В месяцы, последовавшие непосредственно за третьей ливийской кампанией, проблемы, стоявшие перед армией под командованием Роммеля[188]и армией, теперь находившейся под командованием генерала Окинлека,[189]были аналогичными. Чтобы они могли перейти в наступление, как одну, так и другую армию нужно было вновь снарядить и усилить подкреплениями. Решающим фактором стали коммуникации. Коммуникации армии Окинлека были сравнительно коротки на суше, но необыкновенно длинны на море. У Роммеля было другое положение. Коммуникации Роммеля тянулись по сухопутным дорогам примерно на 1 тыс. миль до его главной базы в Триполи и на 375 миль до Бенгази; по морю эти порты находились соответственно в 350 и 450 милях от Мессинского пролива. Мальта контролировала эти морские пути, будучи в 200 милях от Триполи, в 360 милях от Бенгази и в 500 милях от Крита. На Крите 200 миль севернее Тобрука также была германская база снабжения. Если бы Роммелю удалось нейтрализовать Мальту и занять Тобрук, он, несомненно, оказался бы в выгодном положении в отношении коммуникаций. До тех пор пока Роммель был вынужден заниматься осадой Тобрука, он не мог сосредоточить свою армию. Следовательно, без сильных подкреплений Роммель не мог перейти в наступление. На это невыгодное обстоятельство обратил внимание генерал Окинлек, который указывал: «Спокойствие, царящее на нашем фронте четыре с половиной месяца, следует отнести главным образом за счет защитников Тобрука. Гарнизон не потерял присутствия духа, а был готов в любой момент с воодушевлением перейти к наступлению. Он сковывал в два раза больше силы противника. Поддерживая противника в состоянии крайней напряженности, гарнизон с апреля по ноябрь отвлекал с линии фронта 4 итальянские дивизии и 3 немецких батальона».[190]
|
|
Роммель целиком и полностью понимал значение взятия Тобрука и 1 мая попытался штурмовать его.[191]
Германское верховное командование, как это ни удивительно, не поняло, что значительно важнее нейтрализовать или еще лучше занять Мальту. Это можно объяснить только тем, что Гитлер и его штаб рассматривали войну в Ливии как побочную и незначительную и никак не оправдывавшую отвлечения сил, необходимых в России. По словам одного наблюдателя, «германское верховное командование отвечало отказом на все просьбы о переброске части авиации с Балканского полуострова в центральную часть Средиземного моря. Оно упорно жертвовало интересами войны на море во имя войны на суше. Германское верховное командование даже не отпустило итальянскому флоту достаточного количества нефти».[192]В результате в августе было потоплено 35 % всех грузов и подкреплений, шедших к Роммелю, а в октябре — 63 %.
Так благодаря Мальте генерал Окинлек, несмотря на то, что его морские коммуникации были растянуты на 12 тыс. миль, смог быстрее усилить свою армию. Только в конце октября, когда потери в тоннаже возросли до 75 %, германское верховное командование попыталось найти выход из создавшегося положения. С запозданием из Атлантического океана в Средиземное море было переброшено 25 подводных лодок, которые 13 ноября одержали первую победу, торпедировав британский авианосец «Арк Ройял».
Между тем генерал Окинлек, свободный от того, что для генерала Уэйвена было подлинным Тобруком, а именно от кампании в Восточной Африке,[193]к концу августа объединил войска в пустыне в 8–ю армию под командованием генерал—лейтенанта Каннингхэма.
|
|
8–я армия состояла из двух корпусов: 13–го под командованием генерал—лейтенанта А. Годвин—Остина и 30–го под командованием генерал—лейтенанта У. Норри. В 13–й корпус входили: 4–я индийская и новозеландская дивизии, 1–я армейская танковая бригада. В 30–й корпус входили: 7–я танковая дивизия (7–я и 22–я танковые бригады и 7–я группа поддержки), 4–я танковая бригада, 1–я южноафриканская дивизия и 201–я гвардейская усиленная бригада. Гарнизон Тобрука под командованием генерал—лейтенанта Р. Скоби состоял из 70–й дивизии, 32–й армейской танковой бригады и польского полка. 2–я южноафриканская дивизия и 29–я индийская пехотная усиленная бригада находились в резерве армии.
