ТАК СКОЛЬКО ЖЕ ЛЕТ ОТ РОДУ ЧЕЛОВЕЧЕСКОМУ РОДУ?

Опыт расследования одного аномального археологического факта *

В ноябре 1920 г. археолог Карлос Амегино на океаническом побережье южнее Буэнос-Айреса, в курортном местечке Мирамар, в геологических слоях древностью 3–2 млн. лет обнаружил — и не в первый раз! — каменные артефакты, по своему предназначению и совершенству выделки неотличимые от современных индейских каменных орудий (рис. 1)...

В чём тут интрига? В том, что с точки зрения современной науки подобная находка невозможна, поскольку противоречит эволюционистской хронологии событий антропогенеза. Согласно этой хронологии, во-первых, за пределами человеческой прародины — Африки — не может быть каких-либо орудий древнее 1–1,5 млн. лет [1]; во-вторых, возраст человека современного анатомического типа Homo sapiens и, следовательно, принадлежащих ему артефактов не может быть больше 100–200 тыс, лет [2, 3, 4]; и, наконец, в-третьих, время пребывания человека в Америке никак не может превышать 12–35 тыс, лет [4].

... Оставив вымытый прибоем в основании берегового уступа предмет (ка­менный шар bolas) непотревоженным, К. Амегино пригласил (опять же не впервые) на место комиссию, на этот раз международную, в которую входили не только авторитетные специалисты — геолог и антрополог, но и известный политик — экс-министр иностранных дел Аргентины. В работе комиссии также принял участие оппонент — этнограф Э. Боман, известный своей критикой представлений о древности человеческого присутствия на Американском континенте. И эта комиссия, состоящая из людей независимых, компетентных, дорожащих своим именем и репутацией, удостоверила, что в её присутствии из ненарушенных пластов породы древностью 3–2 млн. лет были извлечены несколько предметов, изготовленные, несомненно, человеческой рукой, находившиеся там in situ (в непотревоженном состоянии).

Рис. 1.Каменные орудия, найденные К. Амегино в Мирамаре [5, c. 171]

Этот факт, в своё время широко известный, стал доступен сегодняшнему читателю, благодаря книге М. Кремо и Р. Томпсона "Forbidden Archeology" — в русском переводе она вышла под названием "Неизвестная история человечества" [5]. В этой книге собран большой массив археологических фактов, удостоверяющих аномально большую, с точки зрения современных эволюционных представлений, древность вида H. sapiens. Но поскольку авторы во введении честно декларируют цель своего исследования — вывести вопрос о возникновении человека из ведения науки в область ведеистики, то "эволюционно предубеждённому" читателю приходится с осторожностью относиться к приведённым свидетельствам. Разумеется, у каждого прочитавшего книгу сложится собственное мнение о достоверности того или иного факта. Но вряд ли можно сомневаться, что открытия К. Амегино, аргентинского учёного с мировым именем, освидетельствованы и документированы именно с такой тщательностью и подробностью, что у самого ярого адепта эволюционизма, к числу которых автор относит и себя, не возникает сомнений, с одной стороны, в их действительной "аномальности", с другой — в их научной достоверности.

В чём состоит "убойная сила" таких аномальных фактов, если их достоверность не вызывает сомнений? В том, что если человек современного анатомического типа существовал раньше примитивных гоминид — неандертальцев, питекантропов и австралопитеков, которых антропологи считают его предками [6], значит никакие те не предки, а просто независимые биологические виды обезьяноподобных существ. И если сама наука в лице археологии удостоверяет, что современный человек не имеет биологических предков, значит вопрос о его возникновении из ведения науки опять отлетает в сферы, не имеющие к ней, увы, никакого отношения.

Острота назревшей проблемы требует, наконец, ответить, каким образом костные остатки анатомически современных людей, орудия труда и иные артефакты в самых достоверных и очевидных случаях попали в геологические слои настолько древние, что это противоречит всем остальным фактам эволюционного прошлого человечества. Получить такой ответ, не выходя за рамки теории эволюции и не прибегая к бессильным аргументам о некомпетентности или нечестности авторов указанных находок, значит доказать полную нормальность означенных фактов, которые лишь по неизвестному пока недоразумению кажутся аномальными.

