Надин Лакенбут/Nadin Luckenbooth
Питер Ланго
"Кольца Соломона"
Щитообразные орнаментированные кольца X века с расширяющимся ободком в Карпатском бассейне.
Мемориальный материал.
I. Участок ХАРТА-ФРАЙФЕЛЬ
КОЛЬЦА ГРОБНИЦЫ22.
Хартай, округ Бакс-Кишкун, X век, кладбище, малая могила 22. На левой руке, погребенной в могиле женщины на безымянном пальце было бронзовое кольцо, украшенное пентаграммой. (1. рисунок) Предметом хорошей сохранности является висящее[b], позолоченное серебряное украшение, которым был подшит воротник платья молодой женщины, похороненной в кафтане, украшенном тиснеными серебряными дисками. В могиле, с другой стороны, было кольцо с формованной стеклянной вставкой. (Kustár–Langó 2003, 31-34.) Могила находилась в западной части кладбища, в окружении более богатых артефактами гробниц. Могила — вместе с кладбищем в целом – относится к середине последней трети десятого века, однако на этом участке важным подспорьем для более точной датировки может быть изучение гравированных колец с орнаментацией, поскольку этот тип украшений может иметь более узкое хронологическое определение.
II. ИССЛЕДОВАНИЕ КОЛЕЦ ДАННОГО ТИПА
Украшения этого типа были найдены в относительно большом количестве среди артефактов Карпатского бассейна X века. Данный тип колец с его связями с Юго-Восточной Европой, а также реликвии, найденные в гробницах периода завоевания, освещались во многих работах предшественников. (Giesler 1981, стр. 112-113.; Keszi 1999). Марта Селл была первой, кто посвятил свои труды исследованию венгерских артефактов, которое основывалось на изучении находок, сделанных на кладбище B в графстве Чонград. Итоги по этому исследованию подвел Эри Кинг в своей диссертации,[1] затем, Бела Секе проанализировал известные до тех пор данные. (Blonde 1962, стр. 64-65.) Тамаш Кесзи осветил последние результаты и историю венгерских исследований по этому вопросу. Также включена классификация типа объекта и коллекция значительной части находок в Карпатском бассейне. (Keszi 1999) (2. рисунок)
Параллельно с венгерскими исследованиями в международной литературе неоднократно рассматривались такие виды ювелирных изделий. После коринфских исследований 1952 года эксперты были уверены, что подобные украшения являются результатом влияния византийских традиций. (Davidson, 1952, стр. 242-243.) Более подробно кольца этого типа были рассмотрены в ходе исследований в Болгарии, в связи с тем, что такие изделия были обнаружены в этом регионе в значительном количестве. Болгарские эксперты, как и венгерские исследователи, в основном собрали данные и свели эти артефакты в единую классификацию, внутри которой были выделены различные подтипы.[2] Наиболее продуманную классификацию провел В. Григоров (Григоров III. тип). (Grigorov 2007, с. 52-57.) Также ювелирными изделиями занимались сербские и македонские эксперты, изучавшие этот вид украшений на основе собственных данных.[3] Последний их анализ был проведен А. Боссельманном–Рюикби, специалистом по византийским сокровищам. (Bosselmann–Ruickbie 2011, 117-119.)
III. ДИЗАЙН И КЛАССИФИКАЦИЯ ЮВЕЛИРНЫХ ИЗДЕЛИЙ
Все предметы без исключения являются литыми бронзовыми изделиями, [4]и ранее использовавшаяся в венгерской литературе терминология может быть неправильно понята. Секе Бела, судя по публикациям, рассматривал этот тип как пластинчатоекольцо. (Szőke 1962, 63). Название позже было заимствовано Т. Кесзи. Несмотря на ювелирную терминологию, подразумевающую определенный тип колец, они не являются тонко откованными и сформированными из спаянной пластины — как относящиеся к IX в., расширяющиеся в виде щита, тонкие пластинчатые кольца (Szőke 1992, 871.; Petrinec 2009, стр. 276-277.) – а были сделаны методом литья. (Keszi 1999, 133.) Узор отливался вместе с кольцом, у значительной части изделий он больше никак не обрабатывался. Но у украшений более тонкой работы наблюдалось последующее применение, как штамповки/чеканки, так и гравировки. Относительно обработки ювелирных изделий в целом - обычно проводилась постобработка: облой, образовавшийся во время литья, был опилен (обточен) по бокам и с задней части щитка кольца, о чем говорят сохранившиеся следы опиливания в этих местах.