Армия Роммеля примерно на одну треть состояла из немцев и на две трети из итальянцев. Немецкий контингент был в составе Африканского корпуса (15–я и 21–я танковые дивизии), 90–й легкой дивизии и 1 пехотной дивизии; итальянскими были танковая дивизия «Ариете» и 6 пехотных дивизий. Эти силы распределялись следующим образом: 4 итальянские и 1 немецкая дивизии осаждали Тобрук, 1 итальянская дивизия находилась в Бир—Хашейме, дивизия «Ариете» — в Бир—Эль—Гоби, 15–я и 21–я танковые дивизии стояли на побережье восточное Тобрука, 90–я дивизия и 1 итальянская дивизия занимали укрепления на линии фронта.
Авиация Роммеля превосходила английскую, особенно в истребителях.[194]
Английские военно—воздушные силы под командованием вице—маршала авиации Конингема состояли из 9 эскадрилий легких бомбардировщиков, 12 эскадрилий истребителей, 6 эскадрилий средних бомбардировщиков, 5 истребительных эскадрилий и 2 эскадрильи легких бомбардировщиков «находились под непосредственным командованием штаба».[195]Между Бардией и Тобруком местность сильно пересечена — примерно в 10 милях от побережья проходит гряда возвышенностей с двойным эскарпом по обеим сторонам. Южнее ее тянется ровная пустыня. Танки могли преодолеть эскарп только в некоторых местах, поэтому южный эскарп был серьезным препятствием для армии, наступавшей в северном направлении через пустыню.
|
|
Самое большее тактическое различие между армиями заключалось в их танковых силах, причем не в численности, а в тактико—технических характеристиках танков. У Роммеля было 412 танков и 194 противотанковых орудия, Каннингхэм имел 455 танков и 72 противотанковых орудия. Однако танки Роммеля, также как и противотанковая артиллерия, были вооружены 50–мм (4½ фунтовые) и 75–мм орудиями, в то время как в распоряжении Каннингхэма были 2–фунтовые орудия, а последние могли пробивать броню с дистанции на 800–1000 ярдов меньше, чем 50–мм орудия. Кроме того, броня британских пехотных танков (Матильда) не защищала от 50–мм снарядов, не говоря уже о 75–мм снарядах.
В начале ноября обе стороны готовились к наступлению: Роммель задался целью занять Тобрук и обеспечить свой левый фланг и тыл, а Каннингхэм стремился вновь оккупировать Киренаику. В основе плана Каннингхэма лежал двойной охват армии противника наступлением с юга и наступлением с севера силами гарнизона Тобрука. 30–й корпус должен был двинуть 7–ю танковую дивизию, 4–ю танковую бригаду и 1–ю южноафриканскую дивизию из Маддалены, находившейся на правом фланге противника, к Габр—Салеху, а 13–й корпус — сковывать противника на фронте. После введения в бой танковых частей противника 13–й корпус должен был перейти в наступление, а гарнизон Тобрука — нанести удар по левому флангу и тылу.
Дополнительно к этим действиям 29–я пехотная усиленная бригада должна была наступать из Джарабуба, занять оазис Джало, затем устремиться на северо—запад и перерезать дорогу Триполи — Бенгази. До начала наступления военно—воздушные силы должны были действовать на коммуникациях противника, бороться за господство в воздухе и утром в день перехода в наступление обрушиться на аэродромы противника. Вместе с тем должны были подвергнуться бомбардировке Неаполь и другие порты снабжения в Италии, а также Бенгази и Триполи.