Находки К. Амегино: доводы против "аномальности"

Изучив внимательно обстоятельства сделанных К. Амегино находок, нельзя не обратить внимания на некоторые очевидные странности. Так, с одной стороны, все следы присутствия человека в аномально древних слоях найдены им на побережье океана в основании берегового уступа, с другой — ни одной окаменелости, принадлежавшей морским животным, а также никаких орудий морского промысла (скажем, гарпунов, лодок и т.п.) обнаружено не было. В то же время он нашёл значительное количество каменных орудий, несомненно, связанных с охотой. Например, в описанном выше случае он нашёл каменный шар — деталь от бола — орудия из двух-трёх шаров, соединённых ремнями, которое используется исключительно для ловли средних и крупных копытных животных. Там же были обнаружены несколько костей ископаемого копытного животного токсодонта с застрявшими в них каменными наконечниками (рис. 2).

Рис. 2. Бедренная кость токсодонта с застрявшим каменным наконечником [5, c. 163]

Вырисовывается интересная картина: в зарегистрированных К. Амегино случаях люди жили на пляже, а занимались охотой. Возникает естественный вопрос: может быть, пляж в геологическом смысле этого понятия — самое удобное место для охотничьей стоянки? Да нет же, напротив, в силу очевидных обстоятельств следует признать, что пляж как линия раздела физических сред — это одно из самых непригодных мест для жизни человека, будь он охотником или собирателем. И если на речном берегу такие природные катастрофы как наводнение, обвал кромки берегового уступа, оползень, в основном приурочены к весеннему паводку или сезону дождей, то на океанском берегу такого рода события происходят с произвольной частотой в любое время года и при любой погоде. Более того, океанский пляж, который по определению является зоной прибоя от берегового уступа до линии опрокидывания волн[7], уже в силу своего определения представляет собой место, абсолютно исключающее постоянное пребывание человека. Это только туристу в "бархатный" сезон кажется, что пляж — полоса вечно сухого и горячего песка. На самом деле в остальное время года этот песок большей частью скрыт под ревущими бурунами штормовых волн, под ударами которых дрожат береговые скалы. Само по себе существование берегового уступа, выбитого прибоем(или только песчано-галечной полосы), точно указывает границу, на которой пока что останавливаются воды Мирового океана в данном месте береговой черты.

Поскольку нашими предками уж никак не могли быть ни моржи, ни тюлени, мы должны совершенно определенно заявить: они не могли жить и никогда не жили в зоне прибоя. Однако массив артефактов, собранный на побережье Аргентины, со всей очевидностью свидетельствует: люди действительно жили на пляже или непосредственно над его границей неопределённо долго. Вот ведь как: и рыбу не ловили, и жили на пляже — там, где по большому счёту ни одна божья тварь не живет... Возможно ли примирить эти взаимоисключающие обстоятельства? Возможно, но только в одном случае: если люди жили на пляже тогда, когда вода ушла очень далеко от берегового уступа, то есть когда океана там попросту не было.

Когда же были эти времена? По историческим меркам совсем недавно. В максимум последнего, вюрмского, оледенения (22–18 тыс, лет назад) океан уходил от берегов Аргентины, где К. Амегино сделал свои аномальные открытия, на расстояние от 200 до 800 км, оголив практически весь континентальный шельф (рис. 3). Это было именно тогда, когда не было ни Северного моря, на британском берегу которого сделана другая серия аномальных находок, ни Берингова моря, по дну которого, как сегодня принято считать, люди попали в Америку [7].

Разумеется, оледенения на Земле случались не только в позднем плейстоцене, но и миллионами лет раньше. Однако лишь о последнем из них, вюрмском, длившемся с 70 до 11 тыс. лет назад, можно одновременно утверждать два достоверно известных факта: 1) в Старом Свете существовали анатомически современныелюди; 2) между Старым и Новым Светом открывался сухопутный мост. Не отрицая в принципе иных возможностей, а только основываясь на сделанной констатации, в дальнейшем расследовании мы можем ограничить круг возможных версий и исходить из рабочей гипотезы, согласно которой следы на побережьеАргентины, найденные К. Амегино, принадлежат анатомически современным людям, жившим у основания берегового уступа в пик указанного оледенения—нераньше 30–25 и не позже 15–12 тыс. лет назад. Следуя данной гипотезе, нужно объяснить, каким образом следы пребывания этих людей оказались в толще породы, имеющей возраст 3–2 млн. лет.

