«Овеществление» обязательственных прав может рассматриваться как следствие свойственной праву эволюции от древних, во многом сакральных институтов, устанавливавших исключительно и в то же время бескомпромиссно личную связь должника и кредитора, которая могла привести к установлению неограниченной власти последнего над первым, к воззрению на обязательство как на отношение имущественное. «Личность должника исчезает за его имуществом и если еще сохраняет значение, то почти лишь как центр, вокруг которого стягивается подлежащее ответственности имущество», - писал И.А. Покровский [28]; «современное право требования и долг являются отношением между двумя имуществами, в то же время и еще в бóльшей степени, чем между двумя лицами;... кредитор и должник являются только юридическими представителями своих имуществ», - вторит ему Е.Годэмэ [29]. Эту идею, наряду с сохраняющейся относительностью прав, следует рассматривать как основополагающие принципы современного обязательственного права.
Ярчайшей иллюстрацией этого процесса является решение в разных правовых системах вопроса о возможности принудительного исполнения обязательств в натуре. Как известно, римское право следовало принципу omnia condemnatio pecuniaria est [30] и не допускало принудительного изъятия имущества у должника, оставляя кредитору при нарушении его обязательственного права лишь возможность требовать возмещения убытков в денежной форме [31]. Это правило было воспринято и последующими законодательствами. Так, Французский ГК 1804 года содержит ст.1142, гласящую: «Любое обязательство, направленное на совершение действий или воздержание от них (obligation de faire ou de ne pas faire), в случае невыполнения его должником влечет его ответственность по возмещению убытков». Сходный подход господствовал и в отечественной дореволюционной доктрине. При этом если в Древнем Риме принцип денежного возмещения был обусловлен, вероятнее всего, особенностями римского гражданского процесса, то в новое время он был теоретизирован. Поскольку объектом права кредитора в соответствии с теорией множественности правовых объектов считалось не имущество должника, а лишь его действие, то на его совершение только и мог претендовать управомоченный субъект. А коль скоро действие должника может быть совершено только им самим, «принуждение может разбиться о непреклонное упорство лица обязанного, так что возможным окажется лишь суррогат требовавшегося содеяния в виде возмещения убытков или в виде наказания» [32]. Примерно такова была схема рассуждений авторов, доказывавших недопустимость принудительного исполнения обязательств в натуре [33].
|
|
С другой стороны, в отдельных случаях возмещение убытков в деньгах оказывается совершенно недостаточным, а возможность исполнения в натуре существует, но парализована бездействием должника. Исходя из такого рода соображений, к началу XX века стало допускаться принудительное исполнение если не всяких обязательств, то хотя бы тех, которые заключаются в передаче определенного имущества. Исторической предтечей этому выступило германское обычное право, знавшее так называемое jus ad rem [34], т.е. обязательственное право, направленное, однако, непосредственно на вещь [35]. Исходя из этих двух – практической и исторической – предпосылок, современные правовые системы германской правовой семьи признали возможность принудительного исполнения обязательств в натуре [36]. Несколько иначе решается вопрос в современной Франции, где, дабы обойти упомянутое уже правило ст.1142 ФГК, юристы наряду с obligation de faire [37] стали выделять также obligation de donner [38], на которое указанная статья в ее буквальном толковании не распространяется. Той же цели служит и принятая ФГК консенсуальная система перехода права собственности. Все это дало К. Цвайгерту и Х. Кётцу основания утверждать, что «французское право полностью признает судебные решения о выполнении договоров в натуре» [39]. Возможность принудительного исполнения обязательства в натуре закрепляется и в Венской конвенции о договорах международной купли-продажи товаров, а также в актах legis mercatoriae [40] – Принципах международных коммерческих контрактов, разработанных Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА), и Принципах европейского договорного права, разработанных комиссией Европейского Союза под руководством датского профессора О. Ландо [41]. Правилу денежной компенсации остаются верны только англосаксы, допускающие принудительное исполнение в натуре (specific performance) лишь в том случае, когда истец докажет неадекватность такой меры защиты, как возмещение убытков [42].
