Когда я вернулся домой, белое солнце еще маячило на горизонте, и я не ожидал, застать дома кого-нибудь, кого там быть не должно. И какого же было мое удивление, когда стоило мне только зайти в квартиру, как я наткнулся на Фея. Если вчера он был обнажен полностью, то сегодня облачился в убийственно розового цвета рубашку до середины бедер, руки снова оплетали разнообразные украшения всех цветов, а на ногах красовались большие и мягкие черно-зеленые домашние тапки в виде какого-то животного с ушами.
Я покачал головой, показывая на все это:
- Это и есть та самая смена имиджа?
Он критически оглядел себя и сказал, приближаясь ко мне вплотную:
- Ну уж нет. Смена имиджа предполагает что-нибудь более радикальное.
Он стянул с меня плащ, я ему не помогал и не собирался.
- Например?
Я внимательней пригляделся к его рубашке, и что-то знакомое показалось в ней.
- Ну, если например я оденусь как Дракула. Или адвокат дьявола. Да... думаю, это тоже будет считаться.
Хм, я определенно ее где-то видел...
- А если, скажем, ты оденешь джинсы и свитер? Это будет считаться?
- Ну... да. Думаю, да.
- Откуда у тебя эта рубашка?
- Что? А... Нравится?
Он пропорхал бледными пальцами по ряду пуговиц, огладил низ и отдернул расстегнутые рукава. И что-то изломанное, почти болезненное ощущалось в этом движение, что сердце у меня забилось чаще в плохом предчувствии. Происходит... что-то. Что-то неправильное, неприятное, плохое.
- Откуда?
- Я взял ее у тебя, - сказал он, тряхнув светлой челкой, - только цвет изменил немного.
Я снова покачал головой и постарался улыбнуться.
- У меня никогда не было розовых вещей.
Он обвил мою шею.
- Ага. Рубашки только белые.
И легко поцеловал в губы.
|
|
Я улыбнулся, на этот раз искренне, а он, обхватив мое запястье, повлек меня в спальню.
- Слушай, - неуверенно начал я, - У меня есть для тебя одна просьба.
Он усадил меня на постель, и сев рядом потянул на себя так, что я оказался лежачим, положив голову на его бедра точно на подушку.
Он опустил голову и грустно мне улыбнулся:
- Что-то с Владом?
Я не стал спрашивать, откуда он знает, сейчас меня волновало другое.
Он провел рукой по моим волосам и стал перебирать их.
- Да. Ему нужно найти... одного человека.
Тонкие пальцы принялись массировать кожу головы. Успокаивающе.
- Ты правда хочешь чтобы я сделал это?
Он пристально смотрел мне в лицо, и я прикрыл глаза, наслаждаясь приятными массажными прикосновениями.
- Он мой друг. И - да, я хочу, чтобы ты помог ему.
Он молчал, не прекращая заниматься с моими волосами.
- Так ты сделаешь это? Пожалуйста, для меня это очень важно.
Сквозь набегающие волны сна, я успел расслышать его тихий непонятный ответ:
- Как ты захочешь.
Когда я открыл глаза в следующий раз, в темноту комнаты уже лилось далекое сияние звезд и луны.
- Как спалось?
Я прижимался к прохладному боку Фея, обхватив его за талию рукой и положив голову на плечо. Это показалось мне странным. Разве не должно быть наоборот? Я конечно не качек, но все равно значительно крупнее его, и у него наверно все уже затекло.
Я собрался отстраниться и просто лечь рядом, но он только прижал меня плотнее рукой, обнимающей меня. Ох, вот она-то точно должно быть уже онемела. Хотя... это верно только для человека, во всем что касается Фея нельзя быть абсолютно уверенным.
|
|
- Куда это ты? Неужели обо мне заботишься? - пропел он, даже не пытаясь скрыть ехидства.
Я поднял голову вверх, стараясь разглядеть его лицо в освещении ночного неба.
- Да.
Улыбка буквально стекла с его лица, перетекая в глаза, мерцающие серебристым свечением. Может быть, губы его больше и не улыбались, но не он сам. Я улыбнулся в ответ и потянулся за поцелуем.
Он отвечал с почти болезненной нежностью и осторожностью, и сильнее сжал меня в руках, прижимая к себе.
И опять кнутом хлестнуло ощущение неправильности и предчувствие чего-то тревожного.
