Говорят, сила заклинаний и стихов настолько велика, что они будто бы могут почти перевернуть всю природу. Апулей уверяет, что «от магического бормотанья могут быстрые реки бежать вспять, море лениво застыть, лишиться дыханья ветер, солнце застрять, луна вспениться, звезды сорваться, день пропасть, ночь воцариться! »[191]
О том же пишет и Лукан:
Замерли смены времен; отсроченный долгою ночью,
День не настал и застыл; эфир непокорен законам.
Мир в стремленьи своем цепенеет, заслыша заклятья.
И немного выше:
Прочь от чужих алтарей фессалийка уводит всевышних.
Без повеленья судьбы при словах гемонийских заклятий
В хладную грудь проникает любовь…
И еще:
…никакою отравой не тронут
Ум человеческий сам слабеет от тех заклинаний.[192]
И Вергилий Дамону:
С неба на землю луну низвести заклятия могут;
Ими Цирцея в свиней обратила друзей Одиссея,
Змей холодных волшба разрывает надвое в поле…[193]
Также у Овидия в его книге без названия говорится:
От чародейства и хлеб становится злаком бесплодным,
От ворожбы в родниках пересыхает вода;
Падают гроздья с лозы и желуди с дуба, лишь только
Их околдуют, и сам валится с дерева плод.[194]
Если бы все это было неправдой, то не существовало бы и строгих наказаний в статутах, направленных против тех, кто наводит порчу на плоды. Тибулл так говорит об одной колдунье:
Видел не раз я: она низводит созвездия с неба
И заклинаньем своим рек изменяет русло,
Тени влечет из гробниц, утробу земли разверзая,
Песней над хладным костром кости из пепла зовет;
То из подземных темниц вздымает их шепотом вещим,
То, окропив молоком, вспять возвратиться велит;
Властью своею метет туманы с ненастного неба,
Властью своею зовет в летнюю пору снега…[195]
О том, что вытворяют колдуньи, пишет Овидий:
Вами, по воле моей, возвращаются реки к истокам
На удивленье брегам; заклинаньями я усмиряю
Бурного моря волну и волную безбурное море;
Ветры зову и гоню, облака навожу и свожу я;
Лопаться зевы у змей заставляю я словом заклятья;
Дикие камни, дубы, что исторгнуты с корнем из почвы,
Двигаю я и леса; велю – содрогаются горы,
И завывает земля, и выходят могильные тени.
Силой влеку и тебя, луна, хоть медью темесской.[196]
Более того, все поэты утверждают, а философы не отрицают, что стихами можно творить чудеса – воровать зерно, управлять молниями, лечить болезни и т. д. Сам Катон при управлении государством пользовался заклинаниями против болезни животных, что можно найти в его записках. И Иосиф подтверждает, что Соломон был искусен в подобного рода заклинаниях. Цельсий Африканский сообщает нам, что в соответствии с египетской доктриной человеческие тела охраняются знаками Зодиака, это, согласно деканам, тридцать шесть духов, каждый из которых соответствует определенной части тела; при назывании их по имени можно силой заклинания вернуть здоровье больным частям тела.
Глава семьдесят третья
О свойствах писаний и о создании проклятий и надписей
Польза слов и речей заключается в выражении содержания разума, в объявлении тайн мысли и в заявлении воли говорящего. Написанное же есть последнее выражение разума и представляет собой определенное количество высказываний и голосов, создающих привычку, несравнимую по силе с тем, что случается лишь при произнесении. Все, что есть в разуме, голосе, в слове, в молитве, в речи, находится и в написанном, а все содержащееся в разуме, что не может быть выражено голосом, не может быть записано. Вот почему маги считают нужным делать в каждом труде надписи и заклинания, благодаря которым оператор может выразить свое желание. Так, если он собирает травы или камни, он должен непременно объявить, для какой цели это делает; если пишет картину, также ему надлежит сказать или подписать, для чего она предназначена. Альберт в своей книге, называемой «Speculum» («Зеркало»), рассуждает об этих заклятиях и надписях, без которых никакой труд не принесет результата. Не видение диспозиции дает результат, но акт ее. [197]
Древние также пользовались подобными предписаниями, как уверяет Вергилий, когда говорит:
Изображенье твое обвожу я, во-первых, тройною
Нитью трех разных цветов; потом, обведя, троекратно
Вкруг алтаря обношу: угодно нечетное богу.
И немного далее:
Свяжешь трижды узлом три цвета, Амариллида;
Свяжешь и тут же скажи: плету я тенета Венеры.
И еще:
Глина ссыхается, воск размягчается, тем же согреты
Жаром – от страсти моей да будет с Дафнисом то же.[198]