При типологизации данного вида колец я в основном использовал работы Кесзи Т., но также учел наблюдения В. Григорова. (Keszi 1999, 133.; Grigorov 2007, 52-57.) Оба варианта классификации, а также дополнительная литература, касающаяся интересующих нас артефактов, объединены тем, что не опираются на формальные признаки и данные (например, форму щитка кольца: овальная-круглая-скругленный квадрат, профиль кольца при поперечном сечении: D-образный или прямоугольный). Они выделяют типы изделий по видам изображений на щитках колец. (Keszi 1999, 133.; Dončeva–Petkova 2005, с. 118-119.; Grigorov 2007, с. 52-57.) При обозначениях я использовал определения, используемые Кесзи. (Keszi 1999, 133.) (2. рисунок).
Тип А: на щитке изображена птица в геральдической позе. (Григоров III.5. тип) (Grigorov 2007, 55.)
1. подтип: ось изображения птицы - это щиток кольца, попадающий в ее вертикальную плоскость.
2. подтип: ось изображения птицы попадает в горизонтальную плоскость щитка кольца.
Тип B: на щитке кольца птица размещается сбоку. Она обычно изображена шагающей/идущей, часто держит в клюве ветку или письмо. (Григоров III.6. тип II) (Grigorov 2007, 56.)
Тип C: на щитке кольца изображена пентаграмма. Пентаграмма обычно выгравирована или оформлена в рамку. (Григоров III.4. тип) (Grigorov 2007, 54.)
Тип D: на щитке имеется розетка с четырьмя лепестками. (Григоров III.3. тип II) (Grigorov 2007, 53.)
1. подтип: украшение грубое, розетка с четырьмя лепестками разделена на четыре части двумя линиями в форме буквы X.
2. подтип: украшение не грубое, поэтому в этих изделиях можно увидеть оригинальную розетку с восемью или шестью лепестками.
Рис. 1. Могила 22 небольшого кладбища, раскопанного на стоянке Харта – Фрайфельт, и кольцо с пентаграммой, найденное в могиле на месте
2.рис. 1. Классификация колец в форме щита, с расширяющимся, орнаментированным ободком (Keszi 1999. на основе); 2. Участок Сентеш–Сентласло I. кладбище 79. украшение головы кольцом, найденным в его могиле. 3. Участок Сентеш–Сентласло I. кладбище 85. украшение головы кольцом, найденным в его могиле
IV. ХАРАКТЕРИСТИКА ТИПА А, ИКОНОГРАФИЧЕСКИЙ ФОН УКРАШЕНИЯ
Тип A1 распространен во всех областях найденной формы. Однако с точки зрения дизайна между некоторыми артефактами существует много различий. Что касается щитка, как правило, он был круглой, реже овальной формы. Встречаются украшения тонкой работы, но значительная часть находок имеет грубое, плохо выполненное изображение.[5] Для повышения качества проработки изделий, изображения птиц часто подчеркивают с помощью чеканки, и бывает, что таким образом украшена не только узорная часть, но и область вокруг рисунка. В последнем случае чеканные узоры в виде точек наносятся в основном на зону под крыльями. По наружной стороне щиток обычно обрамлен, рамка в большинстве случаев заглублена (выполнена гравировкой) или проработана штамповкой. Однако этот признак не является общим, у некоторых колец рамки отсутствуют. Например, в образце, происходящем из Сентеш-Сентласло I (катакомба 79). Однако кольцо из данного могильника также наводит на мысль, что качество основного узора на щитке не зависит от наличия обрамления: хотя для подтверждения этого не было данных (2. рисунок 2.), до тех пор, пока не было найдено более слабое (хуже выполненное) изображение на кольце из погребения в Сарретудвари или кольца, найденные в Кисомбор Б. (катакомбы 396 и 426) которые, несмотря на слабую гравировку, имеют рамку в виде желобка (3.рис. 1.)
Ободки колец обычно расширяются по направлению к щитку, в редких случаях навершие не имеет этой расширяющейся части или щиток (нависая) соединяется с шинкой снизу. Ободки имеют разную толщину, и при литье слишком тонкой шинки, или, в случае слабой конструкции, часть ободка часто оказывается повреждена или сломана.
Тип A2. Щиток кольца в большинстве случаев овальный, реже круглый. Для этой группы характерны изображения более низкого качества. Во многих случаях основные элементы декора были обозначены только наборами (пучками) линий, без детальной проработки. (Maneva 1992, 89.) Однако разрозненные находки, хранящиеся в Кёльнском музее, также предполагают, что этот тип также включал в себя и тщательно изготовленные изделия. (3. рис. 2; Chadour – Joppien 1985, 117.) Изображение птицы оформлено так же, как и в типе A1. Рифленая (или зазубренная) овальная рамка - не встречается в произведениях с более слабой иконографией (изображением).
