Посвящается памяти воспитанницы Ленского детского дома в 30-е годы Рачко Вере Иосифовне (моей мамы)
В 30 годы принимаются тысячи постановлений президиумов исполнительных комитетов о мерах ликвидации кулачества, как класса. Характерно, что в этих постановлениях устанавливаются ориентировочные цифры ликвидации хозяйств по округам, территориям, и никаких расширительных толкований этих постановлений не допускалось. При проведении мероприятий по ликвидации кулацких хозяйств решения особых комиссий обжалованию не подлежали, как говорилось в этих постановлениях.
Волею судьбы семья Этлер была отнесена к классу кулаков.
Первые эшелоны с раскулаченными крестьянами отошли от белорусских станций в сторону Котласа 3 марта 1930 года. Петр Иванович (1921 г. рождения) в восьмилетнем возрасте уезжал из Белорусских краев навсегда. Мачеха Петра Ивановича Этлер, Юлия в возрасте 40 лет приехала в Северные края с пятерыми детьми, это: дочь Янина (17 лет), сын Иван (12 лет), сын Петр (8 лет), дочь Сабина (4 года), сын Адам (2 года).
На сборы в дорогу по указанию сотрудников НКВД было отведено несколько часов. В дорогу взяли самое необходимое. Помог советом дед, что необходимо брать только минимальное количество вещей и максимальное – еды. Рассуждения были такими, что если их уничтожают как класс, то высылают в самое далекое место. А таким местом может быть, конечно, только Сибирь.
Расставания были недолгими: торопил конвоир. Погрузили всё и всех на свою же лошадь и к станции железнодорожной. Запомнился этот трагический день Петру на долгие годы, а выражение лица своего деда не описать и не рассказать. Братья Этлер так и не смогли осмыслить, за что их выселяют с неродной мамой и увозят в неизвестность.
Имущество семьи Ивана Викторовича Этлер, уроженца хутора Репники, Кушликовского с/с, Борковичского района, Полоцкого округа, жителя д. Михаси, Борковичского района, осужденного в возрасте 50 лет в 1930 году, для содержания семьи из 9 едоков состояло: пахоты 10 га, сенокоса 2 га, леса 1 га, 1 лошадь, 1 жеребец, 1 корова, 5 овец, 3 свиньи, 2 хлева, 1 сарай, 1 ток, 1 баня, кузница, молотилка, жнейка, веялка, косилка, грабилка, борона, плуг, полдома1. Оценить стоимость этого имущества теперь уже никто не сможет. Можно лишь сделать вывод, что для ведения личного хозяйства не было ничего лишнего и дорогостоящего. Всё имущество, реквизированное для нужд коллективного хозяйства, семьей Этлер накапливалось десятилетиями.
Вагоны были набиты битком старыми и малыми, здоровыми и больными, трудно сказать, кто и о чём думал. У них отняли всё, что наживали годами и потом. Путь, длиною примерно в 10 дней, был в холодных «телячьих» вагонах.
В Котласе выгрузили (уместное слово) на Почтовый в барак (барак стоял еще в 2000 г. – Т.Я.), потом этой же весной переселили на Макариху. Об этих «шалашах» на Макарихе так много написано в воспоминаниях очевидцев, что Петру вспоминать о прожитом там времени не хочется и очень больно. Шалаши-бараки не охранялись, но был комендант из НКВД и помощники из переселенцев. Чтобы сходить в Котлас или окрестные деревни выменять что-нибудь на еду, требовалось письменное разрешение. Мысли о возвращении домой не покидали, но без документов это совершить было почти невозможно. Нередко видел, как под конвоем возвращали беглецов обратно в бараки.
Вскоре узелки стали заметно уменьшаться, а увеличиваться количество смертей от голода, холода и болезней. Пётр видел, как умерших хоронили в общих могилах кладбища Макариха. Помнит, как весной 1930 года вверх по реке Вычегде на деревянной барже, которую буксировал пароход, поплыли до селения Яренск Ленского района. Семью Этлер разместили на 1 этаже в доме рядом с церковью (дом Бабкиных у пожарки - Т.Я.). «Враги» Советской власти надеялись, что им дадут жилище, может, и скотину и начнут обживать новые места жительства - опять потом и трудом. Но это было только предположения.
