ОСИПОВ
Слайд 1
Родился он 21 декабря 1841 года в уездном городке Бугульма, где его отец Алексей Матвеевич служил мелким чиновником уездного суда.
Евграф Алексеевич, окончил уфимскую гимназию, поступил на филологический факультет Казанского университета, но позднее перевёлся на медицинский факультет. Его учителем на факультете был Пётр Францевич Лесгафт, вместе с Осиповым учился и Иван Иванович Моллесон — первый российский санитарный врач. Позднее они работали в соседних уездах в Самарской губернии.
В 1865 году Евграф Алексеевич закончил университет и устроился в психиатрическую клинику в Казани под руководством доктора А. У. Фрезе, где более года проработал ординатором. Хорошо себя зарекомендовал, и начальство даже намеревалось направить молодого врача на стажировку в Европу. Однако Осипов был вынужден отказаться. Он обнаружил у себя признаки ранней стадии туберкулёза.
Слайд 2
Во второй половине XIX века одним из популярных методов лечения туберкулёза было кумысолечение. В Самарской губернии такое лечение было поставлено на научную основу, было организовано несколько кумысолечебниц. В 1867 году Осипов устроился домашним врачом в семье богатого самарского землевладельца и хлеботорговца Максима Плешанова, чей сын Дмитрий также был болен туберкулёзом. Однако если Осипову кумыс помог справиться с болезнью, то Дмитрий во время совместной поездки на курорт скончался в Ницце.
Слайд 3
После возвращения в Самару Е. А. Осипов в начале 1870 года устроился земским врачом в Ставропольский уезд Самарской губернии, где в Ставрополе проживал его отец после выхода в отставку. Евграф Осипович был назначен врачом в Чердаклинскую больницу. Позднее он описал ее следующим образом:
«Комнаты тесны, неудобны… Приемной комнаты не имеется, больные принимаются в небольшой комнате, предназначенной для аптеки…».
Медицинское обслуживание населения было оценено им как крайне убогое:
«Огромная масса русского деревенского люда не пользовалась никакой врачебной помощью, между тем как, проживая в крайней бедности и лишениях, при невообразимо дурных санитарных условиях сильно страдала различными болезнями, естественно, причинявшими чрезвычайно высокую смертность, особенно в нежном детском возрасте. Она повсюду лечилась у своих знахарей и знахарок и кое-где почти у столь же невежественных фельдшеров, а врачей видала лишь в качестве чиновников, иногда наезжавших для вскрытия судебных трупов или медико-полицейских дознаний».
Во многом Осипов был прав: в 1875 году на Ставрополь и уезд приходилось всего 5 врачей, то есть один врач на 70 тысяч населения. При этом врач не имел постоянного места для приёма больных, так как постоянно находился в разъездах по сёлам уезда.
В феврале 1871 года Евграф Алексеевич женился. В мае 1871 года он переехал в Ставрополь и встал во главе местной больницы. Одновременно ему пришлось встать и во главе реформирования земской медицины. В 1868 году земское собрание постановило создать стационарную медицинскую часть, во главе которой стоял врач, а фельдшерам отводилась роль исполнителей его поручений. Это позволило прикрепить врача к постоянной лечебнице с амбулаторией и больным больше не приходилось рассчитывать на случайные встречи.
Своей задачей Осипов ставил изменение общественного сознания, которое в ту эпоху занималось больше медициной болезней, а не медициной здоровья. На практике это выражалось в том, что население не стремилось быть здоровым, достаточно было не чувствовать боли, отсюда и полное отсутствие мер по профилактике заболеваний. Тяжёлые материальные условия, антисанитария, низкая культура, по мнению Осипова, способствовали распространению различных социальных болезней: туберкулёза, сифилиса и трахомы. По его выводам, у зажиточных и образованных людей эти болезни встречались куда ниже, чем в среде простого народа. Свои выводы Осипов подтверждал научно: для изучения динамики смертности и рождаемости населения он начал изучать церковно-приходские книги. Так в России впервые началась работа по статистической обработке данных о заболеваемости — дело, которому Осипов посвятил всю дальнейшую жизнь.
Постоянно сталкиваясь с фактами, когда земское начальство недостаточно понимало и финансировало необходимость тех или иных медицинских мероприятий, например оспопрививания, Осипов активно включился в реформирование руководства здравоохранением. В 1872 году в Самаре состоялся первый съезд земских врачей, на котором он подготовил специальную докладную записку, в которой критиковал земство за некомпетентное руководство здравоохранением и предложил «сосредоточить в своих руках ведение земской медицины всей губернии ». Предложение было принято съездом. Также на съезде Е. А. Осипов выступил с докладом о развитии медицинской помощи в Ставропольском уезде после отмены разъездной формы работы врача.