Со щемящим сердцем я разорвал поцелуй:
- Что?..
Но он провел прохладным палацем по моим губам и едва заметно качнул головой.
"Что, что происходит?" хотелось закричать мне, но я только и мог, что смотреть в эти теплые печальные лиловые глаза.
Он возобновил поцелуй и уложил меня на постель, нависнув надо мной. Он стал не спеша расстегивать мою рубашку. Рубашку?
Я отстранился и только сейчас понял, во что одет. Пусть мне хотелось, чтобы он обнял меня и сказал что все будет хорошо, но... но Влад прав. Некоторые вещи нам не под силу. И поэтому, стараясь выглядеть веселым, я шутливо заметил:
- Что это? Сегодня какой-то праздник рубашек?
Голос только немного дрогнул, но он сделал вид, что не заметил. Правила игры приняты.
- Я ни разу не видел тебя в рубашке, вот и решил попробовать, - он хитро улыбнулся одними губами.
Я покачал головой. Как он интересно переодевал меня, я ведь был в свитере. И джинсах.
Два ярких пятна соскользнули с нас, и мы оказались полностью обнаженными. Губы соединились в невесомой ласке, языки переплелись в чувственном танце. Его руки осеннем ветром порхали и скользили по моему разгоряченному телу, я отвечал тем же, и никто из нас не спешил прекращать это, переходить к следующему этапу, хотя возбуждение стало уже нестерпимым. Мы почти неосознанно терлись друг о друга, и я готов был взорваться лишь от одного этого касания к идеальным изгибам вдруг ожившей статуи.
|
|
Неожиданно Фей перевернулся, увлекая меня за собой, и я оказался сверху. Он закинул ноги мне на бедра и скрестил их в лодыжках.
- Пожалуйста, - тихим шелестом слетело с влажных обкусанных губ, пожаром растекаясь по телу, концентрируясь в паху. Терпеть и ждать стало совсем невыносимо, но, сдерживая себя, я вошел медленно и осторожно, боясь причинить вред. Но похоже это было лишним, потому что с протяжным стоном Фей сам поднялся мне навстречу, насаживаясь на меня до самого упора.
Внутри он оказался теплее, чем снаружи и я задрожал, ощущая этот сводящий с ума контраст. Мы замерли, глядя в глаза друг другу, он - расслабленный и доверчивый, и я - напряженный и осторожный.
Он провел рукой по моим скулам, погладил волосы, грустно улыбнулся:
- Когда я попробовал на вкус твои слезы, то понял что могу забрать долг ими. Или кровью. Или любой другой частью тебя.
И прежде, чем я успел ответить, он резко дернул бедрами и поцелуем запечатал слова, так и не слетевшие с губ.
Его кожа, все еще слишком холодная, обжигала огнем мою разгоряченную. С невероятной остротой я ощутил каждое прикосновение, каждый жест и вздох. Лодыжки, скрещенные у меня за спиной, блуждание пальцев по спине и плечам, кровь скатывающаяся из полос, оставленных его ногтями или уже когтями, касание груди во время полного погружения в него, чувственная ласка языка, трение его самого, такого же возбужденного как и мой, о низ живота.
Он плавился подо мною, а я плавился в нем. Мне казалось, что я растекаюсь по нему, внутри него, и принимаю форму его тела. Мы сливались, образуя что-то единое, цельное, неповторимое и прекрасное. Раньше я был просто я, а теперь этим я стало мы. И ничто больше не имело смысла. Только ты. Только лиловые глаза, с застывшей в них печалью. Только темная мякоть сливовых губ. Только танец двух тел - горящего и прохладного.
- Пообещай мне, - простонал он, извиваясь под плавными толчками, - пообещай, что не будешь делать глупостей.
- Да, - выдохнул я и удовольствие затопило меня, мы наконец слились, объединились, полностью и без остатка, навсегда, наши тела стонут в судорогах восторга и наслаждения, а души поют в унисон.
Румянец появляется на белизне щек, серебро вплетается в волосы, тело теплеет и обжигает меня, неестественное сияние возвращается в глаза, вот только... я уже не замечаю в них отражения другие галактик и вселенных.
Я чувствую, как его тело подо мной становится менее реальным.
Он тает.
Он ускользает от меня, от нас, от этого мира.
