Обострение интереса к самому человеку и его способностям, а также быстрое изменение научной картины Космоса, появление нового подхода и новых концепций в его исследовании, возникновение иных взглядов на материю и энергию привели в нашем переломном XX веке к появлению ряда интересных тенденций в духовно‑культурном процессе Планеты. И одной из них является рост популярности так называемого оккультизма в его старых архаичных формах. «Вы знаете, – писала в 1937 году Елена Ивановна, – как я не люблю слово „оккультизм“ и всякие напыщенные упоминания о посвященных, посвящениях, ибо в моем представлении тотчас же встает вся бутафория и параферналия псевдооккультных организаций»[223]. Она настаивала на замене архаичного слова «оккультизм» иным, отвечающим «современной терминологии, принятой наукой, которая в своих последних открытиях так близко соприкоснулась с тончайшими энергиями и с потусторонним миром»[224].
Именно в нашем XX веке крайне развилось увлечение всякого рода оккультной практикой. Многие считают этот путь наиболее плодотворным в достижении особых способностей, дающих могущество и власть над другими. Не избежали этого увлечения и рериховские организации. Вместо глубокого изучения процессов, связанных с психической энергией, многие приверженцы оккультизма стараются сразу использовать ее в собственных, утилитарных целях. Этой важной проблеме Елена Ивановна посвятила статью «О психизме». Ее положения, вне всякого сомнения, помогут заблуждающимся и, возможно предупредят многих. В статье содержатся важные указания на то, чем собственно является психическая энергия. «Без Учителя, – цитирует Живую Этику Елена Ивановна, – нельзя развивать психическую энергию, ибо процесс этот сопряжен с большими опасностями»[225].
Ни для кого не секрет, что наши «оккультисты» манипулируют с энергиями, характера которых они не знают. Вместо психической энергии развивается психизм, причем низшего, животного плана. Малодуховные люди, не имеющие отношения к Высшему плану, превращаются в медиумов, выходящих на контакт с низшими слоями Тонкого Мира. Они получают там искаженную информацию и о самой Живой Этике и об Учителях. Надо сказать, что интеллект таких «психиков» и медиумов крайне невысок.
Психическая энергия, отмечает Елена Ивановна, проявляется тогда, когда высшие центры «открыты и огненно трансмутировались»[226]. Она сама обладала этими качествами. И пока сущности такого рода в наше время еще не появились, продолжается соскальзывание в психизм тех, которые думают, что научились управлять психической энергией. «…Опасны советы, как развить в себе те или иные сиддхи[227], которые при отсутствии накопленного духовного синтеза ничего дать не могут и, в конце концов, почти всегда приводят к расстройству нервной системы, одержанию и смерти, если не физической, то духовной всегда»[228].
Существование в рериховском движении подобных «оккультистов», «магов» и прочих манипуляторов энергиями зачастую отталкивает от него духовных и культурных людей. В результате движение несет большие потери.
Новая эпоха, новый виток Космической эволюции человечества требует и новых методов духовной практики, которые соответствуют иному энергетическому потенциалу, формирующемуся в человеке. Древняя оккультная практика, физические упражнения йоги и иные средства для совершенствования человека более не подходят тому новому человечеству, которое уже зарождается в недрах XX века. Живая Этика предлагает иной Путь – путь труда, подвига, преодоления трудностей, путь знания и духа. Есть у Николая Константиновича Рериха картина, которая называется «Путь». Человек поднимается к вершине узкой и обрывистой тропой. Его босые ноги сбиты в кровь, а руки устали от непосильного напряжения. «Человеческими руками, человеческими ногами», – сказано в одной из работ Рериха. Только так, а не всяческими ухищрениями создаются истинные накопления, которые продвигают человеческий дух на пути к Вершине.
«Да, путь Подвига, путь Служения очень, очень труден. Избравший этот путь должен быть готов на всякое самоотречение. Препятствия и трудности возрастают по мере продвижения по пути»[229]. И глубоко ошибаются те, кто ищет в Учении Живой Этики легких прохождений, незаслуженных вознаграждений и столь желанных чудес. Живая Этика с ее реальными идеями меньше всего подходит для роли убежища от земных трудностей и тягот. Все должно быть сделано «человеческими руками и человеческими ногами».