На следующий год на Осипов представил ставропольскому уездному собранию докладную записку «О деятельности санитарного врача в Ставропольском уезде». Аргументы Евграфа Алексеевича произвели нужное впечатление, и вскоре в уезде появилась должность санитарного врача. По настоянию Осипова в бюджете появилась особая статья на подписку «на газету современной медицины и военно-медицинский журнал». Всего за два года Евграф Алексеевич успел заложить основы организации медобслуживания населения, поднять авторитет врача в ставропольском обществе и снизить смертность в уезде почти на пять процентов. Однако постоянное сопротивление со стороны земства мешало молодому врачу в его начинаниях и реформах.
Слайд 4
При помощи связей тестя, человека прогрессивных взглядов, Евграф Алексеевич получил приглашение на службу в московское земство. Осенью 1873 года Осипов с семьёй переехал в Москву. Однако штат врачей был полон, некоторое время Осипов работал без заработной платы. Только в 1874 году он был зачислен в штат. Вскоре он был избран секретарём санитарной комиссии московского земства. Даже живя в Москве Осипов не порвал связей со Ставропольским уездом. Так ставропольское земство обращалось к нему с просьбой подобрать лучший проект сельской больницы. Он нашёл такой проект в Курской губернии и отправил в уезд, где по нему была построена больница в Мусорке.
С 1885 года Осипов работал зеведующим губернским санитарным бюро. В 1877 году и в Московской губернии вместо разъездной системы медицинского обслуживания были организованы врачебные участки со стационарами. Также он разработал программу санитарного обследования Московской губернии, изучал динамику заболеваемости населения губернии за 1869—1883 года.
За двадцать лет провёл четырнадцать губернских съездов врачей и представителей земства, где являлся неизменным руководителем (с 1881 года совместно с Ф. Ф. Эрисманом), стал одним из организаторов Пироговского общества врачей, написал капитальных исследований по организации здравоохранения в России, в области движения населения и его болезненности в Московской губернии, фактически основав школу таких исследований.
В 1895 году он вышел в отставку. Путешествовал, бывал в том числе и в Ставрополе. Осенью 1902 года года заболел воспалением лёгких, давшим осложнения на сердце.
Скончался в ночь с 3 на 4 апреля 1904 года. Похоронен на старой территории Новодевичьего кладбища.
Слайд 6
Слайд 7
ЧЕХОВ
Родился 17.01.1860 г. в многодетной семье купца, владельца бакалейной лавки; учился в классической гимназии, одновременно помогая отцу в торговле. После поступления на медицинский факультет Московского университета (1879) литературный труд становится для Чехова основным источником заработка: с этого времени его "юмористические мелочи" регулярно публикуются под разнообразными псевдонимами (Антоша Чехонте, Человек без селезенки и др.).
Окончив в 1884 году медицинский факультет Московского университета, А. П. Чехов стал практикующим врачом и считал, что его основное дело — лечить людей. В одном из писем он шутливо по форме, утверждал: «Медицина—моя законная жена, а литература—любовница».
Свою медицинскую деятельность Чехов начал под Москвой, в Чикине и Звенигороде. Частной практикой занимался он и в Москве, где на дверях арендуемого им дома повесил табличку: «Доктор А. П.Чехов». А на его письменном столе с чернильницей и ручкой непременно соседствовали стетоскоп и докторский молоточек.
Пациентов доктора Чехова нельзя было назвать людьми состоятельными. «...Лечу в аристократических домах, — шутил он — Например, сейчас я иду к графине Келлер лечить... ее повара и-я Воейковой—лечить горничную».
Слайд 8
В Мелихове, где А.П.Чехов много практиковал как земский врач, его основными пациентами были крестьяне. На балконе флигеля был установлен флагшток. Маленький красный флажок поднимался, когда Чехов бывал дома,—и местные жители могли прийти к нему. Тогда усадьба превращалась в амбулаторию, и посещали ее пациенты не только из Мелихова, но и из соседних деревень.