Наступление было назначено на 18–е число, однако, к несчастью для Каннингхэма, 17 ноября над обеими армиями пронеслась сильная гроза, и ни один британский самолет не смог подняться в воздух в эту ночь.[196]Не менее несчастливым было и то обстоятельство, что Черчилль поспешил разрешиться воинственной декларацией, которая подняла оптимизм до предела. «Армия пустыни, — говорилось в послании Черчилля солдатам и офицерам, — может вписать новую страницу в историю, не менее славную, чем сражения у Блен—хейма и Ватерлоо». Фортуна, однако, не совсем оставила наступавших; Роммель настолько не ожидал наступления, что в момент его начала отсутствовал, так как находился в Риме.[197]Внезапность была, таким образом, полнейшая.
Наступление началось еще до рассвета и к концу дня 7–я танковая бригада находилась в 10 милях к северу от Габр—Салеха, 22–я танковая бригада — западнее в ее тылу, а 4–я танковая бригада — к юго—востоку от 7–й танковой бригады. 1–я южноафриканская дивизия приближалась к Эль—Куаску. Противника нигде не было; не видно было ни одного вражеского самолета.
19 ноября 7–я танковая бригада вышла в район севернее южного эскарпа Сиди—Резех, затем 7–я группа поддержки заняла его. По—видимому, в расчете на то, что перед ней итальянцы и их легко разгромить, 22–я танковая бригада атаковала дивизию «Ариете» в Бир—эль—Гоби. Однако на этот раз итальянцы держались крепко и, вступив в ожесточенную схватку, нанесли англичанам серьезные потери. Правее 4–я танковая бригада вступила в бой с германскими танками к востоку от Габр—Салеха. Таким образом, к исходу дня 3 бригады оказались разбросанными на большом пространстве. Роммелю представилась прекрасная возможность бить врага по частям, чем он немедленно и воспользовался.
Рано утром 20 ноября Роммель бросил мощную танковую группу против 4–й танковой бригады. Генерал Норри приказал 22–й бригаде прекратить бой в Бир—эль—Гоби и поспешить на помощь 4–й бригаде. После боя с 4–й бригадой противник отошел, однако по прибытии 22–й бригады вернулся и возобновил наступление. Позднее германские танки отошли на юг и, повернув на северо—запад, по прямой устремились к Сиди—Резеху; там германские танки и пехота атаковали 7–ю танковую бригаду.
Вскоре после рассвета 21 ноября разведка 7–й танковой бригады донесла о приближении с востока неприятельских танков. Немедленно 4–й и 22–й танковым бригадам было приказано догнать немцев и ударить с тыла. Однако недостаток горючего задержал их. Германские танки застигли 7–ю бригаду в самый разгар боя.
Последовало ожесточенное танковое сражение, в котором к концу дня приняли участие 4–я и 22–я танковые бригады. Южнее 5–я южноафриканская бригада была остановлена в 10 милях от Сиди—Резеха. В 6 час. 30 мин. утра гарнизон Тобрука перешел в наступление, к востоку от города Новозеландская дивизия обошла южный фланг укреплений противника и вышла в тыл форта Капуццо.
В течение следующих двух дней (22 и 23 ноября) около Сиди—Резеха развернулось одно из самых крупных танковых сражений за всю войну. В середине сражения генерал Норри, узнав, что 5–й южноафриканской бригаде угрожают танки противника, послал ей помощь. Несмотря на это, бригада была разбита и полностью рассеяна.
Тем временем 7–я группа поддержки была выбита с аэродрома в Сиди—Резехе и отброшена к южной стороне эскарпа, откуда отступила к Габр—Салеху. 70–я дивизия из Тобрука добилась незначительных успехов. 4–я индийская дивизия 13–го корпуса заняла Сиди—Омар.
