4 января 1980 года Секретариат ЦК поручил разобраться с весьма важным делом «и внести предложения» трем весьма ответственным аппаратчикам: Горбачеву М. С. (на тот момент – секретарь ЦК КПСС), Савинкину Н. И. (заведующий отделом административных органов ЦК КПСС) и Мочалину Ф. И. (заведующий отделом легкой промышленности и товаров народного потребления ЦК КПСС). Собственно обстоятельства дела излагались в служебной записке министра внутренних дел СССР Николая Щёлокова № 1/8305 от 25 декабря 1979 года «Об условиях, способствующих хищениям шерсти в системе ее заготовки и первичной обработки».
Щёлоков докладывал, что его ведомство вскрыло целый ряд «опасных групп расхитителей на предприятиях первичной обработки шерсти и в организациях, осуществляющих ее заготовку». По его версии, в стране существовала мощная сеть «шерстяных расхитителей». В частности, был обозначен Монинский камвольный комбинат, где вскрыли хищений шерсти на огромную по тем временам сумму – более чем на миллион рублей. Согласно тогдашнему Уголовному кодексу, за хищение социалистической собственности в особо крупном размере (см. УК РСФСР, гл. 2 «Преступления против социалистической собственности», ч. 3, ст. 89, 90, 91, 92, 93) полагался расстрел.
«Особо крупным размером» считалась кража у государства на сумму свыше 10 тысяч рублей, а тут – целый миллион! Участники хищения – начальник производства первичной обработки шерсти, его зам, старший инженер-технолог комбината, а также «вступившие в преступную связь мастера, классировщики и лаборанты»: уже налицо еще одно крайне отягчающее обстоятельство – злодеяние совершено «по предварительному сговору группой лиц».
Схема махинации выглядела так: злоумышленники «завышали в приемно-сдаточных документах качественные показатели натуральной, немытой шерсти» при ее приемке от представителей заготовительных организаций. Деньги же, «излишне перечисленные» на расчетные счета заготконтор, «по сговору с работниками потребительской кооперации изымались по подложным документам под видом закупок шерсти у населения». Но тогда возникала уже недостача мытой шерсти, для сокрытия которой занижались качественные показатели шерсти, поступавшей «из других источников», производились «необоснованные списания на производственные потери», и на бумаге «значительно уменьшался процесс засоренности шерсти при отгрузке прядильным фабрикам».
Разумеется, все эти махинации были невозможны без товароведов Роспотребсоюза, которые, как деликатно сказано в документе, «не осуществляли соответствующего контроля в момент сдачи шерсти», за что и получали уже соответствующую мзду – взяток насчитали свыше 100 тысяч рублей. Помимо товарищей с Московского производственного камвольного объединения и Роспотребсоюза, в этой жульнической схеме были задействованы «должностные лица пятнадцати районных заготовительных контор Чечено-Ингушской, Калмыцкой и Дагестанской АССР, Ростовской области, а также Госинспекции Министерства заготовок РСФСР».
На Башкирском суконном комбинате «путем завышения качества шерсти с последующим списанием образовавшихся недостач… совершено хищение на сумму около тридцати тысяч рублей» – как-то даже скромно! Другое дело – в Тбилиси, где на «камвольно-суконном комбинате «Советская Грузия» группа преступников во главе с директором комбината и начальником отдела технического контроля аналогичным способом совершила хищение шерсти на сумму около двух миллионов рублей». Щёлоков вновь описывает весьма простую, но эффективную технологию хищений: при промывке шерсть не разделялась по сортам, сокращалось положенное время ее промывки, в чесальном производстве «она не доводилась до соответствующих кондиций». Всего же с сознательным нарушением технологии и правил обрабатывалось до 90 процентов всей принимаемой шерсти!
Аналогичного типа «замаскированные хищения при заготовках и первичной обработке шерсти» имели место на целом ряде других предприятий. А все потому, полагают специалисты МВД, что условия и возможности для всякого хищений и злоупотреблений создает сам «существующий органолептический метод оценки качества шерстяного сырья» – то есть оценка на глазок. Лабораторный анализ показал, что соответствует действительности лишь 15 процентов пресловутых «органолептических» оценок, в остальных 85 «выявляется завышение или занижение этих показателей».
В общем, все согласно сказанному свыше 200 лет назад историком и литератором Николаем Карамзиным: «Если б захотеть одним словом выразить, что делается в России, то следует сказать: воруют».