Семью Этлер поразил тиф. Все тифозники лежали в церкви: там разместили госпиталь инфекционных больных. Болели и Петр с братом Иваном, но их молодой организм справился с этой коварной болезнью, но их мама (мачеха) умерла. Со старшей сестрой, на плечах которой осталось 4 сирот сестёр и братьев не знали, как выжить. Из запасов практически все было продано на пропитание. Ходили нищими и собирали продукты питания, попрошайничали. Вскоре сестру Сабину и брата Адама определили в дом ребенка. О судьбе их Петру Ивановичу неизвестно. Он неоднократно обращался в отдел образования области, просил найти младших сестру и брата, но получал отрицательные ответы. Они никогда после этой разлуки не встретились.
К началу учебного 1930-31 года детей–сирот (спецпереселенцев) Яренска определяют в Ленский школьный детдом № 4 в селе Лена. Братьев Петра и Ивана на пароходе довезли до пристани Шаровицы, а далее - пешком 4 км до села Лена.
На основании списка воспитанников детдома числилось на 1 января 1934 года 150 человек, из них по национальному признаку: русских – 42 человека, белорусов – 47, украинцев – 53, мордвинов – 3, татар -3, немцев - 1, поляков – 1. Они прибыли из посёлков спецпереселенцев: Пантый 23 человека, Ледня 27 человек, Уктым 27 человек и других. Обучались дети детдома в Ленской средней школе вместе с детьми сельского населения, их было: в 1 группе 24 человека, 2 – 27 человека, 3 – 36 человек, 4 – 23 человека, 5 – 30 человек, 6 – 9 человек, 7 – 1 человек. (Ленский муниципальный архив, фонд 31, дело 1)
Директором была пожилая, уважаемая детьми женщина по фамилии Мурзина (имени отчества не помнит). Расселили их в двухэтажном доме около церкви: девочек на втором этаж, мальчиков на первый. (Дом сохранился 2006 г. - Т.Я.).
В детдоме была 1 лошадь, которую Петру завхоз Василий Иванович Михалёв постоянно доверял. Транспорта не было, а село Лена отдалено от райцентра и пристаней. Поэтому роль «ямщика» выполнял в основном Петр. Лошади жили в конюшне около почты (почта действует в этом здании и в 2006 г -. Т.Я.). В школу ходили вместе с детьми местного населения. Обуви было мало, иногда в школу ходили босиком, на несколько человек приходилось по одному учебнику.
Все хозяйственные работы в детдоме выполняли воспитанники. Было много огородов на Прислоне, в самом селе (их называли Поповские поля), д. Шубинской. На полях работали только дети и сотрудники детского дома, садили морковь, капусту, горох, картошку и на корм скоту садили всё. Корм для коров и лошадей заготовляли сами. Выполняли работы как столяры, плотники, сапожники, портные и портнихи, доярки, конюхи, повара и поварихи. Штатных работников, видимо, было мало. Делали все сами. Воспитатели давали задание на каждый день, дети выполняли все безупречно. Разве что детские шалости мешали.
Вспоминает Петр Иванович: «Помню, бедные зароды с горохом были. Как поставят зароды, мы все тайком за горохом. На поле с горохом не зайдешь – сторож же. А когда стояли зароды, темень уже была. А сколько картошки печеной на костре в этом детдоме съедено. В 1935 году построили новую школу в селе Лена. Парты для школы возил на лошадях Петр Этлер из селения Ледня. Там жили спецпереселенцы и они занимались изготовлением столярных изделий. Парты были изготовлены добротно, и некоторые прослужили до 1948-50 годов.» 2
Петр был одним из первых учеников 5 класса новой школы, в строительстве которой он принимал активное участие. Как будто успокоились детские сердца. Но огромное желание получить образование в детдоме у Петра не сбылось. Выполняя постановление СНК СССР от 7 апреля 1935 г., контингент воспитанников детских учреждений пересмотрен и учреждения от переростков в возрасте 14 лет освобождаются3. Пришлось распрощаться с детдомом в селе Лена и второй его родиной.
