1) Биологические (антропологические) теории – определенный набор физических черт личности предопределяет склонность к девиациям.
Чезаре Ломброзо (1835-1909) - итальянский психиатр. Чезаре Ломброзо известен как родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве.
В 1895 г. известный итальянский криминалист Чезаре Ломброзо опубликовал книгу «Преступный человек» ("Criminal Man"), где впервые изложил результаты использования примитивных лабораторных приборов при допросе преступников.
Прирожденные преступники. В 70-х годах XVIII века тюремный врач, итальянец Чезаре Ломброзо заявил, что он обнаружил на черепе каторжника серию атавистических ненормальностей. Он ощутил озарение, убежденный, что открыл в чем сущность и каково происхождение преступников и преступности. Он увидел по его убежденью в чертах преступника характерные черты примитивного, первобытного человека и животных.
Преступник,- утверждал он,- это атавистическое существо, которое воспроизводит в своей личности яростные инстинкты первобытного человечества и низших животных.
Преступниками не становятся, заявил он, преступниками рождаются. Они обладают отчетливо различимыми физическими чертами. Преступность есть проявление прирожденных индивидуальных факторов. Прирожденного преступника легко отличить от остальных людей по внешнему виду. У него сплющенный нос, редкая борода, низкий лоб, огромные челюсти, высокие скулы, выдающиеся надбровные дуги, приросшие мочки ушей и т.д. Этими чертами обладают «преступники, дикари и обезьяны». Они не чувствительны к боли, у них чрезвычайно острое зрение, они ленивы, склонны к оргиям, их неодолимо влечет к себе совершение зла ради него самого. Им присуще желание не только лишить жизни свою жертву, но и изуродовать труп, терзать тело жертвы, упиваться её кровью.
Ломброзо разработал таблицу признаков прирожденного преступника — таких черт (стигм), выявив которые путем непосредственного измерения физических черт того или иного лица, можно было бы, как уверял он, решить, имеем ли мы дело с прирожденным преступником или нет.
С позиций антропологического детерминизма преступность определяется как совокупность преступлений, совершаемых биологически предрасположенными к совершению преступлений людьми — прирожденными преступниками.
Антропология — естественно-научное изучение человека предлагалась в качестве метода криминологических исследований. Так утверждалось, что антропологическое изучение должно рассматривать функциональные и морфологические типические особенности преступников, должно исследовать его конструкцию, гигиеническое состояние (физическое развитие), расовые особенности, половые, возрастные признаки, плодовитость, мимику, производить измерения (силу рук, температуру и проч.), головные измерения, собирать генеалогию, фотографии, почерки и пр.
Утверждалось, что глубочайшие корни преступности скрыты в конституции преступника, которая создается и изменяется под влиянием, с одной стороны, окружающих личность внешних и, прежде всего, социальных условий, а с другой стороны, того, что организм данного субъекта получил в наследство от предков.
В этом определении понятия преступности отразились значительные социо-культурные перемены в понимании природы человека и общества, наметившиеся на рубеже XIX и XX веков. Биология, и, прежде всего, теория Ч.Дарвина, его учение о естественном отборе, вторглись в науку об обществе и создали предпосылку для биологизированного определения понятия преступности.
Первые же проверки таблиц Ломброзо показали, что утверждение о наличии у преступников особых физико-анатомических черт, сближающих их с первобытным человеком, не более, чем миф.
В 1913 году английский криминолог Горинг проверил исследования Ломброзо, сравнив заключенных преступников со студентами Кембриджа (1000 человек), с военнослужащими и с учителями колледжей (118 человек). Оказалось, что никаких различий между ними и преступниками не существует.
Гены преступности. С развитием генетики возникли попытки определить преступность как результат наличия у определенных лиц генетической аномалии, отклонения, а именно наличия набора хромосом типа ХYY. Известно, что в результате деления клеток все хромосомы, включая те из них, от набора которых зависит пол человека, распределяются таким образом, что в каждой новой клетке образуется полный набор хромосом. Сочетание хромосом типа Х и Y определяет пол человека (ХХ — женщина, ХY — мужчина).
