«Здесь мы представляем и вещественные доказательства. Открытие пеласгийского языка, т. е. искусство читать и понимать его, могло бы озарить новым светом глубокую первоначальную древность народов и поприще, на котором действовали пеласги, первобытные просветители нашей части света. Оно дало бы совершенно другой вид всей древности, обыкновенно теперь начинаемой (особенно у нас) с Эллин и Рима. Мы совершенно уверены, что наш опыт перевода некоторых слов пеласгийских весьма не удовлетворителен и подвержен многим замечаниям. Но в предмете, о котором написаны тысячи огромных рассуждений и который все-таки остается до сих пор непроницаемою тайной, — всякая попытка, открывая новый путь к крепким замкнутым дверям, — заслуживает благосклонного снисхождения. Явятся новые исследователи, более нас ученые, и которые одарены большею проницательностью в лингвистических трудных изысканиях, — и дело, может быть, пойдет своим путем».
Не правда ли, очень похожие на предисловие и обещание Майяни? Только книга эта вышла на русском языке ровно за 111 лет до того, как издательство «Наука» выпустило книгу «Этруски начинают говорить». Называется она «О языке пеласгов, населивших Италию, и сравнение его с древнесловенским». Издано в Москве, отпечатано в Университетской типографии. Снабжено надписью: «Печатать позволяется с тем, чтобы по отпечатании представлено было в Ценсурный Комитет узаконенное число экземпляров. Москва. Ноябрь 17-го дня, 1855 года», И подпись — «ценсор В. Флеров». Автором же книги является А. Д. Чертков (1789–1858).
Александра Дмитриевича Черткова с полным правом называют первым русским этрускологом. Внук генерал-губернатора Воронежского наместничества, сын губернского предводителя дворянства, он получил прекрасное образование. В составе лейб-гвардии конного полка Чертков участвовал в Отечественной войне 1812 г. Через десять лет, желая целиком посвятить свою жизнь науке, он выходит в отставку.
Чертков первым из русских археологов применяет научные методы раскопок древних курганов, составляет коллекцию старинных монет, а главное, создает знаменитую Чертковскую библиотеку, куда вошли практически все книги, изданные у нас и за рубежом, посвященные истории России. Разносторонний ученый, он организует минералогический кабинет, выпускает на итальянском языке описание фауны и флоры одного из районов Воронежской губернии, работает над улучшением овцеводства в России. Но основное внимание уделяет он древним народам Средиземноморья и Малой Азии, в первую очередь этрускам.
В ту пору господствовала теория, согласно которой славяне были обязаны своей культурой и государственностью норманнам. Полемизируя с этой теорией, Чертков обращается к гипотезе, высказанной еще в XVIII в. и предполагавшей, что родина славян — Малая Азия (в ту эпоху о прародине славян было крайне мало известно; впрочем, и в наши дни, несмотря на обилие фактов, вопрос о славянской прародине далек еще от своего окончательного решения). И особое внимание русский ученый уделяет пеласгам, древнейшим жителям Эгейского бассейна.
Пеласги — предки славян. Традиция, восходящая к античности, утверждает, что этруски являются пеласгами. Если это так, то между славянами и этрусками должно быть родство, — родство в культуре, обычаях, собственных именах и, наконец, в языке… И Чертков пробует с помощью «славянского ключа» решить загадку языка этрусков. Насколько убедительно — судите сами. Приведем несколько примеров из словаря и переводов надписей, выполненных Чертковым на основании этого словаря.
Имена существительные.
Этрусское АТРО — это славянское слово «ядро»; АКИЛА — это акула; ВРАНА — ворона, ворон, славянский «вран»; КАЙ — роща, гай и еще «крик галок»; КЛАН или КЛЕН означает поклон; СПИНА — спина; ТИСЕЛ — кисель; СУРМУЕТНИА — сыромятня; СУДЕРНИА — сударыня; ПЕСНИ — песни; СЕК — сечец-воин (от глагола «сечь, секу»); СИНУ — слово «сын» в дательном падеже, «сыну»; КХСПРИЕТИЕНА — господыня; ВУИСИНА — вышина и т. д.
Имена прилагательные
ВЕЛ — велий; ВЕЛИМНА — веле умна; ЛАУТНИ — летняя; ПУСАТУ — пузатый, дородный, жирный (о жертве); ТЕРТУ — тертый; ТИСЛУ — кислый; ТЛЕСНА — телесна; УМНЕ — умна; УМЕН — умен; ПРИУМНЕ — преумна.
Имена числительные
ПАРФА, ПАРФАМ — перва, первым; ТВА — два; УПЕТВЕ — обе, две; ТРИА — трое; ПАНТИ — пять; ТЕСЕДИ — десять.
Глаголы
ВАПУТУ — вопите; ВЕА — вея; ПУСТИСТ — пусть ест; ПАКУЕИС — паки есть; СВУЕИС — свой есть.
