Автор оригинала: Priest
Переводчик: Kristian Otto
Редактор: Rasiel Otto
Перевод с китайского на английский выполнен группой: NorthwestFlower
Переведено с английского с сайта: https://www.wattpad.com/user/NorthwestFlower
Разрешение на перевод с английского: получено.
“Я - цветок трех фракций выдающегося Черного Железного Лагеря, чья слава простирается далеко за океан!”
Гу Юнь неторопливо вынул монокль "Люли" и опустил его на переносицу. Он как бы между прочим подошел к Чан Гэну, распахнул окно и прищурился, всматриваясь в платформу корабля.
За ухом Гу Юня от монокля "Люли" поблескивала тонкая цепочка из белого золота. Тонкое стекло полностью перекрывало глаз цвета спелого персика, отчего создавалась иллюзия, благодаря которой переносица казалась на вид более прямой. От Гу Юня исходила леденящая душу аура, потому сейчас он напоминал дикого зверя в человеческой оболочке.
Чан Гэн несколько секунд молча смотрел на него, а затем спросил:
- Ифу, что это ты надел?
- Небольшой аксессуар, подарочек наших западных друзей. Он мне идёт? Для людей с запада, которые носят подобный аксессуар - это всего лишь дань моде. Позволь мне пройти кружок по западным границам, и я приведу тебе западную мачеху, хорошо? - дразнился Гу Юнь.
Чан Гэн ничего не ответил.
Невысокий солдат из фракции Черных Орлов попытался как-то разбавить нависшую в комнате тяжелую атмосферу:
- А! Маршал, вы же не родной отец ему! - бойко сказал он.
Гу Юнь беззаботно засмеялся.
Низкорослый солдат покачал головой и сказал:
- За последние несколько лет мир изменился. Мысли людей не те, что прежде. Раньше женщины уважали наши добродетель, натуру и нрав; мы ни о чем не переживали. Но теперь все совсем наоборот. Их заботит только то, насколько мужчина талантливый и как он красив. Маршал, мы, братья, холосты не потому, что мы неприглядны, а потому, что просто родились под несчастливой звездой.
Гу Юнь громко рассмеялся.
- Катись отсюда! Не втягивая меня в это! Это кто тут неприглядный? Я - цветок трех фракций выдающегося Черного Железного Лагеря, чья слава простирается далеко за океан!
Суровые военнослужащие были совершенно потрясены бесстыдством своего маршала, и у них не было другого выбора, кроме как рассмеяться вместе с ним.
- Маршал, - холодно сказал Шэнь И. - Если вы прекрасны, как цветок, почему вы до сих пор не можете найти жену?
Всего одно предложение вызвало у Гу Юня тягостные воспоминания о печальных событиях. Маршал скрестил руки на груди и сказал:
- Я в ожидании наиболее высокой цены. К тому же, все самое лучшее происходит под занавес. Что ты вообще смыслишь в этом?.
Ну, если говорить о подобных вещах с такого ракурса, то тут действительно нельзя было так просто обвинять Гу Юня.
Чувства почившего Императора были к нему довольно противоречивыми. Он любил Гу Юня, но в то же время был осторожен с ним. Все было хорошо, пока Гу Юнь был ребенком. Но когда он стал старше, брак молодого Аньдинхоу стал рыбьей костью, застрявшей в горле почившего Дракона.
Если бы он выбрал кого-то из семьи, занимающей в обществе низкое положение, он бы боялся критики со стороны народа, потому что он плохо поступил с потомком верного подданного. Старый Император не смог бы помешать разносящимся в народе разговорам, о чем бы они ни говорили. Но вот если бы он выбрал кого-то из очень влиятельной семьи, он не почувствовал бы ничего, кроме тревоги.
Перед лицом возникшей дилеммы, для почившего Императора это был крайне сложный выбор, какой бы из двух вариантов он не предпочёл. Возможно, в тот год почивший Император желал бы, чтобы Гу Юнь был всего лишь маленьким евнухом.
Вопрос о женитьбе молодого Аньдинхоу тянулся слишком долго и часто откладывался, пока выбор Императора не пал на дочь одного благородного ученого семьи Го.
Из поколения в поколение в семье Го жили высокообразованные ученые. Они всегда отличались социальным происхождением и благонравием. Говорят, что молодая госпожа Го была прекрасна, подобно цветку орхидеи, а о ее талантах и остром уме знала вся столица. В том году, вместе с супругой наследника престола - нынешней Императрицей - они составили столичную пару красавиц. Этот выбор не должен был повлечь за собой никакой личной выгоды, а также не опозорил бы имя Гу Юня.