Благодаря лечебной практике Чехов наладил добрые отношения с крестьянами. «...Мужиков и лавочников я уже забрал в свои руки, победил,—говорил мелиховский доктор.—У одного кровь пошла горлом, у другой руку деревом ушибло, у третьего девочка заболела... Оказалось, что без меня хоть в петлю полезай. Кланяются мне почтительно...»
Слайд 9
Особо следует отметить деятельность доктора Чехова в 1892—1893 годах, когда в средней полосе России разыгралась эпидемия холеры. Чехов счел своим общественным долгом организовать врачебный пункт в Мелихове, оборудовать его на свои личные средства. «У меня в участке 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Утром приемка больных, а после утра—разъезды».
В одном из писем Чехов рассказывает о том, в каких трудных условиях приходилось работать земскому врачу в холерные годы: «В разъездах я с утра до вечера и уже утомился, хотя холеры еще не было. Вчера вечером мок на проливном дожде, не ночевал дома и утром шел домой пешком по грязи и все время ругался».
Энергичная борьба с холерой дала свои результаты. Позже Чехов писал: «Летом трудненько жилось, но теперь мне кажется, что ни одно лето я не проводил так хорошо, как это. Несмотря на холерную сумятицу и безденежье, державшие меня в лапах до осени, мне нравилось и хотелось жить».
Лето 1893 г. опять проходит под угрозой холеры, и Чехов снова на посту «холерного доктора». Он ведет все статистические записи заболеваний, наравне с земскими врачами составляет отчеты о своей работе и докладывает их земству. 13 февраля 1893 г. Чехов шутливо сообщает в одном из своих писем: «Написал в Управу медицинский отчет за прошлый год и кроме цифр подпустил несколько великих мыслей».
В этом отчете Антон Павлович не только дал обстоятельный анализ работы мелиховского врачебного пункта, но поставил и ряд общих принципиальных вопросов. Особенно остановился он на санитарном состоянии фабрик, отметил равнодушие и прямое невежество фабрикантов в вопросах санитарного благоустройства фабрик, поставил вопрос о необходимости включения в состав санитарного совета инженеров и техников.
В медицинских отчетах Чехова стоят внушительные цифры: за 1892 г. было принято 578 больных, за 1893 г. - 498. «Отчет неполный, - пишет А. П. Чехов, - так как в прошлом году у меня было больше 1 000 больных, а я успел зарегистрировать только 600».
По предложению санитарного совета Серпуховского уезда земское собрание постановило: «Благодарить доктора А. П. Чехова за принятие им бескорыстного участия в деле врачебной организации уезда».
Слайд 10
Чехов хорошо знал многих передовых земских врачей уезда. Особенно высоко ценил он хирурга Серпуховской лечебницы И. Г. Витте - одного из организаторов общественной медицины. Лечебница Витте в Серпухове считалась образцовой не только в уезде, но и в России. Вместе с Витте Чехов хлопотал о сохранении журнала «Хирургия». Письмо Витте к Чехову по этому поводу характеризует положение русской медицинской науки в дореволюционной России: «Я никак не могу примириться, что такое прекрасное русское издание (речь идет о журнале «Хирургия») должно подохнуть негодною смертью, имея все данные для того, чтобы жить запасом того огромного духовного начала, избытка которого хватило бы на два такие издания... Так тяжело и досадно становится жить, когда видишь расхищение сил и смятение в той среде, которая так медленно и трудно организовалась в течение целого ряда лет».
При помощи Чехова Витте осуществил свою мечту о создании при больнице библиотечки для больных. Он благодарит Чехова за книги и пишет ему: «Теперь мне удастся составить три совершенно самостоятельные библиотечки для больного, что раньше мне казалось только мечтой».
Несомненной заслугой Чехова является то, что ему удалось добиться субсидий и восстановить издание журнала «Хирургическая летопись» под новым названием «Хирургия». «Спасти хороший хирургический журнал, — писал Чехов,—так же полезно, как сделать 20000 удачных операций...»
Переехав из-за болезни в Ялту, Антон Павлович перестал заниматься лечебной практикой, но продолжал интересоваться достижениями медицины, читал специальные журналы, следил за медицинской литературой.
Медицина органично вошла и в художественное творчество Чехова. Своему коллеге, известному русскому невропатологу Г. И. Россолимо, он писал: «...Не сомневаюсь, занятия медицинскими науками имели серьезное влияние на мою литературную деятельность; они значительно раздвинули область моих наблюдений, обогатили меня знаниями, истинную цену которых для меня как для писателя может понять только тот, кто сам врач; они имели также и направляющее влияние, и, вероятно, благодаря близости к медицине мне удалось избежать многих ошибок...»