Переводы надписей
Надпись на зеркале этрусскими буквами: «ЛАСТНА РИТЕКЛ АНАКИА НИСТ МТСРЕ КЛУНСИА ПАНСИЛ». Первое слово толкуется как «Властна» — имя собственное, образованное от корня «власть», т. е. владетельница имения, госпожа, боярыня. Второе слово — как дочь Реты или Риты, «происходящая от Риты». Третье слово — имя Анисья (христианское имя, появившееся на Руси после ее крещения и в античное время немыслимое вообще!). Четвертое, «с выпуском одной гласной», — несет, преподносит (жертвует, посвящает). Пятое и шестое — «Митре Слунцию», т. е. богу Солнца Митре, которому поклонялись древние иранцы и культ которого распространился позже на Ближнем Востоке и в Средиземноморье. Последнее ПАНСИЛ — переводится как «пану» (господину) сил (небесных), т. е. Солнцу. Целиком же надпись переводится как «Властна (боярышня, госпожа) дочь Риты, Анисья, приносит (в дар) Митре-Солнцу, пану сил (это зеркало)».
Вот перевод другой надписи, сделанной на надгробии. Читается она «ВЕЛИАЕ МЕЛУТА АРНТАЛ». Переводится Чертковым как «Велие — Малюта, сын Ярунта». И комментируется: «Малюта Скуратов очень известен, при Иоанне Грозном». В другом месте дано объяснение этрусского имени АРТ — это Ярун, тысяцкий в 1213 г., и его имя родственно санскритскому Аруна. Образовано имя от «яр, ярый». Имя ВЕЛИЯ образовано от «велий», а родственные ему имена ВЕЛНА, ВУЛНА — от «воля или волна».
Но, пожалуй, хватит примеров. Вы, вероятно, и сами чувствуете, что, хотя книга Черткова написана «на полном серьезе», его «толкования» выглядят совершенно юмористически, пародийно. Это понятно даже неспециалисту. А если вы, например, заглянете в «Этимологический словарь» Фассмера, не так давно выпущенный в нашей стране, то оттуда узнаете, что слово «акула» попало в русский язык из языка исландцев-викингов; при чем тут этрусский АКИЛА — совершенно непонятно.
Чертков объясняет этрусское СИНУ как «сыну», СИН — как «сын». Слово же КЛАН — как «поклон». Между тем — и это установлено совершенно достоверно! — слово КЛАН в этрусском языке имеет значение «сын». Думаю, если бы вы взялись точно таким же образом «переводить» этрусские слова и тексты на таком «протославянском языке», а вернее, на выхваченных от разных диалектов, разных эпох, разных стилей русского языка слов, то и у вас стали бы получаться «осмысленные» переводы, причем, как правило, они звучали бы смешно или странно.
Например, название этрусского гадателя-гаруспика можно «перевести», как «гадающий рус на печени». Этрусское ЗИЛАТ — как славянское «силач» (вообще-то оно означает «чиновник», но ведь мы договорились с вами пародировать «метод» Черткова). Таким манером можно переводить и целые надписи. Например, такую: «ПЕВАС НИКСЕ СИУ» — как «Пиво знатное сие», «ПИ КУТИУ ТИСАХВИЯ» — как «Пей, кути, утешайся в волю», «ИПИ ПЕРИ СНАТИ» — «И пей, бери, знай!»
Кстати сказать, подобного рода пародию опубликовал когда-то один из крупнейших этрускологов Карл Паули. Пародировал он не менее знаменитого Вильгельма Дееке, когда тот попытался прочитать этрусские тексты с помощью «итальянского ключа», в основном опираясь на латынь. Этрусские слова КАУТАС ТУТИУ АВИЛС ЬХХХ ЕЦ КХИМТМ КАСТИАЛТ ЛАКТ ХЕВН были переведены им, как «Богу Кауто на целый год 180 жертв молока, овец». Ибо, согласно Дееке, этрусское слово ТУТИУ связано с латинским «тотус», т. е. «целый»; слово КХИМТМ, стоящее после римских цифр, означающих 80, как числительное «сто», ибо оно родственно латинскому «центум» — «сотня», слово ЛАКТ — как «молоко», ибо оно тождественно латинскому названию молока — «лак».
Тогда Паули прочитал тот же самый текст, как «Сожжен 80-летний Титикус, и его пепел похоронен на священном месте». Почему? Да потому, что этрусское КАУТАС Паули «отождествил» с греческим «каио» — «жгу»; ЕЦ с латинским глаголом «есть», ЛАКТ — с латинским «локус», т. е. «место», ТУТИУ посчитал именем собственным и т. д. и т. п. Иными словами, показал, что если произвольно брать слова даже одного и того же языка, «подгоняя» их под сходно звучащие этрусские, то из текстов можно вычитать любое содержание!
