Данное понятие получает сильнейшую поддержку, если при- дать нашему анализу несколько иное направление. Если мы сможем выявить весь спектр потребностей, выяснить, какие из них фундаментальны, а какие – производны, каким образом они связаны друг с другом и как возникают вторичные культурные потребности, то мы придем к более полному и точному определению функции и тем самым получим возможность продемонстрировать реальное значение этого понятия. Я предложил бы взять в качестве основы две аксиомы. Первая и наиболее важная состоит в том, что каждая культура должна удовлетворять систему биологических потребностей, предопределенных метаболизмом, воспроизводством, физиологическим температурным режимом, необходимостью защиты от сырости, ветра и непосредственного воздействия вредных климатических и погодных условий, а также от опасных животных и других людей, временными периодами расслабления и отдыха, работой мышечной и нервной систем, а
также особенностями индивидуального развития. Вторая аксиома науки о культуре заключается в том, что каждое культурное достижение, заключающее в себе использование арте фактов и символизма, есть инструментальное усиление человеческой анатомии и служит прямым или косвенным образом удовлетворению той или иной телесной потребности. Если исходить из эволюционной точки зрения, то можно показать, что как только анатомические возможности человека дополняются использованием палки или камня, огня или верхней одежды, применение таких артефактов, орудий и вспомогательных приспособлений не только удовлетворяет потребности тела, но и создает также производные потребности. Живой организм, создающий изменение температурного режима благодаря использованию постоянного или временного пристанища, разведению огня для защиты и согревания, пользованию одеждой или накидкой, становится зависимым от этих элементов среды, от их искусственного производства и использования, а также от кооперации, которая может быть необходимым условием их изготовления.
Новый тип потребности, тесно связанный с биологической и зависящий от нее, но вместе с тем предполагающий явно новые типы детерминации, возникает с самого начала всякой культурной деятельности. Животное, перешедшее от получения продуктов питания из непосредственного контакта с физической средой к собиранию, заготовке и приготовлению пищи, будет умирать от голода, если культурный процесс вдруг на каком-то этапе неожиданно прервется. Новые потребности экономического характера должны находиться в соответствии с чисто биологической потребностью в питании. Как только удовлетворение сексуальных побуждений трансформируется в постоянное сожительство, а воспитание детей формирует постоянное домашнее хозяйство, создаются новые условия, каждое из которых столь же необходимо служит сохранению группы, как и любой из компонентов чисто биологического процесса.
Стоит нам посмотреть на любое общество, будь то более или менее примитивное или же вполне цивилизованное, как мы тут же видим, что повсюду существует племенная система продовольственного снабжения, определяемая прежде всего потребностью в питании, необходимом для поддержания человеческого метаболизма, но в то же время и устанавливающая новые потребности – технологические, экономические, правовые и даже магические, религиозные или этические. Поскольку воспроизводство у человека не ограничивается простым спариванием, а тесно связано с необходимостью
продолжительного выкармливания детей, их воспитания и превращения их в членов общества, то оно, опять-таки, создает целый комплекс дополнительных детерминант, т.е. таких потребностей, которые удовлетворяются определенными формами ухаживания, табу инцеста и экзогамии, правилами предпочтительного брака, а также, если учесть родительские и родственные отношения, системой отсчета происхождения со всеми предусмотренными ею кооперативными, правовыми и этическими отношениями. Минимально приемлемые условия физического выживания в суровых климатических условиях удовлетворяются благодаря одежде и жилищу. Потребность в безопасности определяет физическое устройство дома, человеческих поселений в целом и территориальную организацию соседствующих групп.
Если бы мы вкратце перечислили производные императивы, утверждаемые культурными способами удовлетворения биологических потребностей, то увидели бы, что постоянное обновление общественного аппарата является непреложной необходимостью и экономическая система племени служит ответом на нее. Кроме того, человеческая кооперация предполагает нормы поведения, оберегаемые властью авторитета, физической силой или общественным договором. Здесь мы имеем дело с реакцией на изменяющиеся условия различных систем контроля, как примитивных, так и развитых. Обновление состава культурной группы в целом, а также каждого из входящих в нее институтов, требует не только продолжения рода, но также и наличия систем воспитания и образования. Организация силы и принуждения, необходимых для поддержки власти и защиты группы, функционально связана с политической организацией институтов, а также тех возникающих позднее специфических группировок, которые были определены нами как политические единицы и являются прототипом политического государства.