Для чеховской прозы характерны объективность и точность медицинских наблюдений. Вот какую оценку дал ей замечательный советский врач, академик АМН СССР И.А. Кассирский в беседе с автором этих строк:
«У Чехова научно достоверно изображены различные оттенки душевного состояния человека: хорошее настроение, состояние эйфории, волнение, чувство тревоги и страха. Так, например, у Раневской «дрожит душа от каждого звука» при ожидании известия о судьбе вишневого сада. Право же, лучше не передашь тревогу при ожидании решения, состояние человека в тот момент, когда «судьба меняет лошадей».
Научно точно,—продолжал Кассирский,—Чехов изображает болезнь и смерть своих героев. Так, в «Черном монахе» достоверно передано сочетание бреда и реальности у Коврина, то же самое относится к героям «Припадка» и «Палаты № 6».
В рассказе «Попрыгунья» об умершем Дымове сказано: «Грудь еще была тепла, но лоб и руки были неприятно холодны». Это пишет врач... Не врач такого не напишет. Сказано, что на лице Дымова сохранилась «знакомая улыбка». И это подмечено верно: в первые мгновения после смерти иногда на лице бывает улыбка, благодаря сокращению мышц».
Слайд 11
Конец: И в жизни, и в творчестве Чехов всегда оставался врачом. Известный русский психиатр и публицист Н. Н. Баженов справедливо писал: «Пусть вместе со славой мирового писателя в сердцах русских врачей живет незабвенная память о том, кто украсил собой русскую медицинскую корпорацию».
Большим другом А. П. Чехова стал земский санитарный врач П. И. Куркин. Куркин оставил воспоминания об Антоне Павловиче. «В А. П. Чехове, когда он был в роли земского врача, не переставал жить писатель и художник, проникавший в человеческую душу. Впоследствии, ко«гда появились на свет «Мужики» и «В овраге», для всех свидетелей этой полосы жизни Антона Павловича было ясно, когда именно и еще, при каких условиях душа писателя восприняла в себя те лучи (народной души, которые получили преломление в этих произведениях. Это были моменты деятельности А. П. как земского врача мелиховского участка», - писал П. И. Куркин.
Важные события:
Родился 17 января (29 н.с.) в Таганроге в купеческой семье, со строгими правилами воспитания. С детских лет Чехов помогал отцу в лавке.
В 1868 поступил в гимназию. Когда вся семья Чеховых переехала в Москву, будущий писатель остался в Таганроге и зарабатывал на жизнь репетиторством, чтобы окончить учение. Окончив гимназию в 1879, уехал в Москву и поступил на медицинский факультет Московского университета, где слушал лекции знаменитых профессоров — Н. Склифосовского, Г. Захарьина и др. В 1884, получив звание уездного врача, Чехов начал заниматься врачебной практикой.
Еще будучи гимназистом, он писал юморески, участвуя в гимназическом журнале. В студенческие годы, чтобы зарабатывать себе на жизнь, сотрудничал в журналах «Стрекоза», «Будильник», «Зритель» и др., подписываясь разными псевдонимами, но чаще всего Антоша Чехонте. С 1882 писал для петербургского журнала «Осколки», вел обозрение «Осколки московской жизни» (1883 — 85).
В 1884 вышла первая книга рассказов Чехова — «Сказки Мельпомены», затем следуют «Пестрые рассказы» (1886), «В сумерках» (1887), «Хмурые люди» (1890). В эти годы писатель испытывает сильное влияние Л. Толстого, которое сказывается в рассказах «Именины», «Скучная история». Неудовлетворенность своим творчеством, своими знаниями, особенно знанием жизни, подвигает его на решение, удивившее современников, — ехать на остров Сахалин, остров царской каторги и ссылки. Это путешествие было подвигом писателя. Поездка через всю страну, пребывание на Сахалине, изучение жизни каторжан и ссыльных, проведенная Чеховым перепись населения Сахалина — все это оставило глубокий след в его творческом сознании. После возвращения он написал книгу «Остров Сахалин» (1893 — 94); отразились сахалинские впечатления и в рассказах «В ссылке» (1892), «Палата № б». Поездка значительно ухудшила состояние здоровья Чехова: обострился туберкулезный процесс. В конце 1880 он много работал для театра: пьесы «Иванов», «Леший», «Свадьба», водевили «Медведь», «Юбилей» и др. В 1892 Чехов купил имение Мелихово, где помогал местным крестьянам как врач, строил школы для крестьянских детей, выезжал в губернии, охваченные голодом, участвовал во всеобщей переписи населения. В Мелихово было написано много прекрасных произведений: «Попрыгунья», «Скрипка Ротшильда», «Учитель словесности», «Чайка», «Дядя Ваня» и др. В начале века Чехов создал такие замечательные пьесы, как «Три сестры» и «Вишневый сад». Все пьесы были поставлены на сцене МХАТа. В 1898 Чехов переехал в Ялту, где построил дом, в котором у него бывали Л. Толстой, М. Горький; Бунин, Куприн, художник И. Левитан. В 1901 Чехов женился на актрисе МХАТа О. Книппер. В последние годы писатель был занят подготовкой своего собрания сочинений, вышедшего двумя изданиями (1899 — 1902 и 1903) в издательстве А. Маркса. В 1904 в связи с резким ухудшением здоровья Чехов поехал для лечения в Германию, на курорт Баденвейлер. Здесь 2 июня (15 н.с.) он скончался.