В каждом языке, взятом наугад, можно найти массу слов, одинаковых по звучанию или очень сходных. Среди них окажется и много слов, у которых совпадают и значения. Но это еще не говорит о том, что языки эти — родственные. И в современном греческом и в языке жителей острова Пасхи слово «глаз» звучит как «мата» — но языки эти не имеют общих предков. А в родственных языках, относящихся к одной семье, одинаково звучащие слова могут иметь совершенно иной смысл!
И русский и немецкий относятся к одной великой языковой семье — индоевропейской. Представим теперь, что мы не знаем немецкого языка и пробуем переводить с него, ориентируясь лишь на то, что язык этот находится в родстве с русским. Немецкое «я», означающее «да», мы переведем как местоимение «я», слово «тот» (мертвый) — как указательное местоимение «тот», слово «ваше» (глагол «мыть») — как притяжательное местоимение «ваше» и т. д.
Правда, хотя немецкий и русский — родственные языки, родство их отдаленное, они относятся к разным группам — германской и славянской. Но возьмем, например, русский, белорусский и украинский, три языка-брата, очень близкие друг другу. Украинское «кит» — это не кит, а «кот», «бик» не бык, а «бок». Белорусское «твар» — не тварь, а лицо, «неблага» — хорошо, а не плохо. И вам пожалуй, теперь ясно, куда может завести отыскивание «сходных слов» в различных языках мира и в этрусских текстах.
Ну, а теперь обратимся к книге Майяни. «Ключ-язык», о котором она повествует, — это язык албанцев. Именно он, по мысли автора, открывает двери «этрусской Бастилии». Так ли это?
О том, что этрусский язык может быть родствен языку албанцев, писалось за много десятков лет до появления книги Майяни. Свыше ста лет назад консул Австро-Венгерской империи в Греции, а вместе с тем талантливый этнограф и лингвист, Ган совершил научное открытие Албании, страны, до той поры столь же малоизвестной, как истоки Нила или джунгли Амазонки. В своем объемистом труде, посвященном обычаям, религии, нравам, языку албанцев, Ган высказал мысль и о том, что, быть может, этот народ является прямым потомком этрусков. Ведь этрусков называли «тусками», на юге Албании жители именуют себя «тоски».
Правда, этруски известны были и под другим названием — тиррены. По мнению Гана, от этого наименования происходит не только Тирренское море, но и город Тирана, столица Албании.
В 1877 г. итальянский лингвист Асколи поддержал гипотезу Гана. Он писал, что «если кто-нибудь попытался бы расшифровать с помощью албанского языка таинственнейшие надписи этрусков, нельзя было бы утверждать, что он исходит из посылок, менее основательных, чем те, которые были избраны многими признанными учеными». А затем, ровно через десять лет после этого предположения, соотечественник Асколи, итальянец Моратти попробовал сделать первую попытку открыть «этрусскую Бастилию» албанским ключом. Он попытался связать этрусское слово РИЛ с албанским корнем «рри», имеющим значение «расти», и перевести его как «возраст».
Еще через два года Шнейдер выступил с заявлением, что только древний албанский язык поможет найти ключ к загадке языка этрусков. Но все его попытки доказать свою правоту к успеху не привели.
Наступил XX век. В Афинах выходит объемистый том, посвященный расшифровке языка этрусков с помощью албанского. Греческий исследователь Томопулос пытался в нем прочитать этрусские тексты с помощью албанских слов, а также ряда древнегреческих и «пеласгских», догреческих, известных нам из сообщений античных авторов. Труд был написан на современном греческом языке, а потому малоизвестен исследователям. Но уже такой, например, факт, что слово ТАУРА, в языке этрусков означавшее «могила», переводилось им как «свекор», а надпись на могиле маленькой девочки читалась им, как титул «рыночного чиновника», заставлял настораживаться…
В 1919 г. крупный итальянский этрусколог Дж. Буонамиччи подвел предварительные итоги поисков «албанского ключа» к замку «этрусской Бастилии». Разумеется, прямое сопоставление современного албанского языка и языка этрусков, отстоящего от него более чем на две тысячи лет, неправомерно. Но в них может оказаться много общих элементов. Либо потому, что албанский язык — потомок этрусского, либо потому, что и этруски и предки албанцев «наслоились» на какой-то древнейший язык, — язык первых обитателей Балкан и Апеннинского полуострова, и у них имеется, как говорят лингвисты, общий субстрат, язык-предшественник. Албанский язык может быть «материей, очень полезной для сопоставления с этрусскими» — таков был вывод Буонамиччи.
Известно, что некогда на Балканском полуострове жили иллирийцы, говорившие на своем особом языке (или группе иллирийских языков — ведь были же языки италийские, из которых выжила только латынь). Сейчас же здесь остался обособленный язык — албанский, скорее всего, потомок этого иллирийского языка или иллирийской семьи языков. Быть может, одним из вымерших иллирийских языков был и язык этрусков. Или, что также не исключено, древние иллирийцы, соседи этрусков, оказали сильное влияние на их язык.