«На пути бывают тяжкие переходы, когда ученик предоставлен самому себе, когда он должен самостоятельно выявить всю находчивость, все умение свое и даже голос Учителя временно замолкает»[230]. На последнем, самом трудном участке пути, перед самой вершиной, ученик Космического Иерарха проходит то, что называется Великим одиночеством. «…Всем существом своим стремясь дать людям радость и счастье светом великого Учения, дух такого человека должен молчать и приноравливаться к сознанию окружающих и приходящих к нему, чтобы быть понятым и допущенным ими к сотрудничеству, имеющему в виду лишь Благо. Это и есть великое одиночество»[231].
Здесь человека ждут предательства, малые и великие, и он должен тоже пройти через них. Таков закон энергетического восхождения, который можно уподобить подъему «по отвесной базальтовой скале, в полном мраке, когда рука тщетно ищет выступ, за который можно было бы ухватиться. Но для устремленного духа уготовлены поручни, и в последнюю минуту изнеможения, перед срывом заботливая рука подопрет спину»[232].
И единственная и высочайшая награда за все это – терновый венец Архата, освобожденной души, допущенной к космическому творчеству. Как непохоже все это на невежественные мечтания наших «оккультистов», которым нужно еще много мужества, чтобы увидеть воочию ту ослепительную и труднейшую реальность, которую открывает для Устремленного Живая Этика.
Мы познаем реальность Учения с помощью Учителя. Другого пути в Космосе нет. Таким Учителем является Космический Иерарх Елена Ивановна Рерих. Она терпеливо и настойчиво тянет серебряную нить между собой и нами, между Космической Иерархией и человечеством. Нить понимания, сознания и синтеза.
Е.И.Рерих. Огонь Неопаляющий.
М.: МЦР, 1992.
УЧИТЕЛЯ
Учительство есть высочайшая связь, которую только возможно достичь в наших земных облачениях. Нас ведут Учителя, и мы стремимся к совершенству в нашем почитании Учителя.
Н.К.Рерих. Шамбала Сияющая
Снежные вершины гор прорезали ярко‑синее небо, и от них к священному Ниланагу спускались темные кедровые леса. Ниланаг значило Синий источник. И действительно, он был наполнен той густой прозрачной синевой, которая встречается только в горных озерах. Снежные вершины отражались в круглом зеркале источника, и крупные форели, поднимавшиеся откуда‑то из глубины, казалось, сновали между этими снежными пиками. Тоненький журчащий ручеек вытекал из Ниланага, чтобы через несколько километров превратиться в полноводную реку Джелам, главную кормилицу Кашмирской долины.
История Ниланага уходила в те мифические времена, когда на земле бушевал Всемирный потоп, а бог Вишну был рыбой. Эта рыба обитала в Ниланаге, а потом, когда начался потоп, спасла прародителя людей Ману. Она предупредила Ману о потопе, а затем, когда все началось, отбуксировала его корабль к одной из гималайских вершин, где прародитель и переждал потоп. Но Вишну не был единственным обитателем истока реки Джелам. Там жил также и сам Ниланаг, или Синий Наг, покровитель Кашмирской долины, чьим именем и назван источник. Мифическое время движется по‑иному, чем наше, и соотнести его с нашей хронологией невозможно. Поэтому так и осталось невыясненным, когда именно жил Синий Наг – до Вишну или после него. Однажды, листая книгу Абул Фазла, придворного историка императора Акбара, я наткнулась на нечто интересное. «В древние времена, – писал императорский историк, – книга, которую называют „Ниламат“, всплыла из его (Ниланага. – Л.Ш.) глубин. В ней содержится подробное описание Кашмира и его истории, подробности о храмах. Говорят, что цветущий город с прекрасными зданиями находится в глубине его вод и что во времена Боду Шаха один брамин спустился в него и вернулся через три дня, принес некоторые редкости и рассказал о своем визите»[233]. Мифы и легенды странным образом увязывали воедино Синего Нага, таинственную мудрую книгу «Ниламат пурана», загадочный подводный город «с прекрасными зданиями», Всемирный потоп и бога Вишну. Я размышляла обо всем этом, сидя на берегу Ниланага и глядя в его бездонные глубины. Там, где‑то в этой глубине, под тяжелыми слоями синей воды били студеные ключи. Сколько лет они били? Сотни, тысячи, а может быть, миллионы? В моей сумке, стоявшей рядом, лежала книга «Ниламат пурана», единственная реальность, оставшаяся от разноцветного узора мифов и легенд. И чем больше я размышляла, тем больше ощущала растущее беспокойство от какого‑то тревожного несоответствия этой реальности и того, что я услышала и узнала, бродя в ту снежную зиму по Западным Гималаям…