В поисках такого объяснения, прежде всего следует понять: зачем в период сильного оледенения охотникам надо было с высокого берега спускаться под обрыв? Ответ находится на удивление быстро: на обильно удобренном выносами рек шельфе после отступления океана буйно зацвело разнотравье, заколосились злаки, пошло в рост редколесье –– данное обстоятельство является для геологии и палео­ботаники, скорее, не гипотезой, а достоверным фактом [7]. Естественно, на всё это богатство собрались тучные стада травоядных, ну, а вслед за ними вместе с многочисленными кошачьими и собачьими пришли и наши охотники.

Рис. 3.Южная Америка в максимум вюрмского оледенения Границы материка показаны пунктиром; заштрихованная часть – ледники

Однако в этой картине есть обстоятельства, не согласующиеся с находками К. Амегино. Во-первых, от тех тучных стад, что кормились на шельфе, за годы раскопок он только-то и нашёл кости задней ноги токсодонта да несколько позвонков, в которых застряли каменные наконечники. А где же груды костей, которые всегда и без исключения находят археологи на стоянках верхнепалеолитических охотников? И, во-вторых, во времена сильного оледенения, когда тёплый океан ушёл от аргентинских берегов, а вместо него от берегов Огненной Земли на Патагонские Кордильеры наполз ледник до широты Ла-Платы, жившие на пляже охотники, похоже, не имели жилищ. Иначе, как объяснить, что К. Амегино за годы раскопок не нашёл ни малейших признаков этого необходимого атрибута существования верхнепалеолитических людей?

Наиболее естественный и очевидный ответ на указанные противоречия звучит так: и кости были, и жилища охотники строили, но вернувшиеся впоследствии океанские волны не оставили от того и другого ни малейших следов. Однако здесь возникает загвоздка: среди находок аргентинского археолога присутствовали следы костра — “частицы обожжённой земли и шлака” [5.С.163]. Но, как хорошо известно, костры со времён питекантропов горели внутри, а не вне жилищ (пещер, хижин) — ведь на ветру костёр и не обогреет, и не накормит, а первый же дождь оставит от него только сырые головешки. Но если огонь горел внутри, как могло случиться, что вода смыла спляжа жилища, но оставила в неприкосновенности кострища?

Обратившись к книге, получаем необходимое разъяснение: К. Амегино нашёл следы костра не напляже как таковом, а в породе, составляющей основание берегового уступа, точнее, составляющей его вертикальную поверхность, примыкающую к песчаному пляжу. Вот на этой поверхности или на глубине нескольких сантиметров за нею и были найдены все артефакты, в том числе и следы костра.

Но если костёр не горел на пляже, это означает опровержение рабочей гипотезы; это означает, что древние охотники жили на океанском берегу не в период последнего оледенения, а именно 3–2 млн. лет назад, когда шло образование указанного пласта породы. Обратившись снова к указанным свидетельствам, чтобы окончательно удостовериться, что всё было именно так, с удивлением обнаруживаем, что дело обстояло как раз наоборот. Никаких следов кострища, то есть следов грунтового или каменного очага, остатков древесного угля, обгоревшего дерева и т.п., К. Амегино в слое породы не находил; на самом деле он обнаружил "частицы обожжённой земли и шлака" (шлак — спёкшаяся с породой зола), то есть лишь следы воздействия огня на указанную породу. Но как при медленном, послойном, образовании породы в ней могли оказаться следы воздействия огня, если следов источника этого огня там нет и в помине?

Так где же находился костёр, оставивший следы в породе, составляющей основание берегового уступа? Если не привлекать каких-либо совершенно неуместных в данном случае гипотез, ответ может быть только один: он находился здесь же, на пляже вплотную к вертикальной поверхности скалы. Даже если бы костёр горел там всего один день, он неизбежно оставил бы такие следы — обожжённую вглубь породу, а на её поверхности и в трещинах — спёкшуюся с ней золу. Однако, согласно массиву сделанных находок, костёр горел на этом месте значительно дольше, возможно, тысячи лет; в таком случае он тысячи лет обжигал породу, создавал в ней трещины и заполнял их шлаком.

Но где всё это время находились люди, бросавшие в костёр дрова? В общем случае при всех указанных обстоятельствах они могли бы располагаться и по ту сторону огня— в искусственной землянке, выдолбленной в основании берегового уступа. Но в данном конкретном случае это полностью исключается имеющимися свидетельствами, согласно которым никаких существенныхнарушений в порядке залегания пластов в Мирамаре обнаружено не было.