В определенном проценте случаев это нормальное распределение может нарушаться. Одним из результатов такого нарушения (наличия лишней хромосомы иного типа, чем X и Y) ведет к рождению умственно неполноценного индивида (болезнь Дауна). Возможно, далее, нарушение нормального распределения хромосом за счет наличия в новой клетке лишней, второй хромосомы Y (XYY). В обычных условиях наличие одной хромосомы Y предопределяет мужской пол человека. Отсюда возникло предположение, что у лиц с хромосомной формулой XYY имеются некоторые дополнительные характеристики «сверхмужчины» (повышенная агрессивность, сексуальность и т.д.). Отсюда делался вывод о том, что у некоторых лиц побуждение к насилию может быть врожденным.
Дальнейшие генетические исследования показали, однако, что в отличие от других нарушений набора хромосом, однозначно ведущих к появлению болезни Дауна, наличие лишней хромосомы Y вовсе не ведет к явным и специфическим отличиям в психологии и поведении таких лиц. Формы их поведения (в том числе и случаи совершения ими насильственных преступлений) ничем, по существу, не отличаются от подобных же поведенческих актов людей с нормальным набором хромосом, образующих основную массу насильственных преступников.
Принципиальный вывод, вытекающий из антропологического определения преступности, заключается в том, если преступность представляет собой проявление особых, передающихся по наследству свойств организма преступников, то общество не в состоянии влиять на преступность — ни путем социальных реформ, ни посредством наказания преступников. Отсюда и знаменитая формула, приписываемая сторонникам антропологического детерминизма, которая гласит: единственное, что можно сделать с преступником, это его «измерить, взвесить и повесить». В соответствии с антропологическим определением преступности в законодательстве ряда стран были предусмотрены «меры социальной безопасности» — стерилизация и кастрация преступников.
У.Шелдон, американский психолог и врач, подчеркивал важность строения тела, что означало присутствие характерных личностных черт. Эндоморфу – человеку умеренной полноты с мягким и несколько округлым телом – свойственны общительность, умение ладить с людьми и потворство своим желаниям. Мезоморф – тело отличается силой и стройностью – проявляет беспокойство, активен, и не слишком чувствителен. Этоморф – тонкое и хрупкое тело – отличается склонностью к самоанализу, наделен повышенной чувствительностью и нервозностью. По Шелдону, наиболее склонны к девиации мезоморфы.
2) Психологические (психоаналитические) теории – определенный набор психических черт личности предопределяет склонность к девиациям.
Фрейд Зигмунд (1856–1939) — австрийский психолог, психиатр и невропатолог, создатель психоанализа.
Основателем учения о психоанализе явился австрийский психиатр Зигмунд Фрейд. Сутью психоаналитического учения З.Фрейда является тезис о том, что главным движущим элементом в поведении человека является не разум, не сознание, а динамические силы, скрытые в подсознании, которые предопределяют поведение людей. Бессознательное, иррациональное начало доминирует в людях, движет их поступками, находясь в вечном конфликте с сознанием, с разумом.
Если с позиций антропологического детерминизма преступность это совокупность актов поведения, совершенных определенными людьми — прирожденными преступниками, то с позиций фрейдизма все люди без исключения рождаются преступниками, хотя большинство ими не становятся.
Современные фрейдистские концепции исходят из положения о решающей роли врожденных, инстинктивных черт и свойств личности в этиологии (происхождении) преступного поведения. В механизме преступности социальные влияния на человека — вторичны, они способны лишь на то, чтобы сдерживать — с большей или меньшей степенью успеха — рвущиеся наружу бессознательные повелительные инстинкты и влечения.
По мнению криминологов фрейдистов преступность это частичная цена приручения дикого от природы зверя. Преступность представляет собой один из результатов конфликта между примитивными инстинктами, которыми наделен каждый человек, и альтруистическим кодексом, устанавливаемым зрелым обществом либо в своих собственных интересах, либо в соответствии со своими моральными предрассудками.
Фрейдизм исходит как из данного из положения о том, что всякий совершенно нормальный ребенок является эгоцентричным, жадным, нечистоплотным, склонным к насилию и разрушению, не наделенным по началу какими-либо моральными чувствами существом. Насильственные преступления, совершаемые некоторыми взрослыми людьми, служат проявлением неприрученных чувств, присущих каждому ребенку. По мнению фрейдистов, если судить по социальным стандартам мира взрослых, каждый ребенок — это практически преступник.