Так закончился первый этап кампании. Важный эскарп Сиди—Резеха, легко захваченный 19 ноября, был потерян из—за чрезмерной растянутости с самого начала 7–й танковой дивизии. Обе стороны понесли тяжелые потери в танках. Англичане значительно острее ощущали потери, так как у немцев служба ремонта и восстановления танков была поставлена несравненно лучше. «Их огромные колесные и гусеничные танковые транспортеры, — пишет Алан Морхед, — по существу, шли в бой вместе с танками. Бой еще продолжался, а экипажи транспортеров были уже. готовы взять на буксир поврежденные машины, оттащить их в безопасное место и немедленно взяться за ремонт».[198]
Вторая фаза кампании, как и первая, началась с внезапности, однако на этот раз жертвой оказался Каннингхэм.
При сложившейся на утро 24 ноября тактической обстановке, указывает генерал Мартел, Роммелю следовало бы сковать британские танковые части в процессе перегруппировки и напасть на них по частям, а разбив их, Роммель «облегчил бы себе осуществление дальнейших планов».[199]
Тактически все это бесспорно, однако в высшей степени трудно сковать высокоподвижные части. Более того, оправдывала ли стратегическая обстановка риск задержки, не говоря уже о провале? А она была такова: значительные гарнизоны Роммеля удерживали Бардию и Халфайский проход в 40 милях к востоку от Сиди—Резеха; его главные танковые силы сосредоточились около Сиди—Резеха, между тем в ближайшем тылу их путям отхода угрожала 70–я дивизия из Тобрука. Если бы Роммель атаковал 7–ю танковую дивизию, находившуюся южнее, и не добился немедленно успеха, а Новозеландская дивизия, продвигавшаяся в восточном направлении из района Капуццо, тем временем соединилась бы с 70–й дивизией, тогда Роммель почти наверняка утратил бы не только путь к отступлению, но и свою линию снабжения к складам горючего, находившимся севернее эскарпа между Тобруком и Бардией. В результате танки Роммеля не могли бы действовать.
Поскольку наступление в южном направлении было тактически невыгодным, теперь перед Роммелем оставался выбор: либо наступать на север, либо на восток, или отступать на запад. В первом случае это наверняка привело бы к отходу 70–й дивизии к Тобруку; 7–я танковая дивизия, приведя части в порядок, вновь устремилась бы в северном направлении, а Новозеландская дивизия продолжала бы наступать на запад. Поэтому наступление в северном направлении даже в случае успеха поставило бы Роммеля в такое же невыгодное стратегическое положение, как и неудачная попытка наступать на юг. Отступить на запад означало не только уйти с поля битвы, но и оставить на произвол судьбы приграничные гарнизоны. Роммель решил пойти на риск: бросить 15–ю и 21–ю танковые дивизии через фронт противника к Бир—Шеферзену, то есть в восточном направлении, разнести тылы 30–го корпуса и заставить корпус отступить на восток от своей исходной позиции. Если бы этот рискованный шаг удался, его наверняка превозносили бы как мастерский удар. Он провалился, и все же нельзя расценивать наступление Роммеля как опрометчивость.
Прорыв немецких танков вызвал дикую панику в английских войсках. Морхед, находившийся в самой гуще событий, пишет: «Мы бежали в тот день 9 часов. Смятение, страх и неуверенность охватили всех. На каждом привале возникали слухи, никто не имел указаний. У каждого были свои теории, но никто не имел плана… Во время этого длительного нервного бегства я стал понимать, что значит паника. Мы бежали от неизвестного в самих себе и в противнике… Если бы нашелся какой—нибудь командир и сказал: «Остановитесь здесь, делайте то—то и то—то», — наш страх наполовину исчез бы».