Ободки колец расширяются по направлению к щитку, имеют разную толщину, и при литье слишком тонкой шинки, или, в случае слабой конструкции, часть ободка часто оказывается повреждена или сломана. (Григоров 2007, 193.)/ (Grigorov 2007, 193.)
Птица, размещаемая в геральдической позе, неизменно изображается с головой повернутой вправо. Варианты ее изображения могут быть разделены на два иконографических типа. Представителем более редкого типа является кольцо (2.рис. 2.), найденное в Сентеш–Сентласло I. (катакомба 79)., параллель которому можно увидеть на памятнике, раскопанном в окрестностях Курдшали, Болгария. (Bosselmann–Ruickbie, 2011, 59.; 402.) Фигура птицы на этих кольцах держит в клюве завиток (лозу). Сомнительно, что традиция подобного изображения сохраняется на более поздних кольцах. В изученной мной литературе мне не удалось найти конкретной информации по данному вопросу (на этот счет).[6] Гораздо более распространенным является тип изображения, когда в клюве птицы ничего нет. Прежняя форма представления, безусловно, является иконографической, она ассоциируется с воспоминаниями о том, как птицы держат ветви в клювах, и они существуют с позднего античного периода, когда они были в византийской иконографии. (Schmidt, 2004, 328.) По мнению исследователей, птицы и плоды или виноградные ветви в раннехристианской изобразительной традиции символизировали Эдемский сад[7].
Фон щитков, украшенных геральдическими изображениями птиц, частично отличается от изделий предыдущего типа. Исследователи единодушно видят в изображенной птице орла. (Chadour – Joppien 1985, 117.; Keszi 1999; Grigorov 2007, 55.) Изображенный в этой позе орел с древнейших времен существовал в римской традиции и являлся общеимперским символом. (Keller 1963, 2. 5.) Однако его популярность оставалась неизменной и позже. Во времена христианства символы новой веры были включены в изображения орла. (Becking 1999, 271–272; Seibert 2002, 277–278.) Эта двойственность появляется в перстнях-печатках VI века, где помимо гравированных изображений птиц, кольца содержат и другие христианские символы (солнце, луну и крест)[8]. (3. рисунок 4-5.) Орел также оставался распространенным мотивом византийского монументального искусства (Rice 1964, 48.; Rice 1975; Loverance 1994; Muthesius 2004), в равной мере встречался на текстиле и в резьбе. Символ переосмыслялся (подходил для интерпретации/переосмысления) и имел независимую от религиозно-имперского контекста коннотацию[9]. И. Фодор привел описание культурного фона (кода), из которого могли возникнуть представления венгров-завоевателей, связанные с орлом. (Fodor 1999. Cf.: Révész 2010.) Таким образом, иконографическое сходство не обязательно означает один и тот же концептуальный (мыслительный) фон, как это недавно проанализировал Чанад Балинт в нескольких тематических исследованиях. (Bálint 2004, 317–377.) Изображения на кольцах, по его мнению, не обязательно связаны с нарративами существующими в местности, где украшения создавались. В византийской среде оно могло обозначать как христианскую интеллектуальную основу, так и независимые от нее интерпретации[10]. Это хорошо иллюстрируется более поздними кольцами, относящимися к XII-XIII вв., на которых сохранилось геральдическое изображение птицы[11]. (4. рис. 3.) Эти кольца указывают на то, что на Балканах тип изображения восходящий к XI веку, продолжал существовать спустя столетие. (Marjanović–Vujović 1984, 90–91.) На основании памятников, найденных на территории Македонии, можно отметить, что со временем изображения одноглавого орла были заменены изображениями двуглавого геральдического орла. (Maneva 1992, 88–90.) Наличие последнего говорит о том, что в этих областях, помимо традиционной религиозной интерпретации, изображение также играло роль символа власти, поэтому такого рода объяснение нельзя исключить при определении значений символов на некоторых ранее найденных кольцах с аналогичной структурой изображения.
Подводя итог, можно сказать, что, хотя изображения могли быть успешно заимствованы из позднеантичного византийского искусства в иконографических терминах, их интерпретация, возможно, была многослойной в каждом случае и местности (области). Причиной этого, возможно, отчасти была простота изображения, а отчасти неоднозначность/многослойность изображенного символа. Таким образом, в мотиве Орла или другой птицы с распростертыми крыльями, как христиане, так и представители других конфессий могли найти точки соприкосновения своих традиций. Однако христианская среда не могла означать только и исключительно религиозное обозначение. С древних времен изображение было не только религиозным символом, но и символом власти.
V. ХАРАКТЕРИСТИКА ПАМЯТНИКОВ ТИПА Б
ИКОНОГРАФИЧЕСКИЙ ФОН УКРАШЕНИЯ
Тип В относительно редко встречается в Карпатском бассейне. Параллели с этой формой были найдены только в Албании на западных Балканах. Однако он также встречается в значительном количестве в Болгарии (Grigorov 2007, стр. 56–57), Румынии, Греции и современной Турции.
