РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПУТИ ВОИНА

Обещание Силы

Томас

Собрание сочинений Карлоса Кастанеды и учение дона Хуана внесло поистине магический вклад в растущее духовное осознание человечества. Сегодня наконец подготовлено блестящее и всеобъемлющее справочное пособие, организующее и сводящее воедино ошеломительные прозрения, заключенные в девяти книгах Карлоса Кастанеды. "Обещание Силы" - превосходный справочник для каждого, кто соприкоснулся с силой толтекского диалога воинов. Книга, содержащая более 5000 терминов и около 10000 отдельных справочных статей, является неоценимым информативным и интуитивным руководством; это волшебная нить, которая укажет вам путь во всех работах Карлоса Кастанеды. Томасу (таков безупречный псевдоним автора этой книги) удалось кристаллизовать сущность произведений Кастанеды в новой и более умопостижимой форме. Облегчая доступ к толтекским диалогам воинов, "Обещание Силы" вновь подчеркивает привлекательность нагвализма для всех пытливых сердец и умов.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА И СОСТАВИТЕЛЯ
ПРЕДИСЛОВИЕ

ЧАСТЬ 1
ВВЕДЕНИЕ

СКАЗКА ГЛУПЦА
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА С МОИМ ДВОЙНИКОМ
УЧЕНИЕ ДОНА ХУАНА
ЗАДАЧА ГЛУПЦА
ПРОТИВОРЕЧИЯ ЗНАНИЯ
ПРОТИВОРЕЧИЯ ПОЗНАНИЯ ЗАВЕРШАЮТ
СВОЙ ЦИКЛ
РАЗВИТИЕ ЗАДАЧИ ГЛУПЦА
ОБЕЩАНИЕ

ЧАСТЬ 2
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПУТИ ВОИНА

ВОИН И ОБЕЩАНИЕ
ОБЕЩАНИЕ СИЛЫ
КЛЯТВА ОТДЫХАЮЩЕГО ВОИНА
СТО МЫСЛЕЙ О ЖИЗНИ ВОИНА
ТАЙНА СВЕТЯЩИХСЯ СУЩЕСТВ
ПРОБЛЕМА УМА
ПРОБЛЕМА СЕРДЦА
ПРОБЛЕМА ДУХА
ТАЙНА ВИДЯЩЕГО СОН И ВИДИМОГО ВО СНЕ
ПУТЬ ВОИНОВ К ЗНАНИЮ И СИЛЕ
ПУТЕШЕСТВИЕ ВОИНОВ С СИЛОЙ
КОЛЬЦО СИЛЫВОИНОВ
ПРЕОБРАЖЕНИЕ ВОИНОВ
ОБЕЩАНИЕ, КОТОРОЕ ВСЕГДА ИСПОЛНЯЕТСЯ

ЧАСТЬ 3
КАТАЛОГ ТЫСЯЧИ ТАЙН

ПРЕДИСЛОВИЕ К КАТАЛОГУ
ЗАДАЧА ГЛУПЦА И НАМЕРЕНИЕ ГЛУПЦА
ДИАЛОГ ВОИНОВ
ОРГАНИЗАЦИОННОЕ ПРИМЕЧАНИЕ

КАТАЛОГ ТЫСЯЧИ ТАЙН
ПОДКАТАЛОГ I - ИНФОРМАТИВНЫЕ СПРАВКИ

КАТАЛОГ ТЫСЯЧИ ТАЙН
ПОДКАТАЛОГ II - ИНТУИТИВНЫЕ СПРАВКИ

ОТ ПЕРЕВОДЧИКА И СОСТАВИТЕЛЯ

Как сказано в предисловии к данному каталогу, он содержит в себе две группы справок. Первый подкаталог составляют "информативные справки", или толкования терминов и понятий учения дона Хуана с указаниями соответствующих мест в книгах Карлоса Кастанеды. Второй подкаталог состоит из так называемых "интуитивных справок", и, в сущности, является указателем сюжетных фрагментов.

Оба подкаталога составлены в алфавитном порядке; подтемы каждого словарного гнезда отмечены знаком *. При алфавитном расположении подтем, связанных с одним и тем же ключевым словом, изменения падежного окончания ключевого слова, а также союзы, предлоги и глаголы-связки игнорируются. Например: после статьи *АБСТРАКТНОГО, ПОРЯДОК СКРЫТЫЙ идет статья *АБСТРАКТНОЕ: СОЕДИНЕНИЯ С НИМ, УСТОЙЧИВОСТЬ ЗАКРЕПИТЬ, а затем *АБСТРАКТНАЯ ТРАГИКОМЕДИЯ. Такая расстановка позволяет максимально приблизить построение нашего перевода к структуре подлинника и облегчить читателю задачу поиска тех или иных справок.