МИФ
В Гималаях я столкнулась с великим культом нагов, самым удивительным культом в истории человечества. О нагах, людях‑змеях или полулюдях‑полузмеях, повествовали мифы Азии, Европы, Америки, Австралии и Африки. Полагаю, что в древности не существовало такого места, где бы не поклонялись могущественным нагам. Традиционно культ нагов связывали с плодородием земли, водой и производящим женским началом. Сам культ был сложен и многослоен, в нем отпечатались следы многих тысячелетий. И сквозь них вырисовывался наг как символ мудрости, Учитель или культурный герой. Именно здесь, в Западных Гималаях, эта черта культа преобладала над всеми другими. В горных долинах и на перевалах стояли святилища нагов, а на их алтарях возвышались каменные и бронзовые фигуры таинственных мудрецов со змеиными капюшонами над головами. От небольшого городка Бхадрава храмы и святилища нагов тянулись к Великому Гималайскому хребту, пересекали его и уходили на восток, туда, где находились древние сапфировые шахты Падара. Веками там добывали синие и голубые сапфиры. Мифы и легенды украшали этими сапфирами короны королей нагов.
Те же мифы связывали нагов с мудрецами‑риши. Они как бы перетекали друг в друга, сливаясь нередко в одно понятие, в один образ. Наги и риши были божествами Гималайской долины Кулу. Тем и другим приписывали великую мудрость, чудесные способности, знание тайн природы и всемогущество. Их бронзовые и золотые маски хранились в древних храмах. Риши и наги наставляли людей в искусстве и ремеслах, в знаниях и обрядах. Некоторые из них оставляли после себя реальные книги, такие как «Ниламат пурана» Синего Нага, правителя Кашмирской долины, или книга буддийского реформатора Нагарджуны, в которую вошли знания, сообщенные последнему Великим Нагом.
Сюжет культурного героя, носителя знаний и Учителя, пронизывает всю мировую мифологию. Суть мифа постигалась по мере роста нашего собственного сознания и усложнения нашей культуры. У каждого был свой подход к этому явлению. Французские просветители Фонтенель и Вольтер, Дидро и Монтескье считали миф результатом человеческого невежества и заблуждений. Им в определенной степени вторит «Советский энциклопедический словарь», определяющий мифологию как «совокупность мифов (рассказов, повествований о богах, героях, демонах, духах и др.), отражавших фантастические представления людей в доклассовом и раннеклассовом обществе о мире, природе и человеческом бытии»[234].
Несколько иная, я бы сказала, углубленная характеристика мифа содержится в «Философском энциклопедическом словаре»: «Мифология – форма общественного сознания; способ понимания природной и социальной действительности на ранних стадиях общественного развития»[235]. Однако и этого недостаточно для понимания сути мифа. Утверждение структуралистов, что мифология включает в себя зачатки религии, философии, политических теорий, дает нам возможность рассматривать мифологию как способ познания окружающей действительности, но не объясняет сам миф до конца. Миф представляет собой сложнейшее синтетическое духовно‑культурное явление в истории человечества, обладающее своей особой энергетикой. Любая энергия, в том числе и дух, находится в процессе постоянного энерго‑информационного обмена в пределах Вселенной и Мироздания. Если так называемый «коллективный опыт» был результатом горизонтального энергообмена в рамках различных человеческих сообществ и самой планеты, то обмен с Космосом шел по «вертикали». Информация, получаемая в результате энергообмена с одухотворенным Космосом, пройдя через коллективное сознание человечества, кристаллизовалась в образах мифа. Последний возникал как любое иное природное явление, как горы, пещеры, скалы, камни, неся в себе, по определению Даниила Андреева, «небесных воль блистающий кристалл».
