И всё я знаю, но умом,
Душа опять живёт в сомненьях…
Это изменение случилось с ней в одну ночь, неожиданно похоронив полностью прошлое. Она была самой обычной девушкой, в меру красивой и умной, словом, такой, как все. Ничто не выделяло её от других, а если и было такое, это хранилось в тайне, только печальный взгляд как бы намекал на таинственное, и в целом весь её образ также этому отвечал.
Не важно, как её звали. Не имеет знания и то, где жила девушка, в каком месте и времени. Что у неё были короткие чёрные волосы, маленькие тонкие губы, золотистые, точно огонь, глаза. Не важно, сколько ей было лет и где она обучалась, чем интересовалась, какие цветы и овощи выращивала у себя на балконе и какие любила из них. Важно то, что жила она долго одна и чувствовала себя одинокой, горький и сладкий перец не мог утолить её боль.
Как я уже и сказала, это случилось внезапно. И в тоже время не так. На самом деле одиночество копилось годами, отчаяние и разочарованность только множились с каждым днём, но они были-были… В ту ночь она ощутила, как сгущается над жизнью непролазная синяя мгла, как она, буквально высасывая всю радость, заполняет пространство комнаты, как тёмная ночь становится совсем чёрной, сливаясь с этой вязкой и слово живой субстанцией…
Наша главная героиня вдруг ощутила себя слепой и одновременно с этим окрылённой. Лёжа на своей кровати, привычно обхватив руками подушку и дрожа немного от холода и от страха, она силилась разглядеть стоящую рядом лампу, столик, шкаф, пианино. Тьма становилась темней, а боль с каждым мгновением крепла. Что-то происходило внутри, что-то было снаружи. Она никак не могла разглядеть, что и зачем происходит.
Точно в один миг ослепла. Хотела встать, пойти на кухню, включить свет, дотянуться к нему рукой, обхватить судорожно холодный прозрачный стакан. Воды… Она поняла, что хочет пить, когда внутренний холод внезапно сменился жаром. Дрожащие и согнутые ноги больше не искали тепла. Тонкого одеяла достаточно.
А вокруг была тьма. И силы внезапно покинули. Она захотела встать и пойти за водой, а в итоге не сдвинулась с места. Незрячие глаза заметались из стороны в сторону, а она!.. Тело тотчас налилось тяжестью, стало чужим, неподъёмным. Почему-то промелькнула идея о том, что в душе теперь будет камень, и каменным станет тело.
Припомнились все обиды, все страхи, сомнения и неудачные дни. Их было так много! Убийственно много. Не выдержать!.. Слёзы катились с глаз, их было не удержать также. Слишком много, безумно… Мокрая подушка уже отдавала холодом, а слёз становилось не меньше. И девушка снова чувствовала, как пропадал жар, как что-то окутывало её, превращало, заковывало в лёд, лишало последней радости… В этот миг зачем-то вспомнился её перец, такой острый и неприятный до одури, если его неожиданно лизнуть языком, и в тоже время такой желанный. Но даже перец во всей своей красоте невидимого огня не мог сравнить с тем, какой пылал внутри неё страх. Как пылала она, скованная, закованная вся этим страхом. И как неизвестность рвала последние капли души…
Тяжесть, обездвижившая тело, с каждым мгновеньем всё усиливалась. Невозможно было даже пошевелить головой – только смотреть в пространство. (А если б она ещё видела!..) Это было ужасно. И странно. И страшно. И нереально. Точно какой-то сон, стала ночь адским кошмаром. И тяжесть пронзила боль. Стремглав заставила выгнуться телом. И тело вдруг изменилось. Она ощутила всё.
Она почувствовала странное дело. Будучи в своём уме и в своём (пусть и больном) сознании, ощутила за спиной очень отчётливо два тяжёлых и мягких крыла. Точно некая упавшая муза, потерявшая свои крылья, свой дар и все силы, лежала она, распластавшись, почти убитая, но всё ещё немного живая. Муза, которая потеряла доверие, провинилась или стала больше ненужной, лежала и рыдала, истерзанная, истекала слезами от боли.