Переводы всех терминов и понятий, включенных в "Каталог тысячи тайн", сверены со следующими изданиями:

Кастанеда, Карлос. Учение дона Хуана. Отдельная реальность. Пер. с англ. - Киев, "София", 1995.

Кастанеда, Карлос. Путешествие в Икстлан. Сказки о силе. Пер. с англ. - Киев, "София", 1995.

Кастанеда, Карлос. Огонь изнутри. Сила безмолвия. Пер. с англ. - Киев, "София", 1995.

Кастанеда, Карлос. Второе кольцо силы. Дар Орла. Пер. с англ. - Киев, "София", 1995.

Кастанеда, Карлос. Искусство сновидения. Пер. с англ. - Киев, "София", 1993.

Постраничные ссылки в тексте даются с учетом тех же изданий. Римская цифра в начале ссылки означает порядковый номер тома; арабская цифра после запятой - порядковый номер страницы. Буквы "в", "с" и "н" после номера страницы обозначают соответственно верхнюю, среднюю и нижнюю часть страницы. Например, ссылка VII,115в-с означает, что указанную цитату следует искать в седьмой книге на сто пятнадцатой странице, с верхней по среднюю часть. В ряде случаев расположение цитат указано ориентировочно, с точностью плюс-минус полстраницы.

* * *

ПРЕДИСЛОВИЕ

Мы - профессиональные художники и, подобно многим своим коллегам, часто оказываемся в ситуациях, в которых наши творческие способности подвергаются самым неожиданным испытаниям.

Четыре года назад, когда мы перевезли свою небольшую дизайнерскую студию в один из городов на побережье, мы познакомились с человеком, который вовлек нас в творческое предприятие, всколыхнувшее нас, несмотря на нашу давнюю привычку ко всякого рода неожиданностям, Эта история включает в себя множество событий, которые могут показаться невероятными любому слушателю: это "сказка о силе", и сегодняшний день, когда мы пишем это предисловие, является ее продолжением.

Мы получили право отредактировать и подготовить эту рукопись к изданию от имени нашего хорошего друга - человека, которого мы называли Томасом. Этот симпатичный пожилой джентльмен был одним из первых, с кем мы познакомились на нашем новом месте жительства у моря и, по каким-то неведомым причинам, очень подружились. За эти несколько лет мы провели много приятных вечеров вместе с этим очаровательным человеком, беседуя об искусстве и о жизни; и, хотя мы считали, что знаем его очень хорошо, обстоятельства заставили нас понять, что в действительности мы его совсем не знали.

Томас - человек романского происхождения, художник и писатель по профессии (хотя он так и не поделился с нами сведениями о подавляющем большинстве своих произведений). Насколько мы могли судить, ему было за шестьдесят, хотя он был гораздо более здоровым и подвижным, чем большинство пятидесятилетних.

Несмотря на то что Томас годился нам в дедушки, в нем было много какого-то прямо-таки детского озорства, и это нас в нем необъяснимым образом подкупало. Весьма красноречивый факт: моя жена до сих пор называет этого пожилого человека "Томми", что лишний раз подчеркивает ее симпатии к его неугомонной молодости.

Наши отношения с Томасом отличались своего рода неустойчивостью и неопределенностью. С одной стороны, он был очень открыт и дружелюбен с нами, с другой - старался как можно меньше рассказывать о себе и своей семье. Он был частым гостем в нашем доме, но никогда не приглашал нас к себе домой и даже не сказал, где он живет. Оп казался довольно состоятельным человеком, но, насколько нам известно, у него не было ни телефона, ни автомобиля.

Мы понимали, что, наряду с этими внешними странностями, весь образ жизни Томаса был глубоко противоречив. Он казался одновременно и старым и молодым; невинным и озорным, несмотря на свою очевидную мудрость и искушенность. В этом человеке нет заразительного жизнелюбия, но зато он умеет быть таким спокойным и безмятежным, как никто другой.

Томас не походил ни на одного из наших знакомых, и мы с женой стали очень дорожить его дружбой. Томас очень помог нам освоиться на новом месте, и более года мы считали наши теплые отношения чем-то само собой разумеющимся, пока все не изменилось однажды вечером.

Во время одной из наших непринужденных воскресных бесед мы случайно узнали, что Томас составил для себя справочник ко всем сочинениям одного знаменитого современного автора. Мы узнали о существовании этого "каталога" в тот момент, когда в разговоре внезапно всплыло имя Карлоса Кастанеды.

