Кораблик
Отбывает февраль – отгостил.
Ярче день после длинных ночей.
На прогулке малыш запустил
Самодельный кораблик в ручей.
И весна – беззаботна, легка,
В тот придуманный мир позвала,
Где ручей – не ручей, а река,
Где сугроб – не сугроб, а скала.
С высоты – птичьих трелей разлив:
Это боцман в свой дует свисток.
А кораблик, чуть борт не разбив,
Как безумный, ныряет в поток.
Над ручьём край сугроба резной.
Всё блестит, всё сверкает, гляди!
Хорошо, когда солнце весной!
Хорошо, когда жизнь – впереди.
Прошлогодние листья
Солнце дарит тепло без корысти.
В небе птицы от счастья галдят.
Из-под снега – истлевшие листья
На цветущую землю глядят.
Забывают про страшную зиму.
Ветерок их щекочет – шуршат,
Словно ждут, что их к веткам поднимут,
И в прожилки вольётся душа.
Но листва навсегда опадает.
Сквозь неё – молодая трава.
Это жизнь свой закон соблюдает.
И скажи, что она не права.
Плач профессора Мартынова по случаю потери его библиотеки во время наводнения 1824 года в Санкт-Петербурге
И Зимний дворец был похож на скалу среди бури.
До крыши от волн вились брызги, и пена хлестала по окнам.
То воды Невы в беспощадном безумии быстры и мутны и буры
Несли нескончаемый ужас, и плач, и сплошную беду на порог нам.
В подвалах купцы погибали, спасая коробки с товаром.
Товар не спасти – все кареты и лодки разбиты…
Не жаль мне картин и фарфоровых чашек – отдал бы их даром,
Но книги мне жаль, что из комнат водой были смыты.
В бурлящих потоках кружились тома, обдирая сафьян об карнизы.
А рядом, на вырванной двери, спасалась солдатка с младенцем.
А с нею спасались Лаура и бедная Лиза.
Спасался Пьеро и скулил, что таких наводнений нет даже в Венеции.
|
|
Когда же стихия ушла, те, что всё потеряли,
С
земли поднимали страницы цветного издания,
Садились на камни руин и со злостью читали, читали, читали,
Как будто лишь это способно помочь, когда всюду страдания.
Из детства. Подводная охота
Вилку к палке прикрепить, и – в море!
И нырять, охотясь на бычков.
И смотреть на это смехо-борье
В окна прорезиненных очков.
Видеть, как мальки у дна кружатся,
Гулких звуков изучать клавир,
И зачем то варваром врываться
В этот странный, первозданный мир.
Будто нет занятия умнее,
Чем кривым копьём лупить по дну.
Злобы к бедным рыбам не имея,
Я, с большим трудом, попал в одну.
И скакал по пляжу до отлива,
В банку поместив свою награду…
Был я глупым. Но я был счастливым!
А для счастья – многого ли нам надо?
Закрыть глаза, увидеть астры звёзд,
И головастиков комет поймать за хвост!
И пальцами из клавиш выбить свет,
И получить бессмертие в ответ…
Экстазы Скрябина
Познать экстаз, безумие, восторг,
И устремиться к солнцу на восток!
Раскрасить вечность в красный, голубой,
Заполнить всю вселенную собой…
Так Скрябин мыслью по планетам рыщет.
Но возвращает в землю мелкий прыщик.
А цветомузыка его – гремит в танцполе.
В экстазе бьётся человек – чего же боле!
О том ли ты мечтал, забытый гений?
Далёк сегодня человек от откровений.
Он по дорожке белой в рай уходит в гости,
И тоже видит звёзд небесных горсти,
И заполняет
всю вселенную
собой…
Расплата
Ребёнком стою на балконе,
Смотрю на берёзку внизу.
В неё, не боясь погони,
Бросаю молочный зуб.
Бывало, и кость от черешни
Я сверху в берёзку пульну,
И сделаю вид, что безгрешен,
Свою не признаю вину.
|
|
Берёзку внизу огорчают
Забавы, как я, ребят.
Листвой шелестя, отвечает:
– Постой, доберусь до тебя!
Я сверху берёзке: «Риска
В угрозах твоих – нет.
Я – высоко, ты – низко.
Таков мой тебе ответ».
А годы как лошади мчатся.
Давно мне за сорок уже.
Но что это? Ветки стучатся
В окно на моём этаже.
– Не ждал? – прошумела берёза, –
Пришла я забрать должок.