Это было настолько мучительно, насколько нереально и странно. И, казалось, что длилось годами. И вчера было так. Вроде было. В этот момент несчастная приходила к мысли о том, что это, действительно, длилось не первый день. Она просто молчала, пряталась даже от самой себя. А оно было. Давно. Как будто бы даже годами. Она просто молчала, она… Но сегодня примирилась и приняла.
Девушка-муза вновь видела лица тех, кто когда-то причинял боль, досаждая ей словами и действиями. Встречаясь глазами с этими призраками из прошлого, она видела их, однако, уже не так. Незрячим взором соприкасалась, не воспринимая всех старых подробностей, не переживая весь спектр эмоций, только немного похожее чувство рождалось в груди. Иногда глаза встречались, но это было случайностью. Как слепая судьба, выбирающая участь без какого угодно умысла, вспоминала она, встречалась глазами с некоторыми из иллюзий. И после они исчезали. Были ли те такими страшными в самом деле, что, встречаясь с ними, крылатая даже радовалась своей слепоте, или просто так сильно боялась, но, встретившись лицом к лицу со своим страхом, внутри снова что-то менялось, что-то продолжало происходить.
Это было невыносимо.
…А всё было просто и ясно. Душа, огрубевшая от жестокого мира и уставшая с ним мириться, не знающая, как себя защитить и бороться, постепенно твердела и превращалась в камень. Именно по этой причине девушка и чувствовала по ночам сильную боль, это была агония, но отнюдь, как покажется, не предсмертная. Боль вытачивала из неё новое существо. И Вселенная готовилась к результату. По Её плану, оставалось совсем чуть-чуть, и последний день, и последняя тёмная ночь вскоре также канули в вечную лету.
Девушка ощущала тяжесть внутри, как будто камень на сердце, но с сердцем было всё хорошо, а тяжесть уже не опасной. Душа, действительно, окаменела, оттого и события новых дней не воспринялись так близко, болезненно. Красота не заставляла больше визжать от восторга и в тоже время глаз радовала. Да, я забыла сказать, слепота начиналась всегда только к вечеру, а утро всегда-всегда освещалось новыми красками. Может, они не были такими яркими и привычными, но они были, и этого нельзя не сказать. Девушка точно ощущала всё, но умом, и только умом оценивала. Знала, что хорошо, а что – плохо, и даже радовалась и удивлялась, отчего прежде не могла так спокойно жить. Чего ей не хватало?
…И в одну прекрасную ночь черноволосая красавица встретила взамен тьмы нечто новое. Это было ощущение осознания собственной мысли и, собственно, Мысль с большой буквы. К ней постучалась Радость. Что-то плохое закончилось. Наступил новый этап. Боль, ушедшая с началом рассвета, до сих пор не приходила обратно. «И не придёт! Больше никогда не придёт!» - точно слышался голос. Он стал уверенным и даже певучим. И не сразу поняла наша дева, что этот голос был её собственным голосом. Она себя не узнала, настолько стала другой.
Глаза снова увидели цвет. Увидели ночь, первые и последние звёзды. Но и это на сегодня не всё. Был ещё один главный подарок. Это душа. Камень, тот самый камень. Тягостное состояние улетучилось. Тяжесть на сердце пропала. Нет, за спиной не явились внезапно огромные крылья, но стало ясно другое, не менее ценное зрелище, как крылья, но изнутри; она увидела вдруг свою душу, свою невидимую оболочку. Та блестела и переливалась яркими многоцветными радужками, перламутром, кошачьим глазом.
Душа её стала камнем, вот только каким, каким! Полупрозрачный женский силуэт, выточенный умелыми руками неведомого гениального скульптора, просто мечта, а не девушка. Закалившись от страданий и одиночества, душа обрела свою цену и вес и стала теперь драгоценной. Она стала настолько красива и чиста, что девушка, сперва изумившись от такого обилия красок, встревожено заметалась по сторонам и в испуге чуть не начала рыдать снова. Она не ожидала увидеть такое перевоплощение! Она уже не надеялась!.. Слёзы лились от радости.
…Но что если именно для него, именно ради него, этого перевоплощения, и даёт Вселенная испытания? Ослепнуть, чтобы опять начать видеть. Окаменеть, но стать драгоценным камнем. Умереть, чтобы знать, каково жить. Ведь это вполне возможно…
Севастополь, 1 марта 2020, 427