Подавление, вытеснение, сублимация. С точки зрения фрейдизма большая часть психики человека — это сфера бессознательного, протекающие здесь процессы действуют автоматически, не осознаваясь человеком. Одна из функций этой сферы — контроль над теми импульсами, которые могли бы помешать нормальному процессу развития личности и её приспособлению к среде. Такой контроль выполняется при помощи ряда психологических механизмов. Они образуют своего рода подсознательную цензуру. Эта цензура вступает в действие тогда, когда природные примитивные инстинкты (в возникновении которых человек не властен, которые он не приемлет, стыдится их) вызывают у лица чувство беспокойства, тревоги, бессознательное чувство вины. Чувство вины связано с угрозой, которой примитивные импульсы подвергают кодекс поведения лица, его представление о самом себе, его «идеальное Я» («Супер-Эго»,«Сверх-Я»).
Возникновение Супер-Эго, механизма цензура, т.е. подавления антисоциальных импульсов, влечений — результат социализации индивида, становления ребенка как человека, итог воспитания, воздействия на человека с первых дней его существования культуры современного ему общества. Для Фрейда половой инстинкт («Эрос») ведущий, главный из числа подсознательных влечений, предопределяющих в измененных, преобразованных на подсознательном уровне психики формах, реальное поведение людей (либидо), также, как и его противоположность — «Тенатос», инстинкт страха смерти.
Неофрейдисты отходят от пансексуализма Фрейда и для Адлера, например, другим ведущим инстинктом является жажда власти, могущества и его контрагент — комплекс неполноценности.
3) Социологические теории – конкретная культурно-историческая среда или ближайшее окружение предопределяют отклонение личности от нормы.
Исследования социологов конца XIX — начала XX века Ж. Кетле, Э. Дюркгейма, и других выявили связь отклоняющегося поведения с социальными условиями жизни людей. Анализ статистики различных аномальных проявлений (преступлений, самоубийств, проституции), сделанный Жаном Кетле и Эмилем Дюркгеймом, показал, что число аномалий в поведении людей всякий раз неизбежно возрастало в годы войн, экономических кризисов, социальных потрясений. Их наблюдения дополнили, если не опровергли теорию «врожденных» преступников, указывая на социальные корни девиантного поведения.
АНОМИЯ - (от франц. anomie — беззаконие, безнормность) — такое состояние общества, в котором заметная часть его членов, зная о существовании обязывающих их норм, относится к ним негативно или равнодушно.
АНОМИЯ (франц. anomie - отсутствие закона, организации) - философско-социологическое понятие, используемое для обозначения состояния общества, при котором отсутствие или неустойчивость регулирующих отношения между индивидами и обществом императивов и правил приводит к тому, что большинство населения оказывается «вне» общества, вступая в конфронтацию с ним.
Дюркгейм ввел понятие «аномия» - это такое состояние общества, когда старые нормы утратили свое значение, а новые еще не сформировались. Такое состояние характерно для переходных, кризисных периодов. В это время увеличивается уровень негативного девиантного поведения.
В периоды социальных преобразований, изменений (в основном экономического характера – бурный подъём или спад), социальный контроль ослабляется, общество оказывается временно неспособным проявлять нужное воздействие на человека, всякая регламентация оказывается несостоятельной. При этом «общее состояние дезорганизации, или аномии, усугубляется тем фактором, что страсти менее всего согласны подчинятся дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее».
Общая теория аномии Роберта Мертона (1910-2003) является развитием концепции Э.Дюркгейма, это одна из немногих социологический концепций, в которая пытается объяснить весь спектр форм девиантного поведения.
Если дюркеймовская теория фокусирует свое внимание на переходных этапах в жизни общества, то мертоновская – на стадиях относительно стабильного функционирования.
Для построения своей концепции Мертон использовал два основных понятия: аномия и социальная структура общества. При этом аномия выступает как следствие процессов происходящих в социальной структуре.
Социальная структура, в контексте этой теории Мертона, складывается из двух фаз – основных, наиболее существенных целей, которые ставят перед собой социальные группы или которые ставятся перед ними обществом, и тех средств, которые употребляются в ходе достижения указанных целей.
