Образ единорога в литературе и искусстве издавна вызывал большой интерес исследователей (1). Это мифическое животное фигурирует также в произведениях древнерусского искусства и фольклорных сказаниях. Иногда единорог встречается в паре с каким-нибудь другим животным: драконом, слоном, медведем или львом.
Проблема парного изображения льва и единорога поднималась в монографиях западных исследователей, посвященных единорогу (2). Существуют отдельные публикации, посвященные иконографии изображения льва и единорога (3). Проблему парного изображения льва и единорога как частный вариант изображения единорога в разных отраслях древнерусского искусства поднимали и отечественные исследователи (4).
Целью нашего сообщания является попытка отдельного изучения иконографии парного изображения льва и единорога в древнерусском искусстве, а также публикация неизвестных памятников с этим изображением.
Парное изображение льва и единорога известно с древнейших времен, что затрудняют его интерпретацию и выяснение источников проникновения этого сюжета в древнерусское искусство. В Ассирийском искусстве лев и единорог изображались по сторонам древа Мира или борющимися друг с другом, что связывалось с астрологическими культами и рассматривалось как аллегория солнца, обращающего луну в бегство, или триумф лета над весной. На Ближнем Востоке была популярна легенда о льве и единороге, гоняющихся друг за другом по небосводу. Отчаявшийся лев спустился на землю и спрятался за деревом, в которое воткнул свой рог не рассчитавший силы единорог. По другой версии единорог догнал льва и пронзил его рогом (5).
Лев с древнейших времен символизировал также мужское начало, в то время как единорог был женским символом (6). Эхом этой древней символики служат иллюстрации средневекового рыцарского романа о Даме с единорогом, спасенной из заточения рыцарем Льва (7), а также изображения в западноевропейском искусстве льва и единорога вместе с Адамом и Евой в Раю (8), что связано также с толкованием единорога как символа непорочности Девы Марии.
|
|
Следствием популярности этой легенды на Западе явились часто встречающиеся в качестве заставки на полях средневековых книг разного содержания лев и единорог, сидящие под деревом или борющиеся друг с другом (9). Парные изображения льва и единорога встречаются также в западных лицевых Псалтырях в качестве иллюстрации к 22 стиху 21 псалма: “Спаси меня от пасти льва и от рогов единорогов, услышав, избавь меня” (10).
Сюжет о борьбе двух животных встречается и в древнерусской литературе. В духовном стихе о Голубиной книге повествуется о сражении льва и единорога, претендующих на царство в животном мире. Причем единорог /инрог-зверь/ представляется властилином подземного царства. В.В.Калугин, исследовавший изображения львов и единорогов на переплетах печатных изданий приводит пример стиха из Голубиной книги:
«Когда выдет он из сырой земли,
А и ищет он сопротивника,
А тово ли люта льва-зверя;
Сошлись оне со львом во чистом поле,
Начали оне, звери, дратися:
Охота им царями быть,
Над всемя зверями взять большину,
И дерутся оне о своей больиишне,
Единорог-зверь покоряется,
Покоряется он льву-зверю,
А и лев подписан – царем ему быть,
|
|
Царю быть над зверями всем,
А и хвост у него колечиком».
Прекрасной иллюстрацией фольклорной интерпретации борьбы льва и единорога являются муравленные изразцы из церкви Троицы на Дебре в Костроме, где лев и единорог изображены на отдельных плитках с надписями: "инрог - зверь лютый" и "лев - зверь").
Наиболее ранним известным нам примером соединения этих животных в древнерусском искусстве является клеймо Васильевских врат Троицкого собора Александровской слободы 1336 г., иллюстрирующее “Притчу о сладости мира сего” из “Повести о Варлааме и Иоасафе”. На клейме изображен человек, сидящий на дереве, по сторонам которого расположены единорог (символизирующий смерть от которой человек спасается) и не фигурирующий в тексте притчи лев. Кирилл Бант связывал в данном случае парное изображение этих стражей древа жизни с древней символикой весны и лета, юности и зрелости. Появление льва может также отчасти объясняться соединением этих животных в качестве смертоносных сатанинских персонажей в тексте 22 псалма.