Что касается конструкции щитка, то большинство из них имеют круглую форму, реже вытянутую овальную, а в одном случае также был найден двойной овальный щиток. При осмотре изображений на щитках колец, входящих в группу, могут встречаться предметы с последующей проработкой рисунка гравировкой, но они могут быть отобраны только путем исследований, нарушающих целостность изделия. Часть встречающихся предметов были позолочены. (5. рис. 1.) Качество отделки тоже отличается. Одновременно с тонко обработанными изделиями с красивым дизайном, найдено много менее проработанных памятников (2. рис. 2.), для которых процесс упрощения и ухудшения качества изображения может быть разделен на несколько последующих этапов. Притом все это можно наблюдать не только на иконографии щитков колец, но и на следах износа этих предметов, различном литейном браке.[12]
Для значительной части артефактов данного типа характерно оформление аналогичное А-типу, в большинстве случаев они гравированы, реже штампованы, у некоторых изделий даже отсутствует рамка.
Шинки колец по форме можно разделить на две группы. У большей части изделий она немного расширяется ближе к щитку, а в некоторых случаях крепится под щитком. Кольца бывают разной толщины, и в случае, когда шинка, отлита слишком тонкой или есть иная слабость конструкции, эта часть часто повреждается или ломается. Значительная часть колец была повреждена не только по ободку, но и по кромке щитка кольца.
Птица на щитке кольца, почти всегда изображена с головой повернутой вправо, в редких случаях - влево. На изображениях можно различить варианты, где в клюве птицы есть ветка, и, где птица ничего не держит. Однако до сих пор в научной литературе не проводилось разделения колец по этому признаку, поскольку семиотическое значение рисунка в обоих случаях происходит из одного и того же контекста. Эта иконографическая единица является популярным мотивом средневизантийского искусства, о чем свидетельствуют изделия, изготовленные в императорской мастерской, такие как эмалевое ожерелье Преславского клада в Болгарии[c] или изображения птиц на браслетах с перегородчатой эмалью[d] из Коринфского клада[13] (5. рис. 2.). Тот же декоративный мотив присутствует и на кольцах. Наиболее проработанным примером, из которых, является гравированное эмалевое кольцо из 52-й гробницы базилики, раскопанной в Тегани на Пелопоннесе. (5.рис. 3; Darndakes 1984; Bosselmann-Ruickbie 2011, 330–331.) и кольцо из Сентеш-Сентласло (2 рис. 3.) Ювелирные изделия, датируемые 10 веком, также дают возможность идентифицировать элементы рисунка над крылом птицы на менее качественно выполненных изображениях, таких как на выше приводимом артефакте. (2.рис. 3.) Таким образом, треугольная деталь изначально была листом, продолжающим ветвь, но при изготовлении более простых украшений этот мотив мог распасться — как на примере из Сентеш-Сентласло. Поэтому «листок» соединен не с ветвью в клюве, расположенной получается за шеей и головой, а со спиной. Мастер, нарисовавший узор, возможно, скопировал уже поврежденную деталь и не знал точно, что эта часть должна означать.
Однако подобная иконография птицы появилась не в IX–X веках. Кольца, хранящиеся в музее Сиракуз, могут быть датированы более ранним периодом. (Orsi 1942, стр. 151-152.; 156.) Некоторые из них имеют плохой дизайн, рисунок на щитках грубый (6.рис. 1), однако, есть и тонко обработанные бронзовые кольца. (6. рис. 2.) Прообразы изображения восходят к ранневизантийскому периоду, сформировавшись в IV веке, они распространились по всей территории Византии к VII веку. (Schmidt 2004, 328.) Встречаются изделия из серебра, но в целом ранние предметы также были сделаны из бронзы. (Zalesskaya 2006, 83.) (6.рис. 3-4.) Произведение, хранящееся в Эрмитаже, также свидетельствует о том, что, в отличие от традиционной иконографии, существовали произведения, на которых у птицы в клюве была не ветка, а крест. В отличие от иконографических прообразов на щитках, сами кольца не всегда тесно связаны с более поздними изделиями с точки зрения их формы и дизайна[e]. Хотя на Сицилии есть памятники, которые могут быть по ряду признаков связаны с произведениями X века, это не относится к памятникам из других регионов. Однако было замечено, что до X века типы изображений, появлявшихся на перстнях, представляли более широкий диапазон.