А я пытаюсь удержать его, обнять, прижать к себе, продлить этот чудесный момента единства хоть на миг.
И вот, он заколебался, неужели?..
Я заметил улыбку на пухлой темноте губ:
- Ты обещал.
И он исчез.
Исчез после момента абсолютного единства, полного слияния, совершенной гармонии.
Он исчез.
Долг выплачен.
Мы ничего не должны друг другу.
Он отдал мне часть себя, я отдал ему свою, а он исчез.
Как ты можешь так поступать со мной?
Почему ты ушел?
Нет смысла.
Разве... разве ты не должен был остаться со мной?
Разве моей привязанности к тебе было мало?
Разве есть чувства сильнее тех, которые я к тебе испытываю?
Что может быть сильнее этой любви и этой боли?
Нет смысла.
Почему? Почему этого оказалось недостаточно?
Почему ты сейчас... где-то, когда должен лежать рядом, обнимать меня, перебирать мои волосы?
Мы ничего не должны друг другу.
Долг выплачен.
Почему ты так поступаешь со мной?
Ты знал, какое обещание взять с меня. Не делать глупостей, да?
Да самая большая глупость в мире - привязаться к тебе, привязаться настолько, что после того как ты покинул мой мир, мне кажется, что это я покинул его!
Нет смысла.
Нет смысла.
Нет смысла...
Зачем жить?
Я уже испытал на этой земле все, что мог.
Я уже попробовал все, что можно.
Нет смысла.
Мне казалось, я обрел смысл. Но он исчез, растаял, пропал, покинул меня, болезненно улыбнувшись напоследок.
И теперь тебя нет.
Нет смысла.
Я вжимался в подушку и мял простыни, я царапал то место, где ты лежал и те места, где коснулись твои пальцы. Моя кожа горела и где-то, кажется, даже кровоточила. Сухие рыдания судорогами сотрясали тело, которое недавно сотрясалось в оргазме. Я хотел разрыдаться, я хотел утопить себя в слезах, также как я тону в горе, но у меня не получалось выжать и капли. Горло саднило, глаза жгло, на простынях мазки крови.
На миг сознание осветило меня, скрюченного и изломанного, и я кое-что заметил.
Во рту вкус горького шоколада.
На простынях запах корицы.
Это единственное, что осталось у меня.
Единственное, что ты оставил мне. Это и еще кое-что.
Я сполз с постели и подобрал с пола твою рубашку. Розовую.
Она пахла всеми сладостями мира.
Я пообещал не делать глупостей.
Может быть.
Но я пронесу этот вкус и этот запах через всю жизнь, до самого конца, и где бы ты ни был, мы встретимся.
Потому что раз мы уже стали едины.
Что нам стоит воссоединиться вновь?
Небольшое отступление.
Под бдительным взглядом солнца грязные островки снежной каши, плавились и превращались в лужи. Когда морозы вернуться эта очаровательная субстанция жидкости превратятся в коварный лед, на котором будут скользить прохожие, не редко расплачиваясь за короткую поездку ушибами и синяками.
Золотистый лучик запутался в глади льняных волос, играя с ней, неосмысленный и задумчивый взгляд устремлен в пространство. Ничего не замечая, погруженный в свои мысли шел юноша. А подумать ему было о чем.
Иногда судьба преподносит нам весьма неожиданные сюрпризы, иногда приятные, иногда - нет. И самый спорный из них это, пожалуй, любовь. Некоторые тянуться к ней, безумно желая ощутить ее волшебное воздействие на себе, ищут с ней встреч. Другие же напротив - убегают, всеми силами пытаясь отгородить себя от чар сильнейшего чувства, или просто боятся.
Весь парадокс ситуации в том, что любовь не имеет полярности. Она и созидание и разрушение. Любовь. Оторвать от себя кусок и подарить его второй половине. Принять такой же кусок от нее и приклеить, пришить, прилепить себе. Разрушить себя. Починить себя. И чем больше любовь, тем больше изменение, тем меньше уже от меня прежнего. Утонуть в своей любви, увязнуть в ней, позволить кому-то поглотить себя, полностью и без остатка, до последнего куска. Упиваться каждым моментом проведенным с любимым человеком, наблюдать за малейшими изменениями, будь то цвет волос или настроение, впитывать его в себя, заполнять пустоту. И так до самого конца, пока ничего уже не останется от тебя прежнего.