Какой же может быть вывод? Надо восстанавливать облик того древнейшего албанского, т. е. иллирийского, языка, на котором говорили здесь во времена этрусков. Ведь известно, что языки меняются со временем, — не только в «Слове о полку Игореве», даже в произведениях авторов XVII–XVIII вв. многое нам непонятно. Сколь же должна отличаться современная албанская речь от того древнего языка, на котором говорили предки албанцев более двух тысяч лет назад).
Старинных текстов на албанском языке до нас не дошло, да и письменность у албанцев появилась лишь в прошлом веке. Но у лингвистов есть другой метод проникнуть в глубины праистории языка — метод, который дает сравнительно-историческое языкознание. И, восстановив облик древних албанских слов, их корней и грамматических окончаний, можно проводить сопоставление их с корнями и грамматикой этрусков. Лишь тогда наши выводы будут иметь доказательную силу. Без такой предварительной работы сравнение этрусского с современным албанским будет ничем не лучше сравнения его с русским или японским. Даже можно заранее сказать, что найдутся «общие слова» и можно давать «переводы» отдельных текстов (вспомните Черткова).
Как же поступил Майяни? Дал ли он в книге реконструкцию албанского языка той эпохи, когда писались этрусские тексты? Нет, не дал. Он заменяет строгие доказательства различными догадками, произвольными умозаключениями и «юмором». Например, этрусское слово КРАН сравнивается с албанским словом «нгране», имеющим значение «еда, пища» (а также неправильный глагол «есть»). Надо объяснить, почему в албанском имеется начальное «н», если оно действительно родственно этрусскому, надо определить то, что в языкознании называется «правилом фонетического перехода». Как же поступает Майяни? Очень просто. Начальное «н» исчезло в этрусском потому, что… «туски, недурные едоки, так часто употребляли это слово, что съели его начальную букву!».
Не правда ли, очень «научное» объяснение? А вот и другое такого же свойства. Грамматические частицы — одна из основ языка; больше того, если слова из языка в язык заимствуются (в том же этрусском — множество греческих слов), то, как правило, грамматические элементы не заимствуются. Поэтому при доказательстве родства одного языка с другим они являются особо ценными. А как поступает в этом случае Майяни?
«Часто они (т. е. частицы) запутывают положение до такой степени, что хочется присоединиться к одной из „ученых женщин Мольера“, которая, упрекая „эти мерзкие частицы“, которые рассеяны во всех языках, восклицает, что они „уродуют самые красивые слова“»…
Снова мы видим весьма «научное» объяснение! Впрочем, Майяни, чтобы не запутываться, прибегает и к такому приему. Слово ЕТЛ, по его мнению, можно разделить на Е и ТЛ, где Е «будет указательной или любой другой частицей». Хороша же грамматика, где частица может принимать любое значение (а ведь академик Щерба, говоря о методике обучения языкам, совершенно справедливо указывал: «Лексика — дура, грамматика — молодец!», ибо она является «каркасом», на котором держится структура языка).
Впрочем, в немилости у Майяни не только грамматика, но и фонетика. Ибо он считает согласные звуки «позвоночником слова», а гласные — «лишь украшениями». Да и в орфографии, по мнению Майяни, «этруски были дикими индивидуалистами и делали с ней, что хотели». И вот он объясняет особенности написаний неким «национальным характером», а не причинами вполне объективными: различными «школами», временем и т. д.
Некоторые слова, которые Майяни «расшифровывает» с помощью албанского языка, на самом деле являются именами собственными (а не, например, «крышей» или «вязом»). Так, впрочем, очень часто поступали и другие исследователи, подыскивающие к этрусскому иные языки-ключи. Ухитрился же Чертков «перевести» имя Кай как «гай — роща или крик галок», а название этрусского города Спина — как русское «спина»!
Итогом дешифровки Майяни является приложенный в конце книги «этрусско-албанский словарь». В нем приведено около трехсот этрусских слов и к ним — албанские параллели. Выглядит этот словарь вполне солидно и убедительно: ведь слов в дошедших до нас текстах этрусков не так уж и много, а толкования их с помощью албанского так соблазнительны…
Но вот тут какая деталь. В наши дни этрускологи установили — и установили совершенно достоверно! — значение около 150 слов этрусского языка. Казалось бы, если ключ действительно найден, все эти слова найдут соответствия в языке албанцев, родственнике и потомке языка этрусков. Однако в словарике, приложенном Майяни, этих «бесспорных» слов не полторы сотни, а что-то около десятка.
В чем тут дело? Очевидно в том, что всем остальным не нашлось параллелей в албанском языке, хотя они должны были бы найтись, если бы «этрусская Бастилия» действительно была бы взята с его помощью. Но это, как вы сами, вероятно, убедились, далеко не так.