С конца XV в. единорог выступает в роли государственной эмблемы, появляясь на золотых монетах Ивана III, а затем на государственной печати Ивана IV, что было подкреплено тесной символической связью единорога с образом Иисуса Христа. По мнению Р.А.Симонова, единорог воспринимался также как зодиакальный знак Козерога, который в свою очередь был астрологическим покровителем Русской земли. В этот же период на царской атрибутике появляются парные изображения львов и единорогов. Р.А.Симонов объясняет льва в паре с единорогом, в частности. Тем, что лев издревле был символом Владимирского княжества, связь с которым всячески подчеркивали московские правители. Львы и единороги встречаются в частности на костяном посохе Ивана Молодого конца XV века, а затем, среди других мифологических сюжетов, на спинке костяного трона Ивана Грозного, изготовленного, по-видимому, мастерами из Северной Европы.
|
|
Исследуя Царское место Ивана Грозного, Г.Н.Бочаров обратил внимание на Библейское описание трона Соломона из позолоченной слоновой кости на шести ступенях в окружении изображений львов и тельцов (3 Цар. 10; 18-20). Ссылаясь на исследования G.Brett, автор приводит также описание тронной залы византийских императоров IХ-Х вв. Современники, называвшие престол «троном Соломона», описывали размещавшиеся рядом с троном деревья с поющими на ветвях птицами, а в основании и перед престолом рычащие львы и двигающиеся звери. Эти описания распространились на Руси в ХV-XVI через русские хронографы. В этой связи важно подчеркнуть, что многие исследователи, изучавшие иконографию изображения льва и единорога (в частности Кирилл Бант) обращали внимание на то, что в искусстве Ближнего востока часто встречаются изображения борьбы льва и тельца, причем копытное животное изображено в профиль. При таком изображении виден лишь один рог, превращающий тельца в единорога. Подобная трактовка отчасти может объяснить появление льва и единорога на костяном троне Ивана Грозного.
Так или иначе, украсив костяной трон эти царские животные приобрели государственный “статус”. Их изображения имеются среди других зверей под царским местом Ивана Грозного в Успенском соборе. Появление льва и единорога на знамени Ермака в 1581-1582 гг., по-видимому, подчеркивало общегосударственный характер освоения Сибири.
В 1603 году лев и единорог - непримиримые враги из древних мифов - объединяются под английской короной и становятся держателями английского герба. Наиболее широкое распространение в древнерусском искусстве этот сюжет получил начиная с 20-х годов XVII века, что, отчасти, связано с работой в Москве английского архитектора Христофора Галовея. Львы и единороги появляются на Спасской башне Московского Кремля, в Теремном дворце, а также на воротах Государева Печатного Двора. В XVII веке изображение льва и единорога часто встречается на мебели, посуде, переплетах книг, знаменах, в архитектурном убранстве /белокаменная резьба и изразцы/, медных чернильницах и предметах народного искусства (лубяных коробах, пряничных досках, шкафах-поставцах т.д.).
Р.А.Симонов выделяет два варианта изображения льва и единорога: вступающих и не вступающих в контакт. На наш взгляд, все изображения со львом и единорогом можно разделить на три варианта: “мифологический”, “геральдический” и “эмблематический”. Причем, во всех вариантах лев и единорог зачастую меняются местами, что, вероятно, не было принципиальным.
Наиболее древним является связанный с легендами "мифологический" вариант, при котором звери изображаются восстающими или сидящими по сторонам от дерева или какого-либо растения. К этому типу следует отнести костяной трон Ивана Грозного. Помещенное в центре спинки между львом и единорогом изображение двуглавого орла с расправленными крыльями и скипетром и державой в лапах появилось, по-видимому, уже в XVII веке. Косвенным доказательством этому служат многочисленные знамена второй половины XVII века с изображением восстающих льва и единорога под двуглавым орлом, в то время как на знамени Ермака двуглавый орел отсутствует.