Это величайшая из трагедий любви.
Но что если тебе не отдали кусок взамен? Что тогда? Когда любовь еще хрупкая, несформировавшаяся, неоперившаяся. Тогда заполнить пустующие место кусочка души может только ненависть. И это тоже по своему трагедия.
Что-то извне прервало поток печальных философских мыслей.
Влад поднял голову, собираясь окинуть причину безразличным взглядом.
- Ты? - выдохнули враз побелевшие губы.
Он стоят напротив в таком же испуганном изумлении, такой невинный, такой строптивый, такой... любимый.
Кусочек души. Вот он.
Владу хотелось стереть разделяющие их расстояние, невесомо дотронуться пальцами до покрасневших от холода скул, прижать к себе настолько близко, насколько возможно и... получить взамен маленький комок души.
Он взял себя в руки. Еще не время. Сейчас он может только вспугнуть. Но когда-нибудь. Когда-нибудь он обязательно получит это. Это будет неожиданно, и удивительно, и приятно. Как-то раз он просто проснется, прижмет свое чудо и вдруг поймет. Да ведь он же любит меня...
А сейчас. Сейчас остается только немного подождать. Ведь главное - он нашел его, и теперь он уже точно никуда не денется.
Легкая улыбка обозначилась на его губах:
- Не ожидал встретить тебя еще раз. Может... выпьем немного чая?
В воздухе витал слабый аромат клубники и леденцов...
Проклятые души.
Я устало поднимался на свой этаж. Какого черта лифт не работает? Впрочем... это даже к лучшему.
С того момента, как... прошла уже неделя, и все это время я старался загонять себя до изнеможения. Взялся за учебу, устроился на вечернюю работу, ночью ходил по клубам. Но сон все равно не шел. Я ложился на диван с мыслью уснуть и... ничего. Сам сон потерял смысл. Как и все остальное. Иногда мне удавалось вздремнуть на парах или перед работой, но только не ночью. Однажды, я даже потерял сознание. Есть тоже не особо хотелось. Если я и ел, то только сладкое.
Пальцы погладили обертку плитки темного шоколада. Третий за сегодня.
Как бы мне хотелось, чтобы Влад сейчас был со мной. Но его тоже нет. Кажется, он нашел то, что искал, он нашел свой смысл. И ему стало совсем не до меня.
Мой мир разваливается на части и кажется, никто не замечает этого. Даже воздух изменился. В него будто прыснули черной краски, а она расползлась по всему миру и куда ни глянь везде все серым-серо. Странное чувство. Иногда, когда я оживаю, мне хочется завопить: неужели вы не видите этого?! Все не так, все изменилось!
Но я только сжимаю челюсти покрепче или царапаю нежное место между пальцами или захватываю зубами кожу на фаланге и сжимаю так, что десна чешутся. Не делать глупостей... Видит бог, я стараюсь!
Не знаю, чтобы случилось, если бы не это чертово обещание.
Не знаю, что будет дальше.
Не знаю.
Нет смысла.
Не знаю.
Зачем жить?
Не знаю...
В горле встал липкий ком размером с вселенную, не давая вздохнуть, не давая выдохнуть. Я с трудом вытолкнул воздух из легких, и он сошел с губ с тихим, похожим на стон, звуком, оглушительно разнесшимся по пронзительной тишине подъезда. Зубы сжались на тонкой коже козонка, стиснулись сильнее, еще сильнее, так, что кажется, еще чуть-чуть и они сомкнуться, а кусочек бесполезной оболочки отслоится в полость рта, скользя в не менее бесполезной крови.
Я открыл крепко зажмуренные глаза, расцепил твердо стиснутые зубы и глубоко вздохнул.
Ты обещал...
Наконец мой этаж, может сегодня удастся поспать. Ну, и где этот чертов ключ? Неужели потерял?
- Привет.
- Нат? Какого черта...
Слова замерли на губах, на языке, в горле, еще глубже, в груди, в сердце.
Ноги сделали шаг, рука поднялась, на миг замерла, коснулась снежно-белой щеки.
- Тебя нет.
Чьи это слова? Мои?
- Тебя не существует.
Кончики пальцев ощущают гладкость льда. Отчего так холодно?
- Скажи мне, что ты настоящий. Скажи, что я не сошел с ума окончательно и не вижу то, что хочу увидеть, то чего быть не может.