Значит, охотники находились рядом с костром на пляже. Но неужели всё это время они провели под дождём и снегом? Разумеется, нет: по условиям рабочей гипотезы для таких предположений нет никаких оснований. Хорошо известно, что даже примитивные неандертальцы в ледниковой Европе, хотя и жили в основном в пещерах, сооружали в них (как и вне их) хижины из жердей, обтянутых шкурами животных [8]. Но на сотни тысяч лет раньше то же самое делали их эволюционные предшественники — европейские питекантропы (H. Erectus), и французский археолог Анри де Люмлей раскопал под Ниццей следы таких хижин [6]. Более того, самый древний представитель человеческого рода — H. habilis, которого не все антропологи и человеком-то считают, строил примитивные жилища почти 2 млн. лет назад в знойной Африке: находки Мэри Лики в Олдувайском ущелье свидетельствуют об этом достаточно определённо [9]. Значит, людям — этим, как думают эволюционисты, утратившим волосяной покров потомкам африканской обезьяны — даже в Африке было холодно спать под открытым небом.

В свете перечисленных фактов мы никак не можем предполагать, что представители вида H. sapiens в ледниковый период обитали на берегу Ла-Платы под открытым небом. Конечно же, они жили в жилище, и нам остаётся лишь понять, что оно собой представляло. И мы теперь определённо знаем, что одну из стен этого жилища составляла вертикальная стена берегового уступа, непосредственно у основания которойгорел костёр. Чтобы воссоздать полный облик древнего обиталища, нужно приделать к этой, капитальной, стене недостающие стены и крышу. Проще всего это сделать, прислонив к стене в виде частокола под углом примерно 45° длинные жерди, а потом накинуть поверх них шкуры уже известных нам косматых токсодонтов — получится вторая, наклонная, стена, служащая одновременно и крышей. И, наконец, с очагом, горящим под стеной по образу классического английского камина, выходило комфортное и очень тёплое жилище, надёжно защищавшее хозяев от северо-западных ветров, дувших прямо с ледника (рис. 4)... Намного позже, когда океан вернулся к береговому уступу, вместе с грудой костей и следами первобытного жилища он смыл и кострище, однако не смог уничтожить всех следов огня, оставленных за тысячи лет в толще породы — стенке древнего очага.

Рис. 4.Верхнепалеолитический охотник строит жилище у основания берегового уступа. Реконструкция автора

Но каким же образом в древней породе, составляющей основание берегового уступа, оказались каменные орудия, найденные аргентинским учёным? Чтобы ответить на этот вопрос, надо прежде чётко уяснить другое: это для К. Амегино и для его критиков основание берегового откоса возле Мирамара представляло разрез аномально древних пластов. А для тех охотников, которые здесь жили несколько тысяч лет назад, то была просто стена их жилища. С этой точки зрения, все каменные орудия, найденные в Мирамаре, находились на поверхности этой стены или в её некоторой глубине. Как они там оказались? – За неимением альтернативы, остается утверждать, что их туда просто положили. Именно так: древний охотник положил когда-то в углубление на стене то, чтонесколько тысяч лет спустя взял оттуда К. Амегино, конечно, не предполагая в тот момент, что перед ним — не выход геологического слоя, а полка древнего хозяйственного шкафа.

Трудность восприятия этого факта, с одной стороны, и трудность его доказательства — с другой, проистекают прежде всего из того обстоятельства, что все без исключения находки артефактов и окаменелостей на древнейших местах обитания человека, в том числе в пещерах и хижинах, сделаны в отложениях, находившихся на полуобнаруженных стоянок. Здесь же в единственном случае эти отложения вдруг оказались на стене. Чем можно аргументировать такую исключительность рассматриваемых находок?

Во-первых, следует настаивать, что в древних жилищах на аргентинском берегу искусственные отложения на полу наверняка были: пляжный песок — самая лучшая ловушка для артефактов; как были, скорее всего, и искусственные отложения на жердевых стенах известных археологам древних хижин: разве их обитатели не могли что-нибудь повесить на сучок? Только в первом случае эти отложения были окатаны прибоем, а во втором — вместе с рухнувшими жердевыми стенами превратились в часть тех самых отложений, что были найдены там на полу. Исключение составляют только пещеры: у древних людей не было отбойных молотков или взрывчатки, чтобы выдолбить в каменных стенах всякого рода отверстия и углубления и затем хранить там каменные вещи.