Через две страницы он подытоживает создавшееся положение следующим образом: «Казалось, что Роммелю удалось нанести мастерский удар. Каннингхэм без колебаний указал, что единственный разумный путь — вывести армию из Ливии для перегруппировки. Большая часть его танков оказалась потерянной. Он утратил управление многими частями армии. Новозеландцам удалось установить контакт с гарнизоном Тобрука у Эль—Дуда, однако связь была нарушена через несколько часов. Немцы устремились вперед, ликвидировали плацдарм, и Тобрук опять превратился в осажденную крепость, где оставалось едва на 48 час. боя снарядов для 25–фунтовых орудий. Из двух штабов британских корпусов штаб 30–го корпуса был загнан в Тобрук и осажден там, а штаб 13–го корпуса рассеян, и с ним потеряли связь».[200]
Из изложенного видно, что если бы Каннингхэм имел свободу действия, то Роммель одержал бы огромную победу. Однако этого не случилось. Мы видим прекрасный пример влияния руководства на ход сражения в критический момент. Окинлек вылетел в пустыню и «сказал окончательное и непреклонное «нет» в ответ на предложение отступать».[201]
Если бы он не сделал этого, Роммель почти наверняка подтянул бы транспорт снабжения, привел в порядок танковые части и стал по пятам преследовать отступавших. Однако 4–я индийская дивизия упорно сопротивлялась, связывала противника. Убедившись, что противник решил остановиться, Роммель немедленно вывел из боя 15–ю и 21–ю танковые дивизии и отвел их к базам снабжения между Тобруком и Бардией.
Исправив смелым вмешательством создавшееся положение, Окинлек вернулся в Каир, отстранил от командования Каннингхэма и назначил на его место генерал—майора Н. Ритчи.
Третий этап кампании начался 26 ноября. В этот день Новозеландская дивизия выбила немцев из Сиди—Резеха и 27–го соединилась с 70–й дивизией у Эль—Дуда. Немцы немедленно ожесточенно атаковали, и Сиди—Резех вновь оказался в их руках. Истощенные в ходе нескольких дней тяжелых боев новозеландцы в ночь с 1 на 2 декабря опт ли под прикрытием 1–й южноафриканской бригады к югу от эскарпа. Таким образом, вторичной потерей Сиди—Резеха закончился третий этап кампании.
2 декабря генерал Ритчи, решив, что следующий удар последует с юга, подчинил 4–ю индийскую дивизию генералу Норри, приказав всеми наличными танками, имевшимися в его распоряжении, защищать важную позицию Эль—Адем, Сиди—Резех.
Теперь Роммель убедился, что он больше не может надеяться выручить свои гарнизоны в Бардии и у Халфайского прохода. Его танковые части были ослаблены, и войска оказались зажатыми между гарнизоном Тобрука и 30–м корпусом, грозившим отрезать пути отхода. Роммель решил отступить на запад, чтобы уменьшить потери. Для прикрытия отхода он сосредоточил оставшиеся танки у Бир—эль—Гоби, то есть против фланга 30–го корпуса. Этот ловкий ход принудил корпус отойти на запад, вместо того чтобы продвигаться на север. 5 декабря 11–я индийская бригада и 4–я танковая бригада, которой были отданы все танки, атаковали Бир—эль—Гоби, но были отбиты и контратакованы. Получив подкрепление из оставшихся частей 4–й индийской дивизии и гвардейской бригады, английские войска вновь атаковали и на этот раз взяли позицию штурмом. 15–я и 21–я танковые дивизии немцев отступили в северо—западном направлении, преследуемые по пятам 4–й индийской дивизией и 4–й танковой бригадой.
9 декабря 7–я индийская бригада и часть 13–го корпуса соединились с 70–й дивизией у Эль—Адема. Тобрук был наконец освобожден. Продолжать преследование противника было поручено 13–му корпусу вместо 30–го корпуса, коорый сильно задержался и помог Роммелю отступить к Эль—Газала. Отсюда в полном порядке Роммель направил основную часть своих танков и транспортных средств по дороге через Эль—Мекили к Аджедабии, а с оставшейся частью армии двинулся туда по прибрежной дороге. 7 января Роммель начал отход из Аджедабии к Эль—Агейле.
2 января 1942 г. 2–я южноафриканская дивизия взяла штурмом Бардию. 17 января капитулировал гарнизон в Халфайе. Так закончилась в высшей степени затупанная кампания. Немцы и итальянцы потеряли 24 500 убитыми и ранеными, 36 500 пленными, в то время как британские потери составили около 18 тыс. человек.