Ты осторожно берешь мою руку, скользящую по щеке, подносишь к губам и трепетно целуешь следы от укуса, расцарапанные полосы, все кровавые пятна почти вырванной души. Ты держишь кисть моей руки так бережно и так аккуратно, будто она что-то невесомое, невероятно хрупкое, и вот, я уже сам начинаю казаться себе чем-то таким же непрочным и воздушным, готовым расколоться от одного только слабого дуновения воздуха.
Хрупкий и воздушный. Сладкая вата.
Едва ощутимое касание пальцев, стираешь непонятную влагу с моей щеки.
Что это? Слезы?
Нет смысла.
Я не помню...
Слезы.
Что может быть сильнее это любви и этой боли?
Я исчез?
Нет смысла.
Почему ты так поступаешь со мной?
Мы ничего не должны друг другу.
Разве есть чувства сильнее тех, которые я к тебя испытываю?
Нет смысла...
Корица.
Горький шоколад. Невыносимо горький.
Я обещал? Обещал пронести этот запах с собой до конца?
Может быть.
Смысл...
Что нам стоит воссоединиться вновь?
Раз мы уже стали едины.
Нет смысла?
Мне казалось, я обрел смысл.
Корица и шоколад...
Ты.
Ты будешь моим смыслом?
Ты уже мой смысл.
Только мой.
Ты есть.
Беззвучные рыданья сотрясали мое естество, вплоть до души, и мне казалось, что я почти разрушился. Я держался за твою шею, за рубашку, за тебя всего. И ты держал меня в ответ, помогал удержаться, сжимая в объятьях, таких надежных и сильных, что я понял. Я не хрупкий. Я не расколюсь, не развалюсь, не сломаюсь. Нет. Если бы я был таким, ты бы не стал прижимать меня к себе с такой силой. А если я даже и расклеюсь, ты все равно будешь держать меня.
Я прислушался к потоку нежностей, тихо слетающих с губ:
-... ну все хватит уже, все будет хорошо... я с тобой, я никуда больше не денусь... я буду рядом... мы будем вместе, если захочешь...
- Обещаешь?
Он чуть отстранился и поднял голову, взглянул так растерянно и удивленно, будто не ожидал еще услышать от меня адекватное. Ну-ну...
- Что?.. Да, кончено. Мы будем... вместе.
Я прижал его к себе, и зарылся в светлые волосы. Мы стояли в прихожей у меня в квартире, мое пальто бесформенной кучкой валялось неподалеку. И когда только успели?..
- Почему... ты ушел?
- Так было нужно. Я не мог находиться в твоем мире. Но сейчас все будет иначе.
- Почему ты не пришел раньше? Мне было так... плохо.
Он снова хотел отстраниться, но я только прижал его сильнее, не желая терять снова, и тогда он нашел мои руки и принялся осторожно поглаживать истерзанные пальцы и костяшки.
- Я не мог. Мне нужно было набрать силу, - на последнем слове голос дрогнул.
- Что за сила? Ты говорил, что сможешь найти новый постоянный источник, ты ведь нашел его, верно?
Повисло молчание, и оно не было теплым. Я снова упускаю, что-то важное.
Он отстранился и на этот раз я пустил его. Развернув меня к большому зеркалу, вставленному в дверь шкафа, Фей указал на наше отражение рукой и тихо выдохнул:
- Посмотри.
Как я раньше не заметил его состояния? Сиреневый огонь горит из глубоких провалов глаз, скулы обтянуты тонким белоснежным пергаментом, волосы высохли и потускнели, расстегнутая рубашка дает увидеть сильно выпирающие ключицы и ребра. Он и раньше-то был худоват, а сейчас... скелет. Я перевел взгляд на наши судорожно вцепившиеся друг в друга руки. Кожа обволакивала пальцы настолько плотно, что можно рассмотреть их строение. Внезапно я осознал насколько холодна его рука, и вздрогнул. Полное истощение, обычные человек умер бы раньше, чем дойти до такого состояния. Он весь обжигающе ледяной. Внимательно следивший за мной Фей, дернул рукой, пытаясь избежать прикосновения, но я держал. Держался сам и его держал. Мы проклятые души. Нам только и остается, что пытаться удержать друг друга.
Я вернул взгляд к его глазам, но он болезненно смотрел на мое отражение. Я проследил за ним.