При этом Мертон выдвигает тезис о том, что нарушение равновесия между целями и средствами как фазами социальной структуры, служит базисом для возникновения состояния аномии. Термин аномия при этом понимался не как само по себе антисоциальное поведение, а как почва, на которой оно может развиваться.
Главной причиной девиации он считает разрыв между целями общества и социально одобряемыми (легальными, институциональными) средствами осуществления этих целей. Он выделяет типы поведения, которые являются вместе с тем типами приспособления к обществу.
Например, в то время как общество поддерживает усилия своих членов в стремлении к повышению благосостояния и высокому социальному положению, легальные средства членов общества для достижения такого состояния весьма ограничены: когда человек не может добиться благосостояния с помощью таланта и способностей (легальные средства), он может прибегнуть к обману, подлогу или воровству, не одобряемым обществом.
Мертоном была разработана типология поведения личностей в их отношении к целям и средствам. Согласно этой типологии, отношение к целям и средствам любой личности укладывается в следующие типы:
- конформист (ц+,с-) принимает как культурные цели, так и институциональные средства, одобряемые в обществе, и является лояльным членом общества;
- новатор (ц+,с-)пытается достигнуть культурных целей (которые он принимает) неинституциональными средствами (включая незаконные и криминальные);
- ритуалист (ц-,с+) принимает институциональные средства, которые абсолютизирует, но цели, к которым он должен стремиться с помощью этих средств, игнорирует или забывает. Ритуалы, церемонии и правила для него являются основой поведения, в то же время оригинальные, нетрадиционные средства им, как правило, отвергаются;
- изолированный тип (ц-,с-) отходит как от культурных, традиционных целей, так и от институциональных средств, необходимых для их достижения (например бомжи, наркоманы, алкоголики);
- мятежник (ц-+,с-+)пребывает в нерешительности относительно как средств, так и культурных целей; он отступает от существующих целей и средств, желая создать новую систему норм и ценностей и новые средства для их достижения.
При использовании этой типологии важно помнить, например, что люди никогда не могут быть полностью конформными к нормативной культуре или быть полными новаторами. В каждой личности присутствуют в той или иной степени все перечисленные типы. Однако какой-то из типов обычно проявляется в большей мере и характеризует личность.
Таким образом, аномию Мертон понимает как состояние неудовлетворенности, возникающее из чувства противоречия между намерениями индивида и доступными для него средствами их достижения, а так же состояние, характеризующее общество, в котором нормативные стандарты поведения и ценностные ориентации либо сильно ослаблены, либо отсутствуют.
В современной отечественной социологии, несомненно, интерес представляет позиция Я.И.Гилинского,считающего источником девиации наличие в обществе социального неравенства, высокой степени различий в возможностях удовлетворения потребностей для разных социальных групп. Известно - любые действия в конечном счете осуществляются ради удовлетворения потребностей. И, переходя к проблеме причин изучаемых процессов, можно предположить, что в иерархии противоречий социально-экономического развития, составляющих `причинный комплекс` девиантного поведения, наиболее значимо противоречие между относительно равномерно растущими потребностями и весьма неравными возможностями их удовлетворения, зависящими прежде всего от социальной позиции индивидов и общественных групп, их места в социальной структуре. Иначе говоря, источником девиантного поведения как социального явления служит социальное неравенство.
На уровне индивидуального поведения наиболее общей причиной девиации служит `социальная неустроенность` как результат несоответствия объективных свойств индивида, включая его задатки, способности, а также свойства, приобретенные в процессе социализации требованиям занимаемой позиции в системе общественных отношений. Позиция может быть `ниже` (философ-истопник) или `выше` (посредственность в директорском кресле) своих объективных возможностей; индивид может оказаться вне официальной структуры общества (бродяга, тунеядец).
Понятие аномии как состояния социальной предрасположенности некоторых групп общества к развитию в своей среде преступных способов поведения получило широкое распространение в современной американской социологии.
В рамках структурно-функционального подхода развивалась также теория социальной дезорганизации, концептуализированная в трудах социологов Чикагской школы. Чикагская школа возникла в 20-30-е гг. ХХ века.
