. Акционерное общество обратилось в арбитражный суд с иском к российскому юридическому лицу об обязании последнего опровергнуть сведения, порочащие деловую репутацию истца. В обоснование своих требований истец указал, что ответчик в целях ограничения деятельности истца на рынке транспортных услуг сообщил иностранной фирме, с которой акционерное общество намеревалось создать совместное предприятие, ложную информацию, приведшую к замораживанию отношений между сторонами. В частности, ответчик, направил в фирму письмо, в котором рекомендовал не поддерживать с обществом деловых отношений вследствие «катастрофического» финансового состояния последнего. При этом он указал на «астрономические» долги акционерного общества по налогам, электроэнергии, на задолженность перед третьими лицами по вступившим в законную силу судебным решениям, сообщил об аресте его банковских счетов, об описи принадлежащего истцу имущества судебным исполнителем, а также о совершении обществом ряда действий, характеризующих его как недобросовестного партнера фирмы. На основании упомянутого письма фирма сообщила истцу о приостановлении процедуры регистрации совместного предприятия и отложении внесения своей доли в его уставный капитал. В ходе судебного разбирательства установлено, что изложенные в письме сведения не соответствуют действительности. Суд, руководствуясь ст. 152 ГК РФ, признал, что эти сведения порочат деловую репутацию истца, и обязал ответчика направить фирме опровержение ранее изложенной информации.
Соответствующие разделы третьей части ГК, в принципе сохраняют направления, которые свойственны действовавшему ранее праву в области деликтных обязательств, наряду с введением новелл: генерализация коллизионных формул, выделение для особых случаев специальных правил, что в целом образует некую систему определения применимого правопорядка.
В противовес существовавшему подходу в прикреплении деликтных отношений к закону гражданства и личному закону юридических лиц только в случаях участия в них российских граждан и юридических лиц произошло распространение данного подхода также и на физические и юридические лица других государств применительно к случаям, когда действия, причинившие вред, произошли за границей. Последнее наряду с категорией общего гражданства или принадлежности к одному и тому же государству является важным обстоятельством для очерчивания объема соответствующей нормы. Если действие, причинившее вред, произошло за границей, и обе стороны имеют общее гражданство или принадлежат одному и тому же государству, применяется право этого последнего государства. Если стороны деликтного обязательства не являются гражданами одной и той же страны, но имеют местожительство в одной и той же стране, применяется право этой страны (п. 2 ст. 1219 ГК РФ). Если совершение деликта имело место за границей и обе стороны являются гражданами определенного иностранного государства, российский суд, рассматривая дело, применит закон общего гражданства сторон (специальная коллизионная норма), а в случае различного гражданства - право той страны, на территории которой было осуществлено действие, послужившее основанием для требования о возмещении вреда (общая коллизионная норма); та же ситуация с участием российских граждан и юридических лиц при рассмотрении дела в отечественном суде повлечет обращение к российскому правопорядку; если же причинение вреда произошло в России, и при этом потерпевший и делинквент являются гражданами одного и того же иностранного государства, российский суд к существу отношений применит российское право в соответствии с общим коллизионным принципом lex loci delicti commissi, указанный в п. 1 ст. 1219 ГК РФ. В то же время, в случае, когда в результате неправомерного действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Хотя часто трудно доказать, можно (или должно) было в соответствующем случае предвидеть вред, что вызывает проблематичность использования этой коллизионной привязки, сам факт их наличия в действующем праве интересен, так как означает отход от системы правового регулирования, основанной на единичности коллизионного правила, а также однозначности толкования понятия «место причинения вреда».
Статья 1220 ГК РФ определяет сферу действия права, подлежащего применению к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, включая в нее вопросы деликтоспособности, оснований возникновения, ограничения и освобождения от ответственности, способов, объемов и размеров возмещения вреда. В отдельную категорию выделяются, нарушения за вред, причиненный недостатками товара, работ и услуги (ст. 1221 ГК РФ). Это особый разряд правонарушений, который требует отдельной коллизионной формулы. В таких случаях применяется институт выбора права потерпевшим.
При причинении вреда за границей российским гражданам, командированным за рубеж для осуществления производственной и профессиональной деятельности, применяются нормы специальных актов. Так, постановление № 365 от 25 декабря 1974 г. Госкомтруда СССР «Об утверждении правил об условиях труда советских работников за границей» (в ред. Постановления Минтруда РФ от 20 августа 1992 г. № 12) продолжает действовать. Данные правила не содержат коллизионных норм, способных разрешить коллизии законов о причинении вреда, если таковой имел место в отношении российского работника за границей. Однако в Постановлении зафиксированы положения «прямого действия», касающиеся материальной компенсации ущерба, возникшего за рубежом вследствие получения работником увечья или его смерти: в случае смерти самого работника членам его семьи выплачивается пособие на погребение в размере месячного оклада в иностранной валюте по его последней должности, возмещаются расходы по переезду семьи и провозу багажа к прежнему месту жительства, а также начисляются социальные выплаты в рамках социального страхования по общим правилам действующего законодательства (п. 40-42 Правил).
Определение размера возмещения причинения вреда как составной части материально-правового регулирования трудовых отношений подчиняется общим нормам действующего российского права. В соответствии со ст. 1 Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, утвержденных Постановлением Верховного Совета РФ от 24 декабря 1992 г. (в ред. ФЗ от 24 ноября 1995 г.), отношения по возмещению вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, регулируются ГК РФ и упомянутыми Правилами (схоже со ст. 19 Основ законодательства РФ об охр<