И если мы начнем вращать этот космический кристалл, рассматривая внимательно его грани, то увидим, как переливаются в нем таинственными цветами наше прошлое, настоящее и будущее, как из глубин сверкающих сплетений возникают миры иных измерений, как реальность и сон образуют целостный магический узор. Эти миры, чудесным образом связанные между собой и проникающие друг в друга, являются также составной частью энергетической структуры мироздания и, как каждая подобная структура, участвуют в универсальном энерго‑информационном обмене. Мирам Тонкому и Огненному посвящены многие страницы Живой Этики. Они и формировали в процессе энерго‑информационного обмена так называемую «фантастическую» часть мифа, которая не существовала в нашем физическом мире, но являлась реальностью этих миров. Иными словами, миф есть продукт сложного и многостороннего энергообмена, в котором сознание человека и уровень его мышления играют важнейшую роль. С этой точки зрения большой интерес представляют высказывания В.Грушецкого, которые мы находим в его послесловии к «Розе Мира» Даниила Андреева: «Миф, свидетельствуя о более высоких по отношению к человеку эволюционных планах, удерживает в сознании людей эволюционный вектор, долженствование человека и соответствующую систему целей и средств»[236]. И еще: «На протяжении всей истории миф возникал и жил как попытка отображения в сознании человека здешнего трехмерного мира другой реальности, реальности многомерного планетарного космоса, существовавшего задолго до человека, не статичного, а развивающегося по определенным законам»[237]. Сам же Андреев пишет о том, что миф формировался при переводе информации «духовидцами древности в плоскость эпохальных человеческих понятий»[238]. Именно через миф как сложнейшую энерго‑информационную систему человек получал представления не только об одушевленном Космосе, о его силах и законах, но и черпал из него первые наставления, которые нашли свое отражение в первоначальной обрядовой и культовой практике. Миф являлся изначальным средством познания материи, данным человеку одушевленным Космосом. Последний закладывал в его сознание нужные образы и символы, побуждал энергетику человека к космическому сотворчеству. Так называемый культурный герой являлся главной пружиной этого сотворчества.
«Культурный герой, – читаем мы в энциклопедии „Мифы народов мира“, – мифический персонаж, который добывает или впервые создает для людей различные предметы культуры (огонь, культурные растения, орудия труда), учит их охотничьим приемам, ремеслам, искусствам, вводит определенную социальную организацию, брачные правила, магические предписания, ритуалы и праздники. В силу недифференцированности представлений о природе и культуре в первобытном сознании… культурному герою приписывается также участие в мироустройстве: вылавливание земли из первоначального океана, установление светил, регулирование смены дня и ночи, времен года, приливов и отливов, участие в создании, формировании и воспитании первых людей и др.»[239].
В этом определении мы сталкиваемся с достаточно систематизированным изложением фактов и в то же время с явным нежеланием проникнуть в их суть. Но есть и другие подходы. Так, П.Энрейх считает, что культурный герой «есть эманация высшего божества, и его первоначальная природа – астральная»[240]. П.Радин, исследуя северо‑американский цикл мифов о Вакдьюнкаге, увидел в нем историю эволюции человека «от природной стихийности к героической сознательности»[241].
Как бы ни осмысливали культурного героя исследователи, он тем не менее всегда являлся учителем, просветителем, наставником жизни, проникающим в самые различные сферы человеческой деятельности, начиная от духовно‑художественной и кончая исторической.
Мифом о Космическом учителе или о так называемом культурном герое пронизана в конечном счете вся мировая традиция. Особое место в ней занимает индийская – она продолжает жить до сих пор в известном нам институте Учителей‑гуру, на котором лежит отсвет мифов об Учителях, наставниках и великих мудрецах‑риши. Сказания и мифы о риши уходят в глубочайшую древность, туда, где когда‑то бушевали волны Великого потопа. Был ли это реальный земной потоп или отголосок творящей силы Мирового океана, где нет ни нашего времени, ни нашего пространства, сказать трудно. Известно только, что прародитель теперешнего человечества Ману, спасая, подобно библейскому Ною, «каждой твари по паре», прежде всего позаботился о мудрецах. Семь божественных риши вошли на корабль, влекомый огромной рыбой по бурным волнам расходившейся стихии. Сакральное созвездие Саптариши, или Семь мудрецов (по‑нашему, Большая Медведица), сверкало в небе и указывало путь кораблю. И было не ясно, где низ, а где верх, где мудрецы, а где звезды. После того, как сошла вода Великого потопа, семь могущественных мудрецов, познавшие тайны природы и умеющие управлять ее силами, приняли самое активное участие в жизни богов и людей. От семи божественных мудрецов‑риши, как утверждает мифологическая традиция, пошли все мудрецы Индии, вплоть до живущих ныне. Один из древних литературных источников Индии «Шатапатхабрахмана» называет их имена: Готама, Бхарадва, Вишвамитра, Джамад‑агни, Васиштха, Кашьяпа, Атри. Правда, на страницах эпической «Махабхараты» мы встречаем несколько иные имена: Маричи, Атри, Ангирас, Пулаха, Крату, Пу‑ластья, Васиштха. Если и существует расхождение в именах мудрецов, то число их всегда остается постоянно – семь.