Слайд 12
БУЛГАКОВ
Булгаков происходил из интеллигентной семьи с либеральными взглядами. «Медицина витала в духе нашей семьи», — писала сестра Булгакова Н.А. Земская (Булгакова). В семье родителей писателя были священнослужители и врачи. Так что выбор специальности, возможно, определился и под влиянием семьи, но не только. После окончания врачебной карьеры в ответах на вопросы друга и первого биографа П.С. Попова Михаил Афанасьевич говорил: «Избрал карьеру врача, поскольку меня привлекала блестящая работа. Работа врача мне и представлялась блестящей». Из приведенных ответов совершенно ясно серьезное отношение к избираемой профессии.
Михаил Афанасьевич поступил на медицинский факультет Киевского университета Святого Владимира в 1909 году.
В марте 1913 года Булгаков венчается с Татьяной Николаевной Лаппа.
Слайд 13
Еще будучи студентом, в летние месяцы Булгаков практикует в госпитале в Саратове, патронируемом матерью жены Евгенией Владимировной Лаппа. Во время практики и в дальнейшем по окончании с отличием университета (1916) он работает в госпиталях Киева, Черновцов, Каменец-Подольска преимущественно хирургом, хотя выпущен по специальности «педиатрия».
13 мая 1915 года Булгаков подает прошение ректору: «Будучи признан при призыве зауряд-врачом, негодным для несения походной службы, настоящим имею честь просить Ваше превосходительство выдать мне удостоверение в том, что я состою студентом 5-го курса, для представления в одно из лечебных учреждений». Получив 18 мая удостоверение, он немедленно приступает к работе в учреждении Красного Креста.
Сохранился текст «Факультетского обещания», или врачебной клятвы, данной Булгаковым по окончании университета.
Слайд 14
В середине лета 1916 года по окончании университета Булгакова призвали в армию, зачислили в резерв (так поступали с молодыми врачами, не имевшими достаточного опыта) и направили в село Никольское Сычевского уезда Смоленской области. Последовали месяцы трудного постижения врачебной профессии, когда он находился один на один с больным, которому не было никакого дела до профессионального мастерства, опыта и квалификации молодого лекаря. Там, в глуши, писатель столкнулся с потрясающим невежеством, сифилисом, повальным пьянством (Ю.Г. Виленский, 2005). Интересно, что первый упоминаемый родными рассказ Булгакова (начатый еще в Киеве в студенческие годы и, возможно, завершенный в Смоленской губернии) посвящен трагической картине алкоголизма.
В Никольском Булгаков за короткий период прошел практику, не определяемую календарными рамками. В удостоверении от 18 сентября 1917 года, выданном врачу Булгакову, приведены статистические результаты его работы — стационарно лечились 211 человек, амбулаторных посещений 15 361 — поистине титанический труд, требовавший не только физических, но и душевных сил и, что греха таить, учебы на ходу и незаурядной профессиональной смелости. «Какие раны я зашивал. Какие видел гнойные плевриты и взламывал при них ребра, какие пневмонии, тифы, раки, сифилис, грыжи» («Пропавший глаз»). Приведенная цитата из цикла «Записки юного врача» практически документальна.
В творчестве писателей-врачей медицинские темы находят совершенно разное отражение. Если А. П. Чехов практически не дает развернутую картину болезни, то Булгаков, особенно в «Записках юного врача», часто буквально цитирует учебники. В.В. Вересаев в «Записках врача» приводит публицистические данные, наряду с описанием трудного врачебного пути молодого специалиста.