И скрипнула ветка с угрозой:
– Готовься к расплате, дружок!
Глазами зелёными судит,
С упрёком качает листву:
– Готов ты к тому, что будет,
Когда я ещё подрасту?
Кали-юга
Солнце в туче скрылось.
За окошком – вьюга…
Это воцарилась
В мире Кали-юга.
Чую, во вселенной
Не в порядке Дхарма –
То болит колено,
То встречаю хама.
Раздаётся эхо –
В рог сигналит Кришна.
Чую, не поехать
Никогда в Париж нам.
Замахнулся Вишну
Булавой резною…
Ах, скорей бы вишня
Зацвела весною!
***
Если долго смотреть на звёзды,
То растает спокойствия щит,
И сплетётся пространство в гнёзда,
И твой мозг, как птенец, запищит.
Он потребует, клюв раскрывая,
Не червя – на вопросы ответ:
Кто вселенную в чан разливает?
И откуда рождается свет?
Бесконечность увидя в щёлку,
Ты воскликнешь: – Ах боже мой!
И, беспомощно клювом щёлкнув,
Всё поймёшь. И пойдёшь домой.
Из путевых заметок. Таганрог
Нападение божьих коровок на пляже "Тополёк" в Таганроге 17 июля 2021 года
Божья коровка,
Улети на небо,
Принеси нам хлеба,
Чёрного и белого,
Только не горелого…
Не летит коровка божья в небеса,
Но впивается мне в ногу, как оса.
И зовёт на пиршество друзей,
Чтобы вкус познать ноги моей.
|
|
Я, признаюсь, сильно удивлён,
Ведь в коровок с детства я влюблён –
Улетит с ладони в небеса,
Богу показаться на глаза,
И пойдёт пастись на облаках,
Звёзды собирая на рогах.
Мир и хлеб обратно принесёт,
Мир и радость. А не это всё!
Это как же надо плохо жить,
Это что же надо натворить,
Чтобы с неба – только ярость божья,
Чтобы вместо хлеба – зубы в кожу!
Санкт-Таганбург
Что бы было, если б царь Петро Великий
В Таганроге строил бы столицу?
К созиданию направив нрав свой дикий,
Град возвёл б такой, что не приснится!
Из огня столетья непростого
Строй дворцов возник бы перед нами,
И скакал бы в сторону Ростова
Медный всадник в шортах и панаме.
Гогль с Достоевским бы творили
Все свои шедевры на шезлонге.
– Комары достали! – говорили б.
А на пляже Пушкин бил бы в бонги.
И ходили бы по всей стране легенды
Про дворы-колодцы проходные.
Частный сектор драл бы за аренду,
И мосты скрипели б разводные.
Крепость в честь друзей – Петра и Павла,
Пушки навела бы на полмира,
И луна ходила б, словно пава,
По ночам над Южною Пальмирой…
Отлив в Таганроге
Приехал я на море. На Азовское.
Смотрю, и не могу никак понять –
Где мощь стихий, которых не унять?
Без волн высоких море – лужа плоская!
А глубина? Здесь море по колено мне.
Прошёл сто метров – не могу нырнуть!
От злости мне пришлось корягу пнуть,
Сказав: "Прощай, купанье полноценное!"
Ни с чем ушёл домой, соря упрёками.
Но вновь пришёл, когда зардел рассвет.
Смотрю вокруг, а моря – больше нет!
Обиделось на критику жестокую.
Почти до горизонта – сплошь пустыня.
Где было море – камни да пески.
Картина запустенья и тоски.
Вот привела к чему моя гордыня!
Сомнений нет, вода сюда вернётся.
Но для себя урок я получил:
В гостях не дуйся, не груби и не учи.
Кто знает, как нам грубость отзовётся?
Крошечный домик
В Таганроге
Есть крошечный
Белый домик
С зелёной крышей
И зелёными
Ставнями.
Внутри дома
Весьма
И весьма
Тесно.
Но!
В крошечных окошках
Можно увидеть
Огромную степь,
Море, слившееся с небом,
Бесконечные леса Сибири,
Очертания Сахалина,
Индийский океан,
Остров Цейлон…
А кто-то
В крошечных окошках
Увидит
Сердца и судьбы тех,
Кто жил
И кто только будет жить
На этой причудливой
Весёлой
И страшной
Планете.
Вот как много всего
Можно увидеть
Из крошечного домика
В котором
Родился
Чехов.