«Все попытки проникнуть в этрусский язык при помощи какого-либо известного языка до сих пор бесславно проваливались», — печально констатирует Реймон Блок в своей книге «Этруски». Провалом кончилась попытка Майяни, которая в принципе ничуть не лучше и не хуже, чем попытка Черткова (только незнакомый нам албанский язык, когда слова его привлекаются для толкования этрусских, вызывает у нас невольное «уважение», в то время как такие же сопоставления этрусского и русского, вроде МЕЛУТЕ и Малюты Скуратова, рождают улыбку).
Означает ли это, что этрусский язык по-прежнему остается «тайной за семью замками»? Нет! Мы только что говорили о 150 словах, значение которых установлено этрускологами достоверно.
Мы знаем, как по-этрусски звучали слова «мать», «сын», «дочь», «внук», «супруги», «жена», «брат» или «младший брат», т. е. важнейшие термины родства. Мы знаем этрусское звучание многочисленных глаголов дарования и жертвоприношения (до десятка различных слов!). Нам известно большинство этрусских числительных. Знаем мы наименования ряда месяцев на языке этрусков, а также разнообразных сосудов. Ученым известна этрусская титулатура, названия жрецов и должностных лиц (магистра, царя, «клиента» или «плебея», магната, предсказателя по внутренностям животных и т. д.).
Удалось установить смысл этрусских слов, обозначавших такие предметы и понятия, как «бог», «год», «герой», «душа», «семья», «свобода», «зеркало», «саркофаг», «рисунок», «утро», «луна», «владение», «солнце», «день», «священное место», и ряда других. Известны этрусские названия орла, обезьяны, лошади, быка, льва. Ученые знают, как звучали по-этрусски глаголы «быть», «делать», «строить», «лежать», «отвращать» или «изгонять», «править», «бивать» или «поражать», «гадать по внутренностям животных», «ставить», «показывать» или «изображать». Установлено значение нескольких этрусских местоимений…
Каким же путем удалось это сделать, если ни один из известных языков — ключей мира не подошел к замку «этрусской Бастилии»? Об этом расскажет следующая глава.
ГЛАВА 6. Без билингвы
Как ученым удалось проникнуть в тайну египетских иероглифов? Расшифровать клинопись аккадцев и шумеров? Письмена жителей Кипра? Многие другие письмена, оставленные народами Древнего Востока? Письменность нумидийцев и ливийцев, древних обитателей Северной Африки? Как удалось проникнуть в тайны языков, давно исчезнувших, причем языки эти порой не имели «родственников» среди известных нам наречий?
Все это удалось потому, что дешифровщики имели «билингву». Билингвой называют текст, написанный на двух языках. И один из языков исследователям известен. Возьмите книгу на неизвестном языке, а затем ее перевод на русский язык. При достаточном внимании и терпении вы сумеете разобраться в языке, который первоначально покажется вам тарабарщиной. Вы сможете определить сначала значение отдельных слов, потом определите порядок их следования в предложении, т. е. будете проникать в грамматику языка, о котором вам вначале ровным счетом ничего не было известно.
Если бы в распоряжении ученых имелись двуязычные тексты, одним из языков которых был этрусский, а вторым — какой-нибудь известный, например латынь, греческий, финикийский, — загадки этрусского языка не существовало бы. Но вся беда в том, что больших, развернутых билингв нет! «Открытие хотя бы одной-единственной подобной надписи оказало бы революционизирующее воздействие на исследования, проводимые во всех областях этрускологии, — пишет крупнейший этрусколог современности Массимо Паллотино. — Полученные в результате этого открытия столь важные для толкования текстов внешние данные, по всей вероятности, позволили бы раз и навсегда разрешить большую часть всего комплекса вопросов, накопившихся в течение столетий».
Несколько билингв в распоряжении исследователей имеется. Это надгробные надписи на латыни и этрусском языке. Надписи эти крайне скудны, но этрускологи сумели «выжать» из них все, что можно. Вот, например, одна из таких этрусско-латинских билингв. По-этрусски написано: В. КАСИ К. КЛАН. По-латыни: С. СASSIUS С. F. SATURNINUS. Т. е. «К(ай) Кассий К(ая) с(ын), Сатурнин».
Давайте разберемся в этой билингве. Во-первых, в этрусской части нет «фамилии», Сатурнина. Во-вторых, ясно, что этрусское КАСИ соответствует латинскому «Кассий». Этрусское К и латинское С — это сокращенные написания имени Кай. В латинской части есть буква F. Это сокращенное написание латинского «филиус» — «сын». А что соответствует ему в этрусской части текста? Очевидно, слово КЛАН. Значит, оно должно переводиться как «сын». И в других этрусских текстах, уже без билингв, слово «клан» как бы «вклинивается» между именами собственными. Таким образом, благодаря билингве мы узнали значение очень важного этрусского слова.