В произведениях Булгакова врач, как правило, — смелый, преданный делу человек, готовый, несмотря на неизбежный риск, прийти на помощь больному. Порой врач выглядит всемогущим, борясь за жизнь пациента.
Символично, что первые рассказы начинающего писателя были опубликованы в 1925–1926 годах в профессиональном медицинском органе — газете «Медицинский работник». В «Записках юного врача» звучат тревоги молодого доктора, начинающего самостоятельную работу.
Рассказ ведется от первого лица, что придает ему еще большую достоверность. Автор без стеснения описывает свои сомнения, тревоги, вслушивается в тактичные подсказки акушерки, не забывает посмотреть учебник и в конце концов спасает роженицу и младенца. «Большой опыт можно приобрести в деревне, — думал я, засыпая, — но только нужно читать, читать, побольше… читать…». Восторгаясь мастерством писателя, еще острее восхищаешься мастерством и смелостью врача Булгакова.
Работа на участке изобиловала острыми ситуациями, требующими быстрой и четкой реакции. Так, в рассказе «Стальное горло» доктору впервые в жизни предстояло сделать трахеотомию. Такие операции приходится делать и сейчас и, при кажущейся простоте, они чреваты непростыми осложнениями. В больницу привезли девочку из заброшенной деревни в крайне запущенном состоянии, с дифтерийным крупом (дифтерийные пленки закрывают вход в дыхательное горло, и больной погибает от удушья). Мать и бабушка не дают разрешения на операцию. В докторе борется объяснимый страх перед никогда не деланной операцией и сознанием, что без нее девочка непременно погибнет. Мучительные раздумья, уговоры матери, страх. Во время операции «фельдшер со стуком упал, ударился, но мы не глядели на него. Я вколол нож в горло, затем серебряную трубку вложил в него. Она ловко вскользнула, но Лидка оставалась недвижимой. Воздух не вошел к ней в горло, как это нужно было. Я глубоко вздохнул и остановился: больше мне делать было нечего. Я видел, как Лидка синела. Я хотел уже все бросить и заплакать, как вдруг Лидка дико содрогнулась, фонтаном выкинула дрянные сгустки сквозь трубку, и воздух со свистом вошел к ней в горло: потом девочка задышала и стала реветь». В рассказе описана правдивая история, о чем вспоминает Е.А. Земская, слышавшая в Киеве рассказ из уст Михаила Афанасьевича.
Из-за заражения дифтеритом во время отсасывания пленок погибает один из героев чеховской «Попрыгуньи » — доктор Дымов. Такая же операция описана в «Записках врача» Вересаева, но с печальным для больного финалом.
На всех этапах трудного врачебного пути Булгаков оставался верен основным постулатам практической медицины — быть ближе к больному человеку и не оставлять его в беде. «…Нес в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!» И раньше: «Останавливаясь у постели, на которой, тая в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что в нем было». 3 октября 1917 года Булгаков просит сестру Надежду купить ему «книгу Клопштока и Коварского «Практическ. Руководств. по Клиническ. Химии, микроскопии и бактериолог.» и вышли ее мне» (орфография Булгакова) и далее просит узнать «лучшие издания по кожным и венерическим на русск. или немецк. языках и сообщи мне...» Михаил Афанасьевич продолжал учиться, читать, думать.
Слайд 15
В Никольском Булгаков работал до осени 1917 года, а затем его перевели в Вяземскую земскую больницу, где он заведовал инфекционным и венерическим отделением. Здесь началась другая жизнь. Коллектив врачей, каждый отвечает за свое отделение, можно созвать консилиум, не столь сильна ответственность за всех и все. «Я больше не нес на себе роковой ответственности за все, что бы ни случилось на свете... Я почувствовал себя впервые человеком, объем ответственности которого ограничен какими-то рамками… О величественная машина большой больницы на налаженном, точно смазанном ходу!» Но прошлое не уходит: «Неблагодарный! Я забыл свой боевой пост, где я один без всякой поддержки боролся с болезнями, своими силами, подобно герою Фенимора Купера выбираясь из самых диковинных положений». Но он не забыл ничего: «А все-таки хорошо, что я пробыл на участке… Я стал отважным человеком… Я не боюсь ничего». В этой фразе ощущается все та же верность и уважение к профессии и к врачам «на боевом посту».