Во-вторых, можно вспомнить и обо всех тех необъясненных аномальных находках, сообщённых М. Кремо и Р. Томпсоном, которые обладают признаками научной достоверности и которые — практически без исключения — сделаны в вертикальныхоткосах гор или берегов. В свете подобных находок, которые трудно сосчитать, говорить об исключительности открытий К. Амегино, сделанных на вертикальном откосе океанского берега, нет оснований.

И, наконец, в-третьих, справедливо ли вообще считать, что все найденные шары, ножи, точила, огнива, наконечники, молоткии другие предметы обязательно должны были храниться на тех же шкурах, на которых люди сидели и спали? Разве мы часто видим у хозяйки на ковре её кастрюли со сковородками, лежащие вместе со слесарными инструментами хозяина? Значит и нет оснований думать, что анатомически современные охотники, которые своими руками сделали все эти инструменты, были настолько несообразительны, что тысячи лет спали на груде каменных орудий; а потом эти орудия были подняты с пола какой-то сверхъестественной силой и вбиты в каменную стену.

Правда, тут возникает естественное возражение: если в каменных пещерах люди не могли выдолбить в стенах углублений, чтобы хранить там вещи,почему мы берёмся утверждать, что это возможно было сделать в подошве берегового откоса на аргентинском побережье? Ответ содержится в книге М. Кремо и Р. Томпсона, которые сообщают, что основание берегового уступа в Мирамаре сложено лёссом: именно этой породой были заполнены пустоты костей упомянутого токсодонта. Тот, кто никогда не видел лёсса, в любом справочнике может прочитать, что это — пористая осадочная горная порода, способная сохранять вертикальные откосы высотой более 10 м, но при увлажнении проседающая под собственным весом или весом вышележащей породы [10]. Таким образом, лёсс — именно та порода, которую можно легко долбить обожжённым деревянным колом или острым концом расколотой кости, но которая при этом может — если в выдолбленное отверстиене наливать воду — неопределённо долго не подвергаться проседанию.

Самый, пожалуй, "тяжёлый" контраргумент, который оппоненты могут бросить на чашу доказательств, — это та самая бедренная кость токсодонта с каменным наконечником: зачем её-то было вставлять в выдолбленное отверстие? При единичности данной находки можно придумать миллион объяснений, не выходящих за рамки рассматриваемой версии. Так, не исключено, хотя и не доказано, что это — первый в истории гвоздь, вбитый в стену (вставленный в одно из углублений): хозяин вешал на него окорок токсодонта, когда возвращался домой с удачной охоты.

И, наконец, главное, и, как кажется, неопровержимое возражение, которое обязательно выставят оппоненты против наших аргументов, — свидетельства очевидцев. А все свидетели в один голос утверждали, что артефакты были обнаружены в непотревоженных пластах, причем сидели в них так плотно, что их приходилось вытаскивать с помощью специальных инструментов [5]. Вот так, и никаких отверстий!

Да, всё именно так, однако указанные свидетельства вовсе не противоречат сделанным выводам в отношении этого запутанного дела. А заключается оно в том, что, когда ледники растаяли и океан вернулся к береговому уступу, ударив по нему мириадами солёных брызг, все отверстияи углубления в стене наполнились водой. Древний лёсс размок и, как ему "положено", просел, уничтожив внутри себя все пустоты – иначе он никак не мог бы появиться в полостях костей токсодонта. В результате все оставленные на "полках" артефакты оказались вмурованными в породу, как будто бы лежали в ней ещё со времен плиоцена. И в этом, в общем-то, нет ничего необычного: дают просадкиили текут все породы, в том числе граниты и базальты, вопрос лишь в давлении, температуреи времени. И если базальтам, чтобы течь, нужно давление в сотни тонн на 1 см², температура в тысячу градусов и тысячи лет, то мокрому лёссу хватает всего лишь нескольких килограммов на 1 см² и одного года, чтобы фундамент выстроенного на нём дома при температуре окружающей среды дал просадку и покрылся трещинами.

Теоретических контраргументов, как кажется, больше нет. Но неужели не осталось ни одного прямого свидетельства, что дело обстояло именно так, как описано выше, а не так, как это объясняют авторы "Неизвестной истории человечества"? Отнюдь, в книге как раз приводится такое свидетельство очевидца. Так, этнограф Э. Боман сообщает, что по прибытии на место находки члены комиссии увидели "каменный предмет, засевший в перпендикулярном сегменте barranca [скалы], где имелась небольшая зона вогнутости, возникшая, по всей видимости, в результате воздействия океанских волн" [5.С.170]. Именно так: предмет — упомянутый шар bolas — находился "в зоне вогнутости", иначе говоря, в углублении, по мнению свидетеля, выбитом океанским прибоем. У нас, естественно, возникает вопрос, почему этот прибой на данном отрезке побережья выбил "зону вогнутости" именно вокруг данного шара, если тот же свидетель в том же отчёте одновременно утверждает, что слои, в которых был обнаружен камень bolas, "выглядели плотными и однородными". Практически невероятно, чтобы океан мог столь избирательно выбивать углубления в однородной породе. Куда более убедительным выглядит утверждение, то это –– дело рук человека, который сделал каменный шар и потом положил его в сделанное им же углубление...