Моя жена самостоятельно изучала труды различных религиозных писателей, была знакома и с творчеством Кастанеды; и вот мы случайно вспомнили о том, как она читала мне отрывки из "Огня изнутри" во время нашего медового месяца. Я рассказал Томасу, насколько меня заинтересовала история человека, спрыгнувшего со скалы и оставшегося в живых, чтобы поведать об этом, и как мне захотелось прочесть другие книги Кастанеды.

И все же я вынужден был признать, что, несмотря на всю мою восторженность, эти книги в конце концов разочаровали меня. Хотя лирическая повествовательная струя этих книг доставляла мне большое удовольствие, мне с трудом удавалось докопаться до их духовного подтекста. Прочтя три книги, я, похоже, так в них и не "врубился", хотя у меня было отчетливое интуитивное предчувствие, что за страницами произведений Кастанеды скрывается нечто мучительно-дразнящее.

Несмотря на это смутное предчувствие, я забросил изучение Кастанеды и занялся более насущными проблемами, оказавшись не в состоянии проникнуть в сущность учения дона Хуана. Моя жена тоже призналась, что испытала определенные трудности, пытаясь вычленить нечто существенное из многочисленных книг Кастанеды, которые она прочитала. По ее мнению, основные темы большинства других современных произведений являются гораздо более понятными рядовому читателю.

Неожиданно Томас вступил в разговор и ошарашил нас своим заявлением. Он сказал, что прекрасно понимает все наше разочарование, поскольку уже на протяжении многих лет самозабвенно изучает книги Карлоса Кастанеды и прочитал полное собрание его сочинений бессчетное число раз.

Жена и я были несколько удивлены этим откровением. Томас никогда не производил на нас впечатление ученого, а тем более человека, который может посвятить себя изучению произведений спорного современного гуру. Однако наше удивление переросло в настоящее изумление, когда Томас рассказал нам, что в процессе самостоятельного изучения творчества Кастанеды создал сложную систему примечаний и справок к его текстам.

На самом деле мы довольно скептически отнеслись к рассказу Томаса о том, как он на протяжении многих лет составлял внушительный справочник к диалогу толтекских воинов - некий смешанный каталог, позволивший ему свободно ориентироваться в тексте и легко находить тысячи изолированных справок, рассыпанных по всем восьми опубликованным книгам Карлоса Кастанеды. Томас сообщил нам, что его справочник является сугубо личным упражнением, которое должно было облегчить ему доступ к глубинной сущности того, что он называл "нагвализмом".

Как только мы поняли, что Томас с нами не шутит, мы с женой тотчас заинтересовались его каталогом и захотели узнать о нем как можно больше. Когда несколько месяцев спустя мы наконец уговорили его показать нам пару небольших отрывков, то были приятно удивлены той интуитивной и организационной ясностью, которую Томас внес в труды Кастанеды. Достаточно было лишь бегло взглянуть на его работу, и становилось ясно, что он гораздо грамотнее, чем мы могли предполагать.

Мы хорошо понимали, что наш новый друг создал нечто выдающееся. Он составил каталог, благодаря которому глубоко абстрактный материал устрашающего объема становится более понятным. Мы проводили мысленную параллель между его работой и трудом Марианны Уильямсон (проницательного автора, сумевшего извлечь самую суть из таинственного трактата "Курс лекций о чудесах" и опубликовавшего книгу под названием "Возвращение к любви", которая стала национальным бестселлером).

Серьезно изучив записи Томаса, мы в конце концов уговорили его опубликовать их. Мы вместе с женой считали (исходя из своего личного опыта), что многие читатели Кастанеды найдут работу Томаса интересной и что книга, созданная на базе данного каталога, будет встречена с восторгом.

Нам пришла в голову мысль, что квинтэссенция, извлеченная из трудов Кастанеды, сможет принести им такую же пользу, какую принесло некогда "Возвращение к любви" "Курсу лекций о чудесах". Мы ощущали, что многих людей мучит нечто недосказанное, с чем столкнулись мы сами в кастанедовских книгах, и были уверены, что каталог нашего друга сделает это интригующее ядро гораздо более понятным.

Это убеждение заставило нас уделить самое пристальное внимание вдохновляющим возможностям, скрытым в произведении Томаса. Мы пришли к выводу, что его каталог является необработанным бриллиантом; что стоит только его отполировать и показать миру, и он внесет огромную ясность в тот костяк знания, который увлек (и, вероятно, в чем-то разочаровал) миллионы читателей по всему свету.