Нельзя не вспомнить рассказ «Звездная сыпь», где врач «на боевом посту» не только лечит вновь приходящих больных сифилисом, но и разыскивает по журналу посещений прежних, пытаясь избавить от беды тех, кто мог заразиться. Труд титанический. Перед самым отъездом из Никольского в больницу привезли ребенка с осложненным течением дифтерита. Булгаков, как это делали в то время доктора, отсосал пленки из горла больного. Ему показалось, что он заразился, и для профилактики он ввел себе противодифтерийную сыворотку. Началась мучительная сывороточная болезнь с тяжелым зудом, болями. Для успокоения зуда и болей ввели морфий, на следующий день еще раз — для закрепления результата.
С этого момента наступил трудный период в жизни писателя. Как врач, он понимал пагубность и опасность привыкания к наркотикам, но как человек плохо с этим справлялся. Очевидно, мысли писателя отражены в рассказе «Морфий». «Я собирался ложиться спать, как вдруг у меня сделались в области желудка боли. Но какие! Холодный пот выступил у меня на лбу». Впрыснули морфий. «Боли шли полной волной, не давая никаких пауз, так что я положительно задыхался, словно раскаленный лом воткнули в живот и вращали. Боли прекратились через семь минут после укола». В дальнейшем в рассказе «Морфий» дана развернутая, предельно четкая картина ощущений после инъекций морфина и довольно быстро развивающегося привыкания. Герой рассказа доктор Поляков, понимая тяжесть своего состояния, не расстается с иллюзиями, что все пройдет, и не находит сил расстаться со страшным зельем.
К счастью, Михаилу Афанасьевичу с помощью его жены Татьяны Николаевны, отчима Ивана Павловича, которому отчаявшаяся Татьяна все рассказала, и, конечно, благодаря собственной силе воли, интеллекту удалось избавиться от пагубной привычки.
Основные события:
Родился 3.05.1891 г. в Киеве в семье профессора Духовной академии. В семье было семеро детей, из которых он был старшим.
В 1909 г. окончил гимназию и поступил на медицинский факультет Киевского университета.
Женился в 1913 г. на Татьяне Лапа.
1916-1917 гг. получил диплом лекаря, работал врачом в селе Никольском, после в Вязьме.
1920 г. постановка во Владикавказском театре пьесы «Братья Турбины».
1922-1926 гг. работает сотрудником газеты «Гудок». Написаны повести «Дьяволиада», «Роковые яйца», «Собачье сердце», пьесы «Зойкина квартира», «Багровый остров», «Бег», «Адам и Ева», «Блаженство», «Иван Васильевич», «Александр Пушкин» и др. Ни одна из пьес не была разрешена к постановке.
1925 г. женился второй раз на Любви Белозерской.
1926 г. премьера пьесы «Дни Турбиных» во МХАТе.
1929 г. по решению правительства сняты с репертуара все пьесы Булгакова.
1932 г. МХАТ возобновил постановку «Дней Турбиных». В этом же году женился в третий раз на Елене Шиловской.
1939 г. закончил написание романа «Мастер и Маргарита».
В 1940 г. Михаил Булгаков умер.
Слайд 16
Александра Архангельская
“Народный врач” — так называли земского хирурга Александру Гавриловну Архангельскую. Она родилась в 1851 году в небольшом городке Крапивна, что в Тульской губернии, в небогатой семье приходского священника, и с малых лет познала тяжкий труд. В детстве ей даже не удалось получить образование — читать и правильно писать, по ее собственным словам, она научилась сама.
Только в возрасте 20 лет Архангельская впервые села за школьную парту: получив персональное разрешение, она, не стыдясь, поступила вольнослушательницей… в первый класс Тульской женской гимназии, где обучались десятилетние девочки. Впрочем, уже через год она сдала несколько экзаменов и перешла в седьмой класс, а еще через два года окончила гимназию со званием “домашняя учительница”.
Теперь можно было подумать и о дальнейшем — о высшем образовании. Но педагогическая стезя не привлекала Архангельскую. Сблизившись с народовольческой интеллигенцией, чьим девизом было служение народу, она решила отдать предпочтение гораздо более необходимой, как считалось, медицинской деятельности. В 1874 году Александра Гавриловна приехала в Петербург и, сдав проверочный экзамен, поступила на открытые незадолго до этого при Медико-хирургической академии женские медицинские курсы (они назывались тогда “Особый женский курс для образования ученых акушерок”).