Билингва эта неполная: «фамилия» Сатурнин в этрусском тексте пропущена. Правда, ущерб тут невелик. А вот в другой билингве в этрусской части отсутствует уже не имя собственное, а значительное слово. Латинский текст (в переводе на русский) гласит: «Публий Волумний сын Авла Дикий, Кафатии уроженец». Этрусский текст — ПУП ВЕЛИМНА АУ КАХАТИАЛ.
Первое слово — ПУП — сокращенное «Публий» (помните: этруски оглушали «б» в «п»); ВЕЛИМНА — это «Волумний» (римскому Публий Велимна соответствует этрусское Пуплие Велимна). АУ — сокращенное «сын Авла». КАХАТИАЛ, очевидно, эквивалент латинского «Кафатии уроженец», «кафатиец». Слово «Дикий» (по-латыни «виоленс», т. е. резкий, внезапный, дикий) в этрусской части пропущено. Казалось бы, из этой билингвы мы ровным счетом ничего не узнали. Однако это не так. В этрусской части написано КАХАТИАЛ, а не КАХАТИА. Ей соответствует латинское «Кафатиа натус», «Кафатии уроженец», «Кафатиец». Значит, окончание АЛ в этрусской части текста является каким-то грамматическим показателем. Каким? По тексту билингвы это определить нельзя. Его можно толковать как показатель родительного падежа, можно — как суффикс принадлежности и т. д. (т. е. как «кафати-ец», как «кафатий-ский», «из Кафатии» и др.).
Фактически этими двумя билингвами и исчерпывается наш запас этрусско-латинских текстов (правда, есть любопытный двуязычный текст, где латинским словам «гаруспик и фулгириатор», т. е. гадатель по молниям, соответствуют этрусские слова НЕТСВИС ТРУТНВТ ФРОНТАК; но как распределить три этрусских слова между двумя соответствующими им латинскими, мы не знаем, да и нет никакой твердой уверенности, что они действительно соответствуют друг другу). И все-таки исследователи, отбросив всякие попытки отыскивать «языки-ключи», добились определенных результатов в изучении этрусского языка — без билингвы, с помощью так называемого комбинаторного метода.
«Единственной возможностью для интерпретации этрусского языка, которой мы располагаем, является толкование самих этрусских надписей, — пишет выдающийся немецкий востоковед И. Фридрих в книге „Дешифровка забытых письменностей и языков“. — Именно поэтому при интерпретации этрусского мы чаще, чем при интерпретации других языков, можем наблюдать и сопоставлять применение двух методов: комбинаторного метода, связанного с попыткой вникнуть в смысл текста на основании данных самого текста, и этимологического метода, сопряженного с использованием созвучий между языком, подлежащим дешифровке, и каким-либо уже известным языком».
О том, куда может завести этимологический метод, применяемый при дешифровке этрусского языка, вы уже знаете, прочитав предыдущую главу. Возможности комбинаторного метода, однако, весьма ограничены, ибо, говоря словами Фридриха, его «применение к этрусскому сопряжено с особыми трудностями из-за скудности исходных данных, поэтому, пользуясь им, приходится продвигаться на ощупь, шаг за шагом».
Давайте и мы попробуем вслед за этрускологами, изучающими тексты комбинаторным методом, проделать несколько шагов, «продвигаясь на ощупь» к цели — пониманию этрусских текстов. Собственно говоря, мы это уже делали: вспомните «расшифровку» надписи на зеркале из Эрмитажа, где изображены персонажи мифов Троянского цикла. Правда, имена их — греческие, только записаны на этрусский манер. Причем иногда они настолько «деформированы», что порой с трудом поддаются опознанию.
Вот, например, мифологическая сцена из того же Троянского цикла. Персонаж, в ней участвующий, — явный Парис. А подпись над ним — ЕЛАКхСНТР. Почему? Во-первых, потому что у Париса было второе имя — Александр. Во-вторых, этруски писали это имя, как Алксенте, Алекханте, Елакхентр и даже Елксте!
Отдельные боги, общие у греков, римлян и этрусков, назывались последними не по-гречески или по-римски, а по-этрусски. Мы видим изображение божества, по облику своему и атрибутам соответствующее Зевсу-Юпитеру. Подпись же гласит, что это — ТИНИА или ТИНС. Отсюда вывод: таково его этрусское наименование. Точно так же удалось определить, что Афродиту-Венеру звали по-этрусски ТУРАН, Диониса-Вакха — ФУФЛУНС, Гермеса-Меркурия — ТУРМС, богиню утренней зари Аврору — ТЕСАН.