Однако вскоре мы обнаружили, что, несмотря на наше страстное желание опубликовать его справочник, сам Томас относится к этому проекту совсем иначе. Он ни за что не хотел принять наше предложение, продиктованное самыми лучшими побуждениями, и не допускал и мысли, что его заметки могут быть напечатаны, доказывая при этом, что его каталог призван был решить задачу личного обучения и никогда не предназначался для публикации.

В течение нескольких месяцев Томас оставался при твердом убеждении, что создание на базе его заметок книги омрачит глубоко личный характер его труда и повлечет за собой самые нежелательные последствия "первого внимания". Он попросту не хотел впутываться в решение договорных, финансовых и эгоистических проблем, неотделимых от понятия "современный автор".

И все-таки, к немалому нашему удивлению, мы не получали однозначного отрицательного ответа. Мы по натуре люди неназойливые, но наша интуиция постоянно подсказывала нам, что наш проект должен быть осуществлен, так что мы продолжали донимать Томаса уговорами, надеясь, что в конце концов он переменит свое решение. В итоге, после многомесячного упрашивания, нам удалось-таки пробить брешь и убедить нашего друга, что публикация книги, созданной на базе его заметок, может и не повлечь за собой последствия первого внимания, которые так его беспокоили.

Мы предложили простое решение. От нас требовалось выступить в роли личных представителей Томаса по данному проекту. Мы должны были от его имени улаживать все вопросы, включая заключение сделок с юристами, агентами и издателями. Мы также заверили Томаса, что с удовольствием возьмем на себя всю работу по компоновке, редактированию и монтажу его рукописи, поскольку в процессе своей профессиональной деятельности уже не раз решали такого рода проблемы.

Это предложение в конце концов склонило чашу весов в нашу сторону, и несколько месяцев спустя Томас наконец-то дал нам долгожданное "добро" с одним очень важным условием. Он настоял на том, чтобы процесс опубликования проходил без его непосредственного участия и, самое главное, чтобы мы сохранили его инкогнито.

Сохранение анонимности всегда имело для Томаса первостепенное значение. Он объяснил нам, что в обратном случае он не сможет поддерживать свое "равновесие" в отношении к созданному им каталогу. Он сказал, что, в целях сбережения духа его труда, необходимо сохранить частный характер его обучающей задачи.

Мы никогда до конца не понимали, что Томас под всем этим подразумевает, и все же считались с его точкой зрения. С того самого дня, как мы с женой стали его представителями, мы оба делали все возможное, чтобы соблюсти требование анонимности, поставленное нашим другом. Это было не так уж трудно, поскольку мы сами почти ничего не знали о Томасе.

И вот, спустя много лет, настал тот день, когда наши мечты, связанные с томасовским каталогом, наконец-то сбылись. Мы, "душеприказчики" этой уникальной рукописи, верим как в ее силу, так и в ее обещание. Па протяжении долгих лет и, в буквальном смысле, тысяч часов мы старательно редактировали, компоновали и готовили к печати данную книгу, стараясь, чтобы она получилась как можно более безупречной, и нам лестно сознавать, что в появлении этого весомого труда в печати есть и наша маленькая заслуга.

Спешим напомнить вам, что "Обещание силы" следует читать и перечитывать вместе с полным собранием сочинений Карлоса Кастанеды. Являясь относительно посторонними людьми, мы все же повторяем вслед за автором его совет использовать эту книгу не столько как самостоятельное произведение, сколько как своего рода информативный и интуитивный "указатель" к самим кастанедовским книгам.

Как часто повторял сам Томас, понять истинный смысл "Обещания силы" можно только в самом широком контексте диалога толтекских воинов. Эта рукопись не предназначалась для самостоятельного чтения; как удачно выразился наш клиент, она является "своего рода алфавитным указателем" - справочником, теряющим всякий смысл вне полного собрания сочинений, на которое он опирается.

Если у вас еще нет своего экземпляра всех девяти кастанедовских книг, советуем вам прежде всего обзавестись им, а затем уже двигаться дальше. (Вы найдете список названий и информацию, касающуюся конкретных изданий, на которые ссылается данный указатель, в редакторском примечании, предваряющем "Каталог тысячи тайн".) Имея под рукой весь кастанедовский канон, вы сможете воспользоваться "Обещанием силы" но его прямому назначению; эта книга будет снова и снова возвращать вас к красноречивому диалогу мужчин и женщин, которые были спутниками дона Хуана на его Пути силы.