В центре ее внимания была экология преступности, т.е. вопросы концентрации преступности и других проявлений социальной патологии к местам размещения промышленности, торговли и деловых предприятий. Традиция чикагских социологов соединяла в себе интерес к процессам становления индивидуального и преступного группового поведения с систематическими попытками понять смысл районных различий в уровнях преступности, путём изучения общей социальной структуры, в которой процветает преступность.
Основными представителями данной школы являются Р. Парк (1864-1944), У. Томас (1863-1947), А. Смолл (1854-1926), Э. Берджесс (1886-1966), и более поздние представители К. Шоу, Г. МакКей, Ф. Трешер и У. Уайт.
Подобно функционалистам, теоретики социальной дезорганизации (термин введен У. Томасом) принимали допущение, что общество является сложной системой, части которой взаимосвязаны и находятся в некотором равноправии. Если люди в обществе приходят к соглашению относительно норм и ценностей, и их соглашение будет подкреплено высоким уровнем социального контроля, то в этом случае можно говорить о социальной организации, т.е. социальном порядке.
Социальная дезорганизация заключалась в снижении формального и неформального контроля со стороны группы и уменьшении влияния установленных правил поведения на действия индивидов.
Это положение неоднократно подтверждалось систематическими эмпирическими исследованиями, проводимыми представителями данной школы. Так в районах города, где отмечалась высокая мобильность населения, люди не ощущали себя сообществом, отсутствовал должный социальный контроль и, как следствие, в таких районах повышался уровень преступности, усваивались ценности криминальной субкультуры. Возникающее в данных сообществах эмоциональное напряжение и беспокойство ещё более усугубляли дезорганизацию, так как способствовали разладу в социальных отношениях.
Сосредотачивая внимание на процессах обучения, происходящих в атмосфере постоянных конфликтов с окружением, и на передаче криминальных традиций, эти исследователи заложили основу для дальнейшего анализа «девиантных субкультур».
Кроме изучения социально-экономических условий воспроизводящих преступность в городских районах, отдельные представители Чикагской школы, занимались исследованием деятельности преступных групп (Ф. Трешер, У. Уайт) и проблемами преступной карьеры (Ф. Трешер).
В соответствии с их подходом к групповой преступности, не существует «шаек-банд» в виде «социальной организации». Это гораздо в большей степени не более как способ проведения противоправных действий, а также создания и укрепления руководящих позиций отдельных преступников.
Теоретическим результатом работ в этом направлении было скорее создание гипотез, чем концепций.
Другой особенностью этих исследований является то, что американские социологи рассматривают преступность несовершеннолетних (delinquency) как самостоятельную проблему, эквивалентную, а не подчиненную проблеме преступности вообще (crime), и, исходя из этой установки, два этих «вида» преступности рассматриваются отдельно как вполне самостоятельные образования.
Таким образом, представителями данной школы, например, рассматривалась деятельность «молодёжных шаек», а проблема организованной преступности оставалась вне поля зрения этих учёных.
Теории субкультур (А.Коэна, Р.Клауорда и Л.Оулина) явились прямыми продолжением теории аномии Р. Мертона.
Концепция аномии Мертона критиковалась за её «атомистичность» и «индивидуалистичность», за отсутствие учета процессов группового взаимодействия, что вело к ограничению возможностей этой теории в вопросе объяснения субкультурной, групповой преступности.
Субкультурный подход позволяет расширить круг социологически объяснимых форм преступного поведения, включая сюда те формы, которые самим участникам рассматриваются не как нарушение групповых правил поведения, а как четкое и неуклонное следование им, независимо от того, как эти правила соотносятся с требованиями и ценностями окружающего их «большого» общества.
Здесь так же следует подчеркнуть, что авторы теорий субкультур делали объектом исследований в основном молодое поколение преступников(«delinquent boys»).
Так, основываясь на аномической теории Мертона, Альберт Коэн создал свою концепцию групповой адаптации к неполадкам в социальной структуре общества. По мнению Коэна, низшие слои населения, лишенные возможности получения высокого статуса в обществе, с подросткового возраста объединяются в группы, где достижение определенного статуса в среде таких же молодых людей заметно упрощено. А легче всего выделиться в такой ситуации совершая девиантные действия. Такого рода состязательную систему Коуэн называл «делинквентной субкультурой».