|
|
Некоторой оригинальностью отличается история рассматриваемого института в нашей стране. Известно, что положения, предусматривавшие возможность принудительного исполнения обязательств содержал уже дореволюционный проект Гражданского уложения [43], однако вступить в силу такого рода нормам было суждено лишь 1 января 1923 года – в составе ГК РСФСР 1922 года (ст.120). В советской юридической науке они обросли дополнительной идеологической нагрузкой в виде принципа реального исполнения обязательств, который зачастую преподносился как проявление основного экономического закона социализма, направленного, в отличие от законов капиталистического общества, не на получение прибыли, а на удовлетворение материальных и культурных потребностей человека [44]. В связи с этим, кстати, некоторые авторы (М.И. Брагинский, М.С. Кораблева) считают принцип реального исполнения обязательств утратившим актуальность в условиях современной рыночной экономики [45]. Предыдущий обзор показывает, однако, что его основные проявления свойственны и тем странам, которые никогда не знали планового хозяйства. Кроме того, следует отметить, что и советской юриспруденцией принцип реального исполнения никогда не рассматривался как самоцель, ибо, как отмечали, например, М.М. Агарков и В.С. Толстой, его неукоснительное проведение в жизнь могло повредить и социалистической экономике [46]. Во избежание такого рода последствий реальное исполнение надлежит рассматривать именно как право кредитора, предоставляемое наряду с другими средствами юридической защиты, использование или не использование которого зависит от самого управомоченного лица. С учетом этих обстоятельств ныне действующий ГК РФ закрепляет присуждение к исполнению обязанности в натуре как один из общих способов защиты гражданских прав (абз.7 ст.12), а также устанавливает специальные правила, предоставляющие кредитору право требовать принудительного отнятия у должника имущества, подлежащего передаче ему в силу обязательства (ст.398). Сходные нормы содержат и гражданские кодексы стран СНГ (ст.452 ГК Азербайджана, ст.414 ГК Армении, ст.369 ГК Беларуси, ст.355 ГК Казахстана, ст.429 ГК Таджикистана, ст.331 ГК Узбекистана, ст.622 проекта ГК Украины).
|
|
Что касается теоретического осмысления таких норм, то здесь можно вспомнить дискуссию, развернувшуюся при обсуждении проекта ГУ в начале XX века. Ряд видных отечественных юристов (В.И. Синайский, Г.Ф. Шершеневич) возражали против включения в текст уложения норм, предоставлявших кредитору право требовать изъятия у должника подлежащего передаче имущества. По мнению этих авторов, такое средство защиты не соответствует понятию об обязательстве как о праве на действие обязанного лица и является привнесением в обязательственное право чуждых ему качеств вещного права [47]. Обсуждается эта проблема и современными учеными. Так, М.И. Брагинский и Л.Г. Ефимова, не возражая против существования ст.398 ГК РФ, видят в ее правилах проникновение вещных элементов в обязательственные отношения [48], а В.В. Витрянский пишет, что «наделение арендатора правом требования отобрания по суду у арендодателя сданного внаем имущества, хоть и несколько ухудшает конструкцию обязательственно-правового правоотношения (выделение мое. – А.Л.), но является необходимым и служит целям оптимальной защиты прав арендатора» [49]. Меж тем еще в начале XX века И.А. Покровский возражал критикам проекта ГУ: «Требование кредитора о передаче ему in natura купленной вещи, раз она находится в руках должника, или о передаче ему сданной квартиры, раз она еще никем не занята, опирается, очевидно, не на его вещное право, которого у него нет, а на его обязательственное право, в силу которого должник обязан к такой передаче. К каким средствам прибегнет право для вынуждения исполнения – это вопрос не существа обязательства, а практической целесообразности» [50]. Обязательственно-правовая, без какой бы то ни было примеси вещных элементов, природа рассматриваемого средства правовой защиты отстаивается в наше время А.В. Власовой и А.А. Павловым, справедливо замечающими, что предусмотренное ст.398 ГК РФ требование имеет относительный характер и может быть адресовано лишь должнику в обязательстве, а не всякому третьему лицу, как это свойственно вещным притязаниям [51]. Трудно определить, явилось ли признание вещей объектами обязательственных прав следствием допущения принудительного исполнения в натуре или, наоборот, его причиной. Как бы то ни было, принятое действующим ГК РФ представление об объекте обязательства как нельзя лучше подходит для теоретического оправдания такого способа правовой защиты как именно обязательственно-правового.
Подводя итог сказанному, можно отметить, что вещи в настоящее время должны признаваться объектами не только вещных, но и обязательственных прав. И хотя правовой режим вещей в рамках обязательств несколько отличается от вещно-правового (так, в современной литературе обсуждается вопрос о возможности принудительного исполнения в натуре обязательств по передаче вещей, определенных родовыми признаками [52], в то время как объекты вещных прав всегда индивидуально определены), объектный признак не может считаться достаточным для разграничения этих двух разновидностей гражданских отношений.
Список литературы
[1] См.: Мейер Д.И. Русское гражданское право (в 2-х ч.). М., 1997. Ч.2, с.99; Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С.236; Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. С.294; Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. С.346.
[2] См., например: Почуйкин В.В. Уступка права требования в гражданском праве // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып.4 / Под ред. М.И. Брагинского. М., 2002. С.243; Храмов Д.Г. Юридическая природа права пользования недрами // Актуальные проблемы гражданского права: Сборник статей. Вып.4 / Под ред. М.И. Брагинского. М., 2002. С.97.
[3] См., например: Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.73.
[4] См.: Пухта Г.Ф. Курс римского гражданского права. Т.I. М., 1874. С.125-126.
[5] См.: Хвостов В.М. Система римского права. М., 1996. С.66.
[6] Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С.21.
[7] Гримм Д.Д. Лекции по догме римского права. СПб., 1910. С.59.
[8] Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. С.21.
[9] См.: Агарков М.М. Указ. соч. С.28-29; Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С.214.