Аттила Турк обратил внимание на то, что на восточных серебряных чашах также можно найти изображения, где в клюве птиц находится ветка. (Turk 2011) Связь между этими серебряными чашами и восточными памятниками венгерского завоевания становится все более очевидной в свете последних исследований. (Fodor 2008) Основываясь на этом, можно также предположить возможность переосмысления символов в изделиях, происходящих из Карпатского бассейна; что является аналогичным ситуации с кольцами, относящимися к типу A.
3.рис. 1. Фрагменты кольца, найденного в могиле 396 кладбища Кишомбор Б. 2. Утраченное кольцо из коллекции Вильгельма Клеменса. 3. Орнаментация щитка кольца, найденного в гробнице 67 городища Сентеш – Сентласло. 4. Серебряный перстень VI-VII веков в частной коллекции Христиана Шмидта с изображением орла, креста, звезды и луны в геральдической позе, гравировка Ιωάννου (по материалам Schmidt 2004, 329), гравировка Αντωνίου (по материалам Schmidt 1998, 224). 5. Железное кольцо VI-VII веков в частной коллекции Кристиана Шмидта, с орлом, изображенным в геральдической позе, с гравировкой Αντωνίου (Schmidt 1998, 224.) Позолоченное серебряное кольцо VI–VII вв. из частной коллекции Кристиана Шмидта с изображением орла в геральдической позе, гравировкой Μεωνίου (по материалам Schmidt 1998, 224)
4. рис. 1. Изображение орла в геральдической позе, найденное в 1-й могиле 1-го кладбища, раскопанного на стоянке Карош – Эперьесёг (по материалам Révész, 1996); 2. Мраморная панель X века с изображением орлов и диких кроликов (по данным Buckton 1994); 3. Кольца XII века из городища Трняне (по данным Marjanović–Vujović, 1984 г.)
5. рис 1. Щитовидные, расширяющиеся кольца с орнаментом на щитках в виде птиц (по материалам Kougioumtzoglu 2002); 2. Эмалевая вставка с изображением птицы браслета из салоникийского клада (по материалам Bosselmann Ruickbie 2012); 3. Изображение эмалевого кольца и его щитка, найденного в 52-й гробнице Теганской базилики, и реконструкция цветов эмали (по материалам Bosselmann – Ruickbie 2012).
6. рис. 1. Прообразы щитообразных, расширяющихся,колец с орнаментированным щитком из Сицилии (по материалам Orsi 1942); 2. Изображение птицы с веткой в клюве на бронзовом кольце, найденном в Сиракузах (по материалам Orsi 1942) 3. Византийское кольцо IV в. из Черного моря (по материалам Zalesskaja, 2006); 4. Бронзовое кольцо IV века с изображением птицы. Балканы. (по материалам Schmidt 2004)
VI. ХАРАКТЕРИСТИКА ПАМЯТНИКОВ ТИПА С
ИКОНОГРАФИЧЕСКИЙ ФОН УКРАШЕНИЯ
Тип C является наиболее распространенным среди известных находок. Эти кольца обычны для археологии Карпатского бассейна, и данная форма встречалась повсеместно.
По конструкции большинство колец имеют щитки круглой, реже вытянутой овальной формы.[14] При рассмотрении изображений на них[f], внутри группы встречаются как гравированные изделия, так и те, где узор после литья не обрабатывался. Определить, к какому типу относятся изделия, зачастую можно только путем исследований, нарушающих целостность изделия[g]. Среди находок был один позолоченный перстень. Помимо гравировки украшения часто дорабатывались чеканкой. Встречаются изделия, где само изображение пятиконечной звезды выполнено штамповкой. В узорах проработанных чеканкой встречаются несколько отличий. Конечно, в изготовлении некоторых изделий данная техника вообще не использовалась. Однако встречаются также кольца, в которых, подобно гравировке, в литейном узоре образованы небольшие круглые углубления, похожие на пуансонный орнамент[15]. Большинство колец имеют чеканный узор в виде точек, который образует рамку вокруг пентаграммы или располагается во внешней области между углами звезды и украшает пятиугольный центр звезды. В дополнение к вышеописанным художественным решениям встречаются изображения, где рисунок, сделанный пуансоном, кажется совершенно неправильным, или имеется только чеканный орнамент в верхней части пентаграммы, внутри звезды и в центре. Щитки колец часто имели рамку, которая во многих случаях состояла из точек, сделанных круглым пуансоном. Также были распространены рамки в виде «канавок». Более тонкие щитки часто бывают повреждены по ободу или краям.[16]
Шинки колец этого типа по форме можно разделить на несколько видов. Значительная часть предметов имеет слегка расширяющийся в направлении щитка ободок, иногда он соединен с щитком двумя выступами, а иногда крепится под ним. Существует также пример кольца с шинкой, которая имеет не гладкую, а ребристую поверхность. (9.рис. 1.) Толщина ободков у каждого изделия была разной. У слишком тонких колец помимо края щитка часто повреждается и ломается и сам ободок.