“Мифологический” вариант известен в XVI веке также по оковке прорезным железом деревянных сундучков. Подобный сюжет встречается в архитектурном убранстве Теремного дворца (на окне Жилецкой палаты и т.д.). На переплетах книг можно встретить льва и единорога под пальмой или под деревом перидексий. На пороховнице боярина Нестерова 1660 г. лев и единорог на фоне растительного орнамента расположены по сторонам "царского видения". Парное изображение восстающих льва и единорога по сторонам от растительного мотива украшает многочисленные изразцы (муравленые изразцы на крыльце трапезной Благовещенской церкви Борисоглебского монастыря; полихромные изразцы на фасадах церкви Иоанна Предтечи в Толчкове 1687 г. и на галерее Введенского собора Толгского монастыря 1681-1688 гг. в Ярославле; полихромный изразцовый рапорт из Благовещенской церкви в Юрьевце 1700 г. и т.д.). Исследовательница Удальцова связывает широкое распространение этого сюжета в лицевых изразцах, связывая их с печными изразцами, где лев и идинорог, входя в «печной набор», встречаются наиболее часто. Примером может служить изображения поясов со львами и единорогами на круглой печке Похвальского храма в Алексеевском. Большое количество подобных сюжетов известно по археологическим раскопкам.
Лев и единорог изображены по сторонам от древа жизни на подголовке Никиты Саввинова Нотанова 1688 г. (ГИМ). Этот сюжет встречается также на печатях (печать 1631 г. писца Ф.А.Скрябина), посуде (Усольское блюдо XVII в. из ГММК), и подвесных медных чернильницах, выпущенных в Котельной слободе на рубеже XVII-XVIII вв. В "мифологическом" варианте на ветвях дерева зачастую появляется птица.
“Геральдический” вариант представляет собой изображение льва и единорога с двуглавым орлом. Появление этого варианта связано, с возросшим интересом к геральдике в XVII в., а также с английским влиянием. На воротах Печатного двора впервые появляется лев в "английском" изводе, изображенный анфас с короной на голове. Этот вариант неожиданно был повторен на фасаде колокольни Троицкой церкви в Дединове 1700 г. Обычно лев изображался без короны в профиль. Единорог же в основном изображался в виде лошадки с рогом (кроме клейма Васильевских врат, где он напоминает представителя породы кошачьих).
Наличие льва и единорога в окружении растительного орнамента на костяном троне Ивана Грозного и последующее добавление в композицию двуглавого орла превратило изображение на его спинке в парафраз английского герба. В русском варианте лев и единорог стали держателями двуглавого орла. Учитывая тот факт, что единорог был царской эмблемой, а лев - древним гербом Владимирского княжества, можно предположить, что их соединение могло восприниматься как сознательное подчеркивание преемственности власти московских правителей от владимирских князей.
Дальнейшее широкое распространение этого сюжета было, по-видимому, подкреплено отношением к трону как к своеобразной царской регалии (в частности, именно он был выбран при венчании Алексея Михайловича на царство). На двойном троне для венчания царевичей Петра и Иоанна вновь возникают эти животные. Двуглавый орел в окружении льва и единорога венчал трапезную Коломенского дворца. Государственный герб с держателями часто встречается на царской утвари. Так, на саадачном приборе “Большого наряда” царя Михаила Федоровича 1627-1628 гг., выполненном немецкими мастерами, двуглавый орел окружен львом, единорогом, орлом и грифоном, что связано, по мнению многих авторов, с византийской эмблематикой. На арчаке конца XVII в. из ГММК и т.д. лев и единорог вновь выступают держателями государственного герба. Встречаются изображения льва и единорога геральдического характера и без двуглавого орла (в частности они держат картуш с надписью на серебряной братине 1618 года из Оружейной палаты).