И ладно бы только шерсть. Буквально за несколько месяцев до того, но с подачи уже председателя КГБ СССР Андропова полыхнуло громкое «Рыбное дело» – дело о хищениях в сети фирменных магазинов «Океан»: взятки, валютные махинации, контрабанда валюты и черной икры. За «жабры» тогда взяли даже заместителя министра рыбного хозяйства СССР Владимира Рытова, получившего расстрельный приговор. От «рыбного дела» ниточка потянулась к Сочи – так возникло не менее скандальное «сочинско-краснодарское дело», утянувшее за собой немало чиновников Краснодарского края. Тогда же шла и раскрутка знаменитого впоследствии «хлопкового дела».
Масштаб коррупции и хищений в сфере экономики и распределения материальных благ в СССР образца 1980 года просто зашкаливал. Причем, невзирая на столь же масштабное чекистское «траление», в лучшую сторону перемен не было. Зато на таких делах, как на дрожжах, стремительно рос аппаратный авторитет лично т. Андропова и его конторы.
Но ведь и Щёлокову надо было демонстрировать товарищам из Политбюро, что он (и его ведомство) тоже не лыком шиты. Прежде всего именно по этой причине он и сделал попытку инициировать пресловутое «шерстяное дело», вырвав инициативу в расследовании экономических преступлений из рук соперника. Тем паче Щёлокову было на что опереться: еще в начале – середине 1970-х годов вверенное ему ОБХСС провело мощную операцию «Мафия», раскрутив немалую сеть расхитителей той же шерсти на камвольных предприятиях страны. Правда, когда дело коснулось чиновников Госснаба и Министерства легкой промышленности, все кончилось почти пшиком: хотя под суд попало 55 человек, а четверо из них даже были расстреляны, все это были лишь стрелочники.
Тем не менее поскольку по нормам схватки номенклатурных бульдогов под ковром на «андроповский почин» надо было давать «ответку», Щёлоков, дабы не терять темп, разыграл карты, которые у него были на руках: новые оперативные разработки старого дела. Вот только Николай Анисимович, слегка утратив, видимо, интуицию и аппаратный нюх, не просто пошел дальше, глубже и «ширше» своего заклятого коллеги из КГБ, но даже замахнулся на самое святое – социалистическое планирование. «Установившийся порядок планирования производства и заготовок шерсти по грязному волокну, – писал министр внутренних дел членам Политбюро и секретарям ЦК, – также создает возможности для подобного рода злоупотреблений». Поскольку именно стремление выполнить план любой ценой «при низких физических настригах побуждает руководителей сельскохозяйственных предприятий входить в сговор с представителями заготконтор, которые при приемке преднамеренно завышают процент выхода чистого волокна, фиксируя тем самым выполнение плана». Во как! Речь, по сути, уже не о хищениях, а о попытках руководителей производств закрыть грудью зияющую брешь плана, спущенного свыше и априори невыполнимого!
Мало того, Щёлоков поднялся даже до критики ГОСТов, несоответствие которых друг другу также создает «условия для хищений». Вообще, надо признать, что обзор «шерстяного дела» в записке МВД сделан весьма квалифицированно. Даже подсчитано, что в руки заготовителей ежегодно уплывает около 400 миллионов рублей наличными – якобы для оплаты шерсти, закупаемой у населения, при этом «вместо адреса местожительства сдатчика» в отчетных документах зачастую указано «отгонное пастбище». Никаких конкретных предложений министр, правда, не сделал, оговорив, что это «докладывается в порядке информации», однако намек на несостоятельность фундаментальных основ социалистической «шерсти» как-то уж слишком заметен.
Кончилось все, как следует из приложенной к делу отписки Министерства легкой промышленности СССР, как всегда: организовать, поручить, упорядочить, усилить, возложить, выделить, обеспечить, разработать, представить проект – и все такое прочее. Финальная запись дела: «По данному вопросу 22 апреля 1980 года принято постановление ЦК КПСС (СТ-207/64гс)» – много тех же казенных слов про «углубить и расширить». На чем все и затухло. Аппаратных дивидендов на этом Щёлоков так и не поимел, скорее уж наоборот, а вот если бы он, подобно Андропову, не заморачиваясь (и не замахиваясь на святые основы «шерстепланирования»!) предложил бы громкие посадки – с парой-тройкой расстрелов, глядишь, дело и имело бы для него иной резонанс.
Тэги: коррупция, ссср, социализм, цк кпсс, горбачев, хищение, шерсть, шёлоков
поделиться:
Novosti advert.mirtesen.ru
Смотрите оригинал материала на сайте "Совершенно секретно": https://www.sovsekretno.ru/articles/id/4522/#.V5HjX2rsyjY.vk