Эти семь риши обитали на золотой горе Меру, стоявшей в центре Земли и Вселенной. Они составили Веды, передали людям священный Огонь, основали жреческую касту, создали космогоническое учение, изобрели музыкальные инструменты. Последующие поколения мудрецов продолжали традиции своих предшественников. Они тоже создавали священные книги, просвещали народ и устанавливали этические нормы. Ниланаг, или Синий Наг, о котором я упомянула в самом начале, был из их числа. Покровитель Кашмирской долины был мудр, владел тайными знаниями и искусством магии. Его реально существовавшая книга «Ниламат пурана» содержала наставления народу долины, как жить, какие праздники отмечать, как себя вести, как относиться друг к другу.
Непрерывающаяся линия мудрецов‑учителей проходит через всю историю Индии, как бы отражая в себе Великий закон Иерархии одушевленного Космоса – Учитель есть главное лицо в духовном совершенствовании каждого из нас. Без Учителя прерывается связь с Космической эволюцией, прекращается восхождение по эволюционному коридору.
Одних мудрецов‑учителей мы знаем, другие остаются для нас анонимными, сокрытыми узорчатым занавесом мифа. Эта традиция анонимности продолжается и в наши дни. В течение веков целые группы учителей и мудрецов оставались как бы за экраном истории…
РЕАЛЬНОСТЬ
В дневниках Николая Константиновича Рериха, великого русского художника, ученого и путешественника, писанных им в 1923–1928 годах на маршруте Центрально‑Азиатской экспедиции и в последующие годы, мы находим моменты, которые носят загадочный и неясный характер.
«Из‑за Си‑Шаня сверкает великолепная Венера. Знаем, что на нее же любуетесь Вы в Гималаях. Знаем, откуда и через какую долину и поверх каких снеговых вершин смотрите Вы в часы вечера. Глядим на звезду, а слышим шум деодаров и все предночные голоса и звучания горные»[242].
«Сегодня приняли важные решения. Есть сообщение»[243].
«Много смятения и ожидания. Но все‑таки не отложили отъезда. Е.И. напряженно стоит у притолоки и говорит: „Жду, как разрешит все Тот, кто все разрешает“. А тут и телеграмма»[244].
«Среди дождей и грозы долетают самые неожиданные вести. Такое насыщение пространства поражает. Даже имеются вести о проезде здесь Учителя (Махатмы) сорок лет тому назад»[245].
«К вечеру двадцать восьмого прискакал Ч. с мечом и кольцом»[246].
«Конец июля. Иду радостно в бой, „Lapis Exilis“ – блуждающий камень»[247].
«И в другом месте экспедиция была в самом безвыходном положении. Можно было ждать лишь чего‑то необычного. В самый трудный момент пришло все разрешающее известие»[248].