Потом мальчиков направили на сельхозработы в Котлас. Приехали на Макариху, опять эти шалаши стоят, но только в них - коровы, а детей в домики поселили, они стояли, где сейчас магазин, это был 1935 год. Петр Иванович вспоминает: «Наши Ленские детдомовские девочки были направлены в Губино (Шипицыно) на сельхозработы, они жили там в двухэтажном доме. Мы, как «женихи», бегали к ним, да и родные они нам, мальчишкам, были. Память стерла их имена, много судеб встречалось на моем пути, забылись имена многих детдомовских воспитанников.»
Не предвидел Петр, что в дальнейшей судьбе его будут очень сложные времена и еще долгие годы сплошные черные полосы.
До армии работал на Лимендском заводе в столярном цехе лекальщиком по изготовлению форм для литья. Уметь делать всё – это был девиз детдомовцев. Трудился, постоянно выполняя нормы. Всё ждал призыва в армию и новой интересной жизни. В армию призвали в начале 1941 года, как и всех мальчишек. Петр гордился этим. Но с городом Котласом встречи были еще впереди.
Началась Великая Отечественная война. Служил в особом строительном батальоне № 593, стоявшем в селении Круташи города Валдая. По распоряжению директив Правительства СССР отозван из армии и направлен в трудовые колонны НКВД.
С октября 1941 года по 5 августа 1942 года привлечен на строительство нефтебазы в городе Архангельске на левом берегу Бокарицы. В августе 1942 года опять пришлось собираться в «дорогу», погрузили на пароход и с конвоем - опять в Котлас. Из Котласа в товарных вагонах до Жешарта (Коми) на лесозаготовки, и опять под конвоем. А отношение было такое, что и недругу не пожелаешь (4). Работа была адская, работали по приказу. Пока не погрузят вагоны с лесопродукцией, хоть сутки работай - не отпустят. А сколько людей не выдержало, умирали от голода и тяжелого труда. Петр Иванович неоднократно обращался к руководству Ленского детдома, чтоб они ходатайствовали об его освобождении. Он, девятилетний ребенок, поступивший в их детдом, не виноват был ни в чем. Но никто о нем не позаботился, не то было время.
Начиная с 30-х годов имели место визиты западных деятелей, симпатизирующих советскому режиму, например, визит Бернарда Шоу и посещение им лесозаготовок под Архангельском. Его визит должен был опровергнуть заявления, что советская древесина, продаваемая в западные страны, добывается рабским трудом. Метод опровержения был испытанным: снималась колючая проволока, разбирались сторожевые вышки, а заключенные загонялись в тайгу на несколько дней. Можно представить, какие там были условия жизни для заключенных5.
В феврале 1943 года приехала комиссия отбирать работников для работы на строительстве котласского железнодорожного моста через Северную Двину. Петр Иванович надеялся, что, может, там будет легче и он применит в работе свои знания и опыт по специальности. Просьбу удовлетворили. Работал Петр Иванович клепальщиком ферм для железнодорожных мостов с февраля 1943 года по декабрь 1949 года, в том числе «под колючей проволокой» до конца Великой Отечественной войны. Название было «Колонна № 2», которая располагалась между ДОКом и Почтовым около Котласа. Эти площади сейчас занимает Зеленхоз. Стояла там женская колония из 4-х бараков, рядом через овраг стояла «Колонна № 2» мужская из 4-х бараков. Жизнь «под колючей проволокой» была не из сладких, хотя имелась своя столовая, баня, медпункт.