Зачастую "геральдические" львы и единороги выступают еще и как стражи ворот. Кроме вышеупомянутых изображений на Спасской Башне Московского кремля и воротах Печатного двора их изображение имеется на лапчатых петлях западных дверей церкви Троицы в Никитниках 40-е гг. XVII в., на репьях дверей церкви Иоанна Предтечи в Толчкове 1687 и трапезной церкви Троице-Сергиевой Лавры 1689-1692 гг. Есть примеры изображений льва и единорога на вратах без двуглавого орла (белокаменные рельефы ворот Воскресенской церкви на Дебре в Костроме 1650-е гг.
"Геральдический" вариант встречается также и в изразцах. Примерами могут служить изразцы колокольни Вяжищенского монастыря под Новгородом начала XVIII в., где львы, единороги и двуглавые орлы изображены на отдельных изразцах, а также муравленый изразец из музея ДПНИ, где лев и единорог держат круглый щит с двуглавым орлом (КП 7130/27).
“Эмблематический” вариант изображения тесно связан с геральдикой и представляет собой борющихся под короной льва и единорога, причем единорог вкладывает рог в пасть льву. Этот вариант, встречающийся в основном на переплетах с конца XVI века, стал эмблемой Печатного двора, подчеркивая тем самым государственный характер книгопечатания. На поздних старообрядческих переплетах встречается идущий по кругу изображения текст 22 псалма, что позволяет предположить подобное толкование этого изображения и в более ранний период.
Существуют изображения, соединяющие в себе "геральдический" и "мифологический" типы. Примером может служить ковш 1685 г. (ГИМ), на дне которого изображен двуглавый орел, а на рукояти лев и единорог под короной на фоне растительного орнамента, а также резьба пилонов Львиных ворот Теремного дворца 30-х гг. XVII в., где лев и единорог восстают по сторонам стебля, увенчанного двуглавым орлом. По-видимому, царская символика "читалась" во всех вариантах изображения.
Таким образом, изображение льва и единорога получает широкое распространение в XVI-XVII вв, что подкреплялось устной народной традицией с одной стороны и проникновением западных геральдических вкусов с другой. Упоминаемые в Псалтыри в качестве смертоносных сатанинских образов лев и единорог могли восприниматься еще и как своеобразные обереги. Все варианты изображений льва и единорога обнаруживают тесную связь с царской символикой.
Примечания:
1. Белова и другие
2. Jurgen W.Einhorn. Spiritalis Unicarnos. Munchen. 1976; R.Beer Einhorn. Munchen. 1977; Ettinghausen R. The Unicorn. Washington. 1950.
3. Кирилл Бант
4. В.В.калугин изучал символюку сюжетного средника переплетов московского печатного двора, Вилинбахов исследовал изображения единорога на знаменах. Наиболее подробно эта проблематика была разработана Р.А.Симоновым, исследовавшим астрологическое происхождение единорога: См.: Симонов Р.А. Об астрологическом происхождении древней государственной эмблемы России - единорога// Герменевтика древнерусской литературы. Сб.9. М., 1998. С.310-337.
5. Найджел Саклинг Книга о единороге. М., 1997. С.88-105.
6. Ad de Vries Dictionary of Simbols and Imagery. S.300-302; 481-483.
Бочаров Г.Н. Царское место Ивана Грозного в Московском Успенском соборе //Памятники русской архитектуры и монументального искусства. М., 1985. С.39-57.
Brett G. “Throne of Solomon”//Speculum, vol.XIX. 1954. P.487. fig.8.
Соколова И.М. Царское место первого русского царя: замысел и форма. //Россия и христианский Восток. Вып.1. М., 1997. С.140-141. (134-146).
Московские кирилловские издания XVI-XVII вв. в собраниях РГАДА. Каталог. Вып.1. Указатель. С.205. Илл. 12, 13, 20.
Жегалова С.К. Русская народная живопись. М., 1975. С.61 - Роспись коробьи. Район Великого устюга XVII вв. С.65 - “Подъголовокъ Никиты Савиновича Потапова”. 1688 г. Северная двина.
Полихромные изразцы из церкви Богоявления в Иркутске. Лев и единорог по сторонам от цветка. // Ярославский художественный музей. Путеводитель. 1987. С.35.