Пентаграмма на щитке кольца семиотически тесно связана с позднеантичными и христианскими защитными символами. Изображению пентаграммы уже отводилось особое место в литературе, посвященной ранней магии и изгнанию демонов, и в этом отношении достаточно сослаться на работы известного раннехристианского хронографа Юлия Африканского (ок.160-240), который в своей работе "Кестой" подробно рассмотрел его значение. (Thee 1984) Ранние образцы подобных колец известны с IV века, когда широко использовалась целебная, обережно-защитная функция печати, украшенной этим знаком. (Vikan 1984, 69.) Согласно исследованиям, знак отождествлялся с печатью Соломона и был связан с легендой о том, что Ветхозаветный Правитель получил свою печать от Бога, чтобы подчинить демонов.[17] Однако пентаграмма встречается не только на этом типе колец. Так же этот символ был обнаружен на перстнях со ступенчатым щитком: например, кольцо, найденное в 77-й гробнице Хайдусобосло-Аркушалом (7.рис. 2.; Nepper 2002, I. 69-70.), или в 6-й гробнице городища Петошевци-Багруша в Боснии. (Žeravica 1986, 132.) Среди предметов X века он также был обнаружен на трапециевидных ременных пряжках. (7.рис. 2.) Однако как украшение перстней и других элементов костюма эмблема появилась не в то время, а на столетия раньше, о чем свидетельствуют сохранившиеся в Риме бронзовые перстни VI и VII веков. (Arena et al. 2001, 366.) (7.рис. 4.) Пентаграмма изображалась на пластинчатых кольцах еще в IX веке, как видно из рисунка на кольце из городища Нин-Ждрияц (гробница №326) в Хорватии. (Belošević 1984, 43–44.; Petrinec 2009, 140–141.) Окончательно распространился символ в X веке, когда стал изображаться на более простых и дешевых кольцах. С исчезновением этого типа колец вера в защитное действие пентаграммы не исчезла, символ прослеживается на различных предметах даже в эпоху Палеолога. (Greenfield 2003, 133.)
Присутствие данного символа в Карпатском бассейне также не может быть объяснено только и исключительно христианством. Эдвард Трюярский ранее предположил, что изображение звезды могло быть важным символом в степной традиции. Несмотря на то, что Тамаш Кесзи ранее подробно опроверг свой анализ колец (Keszi 1999, 141), мнение о том, что этот символ мог быть переосмыслен, полностью отвергнуть нельзя. Как недопустимо и исключить возможность того, что эти кольца продавались только как защитный амулет, без какой-либо идеологической подоплеки, и что люди приобретали себе украшения в надежде, что они защитят их от болезней.
VI. ХАРАКТЕРИСТИКА ПАМЯТНИКОВ ТИПА D[h]
ИКОНОГРАФИЧЕСКИЙ ФОН УКРАШЕНИЯ
Кольца типа D были очень популярны, наравне с изделиями с изображениями пентаграмм и перстнями, относящимися к типу A. Перечисленные здесь экземпляры встречаются почти повсеместно, только в Крыму таких памятников обнаружить не удалось, что, впрочем, можно объяснить скорее не достаточной полнотой проведенного мной исследования.
Ювелирные изделия, отнесенные к этой группе, были разделены Кесзи Т. в основном на два подтипа, аналогично типу А. Однако, если в случае типа А разница была очевидна и четко обозначена (то как птицы располагались на щитке кольца), то в случае типа D это разделение происходит по степени иконографической проработки орнамента, то есть по количеству лепестков, из которых состоит центральный орнамент, что как признак для выделения подтипов выглядит уже не столь очевидным. (Keszi 1999, 133.) В случае если мы все-таки решим разделить находки по этому принципу, то обнаружим, что в Карпатском бассейне встречается гораздо больше предметов, относящихся к типу D1, чем к группе D2. Подобное соотношение характерно не только для Карпатского бассейна, но и является повсеместной тенденцией; иными словами, в других регионах так же преобладают изделия, классифицированные как тип D1. Отличие между двумя вариантами изображения, очевидно, указывает на их происхождение из разных мастерских, а не на изменения связанные с хронологическими рамками бытования мотива. Важно отметить, что оба варианта изображения во многих случаях можно найти в одной и той же местности (территории памятника), однако находок с такими различиями, относящихся к одной гробнице я не обнаружил.