Внося последние штрихи в эту рукопись, мы не можем не сожалеть о том, что Томаса больше с нами нет. Несмотря на то что он покинул нас, мы убедились, благодаря магическому общению с автором данной книги, что он является истинным воином в толтекском смысле этого слова, хотя сам он никогда себя так не называл.

Мы считаем Томаса простым и самоотверженным человеком, чья спокойная сила недоступна нашему ограниченному пониманию. Интуиция подсказывает нам, что наша встреча с ним и с его работой была предопределена судьбой, но мы также полагаем, что Томас просто не мог не поделиться своими прозрениями относительно диалога толтекских воинов и тем самым внес безупречный вклад в сокровищницу человеческого духа.

ЧАСТЬ 1

ВВЕДЕНИЕ

СКАЗКА ГЛУПЦА
НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА С МОИМ ДВОЙНИКОМ
УЧЕНИЕ ДОНА ХУАНА
ЗАДАЧА ГЛУПЦА
ПРОТИВОРЕЧИЯ ЗНАНИЯ
ПРОТИВОРЕЧИЯ ПОЗНАНИЯ ЗАВЕРШАЮТ СВОЙ ЦИКЛ
РАЗВИТИЕ ЗАДАЧИ ГЛУПЦА
ОБЕЩАНИЕ
(назад в оглавление)

СКАЗКА ГЛУПЦА

Я глупец, но при этом глупец счастливый. Меня вела счастливая звезда, прявшая магическую нить моей жизни. И вот я сижу в кругу своих друзей-деревьев, плетущих небылицы о невообразимом и размышляющих вместе со мной о том, как всех нас дурачит тайна существования. Долгие годы я отдыхал и ждал, и вот теперь, когда я менее всего мог на это надеяться, наконец-то пробил час бабочки. В очередной раз магия прокатилась по мне, подобно волне, и я остался лежать бездыханным. И сам глупец, и его скромная задача претерпели метаморфозу.

Моя личная история с тех пор окончилась, превратившись в сказку о движении силы. Все произошло именно так, как должно было произойти: ведь я простой смертный и могу поведать только простую историю. Точно так же, как все люди, я жил и учился. Жизнь моя, по сути, была бедна событиями, и одна только невидимая магическая нить незаметно вплеталась в ткань моих будней. Мой магический дар был безмолвным и неназойливым и никогда не проявлял себя в патетической форме. Я не стал благодаря ему ни великим ученым, ни гением, не прославился и не разбогател. В жизни мне никогда особо не везло, у меня не было ни обаяния, ни очарования; и каков бы ни был мой дар, долгие годы он предпочитал оставаться в тени. И все же, этот безмолвный и верный спутник всегда находился у меня под рукой, а я по глупости своей никак не мог по достоинству его оценить.

Каким же я был дураком, когда глумился над своим магическим даром, более того - проклинал его. В течение всей моей жизни некая часть моего существа всегда знала о том, что я обладаю даром, но это сознание никогда не находило подтверждения во внешней действительности. Мне было невдомек, почему магия не проявит себя в какой-нибудь конкретной форме, имеющей прямое отношение ко мне. И если интуиция меня не подводит и я в самом деле обладаю даром, почему же тогда мне не удается с его помощью добиться признания, богатства и личного счастья?

Разочарования и неудачи долгие годы преследовали меня, пока я наконец не осознал, что моим эгоистическим мечтам не суждено сбыться. После десятилетий безрезультатных трудов на избранном мною поприще меня ждал последний сокрушительный удар: моим надеждам па обогащение и славу пришел конец. Мне оставалось лишь признать факт, что жизнь моя уже пятьдесят с лишним лет протекает по совсем иному плану, о котором я сам никогда не имел ни малейшего понятия! Когда моя карьера потерпела крах, я лишился почти всех материальных благ, накопленных за целую жизнь. Я подвергся публичному унижению; я был разорен. У моих ног валялись обломки розовых надежд, наполнявших тридцать лет моей профессиональной деятельности. Глубокое отчаяние толкало меня па самоубийство. В те времена я еще не догадывался о том, что очутился в самом средоточии гибельной ошибки двух схем. То было столкновение моего личного плана, отражавшего мои собственные эгоистические желания, и плана, запечатлевшего внеличный, внешний порядок, для меня абсолютно непостижимый.