В феврале 1943 года уже на железнодорожном мосту был поставлен 127-метровый большой пролет. Они делали отдельные балки, стойки, пролеты, фермы, раскосы для 109-метрового пролета. Петр Иванович работал клепальщиком с подручным Вельш Константином, который в дальнейшем после реабилитации проживал в Котласе и умер в 2002 году.
«Заготовки пролетов для железнодорожных мостов делали на Мостозаводе для всей страны. Собирали на болты монтажники, а мы ездили и клепали. Был я на монтаже железнодорожных конструкций, не доезжая до Кулоя, на Кавказе, в 1947 году через реку Ингири в Грузии около Сухуми ст. Зугдиди клепал фермы. В 1948 году в Тайшете на строительстве ветки на Братск принимал участие наш Мостозавод. Я был туда направлен в числе 9 человек (или это 3-х бригады клепальщиков). Вельш был в моей бригаде. Там строителями железной дороги были только заключенные, даже проводники вагонов - заключенные. С моим направлением как спецконтингента в дороге было тоже несладко. Один раз даже из гостиницы забрали в милицию и дали определенные часы, чтоб уезжал из города, немедленно, к месту моего определения на жительство г. Котлас. Об этом преследовании до сих пор неприятно вспоминать6.», - говорит Петр Иванович.
Он был снят с учета спецпоселения 1июля 1954 года, получил «молоткастый, серпастый» паспорт с указанием национальности – поляк. Без отца и матери, не видя юношеских и детских дней радости не погибли, как погибают молодые растения, два брата - Петр и Иван. В 1955 году Петру выделили участок для строительства собственного дома. Новый 1956 год встречали в новом доме в городе Котласе по улице Менделеева, дом № 44, дом № 45 выстроил брат Иван. Район ДОКа в Котласе стал для них родным. Номер 17-35 ЗиЛа–150, на котором работал Петр, помнят многие, так как от ДОКа до Котласа по бездорожью приходилось тратить на дорогу на автомашине до 2 часов. Люди пешком шли быстрее.
Более 40 лет Петр Иванович трудился в Котласском линейно – техническом узле связи. За добросовестный труд неоднократно награждался почетными грамотами и премиями, дважды получал знак «Победитель социалистического соревнования», имеет знак «За работу без аварий» первой степени. Награжден медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За трудовое отличие», «Ветеран труда». Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 февраля 1974 г. награжден медалью «За трудовое отличие». Орден Трудового Красного Знамени под № 1194619 получил в 1981 году7.
Двадцать четыре года в жизни безвозвратно и бессмысленно потеряны не по его воле. После длительной и утомительной переписки с инстанциями разных уровней, Петр Иванович, наконец, смог получить удостоверение участника Великой Отечественной войны. Произошло это 17 февраля 1999 г., через 54 года после окончания войны.
У Петра Ивановича сложилась трагическая, но достойная жизнь – безусловный пример молодому поколению. А доброе начало заложило в нем воспитание в детском доме, работников которого он до сих пор вспоминает с любовью и уважением.
Реабилитация жертв политического произвола 1920–1950-х годов продолжает оставаться одной из жгучих нравственных проблем нашего общества. Для Архангельской области она особенно велика и значима, так как наша территория была местом гибели и страданий неисчислимых жертв. Невозможно вернуть отнятую жизнь, так же как исправить покалеченную судьбу, но можно и обязательно нужно сказать правду.
Следует согласиться, что о тех, кто прошел круги ада 30 – 50 годов прошлого столетия, на нашем севере, крайне мало написано. А чтобы судить о прошлом, его надо знать.
1 Архивная справка информационного центра МВД РФ УВД Архангельской области от 13.11.2001 г. №18/Э-4.
2 Архив автора. Воспоминания П.И. Этлер.
3 Постановление СНК СССР, ЦК ВКП(б) от 7 апреля 1935 г. №3/598.
4 Архив автора. Воспоминания П.И. Этлер.
5 «Клоунский фарс» Роберт Конквест. Перевод с английского И. Муклевича.
6 Архив автора. Воспоминания П.И. Этлер.
7 Архив автора. Копии документов о награждении.