Итак, климат теплел, океан затапливал шельф, всё ближе подкрадываясь к покинутому когда-то береговому уступу. И однажды, где-то в промежутке 15–12 тыс. лет назад, охотники были вынуждены перебраться наверх, взяв лишь самое необходимое и покинув навсегда место события. Откуда это известно? Из тех же свидетельств: в паре миль от места раскопок на поверхности берегового обрыва находится древнее индейское поселение — paradero, оставленное людьми 5 тыс. лет назад, в пик разразившейся на планете послеледниковой жары, и в котором обнаружено множество каменных орудий, совершенно не отличимых от тех, что откопали в основании обрыва.

* * *

Так сколько же лет от роду анатомически современным аргентинским охотникам, следы которых в начале ХХ в. обнаружены на атлантическом пляже? Ровно столько, сколько даёт им эволюционная теория происхождения человека, и ни одним годом больше. Совокупность рассмотренных свидетельств не позволяет признать достоверной никакую иную гипотезу.

Спору нет, приведённые аргументы в пользу именно такого заключения хорошо "ложатся" лишь на аргентинские открытия К. Амегино и дают лишь принцип объяснения множества других "аномальных" фактов, обладающих признаками научной достоверности и сделанных, как отмечено, практически без исключения на откосах гор или берегов. Однако дело здесь, очевидно, не в самих аргументах. Просто находки К. Амегино и сопутствующие им обстоятельства в своё время были детально зафиксированы многими свидетелями, а потому достаточно подробно изложены и в книге М. Кремо и Р. Томпсона. Что касается других находок, которые можно отнести к достоверным, то они описаны авторами весьма поверхностно, без указания множества деталей, необходимых для того, чтобы делать определённыевыводы. Однако если согласиться, что изложенная здесь гипотеза выглядит достаточно убедительно и обоснованно, тогда все прочие "аномальные" факты, о которых идёт речь, тотчас потеряют свою "убойную силу" по крайней мере до тех пор, пока не будет уточнено в деталях их соответствие (или несоответствие) предлагаемой версии событий.

Автор выражает свою признательность Л.М. Пронскому, доценту кафедры истории и антропологии Дагестанского института экономики и политики, за неоценимую помощь в написании настоящей статьи.

ЛИТЕРАТУРА

1. Foley R. Another Unique Species. N. Y., 1987.

2. Brauer G. A craniological approach to the origin of anatomically modern Europeans // The Origins of Modern Humans: a World Survey of the Fossil Hominids / Eds. Smith F. and Spencer F. N. Y.,1984. P. 327—410.

3. Rightmire G.P. Homo sapiens in sub-Saharan Africa // The Origins of Modern Humans / Eds. Smith F. and Spencer F. N. Y., 1984. P. 295—326.

4. Groves С.Р. The Origin of Modern Humans // Interdisciplinary Science Reviews. 1994. V. 19. N 1. P. 23—34.

5. Кремо М., Томпсон Р. Неизвестная история человечества. М., Философская книга, 2001.

6. Алексеев В.П., Першиц А.И. История первобытного общества. М., Высшая школа, 1990.

7. Flint R. F. The Earth and its History. N. Y., 1973.

8. Constable G. The Neanderthals. N. Y., 1973.

9. Leakey M.D. Olduvai Gorge.V. 3: Excavations in beds I and II. 1960–1963. Cambridge, 1971.

10. Денисов Н.Я. Строительные свойства лёсса и лёссовидных суглинков. М., Стройиздат, 1953.

[1] Белоусов Евгений Васильевич, кандидат философских наук, директор Московского института социально-политической экспертизы (МИСПЭ)

* Данный текст представляет собой авторскую версию статьи “Так сколько же лет человечеству? Опыт расследования одного аномального археологического факта”, опубликованной в “Вестнике РАН” № 1, 2007.