В ту роковую ночь я все же не наглотался таблеток и не покончил со своей жизнью, а решил предоставить ей полную свободу. И хотя мне было ужасно жаль себя самого, я наотрез отказывался признать себя достойным жалости типом, которого покарал космос за слишком человеческие проступки. Мне не верилось, что все потеряно, и, вместо того чтобы опустить руки, я заставил себя, превозмогая боль, взвесить, какими еще возможностями и ресурсами я располагаю в этой жизни. В результате такого самоисследования я постепенно вернулся к осознанию своей магической нити. На самом глубинном интуитивном уровне я всегда ощущал свой дар как нечто неизменное и вполне реальное. И даже в самые жуткие дни магия оставалась неотъемлемой частью моего сознания, и, несмотря на глубочайшее отчаяние, интуиция всегда напоминала мне о ее присутствии.

Подобного рода устойчивые ощущения в конце концов навели меня на мысль, что я, по своей несусветной глупости, не сумел по достоинству оценить свои собственные дарования. Может быть, никто меня и не карал, а вся беда моя в том, что я неимоверно упрям и не вижу дальше собственного носа. Эта мысль утешила меня, и я почувствовал, что она отчасти верна.

Однажды в голове у меня непонятно откуда всплыла аналогия. Я сравнил себя с глуповатым бедняком, интуитивно сознающим, что когда-нибудь он отыщет деньги у себя под ногами. Этот жалкий неудачник годами тщетно рыщет по людным улицам, даже не догадываясь о том, что к подошве его ботинка прилипла тысячедолларовая банкнота.

Я рассудил, что, если эта аналогия верна, то, быть может, моя интуиция о магическом даре всегда соответствовала действительности, несмотря на то что я долгие годы тщетно "рыскал по улицам". Вполне вероятно, что дар мой на самом деле всегда был при мне, а я до сих пор не удосужился обследовать те немыслимые места, где он мог бы меня поджидать.

Так или иначе, благодаря этой странной аналогии во мне проснулась новая, утонченнейшая восприимчивость. На сознательном уровне я все еще был опутан сетями жалости к самому себе и не хотел признавать про исшедших перемен, но сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это своеобразное постижение своих нереализованных возможностей на некоем глубинном уровне подготовило меня к едва намечавшимся грядущим событиям.

Лишь несколько недель спустя, в один ничем внешне не примечательный день, я начал постигать истинную цену неуловимой магической нити, ставшей неотъемлемой частью моей жизни с самого моего рождения. Сила настигла меня внезапно, когда я потерял бдительность и не был готов к нападению. Она убедила меня остановиться и взглянуть на подошву своего ботинка.

НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА С МОИМ ДВОЙНИКОМ

Это было в один из пронзительных дней поздней осени. Своей острой кромкой он незаметно перерезал узы, связывавшие меня с жизнью, которую я дотоле вел. В мою дверь постучал дух, и жизнь моя преобразилась.

Не прошло еще и месяца с тех нор, как в моих суициидальных настроениях наступил передом, и хотя я твердо решил не расставаться с жизнью, в тот холодный ветреный день я все еще находился в крайне подавленном состоянии. Мое уныние проистекало из сознания неудачи, которую потерпел мой личный творческий проект, стоивший мне более пятнадцати лет жизни. Я был уверен па все сто, что данное Предприятие принесет мне в конечном счете страшно запоздалое признание. Когда же мой план бесславно провалился, меня охватило полное отчаяние. Я решил, что ничто уже не в силах вернуть мне доброе имя и поправить мою карьеру.

И все-таки я старался смотреть на вещи философски и поставил перед собой задачу снова собрать свою жизнь воедино. В частности, в тот самый день я изо всех сил пытался отвлечься, мотаясь с бессмысленными поручениями по столичному торговому центру, по соседству с которым я в те времена жил. Моя тактика, однако, не приносила успеха, и я шатался, как сомнамбула, по магазинам, целиком погруженный в свои мысли. И вдруг, когда я свернул за угол на одной из людных улиц, кто-то неожиданно прошептал возле моего правого уха:

- Терпеть не могу, когда друзья не узнают меня на улице!

Развернувшись, я столкнулся лицом к лицу с прекрасной блондинкой, которую видел первый раз в жизни. Когда она всмотрелась в мое лицо, я увидел, как она смутилась, внезапно сообразив, что обозналась. Женщина стала многословно извиняться и сообщила, что я как две капли воды похож на ее друга Эскобара, работающего в закусочной за углом.

Я был глубоко растроган ее искренним признанием. Странное дело, но волнение и обаяние этой красавицы мгновенно рассеяли мое дурное настроение. Я поспешил вымучить улыбку и поймал себя на мысли, что был бы не прочь, если б она захотела меня "подцепить". Собрав все мужество, на какое был способен, я сказал ей, что мне очень приятно, что она приняла меня за друга.