Лекции и практические занятия — такие же, как и для студентов академии, — характеризовались высоким научным уровнем. Хотя курсы эти призваны были готовить “ученых акушерок”, фактически выпускницы получали право врачебной практики и мало в чем уступали тем, кто получал высшее медицинское образование в Медико-хирургической академии или на медицинских факультетах университетов: недаром ими интересовались создававшиеся тогда земские больницы.
На курсах Архангельская была одной из лучших слушательниц. Незадолго до окончания ее пригласили поработать в Арзамасском уездном земстве (Нижегородская губерния). Верная своим народовольческим устремлениям (за что ее высылали из Петербурга и затем долго держали под негласным надзором местных властей), она согласилась и больше года проходила своеобразную “производственную практику” — работала земским врачом, возглавляла участковую больницу. Именно в этот год она сформировалась как врач и особенно увлеклась хирургией.
Возвратившись в Петербург, Архангельская в 1881 году окончила наконец курсы и получила диплом I степени, дававший формально право заниматься акушерством, гинекологией и педиатрией. Она, однако, твердо решила посвятить себя еще и хирургии. Поэтому, прежде чем снова связать свою судьбу с полюбившейся ей земской медициной, она решила пройти усовершенствование по хирургии в клинике своего учителя профессора К.К Рейера, расположенной в Мариинской больнице. Этому она посвятила целый год, а затем еще в течение нескольких месяцев стажировалась в ведущих клиниках Германии, Франции и Швейцарии. И лишь досконально изучив диагностику хирургических болезней и освоив оперативную технику, поверив в себя как врача-хирурга, Архангельская возвратилась в лоно земской медицины.
Слайд 17
В январе 1883 года она начала работать в Московском губернском земстве и возглавила сельский врачебный участок в селе Петровском Верейского уезда: здесь бессменно проработала 22 года, до последнего дня жизни.
В 70—80-е годы XIX века в земской медицине повсеместно стала внедряться так называемая стационарная система: в центре каждого врачебного участка, которые создавались в уездах, открывалась больница с амбулаторией. Такая участковая больница становилась центром медицинской помощи. Этим было положено начало наиболее прогрессивному принципу участкового обслуживания сельского населения и основам врачебной службы на селе.
Приехав в Петровское, где в то время была одна лишь амбулатория, доктор Архангельская решила прежде всего внедрить стационарную систему, а для этого надо было построить больницу. Благодаря помощи губернского земства и, главным образом, стараниям Александры Гавриловны всего через два года в селе Петровском была выстроена больница на 15 кроватей; ее открыли 1 января 1885 года.
Архангельская начала со сравнительно несложных акушерских вмешательств, а затем, как свидетельствовали больничные отчеты, приступила к проведению таких операций, как ампутация голени, удаление опухолей, доброкачественных и злокачественных, вскрытие околопочечного нарыва, пузырное камнесечение, внебрюшинная лапаротомия, трахеотомия и др. Операции были успешными.
А вскоре, откликаясь на потребность населения, Архангельская решает расширить диапазон хирургических вмешательств и приступить к офтальмологическим (окулистическим) операциям, чаще всего к удалению катаракт. Перед этим она в течение нескольких недель, используя свой отпуск, работала в Московской глазной больнице под руководством С.Н. Ложечникова и А.Н. Маклакова, осваивала технику операций и методы послеоперационного лечения и только потом приступила к самостоятельной практике. Первое удаление, или, как тогда говорили, “извлечение катаракты” она сделала в 1887 году, а уже в 1891-ом сообщила о сотой подобной операции. Прослышав об этом, к ней в Петровскую больницу стали приезжать не только из своей Московской, но и из Калужской, Смоленской и других губерний, даже из самой Москвы: земский врач Архангельская не отказывала ни одному пациенту.
Накопив солидный опыт — прооперировав к 1902 году 1100 больных и сохранив зрение более чем 1000 пациентов, — она решила сообщить об этом коллегам. В статье “О 1100 извлечений катаракт”, опубликованной в журнале “Русский врач”, она скромно писала: “Сообщение о таком количестве извлечений катаракт имеет некоторый интерес в том отношении, что операции эти производились в участковой земской лечебнице при отсутствии специального отделения и других приспособлений, где научные требования постоянно перекрещивались с бытовыми и экономическими”. К тому же таким опытом операций по поводу катаракты обладали в то время немногие врачи.
Не бросала она и общехирургическую практ