Теория А.Коэна рассматривает подростковую групповую преступность как неосознанную реакцию на «фрустрацию статуса». Статус здесь понимается не только объективное положение, но и как субъективный фактор. Ведь статус изменяется в зависимости от того, каким статусом обладает оценивающий субъект.
А.Коэн также отмечает, что зачастую подростковая преступность не имеет экономической направленности в отличие от взрослой преступности. Молодёжь крадет вещи, которые может не использовать, а лишь для того, чтобы совершить девиантное действие, которое бы выделило его в своём окружении.
Несмотря на некоторые различия, теории Мертона и А.Коэна объединяют следующие моменты: оба ученых делают выводы о том, что представители низших слоев населения проще вовлекаются в преступные действия, и способствует этому неспособность общества помочь таким людям в достижении целей, которые оно перед ними ставит.
Еще одно модификацией мертоновской теории, послужила концепция «нелигитимных возможностей» Ричарда Клауорда и Ллойда Оулина.
В отличие от Коэна, эти ученые оценивают групповую подростковую преступность как осознанную адаптацию представителей низших слоёв к разрыву между декларируемыми целями и действительными возможностями.
При существующем общественном неравенстве, шансы на продвижение у подростков из низших слоёв наименьшие. Когда представителям низших слоёв преграждают путь к легальным средствам для достижения целей, они обращаются к нелегальным. Однако и незаконные средства иногда бывают недоступны. В такой ситуации молодые оказываются полностью фрустрированными своим низким статусом и отсутствием возможностей.
В ситуации, где существует шансы достижения цели нелигитимными средствами, Клауорд и Оулин видят выход для аномичной фрустрации в нескольких типах групповых ориентаций, которые зависят от видов нелегальных возможностей, имеющихся у молодого поколения.
Так возникают делинквентные субкультуры, которые Клауорд и Оулин разделили на:
1) криминально-ориентированную;
2) конфликтно-ориентированную и
3) ретритистски-ориентированную.
Тем самым Клауорд и Оулин, описывают социальный механизм, посредством которого представители низших слоёв вовлекаются в три различных типа девиантной активности. Этот механизм называется «дифференцированными нелегальными возможностями».
К тому же авторы теории подчеркивают, что «преступная субкультура, подобно конфликтной и ретритистской адаптации, нуждается для своего процветания в особом окружении. В числе факторов, поддерживающих преступный образ жизни, находится интеграция правонарушителей на различных возрастных уровнях и тесная связь носителей общепризнанных и незаконных ценностей».
Таким образом, если Мертон представлял девиантное поведение как индивидуальную адаптацию, то Клауорд и Оулин описывают каждый тип девиантных действий как субкультурное или групповое приспособление. Но авторы опять же соглашаются с Мертоном в том, что низшие слои населения чаще вовлекаются в противоправную активность, чем высшие, из-за несовершенства социальной структуры.
Говоря в целом о теориях субкультур и аномической теории Мертона можно отметить, что авторы этих теорий в основном делали попытку объяснения преступности молодёжи из низшего класса, причем постулировалось положение о том, что все категории населения стремятся достигнуть высокого материального положения и статуса в обществе.
Но уже современник авторов этих концепций Уотер Миллер полагал, что субкультура низшего класса сама строится на системе ценностей низших слоев, отличающейся своей особой целостностью.
По мнению Миллера, делинквентные субкультуры возникают не для того, чтобы предоставить возможности для достижения целей «большого» общества, а для адаптации в собственной культуре. Быть делинквентом в такой культуре – это единственный способ быть принятым в сообщество, оправдать ожидания группы.
Тем самым можно предположить, что не все члены общества стремятся к одним и тем же целям. Отдельные общественные слои имеют собственный набор целей и культурных ценностей, и их девиантные действия не могут быть объяснены стремлением к «общим» целям благосостояния и успеха в обществе.
Акцент на выявлении причин преступности (девиантности) низшего класса обосновывается авторами этих концепций, исходя из данных официальной статистики, где были зафиксированы высокие показатели преступности (девиантности) именно по этой группе населения. Однако, данные об обратной зависимости между преступностью и социальным статусом говорят скорее о больших возможностях лиц с высоким положением в обществе скрывать свое противоправное поведение и уклонятся от официального преследования, как легальными, так и нелегальными способами.