Много позже исследователям, занимавшимся творчеством Рериха, стало известно, что эти как бы выпадавшие из контекста дневников факты относились к контактам Николая Константиновича и Елены Ивановны с их Учителями. Мы ощущаем присутствие Учителей не только в рериховских дневниках и очерках, но и видим их на его картинах. «Тень Учителя», «Fiat Rex», «Сожжение тьмы», «Гуру‑гури Дхар», «Сокровище гор», «Приближение Учителя» – все они повествуют об Учителях, об их космической миссии на нашей планете. Тень, отпечатавшаяся на скале, люди в белых длинных одеждах, выходящие в тьму ночи, прозрачное тело человека, стоящего на скале, сверкающая аура и лучи, струящиеся из предплечий у другого, призрачная фигура высокого всадника на фоне предрассветных гор, мерцающие кристаллы у входа в освещенную пещеру, в которой о чем‑то совещаются люди в древних одеждах…
Связь Е.И. и Н.К.Рерихов с Учителями началась еще задолго до поездки супругов в Индию. Вот что пишет об этом П.Ф.Беликов, один из серьезнейших исследователей жизни и творчества Рерихов: «Примерно между 1907 и 1909 годами Елена Ивановна имела Видение, потрясшее все ее существо. Вечером она осталась одна (Николай Константинович был на каком‑то совещании) и рано легла спать. Проснулась внезапно от очень яркого света и увидела в своей спальне озаренную ярким сиянием фигуру человека с необыкновенно прекрасным лицом. Все было насыщено такими сильными вибрациями, что первой мыслью Елены Ивановны была мысль о смерти. Она подумала о маленьких детях, которые спали рядом в комнате, о том, что перед смертью не успела дать нужных распоряжений. Однако вскоре мысль о смерти отступила, заменилась необычным, ни с чем не сравнимым ощущением присутствия Высшей силы»[249].
В одном из удивительных своих стихотворений Николай Константинович в аллегорической форме описывает такое общение. Стихотворение, созданное в 1918 году в Карелии, называется «Властитель ночи».
«Должен Он придти – Властитель ночи. И невозможно спать в юрте на мягких шкурах.
Встает Дакша и встают девушки. И засвечивают огонь. Ах, томительно ждать. Мы его призовем. Вызовем. Огонь желтый, и юрта золотая и блестит медь. Начинается колдовство. Пусть войдет Он, желанный. Придет ведунья. И зажжет травы. И вспыхнет зеленый огонь. Надежда!
И ожидание. Но молчат тени, и нейдет Он. Ах, бессильны добрые слова. Пусть войдет та, злая. И бросит красные травы.
И заволочет туманом стены. И вызовет образы. И духи возникнут. Кружитесь. И летите в пляске.
И обнажитесь. Откройтесь. И мы удержим образы возникшие. И сильнее образы, и багровее пламя. Ах, приди и останься. И потянулась и обняла пустое пространство. Не помогло красное пламя. А вы все уйдите. И оставьте меня. Здесь душно. Пусть тухнет огонь. Поднимите намет. Допустите воздух сюда.
И вошла ночь. И открыли намет. И вот она стоит на коленях. Ушел приказ. Ушло волхование. И тогда пришел Он, Властитель. Отступила Дакша, замирая. И опустилась. Он уже здесь. Все стало просто. Ах, так проста ночь. И проста звезда утра. И дал Он власть. Дал силу. И ушел. Растаял. Все просто»[250].
Да, все просто. Все должно быть естественно. Никакой магии, никаких искусственных приемов. Откинут золотисто‑желтый полог юрты. В проеме, на фоне синевы наступившей ночи, стоящая на коленях женщина. Переливаются золотом шелка одежды, по плечам рассыпались длинные волосы. Она вся устремлена куда‑то в ночь, страстно вызывает кого‑то из этой ночи. А за пологом юрты карельский пейзаж – заснувшее озеро с плывущими по нему островами. Эту картину, которая тоже называется «Властитель ночи», Рерих написал в том же 1918 году в Карелии.
Карелия, надо сказать, была чрезвычайно важным этапом в общении с Учителем. Тема эта проходит через цикл карельских стихов Рериха, через его картины. Те и другие, написанные в период 1916―1921 годов, содержат богатейшую информацию о духовно‑энергетических контактах с Учителем:
Твоя благодать наполняет
руки мои. В избытке льется
она сквозь мои пальцы. Не удержать мне всего. Не успеваю различать сияющие струи богатства. Твоя благая волна через руки льется
на землю. Не вижу, кто подберет драгоценную влагу? Мелкие брызги на кого упадут? Домой не успею дойти. Изо всей благодати в руках крепко сжатых я донесу только капли.
И еще:
Как увидим твой лик?
Всепроникающий лик,
глубже чувств и ума.
Неощутимый, неслышный,
незримый. Призываю:
сердце, мудрость и труд.