Женщина еще раз извинилась, продолжая настаивать на том, что ее ошибка вполне простительна, потому что я точная копия ее друга Эскобара. Мне было очень приятно поболтать с ней о жуткой теории, согласно которой каждый из нас имеет своего двойника, разгуливающего по улицам и ведущего параллельную, но при этом совершенно отличную от нашей жизнь.

Я с удивлением обнаружил, что наша коротенькая беседа невероятно подняла мне настроение. Что-то в этой женщине оказывало на меня глубоко положительное влияние, и мне ни за что не хотелось с ней расставаться. И поэтому, когда я почувствовал, что она вот-вот извинится и попрощается, я взял на себя смелость пригласить ее на чашечку кофе в ту самую забегаловку, где работал ее друг Эскобар. Я мотивировал это тем, что горю желанием увидеть воочию своего двойника (а на самом деле просто хотел получше с ней познакомиться).

К моей неописуемой радости, женщина приняла это предложение с восторгом. Она схватила мою ладонь обеими руками и воскликнула: "Пойдемте же скорей!" Мы немедленно свернули за угол и нырнули в старомодную вращающуюся дверь кофейни. Наша беседа тем временем становилась все раскованней, и после того, как мы заказали кофе, моя спутница спросила официантку, работает ли сегодня Эскобар.

Официантка кивнула утвердительно и пообещала, что пришлет его, как только выдастся свободная минутка на кухне.

Когда она ушла, я снова заговорил со своей восхитительной новой знакомой. Мы непринужденно беседовали о районе, в котором находились, и чудесных старинных зданиях, спасенных от сноса дальновидными инвесторами. Пока мы так болтали, я тщетно старался понять, каким образом присутствие этой женщины в считанные минуты разогнало так долго терзавшее меня чувство безысходности. Это было подобно глотку свежего воздуха, и я с жадностью наполнял свои легкие ее утешающей энергией.

Неожиданно у нашего столика появился Эскобар. Я с удивлением заметил, что он действительно очень похож на меня, хотя и казался немного плотнее и скуластее. Он наклонился над столиком и поцеловал блондинку в щеку. В его манерах читались чувственность и утонченность.

С легким мексиканским акцентом Эскобар сказал моей спутнице, которую назвал Марией, что безумно рад ее видеть. Мария в шутку представила меня как его "круглосуточного двойника", извинившись перед нами обоими за то, ЧТО МЫза все время разговора так и не были представлены друг другу.

Я сказал, что друзья зовут меня Томасом, и мы все рассмеялись, когда Мария рассказала Эскобару о нашем случайном знакомстве на улице. Мария отметила наше удивительное сходство, и мы с мексиканцем переглянулись. Затем Эскобар в шутку спросил меня, не хочу ли я вместо него сходить в Управление иммиграции, когда его вызовут туда в следующий раз.

Этот словоохотливый повар посидел за нашим столиком еще пару минут. Оживленно поддерживая беседу, он обстоятельно рассказал нам, чем занимался весь день на кухне. Найдя удобный предлог для того, чтобы уйти, Эскобар вежливо извинился, пожал мне на прощанье руку и еще раз поцеловал Марию в щеку. Уже по пути на кухню мексиканец неожиданно обернулся и вытащил что-то из кармана своего фартука.

"Да, кстати, Мария, - воскликнул он. - Вот твой Карлос. Я его все-таки осилил, хотя не сказал бы, что все это мне по вкусу. Возможно, мне нужно прочесть еще какую-нибудь из его книг, и тогда я, может быть, разберусь, о чем он толкует".

Мария забрала у него книгу и поблагодарила за то, что он так быстро ее вернул. Когда же Эскобар возвратился на кухню, она послала за ним снова и сказала, что с удовольствием даст ему почитать свой экземпляр "Отдельной реальности": он может в любое время зайти к ней домой и взять книгу. Эскобар пообещал, что сначала позвонит, и скрылся за двустворчатой кухонной дверью.

Когда мексиканец ушел, мы с Марией еще немного поболтали о моем сходстве с ее другом. Тем временем моим вниманием завладела книга в потрепанной бумажной обложке, которую моя собеседница вертела в руках. В конце концов я спросил ее, что это за книга, и она ответила, что это восхитительное духовное произведение, написанное современным калифорнийским автором. Я сказал ей, что вижу мало проку в книгах по религии, но она продолжала настаивать па том, что это нечто особенное, и поинтересовалась, не хочу ли я взять у нее почитать "Учение дона Хуана".