Но было нечто действительно странное. Тогда, сразу после их помолвки, этот прославленный цветок, казалось, покрылся инеем. Прекрасная девушка начала болеть и с каждым днем становилась все слабее и слабее. Не дождавшись победоносного возвращения Гу Юня с границы, госпожа Го скончалась.
Если подумать, многие жены умирали в столь раннем возрасте, не говоря о невестах, не успевших выйти замуж. Это не было чем-то необычным. Но тогда эта проблема коснулась молодого Аньдинхоу, и людям было трудно не вспомнить судьбу его одинокого дедушки, потерявшего своих жен и детей. Трудно было не задуматься о кончине родителей Гу Юня, почивших, когда Гу Юнь был еще совсем ребенком.
Таким образом репутация Аньдинхоу, судьба которого противостояла судьбе его жены, начала разноситься по всей столице.
Стать супругой молодого Аньдинхоу, несомненно, было очень престижно. Помимо внушительной денежной выгоды, полностью отпадала необходимость в уходе за престарелыми родственниками. Но, получив даже великое благословение неба на подобный брак, нужно было оставаться в живых, чтобы наслаждаться обещанными почестями.
После трагических событий, Гу Юнь бегал туда-сюда между северной и западной границами. Он не возвращался в столицу последние пять лет и у него просто не было возможности снова заняться вопросом своей женитьбы. Теперь, когда старый Император скончался, пусть нынешний Сын Неба был старше Гу Юня на несколько лет, он с детства называл Гу Юня "императорским дядей". Их разделяло целое поколение. Даже несмотря на то, что один был Императором, а второй - подданным, ему было неудобно заниматься вопросом о браке Гу Юня.
У Гу Юня попросту не было сил думать об этом, поэтому данный вопрос тянулся и по сей день.
Шэнь И продолжил беспощадно терроризировать Гу Юня:
- Наиболее высокой цены? И кому вы хотите продать себя?
Гу Юнь поднял взгляд и сквозь монокль "Люли" увидел, что Чан Гэн пристально смотрит на него с довольно напряженным выражением лица. Гу Юнь предположил, что мальчик беспокоится о том, что после женитьбы Гу Юнь больше не будет любить его.
Он поднял руку и похлопал Чан Гэна по голове в попытке хоть немного утешить его.
- Я предпочитаю умных, ласковых и добрых. Не переживай, я не собираюсь попасть в лапы льва Хадун [1], чтобы не расстроить тебя.
Эти слова будто вспороли Чан Гэну грудь. Казалось, что все эти непристойные сны, которые он, исходя из личных умозаключений, успешно подавил, воспользовались моментом, чтобы снова вырваться наружу и суетливо начать раздирать мальчика изнутри печалью и чувством безнадежности, без возможности быть выставленными на показ.
Он с трудом выжал из себя натянутую улыбку.
С таким же трудом он каждую ночь заставлял себя спать.
В этот момент на платформе "Тин Юань", вперемешку с боем барабанов и аплодисментами, неожиданно поднялся шум. Несколько танцевавших с обезьянами и попугаями западных актеров покинули сцену. На платформу подняли огромную, прикрытую тканью, железную клетку. Западный клоун в белом гриме изогнулся и, развернувшись, установил большой пылающий обруч. Через несколько вопросительных гримас и поз, в попытке вызвать должный интерес со стороны любопытной толпы, он, наконец, сорвал ткань с клетки.
В клетке был огромный тигр!
Гэ Пансяо высунул из окна почти все свое тело и спросил:
- Ого! Да ладно?! Это настоящий тигр?!
Клоун вышел вперед и распахнул железную клетку. Схватив тигра за ошейник, он вывел его наружу.
Тигр казался раздражённым и беспокойным. Невозможно было сказать точно, было ли это потому, что за ним наблюдало столько людей, но он двигался с огромным нежеланием.
Гу Юнь нахмурился и холодно сказал:
- Эти иностранцы прекрасно соблюдают нормы приличия. Вывести дикого зверя, подобно этому, на праздновании Нового года. Сяо Цзя!
Молодой солдат из Черных Орлов, который сегодня болтал больше всех, тут же ответил:
- Да!
- Иди и найди солдат, чтобы проследить за ними. Внизу слишком много людей, не позволь возможным неприятностям случиться, - приказал Гу Юнь.
Сяо Цзя, приняв приказ, спрыгнул прямо с палубы "Красноглавого Змея". От их каюты до земли было около тридцати метров. Его силуэт вспыхнул в воздухе, оставляя позади себя шлейф тонкого белого пара, а затем, в мгновение ока, скрылся из виду.
Подгоняемый оглушающим ревом толпы, беспокойный тигр начал неохотно прыгать через огненное кольцо. Оскал на его морде придавал свирепости зверю, будто его заставляли выполнять трюки против собственной воли.