Кто узнал то, что не знает
ни формы, ни звука, ни вкуса,
не имеет конца и начала?
В темноте, когда остановится все, жажда пустыни и соль океана! Буду ждать сиянье Твое. Перед Ликом Твоим не сияет солнце. Не сияет луна. Ни звезды, ни пламя, ни молнии. Не сияет радуга, не играет сияние Севера. Там сияет Твой Лик. Все сияет светом Его. В темноте сверкают крупицы Твоего сиянья, и в моих закрытых глазах брезжит чудесный Твой свет[251].
Ощущения присутствия, которые испытывали и Елена Ивановна и Николай Константинович, относились к тонким восприятиям, без которых не мог бы состояться контакт с Учителем. Как бы в подтверждение этого или даже в ответ на эти ощущения Учитель дал чуть позже сильное и яркое поэтическое осмысление взаимодействия Учителя – Космического Иерарха с Мирозданием. Читая эти строки, мы можем себе представить энергетический диапазон такого взаимодействия, его всепроникаемость:
Когда капля дождя стучится в окно –
это Мой Знак!
Когда птица трепещет –
это Мой Знак!
Когда листья несутся вихрем –
это Мой Знак!
Когда лед растопляет Солнце –
это Мой Знак!
Когда волны смывают душевную скорбь –
это Мой Знак!
Когда крыло озарения коснется смятенной души –
это Мой Знак!
Считайте ступени, когда идете ко Храму, ибо
каждая седьмая ступень несет Мой Знак!
Когда явите новое понимание Моему Знаку,
увидите сверкание зарницы Миров.
Дверь вам открыл, но войти можете только сами[252].
Все это вместе взятое – и легкие касания, и прорывающиеся сквозь Космос отдельные слова, и знаки, указывающие на Высокое Присутствие, – Рерих определил словом «Зов».
Реальная встреча Елены Ивановны с Учителем произошла позже, в 1920 году, в Лондоне, куда Николай Константинович приехал со своей выставкой. Она увидела Его у ворот Гайд‑парка. На Нем была форма офицера англо‑индийской армии. Он был высок, а Его удлиненной формы глаза излучали спокойную силу и как бы притягивали к себе. Елене Ивановне они напоминали глаза подвижников и святых. Ей показалось, что она где‑то уже видела этого человека. Она замедлила шаг и остановилась. Офицер шагнул ей навстречу, и только тогда она заметила его спутника. Оба Учителя приветствовали Елену Ивановну. Беседа состоялась тут же у ворот парка. Ей показалось, что улица опустела и шумная толпа у ворот Гайд‑парка рассеялась. Именно тогда Елена Ивановна получила ряд советов в связи с предстоящей поездкой Рерихов в Индию. Прогнозы Учителя были точны и в какой‑то мере походили на предсказания или пророчества. Все они сбылись.
«…И вообще, – писал вскоре после этого Рерих, – жизнь превращается в сказку»[253]. Если до этого рериховские полотна несли только предчувствие этой сказки, то теперь реальная сказка пронизала все его творчество.
Потом встречи с Учителями были в Нью‑Йорке, где Рерихи вели свою культурную работу, в Индии, где они готовились к Центрально‑Азиатской экспедиции. Описывая эти встречи, Николай Константинович соблюдал осторожность и был крайне корректен. Он знал, что падкий на сенсации невежественный обыватель всегда готов превратить такие сообщения в фарс. «…Было указано, – писал он в очерке „Вехи“, – открыть в одном городе просветительное учреждение. После всяких поисков возможностей к тому он решил переговорить с одной особой, приехавшей в этот город. Она назначила ему увидеться утром в местном музее. Придя туда „в ожидании“, мой друг заметил высокого человека, несколько раз обошедшего вокруг него. Затем незнакомец остановился рядом и сказал по поводу висевшего перед ним гобелена: „Они знали стиль жизни, а мы утеряли его“. Мой друг ответил незнакомцу соответственно, а тот предложил ему сесть на ближайшую скамью и, положив палец на лоб (причем толпа посетителей – это был воскресный день – не обратила внимания на этот необычный жест), сказал: „Вы пришли сюда говорить об известном вам деле. Не говорите о нем. Еще в течение трех месяцев ничего не может быть сделано в этом направлении. Потом все придет к вам само“.