Усмехнулся. Да уж. Я и сам-то выгляжу сейчас немногим лучше его.
- Ты мой источник силы.
От неожиданности я вздрогнул и снова перевел взгляд на отражение Феи. Феи ли?..
- Почему я не мог заметить раньше? Вы так похожи... Нат. И ты. Как я не заметил?
- Я блокировал эту мысль в твоем сознании. Послушай, это неважно... Ты понимаешь, что я здесь только на твоей энергии? Я не должен быть тут. Я... должен был прекратить существовать. Но твои мысли, чувства, энергия, они настолько сильны, они не дают мне умереть, они... удерживают меня.
Я слабо улыбнулся. Все-таки этого оказалось достаточно.
Он резко выдернул мою руку и зло тряхнул челкой.
- Ты опять не понимаешь! Я высасываю силу из тебя! Ты привязал меня к себе и не хочешь отпускать, ты отдаешь мне себя! Посмотри сюда, - он взмахнул рукой в сторону зеркала, - на кого ты стал похож? Ты ужасно выглядишь. И все из-за чего? Из-за меня!
- Кто бы говорил... на себя посмотри. Ты-то, я погляжу, весь так и пышешь здоровьем и силой.
Не так я себе нашу встречу представлял...
Он уставился на меня, я на него. Это он ничего не понимает...
Я сделал шаг и положил руки ему на плечи, спросил:
- Что ты чувствуешь?
Прижавшись к сухим, безжизненным губам, снова попытался объяснить ему все, что чувствую касанием губ и лаской языков.
Чувствуешь? Без тебя нет смысла. Я готов отдать тебе всю свою жизнь. Зачем она мне, если в ней нет тебя? Зачем все это, если тебя нет нигде? Ты понимаешь?
Мы разорвали поцелуй и посмотрели в отражение. Он провел рукой по своей щеке, наполняющейся жизнью, коснулся вновь засиявших волос, посмотрел на пальцы, не напоминающие больше кости, перевел взгляд на меня.
- Но... как же ты? Сколько ты протянешь, постоянно подпитывая меня? Я... Это убийство! Даже... самоубийство.
Я рассмеялся и, нежно взяв за остренький подбородок, поднял его лицо.
- Неужели ты не видишь? Я прекрасно себя чувствую. Мне не зачем отдавать тебе свою жизненную энергию. У меня есть кое-что повкуснее.
- И что же? - болезненный, недоверчивый взгляд.
Я склонился к нему и шепнул в приоткрытые губы:
- Любовь. Мне ничего не стоит дать тебе свою любовь.
Сладкий и тягучий поцелуй, словно мед, увлекал нас. Я скользнул руками под рубашку, чувствуя как нагревается его тело вместе с моим, он прильнул ко мне всем телом и оторвавшись от моих губ, прижался в изгиб шеи. С блаженством я ощутил такой знакомый и любимый вкус шоколада во рту. Как же я скучал...
Теплое дыхание щекотало чувствительную кожу, и я фыркнул.
Сейчас он выглядел почти также, как и при нашей первой встрече, только одет нормально и зубы человеческие, ну может только клыки слишком острые, а так... Кстати.
- Почему ты стал Натаном?
Он хмыкнул.
- Я им не становился, я и есть он.
- Хорошо. Зачем все это было нужно? Зачем ты появился и во втором образе?
Он вздохнул:
- Я хотел быть с тобой, но ты и так уже сильно привязался ко мне. К тому же... это было интересно, - я кожей чувствовал его улыбку, - почему ты тогда отказал мне? В том доме за городом.
- Ну, - я смутился и растерялся, - из-за тебя.
- Что?
- Ну... я не смог из-за тебя в образе Феи, - я закрыл глаза.
Он пытался сдержать смех. И на этом спасибо...
Я потерся носом по его волосам, вдыхая запах корицы.
- Ты больше не уйдешь? Видишь, я могу дать то, что тебе нужно.
- Я буду рядом. До тех пор, пока ты не... перестанешь питать меня.
- Не боишься?
- М-м?
- Что я не разлюблю. Никогда не разлюблю тебя, и ты будешь со мной до конца.
Он молчал, и я весь напрягся. Наконец, он сказал тихо:
- Мы проклятые души. Разве могу я мечтать о большем? Нам только и нужно, что держать друг друга.
- Навсегда.
- Навсегда...