Что касается конструкции щитка, то большинство из них имеют круглую форму, в редких случаях он может быть удлиненным овальным или круглым, но с выступающими углами. Существуют также кольца с закругленными квадратными щитками. (Maneva 1992, Т. 91. 93/22.) Форма щитка кольца, найденного в Сентеш–Сентласло I (катакомба №77), наводит на мысль о существовании мастерской с уникальной традицией изготовления. В то время как значительная часть колец была цельнолитой, артефакт из Сентеша предполагает, иной способ изготовления, когда предмет отливался в виде пластинчатой заготовки, а затем сгибался. В этих случаях там, где соединяются два конца, на шинке наблюдается точка пайки.[18] Этот объект определенно уникален тем, что наблюдаемое здесь расположение участка соединения необычно для этого типа колец, поскольку он не приходился на зону ободка напротив верхушки кольца, а разделяет щиток на две части, тем самым нарушая рисунок. Аналогичное расположение обычно наблюдается при изготовлении колец, концы шинки которых разделяются на две части и спаиваются друг с другом попарно, образуя отверстие или когда шинка является пластинчатой[i], при этом щиток (верхушка) кольца припаивается к расширяющимся и спаянным/ сведенным концам ободка. В таких случаях, однако, этот участок не виден с внешней стороны, и рассмотреть его можно только с внутренней стороны верхушки кольца. Применение этого метода изготовления к вышеупомянутому артефакту повышает вероятность того, что эти кольца в форме щита с расширяющейся верхушкой были изготовлены в той же местности и мастерской, что и перстни шинки, которых разделены на концах и формируют отверстия или являются пластинчатыми.
При рассмотрении изображений на щитках колец, происходящих из археологического материала Карпатского бассейна и Балкан, внутри группы можно увидеть как изделия, гравированные после отливки, так и те, где узор после литья не обрабатывался. Определить, к какому типу относятся перстни, зачастую можно только путем исследований, нарушающих целостность изделия. Во многих случаях предметы также украшались чеканкой. Хотя при изготовлении некоторых изделий эта техника вообще не использовалась. Но у большинства колец есть чеканный узор, во многих случаях он образует на щитках рамку вокруг центрального рисунка. Однако чаще всего при применении этой техники образованный чеканный орнамент наносился не для выполнения роли рамки, а заполнял всю поверхность между лепестками. Для этого типа также использовалась рифленая/«канавчатая» рамка вокруг щитка. Более тонкие щитки часто могли быть повреждены, а обод кольца имел трещины и сколы по краям.
Шинки колец этого типа по форме можно разделить на несколько видов. Значительная часть предметов имеет слегка расширяющийся в направлении щитка ободок, иногда он не расширяется, а сохраняет форму прямоугольника, в ряде случаев крепится под щитком. Толщина ободка у каждого изделия была разной. У слишком тонких колец помимо края щитка часто повреждается и ломается и сам ободок.
Цветочный мотив с четырьмя лепестками, образующими форму креста, часто использовался для украшения щитка кольца в средневизантийском искусстве. Этот же мотив можно наблюдать на стене внутри храма Агиос Артемиос в Наксосе, Греция (8.рис. 5.); (Bosselmann–Ruickbie 2011, 373.), или в орнаменте декоративной мозаики в Преславе, Болгария. (8.рис. 6.; Totev 2000.). Этот узор также присутствует на ряде эмалей перстней, которые были определены как изделия, созданные центральными мастерскими по заказу императора. (8.рис. 3-4.) (Bosselmann–Ruickbie 2011, 50.) Орнаментальный мотив также появляется на кольцах и из драгоценного металла, как это можно увидеть на примере кольца, найденного в Преславской гробнице. (Dončeva–Petkova 2000, 163.) Центральным элементом мотива были четыре лепестка, расположенные в форме креста, как видно из орнамента на эмалевом браслете из Фессалоников (Bosselmann–Ruickbie 2011, 50.; 274-279.) Затем этот узор был перенесен на ободок более простых по форме колец, где лепестки, ранее принадлежащие фону, были включены в орнамент. (Grigorov 2007, 53.) Этот декоративный мотив был характерен не только для изделий X века, но также применялся в оформлении предметов XII–XIII веков, зачастую независимо от христианских религиозных идей. Пожалуй, лучшим свидетельством этого является браслет из клада золотоордынского периода, который был найден на стоянке Мамай–Сурка в Украине. (El’nikov, 2004.) Ободок, найденного здесь браслета также украшен четырехлепестковым цветком, а его концы имеют сходство с фигурками животных, подобных тем, что были на браслете с головой льва, датированном XI-XII вв. и хранящимся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне.[19]
Рисунок 7. 1. Орнаментированный щиток кольца из Серег – могила Хомокбанья 38. 2. Щиток кольца, найденный в могиле 28 городища Соб-Венделин. 3. Утраченная трапециевидная бронзовая пряжка 10-го века с выгравированным орнаментом в виде пентаграммы (Ebay Online Auction Forum, сентябрь 2008 г.,: https://www.worthpoint.com/worthopedia/roman-bronze-strap-fastener) 4. Ступенчатое кольцо с пентаграммой на щитке, найденное в 17-й гробнице Прешовской долины, Пюшпёкладань. 5. Бронзовые кольца VI–VII вв. из Рима с пентаграммой на круглых щитках (по материалам Arena et al. 2001, 366).