Для меня и по сей день остается загадкой, зачем я взял у нее эту книгу. Ведь в те времена я не проявлял ни малейшего интереса к религиозной литературе. И только теперь мне стало ясно, что моя встреча с прекрасной блондинкой и моим двойником была далеко не случайной.

Когда через несколько дней я позвонил по номеру, который дала мне Мария, ее подружка сказала, что она уехала с другом в Колорадо. Она больше не вернулась, а книга, по воле судьбы так и оставшаяся у меня, полностью изменила мою жизнь.

УЧЕНИЕ ДОНА ХУАНА

Невозможно в рациональных понятиях описать впечатление, произведенное на меня сочинениями Карлоса Кастанеды. Его книги изменили меня неуловимым и в то же время явственным образом. Теперь-то я понимаю, что сущность диалога толтекских воинов подкрадывалась ко мне постепенно и, внезапно настигнув меня, завладела всем моим существом с такой ошеломляющей силой, с какой я ни разу дотоле не сталкивался.

Сперва я прочел книги о доне Хуане из праздного любопытства, но со временем стал ощущать, что меня тянет к ним снова и снова. В конце концов я прочитал их все, и однажды, к огромному своему изумлению, осознал, что увлекся абстрактной сущностью творений Карлоса на самом глубинном уровне.

Дух кастанедовских книг представляется мне не менее реальным, чем все, что я когда-либо знал. Многие люди по различным мотивам пытались дискредитировать сочинения Карлоса, но вся эта полемика вокруг его книг абсолютно меня не затрагивает. Я изгнал из своего разума все сомнения и взамен отдался власти магии. Я "знаю", что принципы нагвализма верны, не потому, что эту мысль подсказывает мне мой рассудок, но потому, что сила заставила меня неописуемым образом испытать эти истины на себе.

Моя неожиданная встреча с этим материалом помогла мне трансформироваться таким способом, о возможности которого я раньше не мог и мечтать. Диалог толтекских воинов вплел магическую нить в мою жизнь до такой степени, что я смог не только ясно ее видеть, но и научился ею манипулировать. О своем опыте, основанном на этих книгах, я могу сказать только то, что он был "реален" в наивысшей вообразимой степени; настолько реален, что заставил меня пересмотреть само понятие "реальности".

Диалог воинов, кардинально изменивший всю мою жизнь, содержится в девяти книгах, написанных Карлосом Кастанедой с 1968 по 1993 гг. Эти глубокие документальные произведения повествуют о потрясающем знакомстве самого Карлоса со знанием нагвализма и с величественным воином-магом по имени Хуан Матус. Вместе эти книги образуют цельный, внушительных размеров труд, приковывающий внимание миллионов читателей, включая и меня самого.

Произведения Карлоса Кастанеды:

Учение дона Хуана
Отдельная реальность
Путешествие в Икстлан
Сказки о силе
Второе кольцо силы
Дар Орла
Огонь изнутри
Сила безмолвия
Искусство сновидения

Никто не в силах дать адекватную оценку духу и содержанию этих книг. Их нужно просто прочесть, а затем перечесть и еще раз перечесть; человек с врожденной склонностью к познанию должен впитать их в себя и интернализировать.

Сущность диалога толтекских воинов совсем не просто постигнуть, поскольку она не поддается поверхностному рациональному осмыслению. Сущность свидетельств нагвализма является еще более неуловимой и не поддающейся определению абстракцией, которую необходимо принять и претворить в жизнь на глубинном личностном уровне.

Диалог воинов - это не священное писание; в нем не содержится ни одной догмы, которую следовало бы заучивать наизусть, выносить на обсуждение или защищать. Бездонная реальность лишь мерцает в глазах толтекских воинов, и между строк эпической сказки о силе проглядывает обещание.

ЗАДАЧА ГЛУПЦА

Как я уже сказал, я пришел к диалогу воинов, ни о чем не подозревая и не питая никаких надежд. Я никогда не изучал историю духа и религии и нисколько не интересовался шаманизмом или индейской культурой. Тем не менее творения Карлоса Кастанеды на несколько лет завладели моим вниманием и так глубоко вошли в мою жизнь, что я уже больше не мог оставаться таким, каким был прежде.

Я читал и перечитывал книги Кастанеды одну за другой по мере их публикации и постепенно начал ощущать свою внутреннюю связь с учением дона Хуана. Эта неожиданно возникшая связь росла, и в конце концов я почувствовал, как негласно становлюсь своего рода учеником-нагвалистом.

Теперь я понимаю, что то был лишь самообман глупца, поскольку ни один новичок, столкнувшись с силой, не в состоянии представить себе ее природу.

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПУТИ ВОИНА

Поиск по сайту