По всей трибуне "Небесные грезы" раз за разом раздавались аплодисменты и хлопки, каждый последующий громче предыдущего. Среди зрителей даже были те, которые в самый разгар шоу начали бросать деньги.
Наблюдая за выступлением западных актеров, воодушевленная толпа, ведомая благими намерениями, кидала медные монеты прямо на платформу "Тин Юань". Многие делали это и раньше, но сегодняшней ночью никто не знал, откуда взялся и кем был этот безответственный и слабоумный наблюдатель, который начал бросать вниз листовое золото.
Наблюдающая за платформой, оживленная толпа разразилась криками:
- Смотрите, золото! - Эти слова повторялись снова и снова.
Но прежде, чем кто-то смог добраться до золота, прыгающий через пылающий обруч тигр, вспыхнул праведным гневом. Он взревел и впился острыми клыками в руку беззащитного клоуна.
Свирепый тигр откусил его руку от предплечья, и клоун разразился душераздирающим криком.
Яростно взревев, потерявший контроль зверь бросился в толпу людей под платформой "Тин Юань".
Люди, которые были ближе всего к платформе, были дико напуганы агрессивным животным, и в попытке сохранить свои жизни, начали бежать, в то время как люди, которые были дальше всего от платформы, до сих пор не знали о сложившейся ситуации. Услышав о золоте, эти люди продолжали протискиваться вперед, желая побороться за листовое золото.
Никто не мог двигаться - одна сторона толкалась в попытке убежать, вторая - в попытке подобраться ближе к платформе.
Кто-то выкрикивал: " Золото! ". Кто-то вопил: " Тигр! "
В толпе были и те, кто падал на землю, не в силах снова подняться на ноги. Возле платформы начался полный хаос.
Толпа умудрилась разбить ровные ряды ночной стражи. В башне "Ци Юань" не было недостатка в чиновниках и знатных господах - многие из них даже не замечали жизни простых людей. В спешке господа заботились только о сохранении собственных жизней. Убегая, они продолжали важничать, приказывая слугам расчистить им путь.
Гу Юнь схватил Чан Гэна за плечо и оттолкнул его назад. Схватив длинный лук, который Шэнь И повесил возле двери, он поднял стрелу и отдал приказ:
- Не выходить!
Солдаты Черного Железного Лагеря встали из-за стола.
Шэнь И схватил Гу Юня за локоть и выпалил:
- Твои глаза...
Чан Гэн молниеносно среагировал на слова учителя Шэнь. Тут же подняв голову, он подумал: " Глаза? Что случилось с его глазами? "
Гу Юнь проигнорировал его, вырвал руку из цепких пальцев Шэнь И и с ноги открыл дверь "Красноглавого Змея".
Несколько солдат фракции Черных Орлов спрыгнули с борта "Змея" и полетели в сторону платформы. В прохладе ночного сумрака вспыхнуло несколько фейерверков. Один из солдат в черной железной броне, стоявший достаточно высоко, начал взбираться на сигнальный столб "Красноглавого Змея", сжимая в руках тунхоу.
- Аньдинхоу здесь! Не создавайте панику!
Это подействовало на толпу эффективнее, чем священный указ, данный Императором. Многие люди мгновенно перестали толкаться, достаточно им было услышать единственное: "Аньдинхоу"
Вой тигра можно было услышать издалека. Яростный зверь проталкивался через толпу, подобно молнии, и вскоре под его когтями оказался зажат юноша.
Гу Юнь встал на расписанную под кои корму корабля, прислонился к окну, чуть наклонился и начал натягивать тетиву со стрелой.
Монокль "Люли" все еще держался на переносице маршала. Никто никогда не использовал этот монокль для стрельбы. Из-за этого тонкого стекла поле зрения становилось неточным.
Тонкие ткани одежды Гу Юня колыхались под порывами горячего ветра, исходившими от пылающих плавников. От стойки маршала веяло неописуемой, несколько высокомерной аурой. Вся эта затея действительно была похожа на стрельбу из лука с закрытыми глазами.
Тем ни менее, Шэнь И знал одно: если Гу Юнь сейчас снимет монокль, он не сможет отличить человека от зверя, и, по сути, это действительно не будет отличаться от стрельбы с закрытыми глазами.
Почему же это произошло тогда, когда вопрос стоял о жизни и смерти?
Ладони Шэнь И покрылись тонким слоем пота, спина напряглась.
В этот момент Гу Юнь отпустил тетиву.
Примечания:
1) Лев Хадун (河东狮 hédōng shī) - термин для обозначения свирепых, ревнивых и жестоких женщин.