Возле Больсены в одном из этрусских погребений был найден бронзовый шлем. Сначала он попал в музей Кампана, а затем вместе с другими этрусскими предметами и произведениями искусства был приобретен Государственным Эрмитажем, где хранится и по сей день. На территории древней Больсены такие шлемы археологи находили неоднократно; датируются они V–IV вв. до н. э. Но на Эрмитажном шлеме, на его тыльной стороне выгравирована этрусская надпись, вернее, одно слово: СУТИНА.
Что оно может означать? Воин? Имя собственное владельца шлема? Шлем? Дар богам?.. Гипотез можно строить сколько угодно, — надпись, состоящая из одного-единственного слова, дает простор толкованиям. И чтобы найти точку опоры, следует обратиться к другим надписям: не содержат ли и они это слово или родственные ему.
В других текстах можно найти слова СУТ, СУТИ, СУТИЛ, СУТИС, СУТНЕЙ, СУТРИНА, СУТРИНИАЛ, СУТУНАЛ, СУТУЕАС… Есть надписи, состоящие из двух слов: «МИ СУТИНА». Причем сделаны они на могилах. Стало быть, чтобы добраться до смысла слова СУТИНА, надо рассмотреть, а что означает слово МИ, где оно встречается.
Оказывается, не только на могильных эпитафиях, но и среди надписей, сделанных на орудиях труда. Причем здесь после МИ, как правило, следует имя собственное или имя и «фамилия». Например, МИ ТАНКВИЛУС ФУЛНИАЛ, МИ ЛАРТИА СПУРИНАС, МИ ВЕЛАСНАС и т. д. Подобные же надписи на орудиях делали не только этруски, но и италийцы — римляне, умбры, оски и т. д. Читать мы их можем. Надписи эти передают имя владельца в такой форме: «Это Кассия Сцеволы» или «Я Брута Сатурнина». Отсюда вывод: слово МИ означает либо «это», «этот», т. е. является указательным местоимением, либо личным местоимением «я» (большинство современных этрускологов переводит МИ как «я»).
Таким образом, надписи «МИ СУТИНА» означают «Это Сутина» или «Я Сутина» («Моя Сутина»), Значит, скорее всего, СУТИНА означает «могила, погребение», т. е. «Это могила», «Моя могила». Если мы обратимся опять-таки к другим текстам, в которых встречаются слова с окончанием на ИНА или НА (ведь из списка слов, приведенного выше, понятно, что корень в них — СУТ или СУТИ), то увидим, что они употребляются в таких контекстах, из которых следует, что окончание ИНА или НА превращает эти слова в прилагательные.
А корень СУТ или СУТИ всегда встречается в словах погребальных надписей либо же на предметах, обнаруженных в могилах.
Какой отсюда вывод? Слово СУТ или СУТИ означает «погребение, могила». Слово СУТИНА — прилагательное от него — «погребальный, могильный», т. е. «относящийся к погребению». Теперь становится понятно, почему это слово было начертано на эрмитажном шлеме: чтобы указать, что он предназначен для погребения и его нельзя употреблять в других целях.
И римляне, и другие италики, и этруски обычно высекали на могилах стандартные надписи. И как можно было понять уже по латинско-этрусским билингвам, стандарт этих надписей был один и у италиков, и у этрусков. Стало быть, даже не имея билингвы, можно определить значение ряда слов, писавшихся помимо имен собственных на могилах. Что это за слова? В латинских надписях — «сын», «дочь», наименование должности, возраст умершего (т. е. «столько-то и столько-то лет жил», «могила такого-то», «могила начальника такого-то» и т. д.).
Мы уже рассказывали, как благодаря билингве было определено значение слова КЛАН — «сын». Но и до этого, анализируя стандартные надписи на могилах, этрускологи были почти уверены в том, что слово КЛАН имеет значение «сын», ибо оно шло после имен, принадлежавших мужчинам. А вот после женских имен встречалось другое слово — СЕК. Отсюда следует вывод, что оно имеет значение «дочь».
Таким же образом были определены значения слов ЛУПУ или ЛУПУКЕ — «умер»; АВИЛС — «год, годы»; АМКЕ — «быть, был»; ТАУРА и СУТИ — «могила, погребение, захоронение»; НЕФИС или НЕФТС — «внук», АТИ — «мать» и ряд других этрусских существительных.
На стенах, украшенных фресками, и на зеркалах часто встречаются пояснительные надписи. Иногда, кроме имен собственных, гам можно обнаружить и другие знаменательные слова. Например, на одной фреске из Тарквиний изображена душа Тиресия, прорицателя-слепца греческих мифов. Тут же текст: ХИНТИАЛ ТЕРИАСАЛС.
То, что ТЕРИАСАЛС — это этрусская передача имени «Тиресий», понять нетрудно. Что значит слово ХИНТИАЛ рядом с ним? По всей видимости, — «душа» (вернее, слово ХИНТИ, ибо АЛ — это показатель родительного падежа или принадлежности).