[10] Халфина Р.О. Указ. соч. С.216.
[11] См.: Магазинер Я.М. 1) Заметки о праве // Правоведение. 2000. №5. С.222; 2) Объект права // Очерки по гражданскому праву. Сборник статей. Л., 1957. С.66-68.
[12] См.: Гражданское право. Учебник. Ч.1 / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1997. С.81.
[13] Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Иоффе О.С. Избранные работы по гражданскому праву. М., 2000. С.586.
[14] Там же. С.588.
[15] Там же. С.589.
[16] Там же.
[17] Там же. С.595.
[18] Там же. С.593.
[19] Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении // Иоффе О.С. Избранные работы по гражданскому праву. М., 2000. С.678.
[20] См.: там же. С.678-680.
[21] Там же. С.678.
[22] См., например: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. М., 2000. С.445 (автор главы – В.В. Витрянский); Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб., 2002. С.107.
[23] Далее – ГК РФ.
[24] См.: Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1999. С.150-158.
[25] Тарасов Н.Н. Методологические проблемы юридической науки. Екатеринбург, 2001. С. 253.
[26] См.: Брагинский М.И. Договор подряда и подобные ему договоры. М., 1999. С.16; Романец Ю.В. Система договоров в гражданском праве России. М., 2001. С.368-369.
[27] См.: Лапач В.А. Указ. соч. С.454.
[28] Покровский И.А. Указ. соч. С.240.
[29] Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С.22.
[30] Всякое присуждение производится в деньгах – лат.
[31] См.: Дождев Д.В. Римское частное право. М., 1997. С.215; Римское частное право / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М., 1994. С.73.
[32] Суворов Н.С. Об юридических лицах по римскому праву. М., 2000. С.86.
[33] См., например: Синайский В.И. Указ. соч. С.338; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.347.
[34] Право к вещи –лат.
[35] См.: Дернбург Г. Пандекты. Том III. Обязательственное право. М., 1904. С.9.
[36] См.: Германия – Кётц Х., Лорман Ф. Введение в обязательственное право // Проблемы гражданского и предпринимательского права Германии. М., 2001. С.51; Нидерланды – Хондиус Е.Х. Голландское гражданское право и юриспруденция. Рекодификация права в Нидерландах. Опыт нового Гражданского кодекса // Правовая система Нидерландов / Отв. ред. В.В. Бойцова, Л.В. Бойцова. М., 1998. С.248; Швейцария – Introduction to Swiss Law / Edited by F. Dessemontet and T. Ansay. Deventer, 1983. P.113-114.
[37] Обязательством сделать – фр.
[38] Обязательство дать – фр.
[39] Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. В 2-х тт. М., 1998. Т.II, с.205. Новейший из кодексов романской традиции – ГК Квебека – прямо признал возможность принудительного исполнения обязательств в натуре (ст.1601).
[40] От lex mercatoria – система ненациональных и негосударственных норм, используемых в международном коммерческом обороте.
[41] См.: Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т.II, с.217-218; Hartkamp A. Principles of Contract Law // Towards a European Civil Code / Editors: A. Hartkamp, M. Hesselink, E. Hondius, C. Joustra and E. Du Perron. Nijmegen – The Hague / London / Boston, 1998. P.115, 118.
[42] См.: Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. М., 1999. С. 231-323; Цвайгерт К., Кётц Х. Указ. соч. Т.II, с.210-216.
[43] Далее – проект ГУ.
[44] См.: Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М.-Л., 1954. С.159.
[45] См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга первая: Общие положения. Изд. 2-е. М., 1999. С.419; Кораблева М.С. Защита гражданских прав // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинский. М., 1999. С.107.
[46] См.: Агарков М.М. Указ. соч. С.48; Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С.57.
[47] См.: Синайский В.И. Указ. соч. С.295; Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С.348.
[48] См.: Брагинский М.И. К вопросу о соотношении вещных и обязательственных правоотношений // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова / Отв. ред. А.Л. Маковский. М., 1998. С.123; Ефимова Л.Г. О соотношении вещных и обязательственных прав // Государство и право. 1998. №10. С.37.
[49] Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С.466.
[50] Покровский И.А. Указ. соч. С.242.
[51] См.: Власова А.В. К дискуссии о вещных и обязательственных правах // Правоведение. 2000. №2. С.151; Павлов А.А. Присуждение к исполнению обязательства в российском гражданском праве. СПб., 2001. С.121.
[52] См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Рук. авт. колл. И отв. ред. – О.Н. Садиков. М., 1997. С.650 (автор комментария – В.Ф. Яковлев); Павлов А.А. Указ. соч. С.138-139. Такая возможность допускается и в ходе правоприменительной деятельности – см., например, Постановления Президиума Высшего Арбитражного суда РФ №8728/00 от 13 февраля 2001 г. (Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2001. №6. С.28-30) и №2772/99 от 20 марта 2002 г. (Вестник Высшего Арбитражного суда РФ. 2002. №7. С.22-23).