Далее, я полагаю, нам необходимо признать, что с самого начала существования культуры возникла необходимость в ее передаче посредством символически оформленных общих принципов. Знание, отчасти воплощенное в физических умениях и навыках, а также сформулированное и сконцентрированное в некоторых принципах и определениях, касающихся материальных технологических процессов, также возникло из прагматических, или инструментальных, причин; этот фактор не мог не присутствовать даже в самых древних проявлениях культуры. Магию и религию, на мой взгляд, можно функционально истолковать как незаменимое дополнение к чисто рациональным и эмпирическим системам мышления и тради-
ции. Использование языка для размышлений о прошлом, характерное для всякого систематического мышления, должно было на самых ранних этапах привлечь внимание людей к неопределенности их чисто интеллектуальных предсказаний. Заполнение брешей, имевшихся в человеческом знании, и восполнение лакун в понимании судьбы и своего предназначения привели людей к убеждению в существовании сверхъестественных сил. Жизнь после смерти это, вероятно, одна из самых древних мистических гипотез, связанная, возможно, с какими-то глубочайшими устремлениями организма; однако очевидно, что она вносит вклад в стабильность социальных групп и укрепляет в человеке чувство того, что его порывы и дерзновения не столь ограниченны, как о том свидетельствует чисто рациональный опыт. Идеи, гласящие, с одной стороны, что человек может в определенной мере воздействовать на ход событий, а другой стороны, что в самой природе существует некое благосклонное или мстительное начало, Откликающееся на человеческие деяния, содержат в себе зерна таких более развитых понятий, как Провидение, моральный смысл творения и цель человеческого существования. Для функционального объяснения искусства, досуга и общественных церемоний необходимо, вероятно, обратиться к непосредственным физическим реакциям организма на ритм, звук, цвет, линию и форму, а также на складывающиеся из них сочетания. Что касается декоративных искусств, то их следует поставить в один ряд с мануальными умениями и совершенствованием технологии, а также связать их с религиозным и магическим мистицизмом.
IХ. Выводы.
Каждому должно быть ясно, что здесь он имеет дело с предварительным наброском. Тем не менее, необходимо дать более полный и конкретный ответ на вопрос, возможно ли изучение культурных феноменов, объединенных в естественные единицы организованной деятельности. Я полагаю, что понятие института, вкупе с общим очерком его структуры и полным перечнем его основных типов, дает лучший ответ на этот вопрос.
Теория первичных и производных потребностей дает нам более определенный функциональный анализ соотношения между биологическим, психологическим и культурным детерминизмом. Я не вполне уверен, что мое краткое определение функций каждого типа институтов останется чем-то окончательным и завершенным. В чем я более убежден, так это в
том, что мне удалось функционально соотнести различные типы культурных реакций, в частности экономические, правовые, воспитательно-образовательные, научные, магические и религиозные, с системой потребностей – биологических, производных и интегративных.
Функциональная теория, представленная здесь, претендует на то, чтобы служить в качестве предпосылки полевого исследования и сравнительного анализа феноменов различных культур. Она может стимулировать конкретный анализ куль туры, направленный на институты и присущие им особенности. Если вообразить полевого этнографа, снабженного таки ми путеводными картами, то можно предположить, что они помогут ему выделить феномены и найти связи между ними. Прежде всего, предполагалось снабдить полевого исследователя ясной перспективой и подробными инструкциями относительно того, что следует наблюдать и как надо описывать наблюдаемое.
Функционализм, что мне хотелось бы особенно подчеркнуть, не питает никакой враждебности ни к исследованию распределения культурных элементов, ни к реконструкции прошлого посредством изучения эволюции, истории и диффузии. Он всего лишь настаивает на том, что до тех пор, пока мы не определим культурные феномены через их функцию и форму, над нами висит опасность впасть либо в такие фантастические эволюционистские схемы, какие были созданы Морганом, Бахофеном и Энгельсом, либо в такие раздробленные истолкования отдельных элементов, какие были предложены Фрэзером, Бриффо и даже Вестермарком. Опять-таки, если исследователь распределения элементов будет выделять фиктивные и реально не существующие сходства, труды его будут напрасными. Таким образом, функционализм твердо настаивает на том, что основное его назначение есть предварительный анализ культуры, и только он может снабдить антрополога надежным критерием идентификации культурных явлений.
Перевод В.Г. Николаева 702
[1] Под «хартией» Малиновский понимает закрепленное в групповом сознании идеологическое (религиозное, мифологическое, политическое, правовое и т.п.) обоснование и моральное оправдание существования группы, института, обычая и т. п. - прим. перев