8.рис. 1. Щиток кольца, найденный в 37-й могиле кладбища на хуторе Уйкидьос – Скоперда. 2. Щиток кольца, найденного в 26-й гробнице могильника Сентеш –Сентласло I; 3. Фрагмент украшения X века; так называемый фрагмент Рисано, Оксфордский музей Эшмола, инв. № 1896 - 1908 М190.; 4. Золотое кольцо с эмалевым орнаментом из Плишки; 5. Фрагмент росписи церкви с Наксоса конца IX, начала X века (по материалам Bosselmann-Ruickbie 2011); 6. Фрагменты керамической плитки из Преслава (по материалам Totev 2000)
9.рис. 1. Хронология подтипов щитовидных, расширяющихся колец с орнаментированным щитком; 2. Количество колец по находкам из Юго-Восточной Европы (по материалам Grigorov, 2007).
Рис. 10. Различные конструкции ободков рассматриваемого типа колец: 1. Коринфское кольцо со стороны; 2. Гравированный щиток кольца со стоянки Редина; 3. Бронзовый перстень XI в. из коллекции К. Шмидта (по материалам Bosselmann – Ruickbie 2011); 4-5. Распространение щитовидных, расширяющихся колец с орнаментированными щитками (по материалам Grigorov, 2007).
VII. ОРНАМЕНТАЦИЯ НА ОБОДКАХ КОЛЕЦ
Оформление ободков колец до сих пор интересовали исследователей в меньшей степени. Но можно констатировать, что узоры на ободках по бокам от верхушки кольца не связаны с изображением на щитке. Независимо от него ободок может быть неорнаментированным или орнаментированным, в последнем случае бывает покрыт несколькими мотивами. У значительной части перстней шинка вообще не украшалась. Наиболее распространенным изображением является узор в виде звезды, образованной пересечением двух-трех линий, располагавшийся по обе стороны от щитка[j], или тот же мотив, но в виде уже двух звезд. Другая форма орнамента принципиально отличается от этого простого узора и имитирует стебель, изгибающийся в цветочный мотив в виде лепестка, который можно увидеть при изучении перстней более тонкой работы. (Schmidt 2004, 332.) (10.рис. 3.) Хорошим примером видится один из памятников, хранящихся в Византийском музее в Салониках, с тем же мотивом, выполненным гравировкой. (Moustopoulos 1997, 221.; Bosselmann–Ruickbie 2011, 302.) (10.рис. 2.) Впоследствии, по бокам колец наносились все более простые, грубые формы этого изображения. В конечном итоге, на перстнях серийного производства, оно было упрощенно до такой степени, что состояло только из неровных линий, располагавшихся рядом друг с другом, что прослеживается в орнаментации находок из Пюшпёкладань и Сарретудвари. Ухудшение качества отделки ободка колец нельзя связывать с удаленностью, изготовивших их, мастерских от центральных районов Империи; своего рода с «провинциальной традицией». Сходные орнаментальные черты можно наблюдать на памятниках, обнаруженных на греческих территориях, ровно, как и изделия с разной формой более простого звездчатого орнамента. Таким образом, подобное упрощение или отсутствие орнаментации на шинке может быть связано с дешевизной изготовления предметов.
VIII. ХРОНОЛОГИЧЕСКИЕ РАМКИ БЫТОВАНИЯ ТИПОВ КОЛЕЦ
Периоды бытования рассмотренных выше типов, как уже указывали Т. Кесзи и В. Григоров, относятся к одним и тем же хронологическим рамкам. (Keszi 1999; Grigorov 2007, С. 53-55.) Это хорошо подтверждается тем фактом, что кольца разных типов часто находили в одной и той же гробнице. Ранее этот тип украшений специалисты датировали VI-VII веком[20]. На основании находок из Болгарии и Греции кольца недавно были датированы исследователями между серединой IX века и концом XI века. (Grigorov 2007, 57.; Bosselmann-Ruickbie 2011, 302.) Т. Кесзи поместил изделия, из археологии Карпатского бассейна в первые две трети X века, частично основываясь на трудах предшественников и частично на артефактах, найденных в гробницах. По его мнению, в последней трети X века перстни могли встречаться только в рассеянном виде. Он также обосновал свое предположение о датировке, сказав, что эти предметы "редко встречались" вместе с украшениями в виде височных