Для нас важными выводами из данных теорий могут служить следующие положения:
теоретики структурного функционализма обосновано доказывают функциональную предопределенность преступности (девиантности) конкретными характеристиками социальной структуры и культуры общества;
разрыв между целями и средствами может стать причиной как индивидуальной, так и групповой девиантной адаптации к существующему положению. Причём можно предположить, что действие этой причины не зависит от классовой принадлежности приспосабливающегося субъекта, т.е. распространяются на все классы людей в обществе.
Некоторые недостатки рассмотренных теорий, таких как, например, игнорирование значения социальных конфликтов, были учтены и во многом преодолены последующими исследователями проблем причинности девиантного поведения.
Теории стигматизации
В основу этих теорий положен определенный методологический принцип. Они, в отличие от функционалистов, исходят из субъективного взгляда на социальную структуру и сосредотачивают своё внимание не на том, как структуры предопределяют деятельность людей, а на том, как люди в своём взаимодействии воспроизводят и изменяют социальные структуры.
Теоретиков стигматизации мало волнуют вопросы причин преступного поведения, их разработки нацелены на выявление значений отклонений. Они пытаются сделать объектом своего анализа по возможности всех людей и все институты, участвующие в процессах криминализации и декриминализации, т. е. преступников, жертв преступлений и инстанции формального и неформального контроля.
Таким образом, особенностью данного подхода является то, что в нем обращается внимание на преступность как на результат социального осуждения и осуществления мер контроля со стороны общества.
Впервые плодотворную попытку применить основные положения символического интеракционизма к толкованию преступности сделал Френк Танненбаум (1893-1969). На материалах исследования других чикагских социологов он анализировал процесс втягивания подростков в более серьезные преступления.
Обвиненный за незначительные прегрешения, подросток и в дальнейшем начинал действовать неконформно.
«Первая драматизация «зла», отделяющая ребенка от группы сверстников, играет важнейшую роль в формировании преступного поведения. Он начинает жить в совершенно другом мире. Он заклеймен… Человек становится таковым, каким его описывают другие».
Эту концепцию теории интеракции развил дальше Эдвин Лемерт. Он проводит различие между первичным и вторичным социальным отклонением, причем последнее, по мнению Лемерта, возникает тогда, когда индивид сознательно ведет себя неконформно, «защищаясь, нападая или приспосабливаясь к таким скрытым или явным проблемам, которые возникают у него в результате реакции общественности на его поведение…».
Процесс реакции на отклонение, таким образом, Лемерт рассматривал с двух позиций: с позиции общественной реакции и с позиции индивида, осознающего себя девиантом. Вопреки традиционным взглядам на социальный контроль как необходимую реакцию на девиации, Лемерт считал, что «…именно социальный контроль ведет к девиации».
Но более четкую разработку эта теория получила в исследовании Говарда Саула Беккера (р.1928г.). Его теория наклеивания ярлыков (лейблов) во многом переориентировала социологию преступности и нашла много последователей.
Беккер считал, что «… социальные группы порождают преступность, создавая такие нормы, нарушение, которых характеризуются как девиантность, и применяя их к конкретным лицам, которые, таким образом, становятся аутсайдерами. С этой точки зрения, девиантное поведение выступает не как свойство деяний, совершаемых человеком, а скорее как следствие применения к человеку норм и санкций, превращающих его в «нарушителя». Тот, на кого удалось наложить это клеймо, уже считается преступником. Таким образом, девиантное поведение – это такое поведение, противоправность которого определяют сами люди ».
По теории ярлыков, «заклеймение » девианта оказывает негативные последствия на его дальнейшие действия. Люди, помеченные однажды ярлыком отклоняющегося, имеют тенденцию видеть самих себя таковыми, и в дальнейшем личность такого человека начинает деформироваться под воздействием навязанного ему имиджа.
И хотя Беккер не исключал позитивного воздействия социального контроля на девианта, действие которого может в некоторых случаях уберечь индивида от правонарушений, но все же в основном, действие социальных санкций в виде осуждения, наказания, по мнению Беккера, усиливают отклоняющееся поведение.