На стене той же усыпальницы, украшенной фресками, нарисован вечный мученик Сизиф и написано: ТУПИ СИСПЕС. Опять-таки, распознать имя Сизиф в слове СИСПЕС, зная правила этрусской орфографии, можно. Слово ТУПИ, судя по контексту, должно означать «мучения, муки, наказание, терзание» или что-то в этом смысле.
На зеркале изображена сцена похищения нимфы Фетиды смертным Пелеем (свадьба их и послужила «завязкой» Троянской войны). Тут же пояснительная надпись: ПЕЛЕ ТЕТИС ПАРСУРА… Думаю, что вы и сами Догадаетесь, что значит слово ПАРСУРА, если ПЕЛЕ — это Пелей и ТЕТИС — это Фетида. И даже прочитаете весь текст: «Пелей Фетиду похищает».
Не думайте, однако, что так же легко и просто читаются и все другие пояснительные надписи, сопровождающие рисунки на зеркалах или фрески. Вот вам «орешек», который и по сей день никому не удалось разгрызть. На сосуде изображен сюжет из мифа об Адмете и Алкестиде — тот момент, когда преданная жена Алкестида добровольно идет вместо мужа в Аид, отдавая себя демонам смерти. Рисунок сопровождает надпись из пяти слов: ЕКА ЕРСКЕ НАК АКхРУМ ФЛЕРТРКЕ. Попробуйте перевести его столь же уверенно, как вы перевели предыдущую надпись: ПЕЛЕ ТЕТИС ПАРСУРА, — заведомо не получится.
На всякий случай сообщаем семь (!) вариантов ее чтения, уже опубликованных этрускологами:
1. Эта отвратила то и жизнь в жертву отдала.
2. Эта отвратила тех и ошеломила Ахерон (церство мертвых).
3. Этот отвернулся, когда Танат совершил посвящение.
4. Эта (или она) погибла, поэтому Ахерон принял ее дух.
5. Эта (ваза) изображает, как (Адмет) Ахерон обманул.
6. Вот (как) темной ночью она дала свой обет Ахерону.
7. Эта отвратила тех и пожертвовала жизнью.
Вы, надеюсь, поняли, что «эта» — Алкестида, «те» — демоны смерти, «то» — смерть; слово АКхРУМ, как правило, все переводят «Ахерон» (лишь в одном случае — как Танат, греческое олицетворение бога смерти), в одном случае «эта» оказывается не Алкестидой, а… вазой!). Добавим только, что среди авторов этих переводов и такие прославленные этрускологи, как С. Корссен, лингвисты, как Тромбетти и небезызвестный вам Майяни с его «албанским ключом» (перевод номер 6).
Чтобы определить смысл надписи, она не обязательно должна сопровождаться рисунком или быть погребальной. Например, на метательном снаряде из Клузия выведено четыре этрусских буквы: ХАРА. Что станет писать человек на нем? Уж, разумеется, не имя божества или слова благодарности. Скорее всего, смысл этого слова: «порази» или «убей!». На другом метательном снаряде из того же города указано даже имя «адресата». Надпись такова: АРТ ТУСНТ. Слово ТУСНТ — сокращенное имя «Туснутий». Смысл надписи: «Будь для Туснутия!».
Надписи имеются на двух межевых камнях. На одном текст гласит: ТУЛАР РАШНАЛ, на втором: ТЕЦАН ТЕТА ТУЛАН. Слово ТУЛАР — это «граница», ибо РАШНАЛ — так называли себя этруски, ТЕТА — наименование владельца, ТЕЦАН по-этрусски означает «земля» (так что вы без труда прочитаете и переведете эти тексты).
В дарственных надписях между именем дарителя и божества, которому подносится предмет, встречаются еще слова, очевидно имеющие смысл «дать», «даровать», «поднести». Таких слов известно около десятка: это ХЕКЕ, ТУРКЕ, КЛУТИ, МЕНЕКЕ, ТУРУКЕ, МУЛВАНИКЕ, АЛЕ, ТЕКЕ и ряд других. Конечно, каждое из этих слов передает какие-то оттенки смысла, вряд ли все они являются синонимами. Но в чем разница всех этих «глаголов дарования», мы не знаем: с помощью комбинаторного метода это не определить, и остается строить лишь догадки.
В окрестностях Пьяченцы, древней Плаценции, в 1877 г. был найден любопытнейший предмет — бронзовая печень овцы. Ее покрывали этрусские буквы, причем отдельные слова были тщательно разделены на секторы. Ясно, что эта «модель печени» из бронзы была связана с искусством гаруспиков, гадателей по внутренностям животных, и прежде всего по их печени. Среди совершенно непонятных этрусских слов можно было найти и наименования богов этрусков…
На помощь этрускологам пришли востоковеды, которые подсказали, что подобного же рода «модели печени», только не из бронзы, а из глины употреб<