По материалам фондов низовых профсоюзных организаций Государственного архива историко-политических документов Московской области.
К юбилею Главного архивного управления Московской области.
1 июня 1918 г. выходит декрет В. И. Ленина «О реорганизации и централизации архивного дела». В соответствии с этим документом в Москве создается Областное управление архивным делом, призванное организовать архивное дело в Москве и Московской губернии. В ноябре 1918 г. оно ликвидируется в связи с переездом Главного управления архивным делом из Петрограда в Москву, а его функции в 1918-1919 гг. переходят Губернской комиссии по охране памятников старины, искусства и природы. Согласно декрету СНК РСФСР от 31 марта 1919 г. «О губернских архивных фондах» начинает работать Московский губернский архивный фонд, куда вошли документы первого московского отделения 6 секции ЕГАФ, сформированного из Московского губернского архива старых дел. Положение о губернских архивных управлениях Наркомпроса РСФСР 1921 г. включало губернские архивные управления в состав отделов народного образования с подчинением Главархиву. В 1922 г. архивные управления были преобразованы в архивные бюро при секретариатах президиумов исполкомов. С 1 января 1924 г., согласно Постановлению Президиума Московского Совета РК и КД от 17 декабря 1923 г., Московское губернское Архивное бюро получает статус самостоятельного учреждения с собственной сметой расходов, куда начинают поступать документы ликвидированных дореволюционных учреждений г. Москвы, создаются уездные отделения Архивного бюро. В 1929 г., в связи с реорганизацией губернского административного деления в областное, Московское Губернское Архивное бюро переименовывают в Московское областное Архивное бюро, в 1932 г. – в Московское областное Архивное управление. В 1937 г. Распоряжением МОАУ создаются Исторический архив и архив Октябрьской революции на базе документов Архивного бюро. В связи с засекречиванием документов, в 1938 г. МОАУ было преобразовано в архивный отдел УНКВД, а в 1941 г. архив Октябрьской революции Московской области переименован в Государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства Московской области. Архивный отдел УНКВД МО реорганизуется в Управление государственными архивами УНКВД, а в 1944 г. – в Архивное управление УНКВД Московской области[1].
В Государственном архиве историко-политических документов Московской области хранится фонд Местного комитета профессионального союза работников высшей школы и научных учреждений Московского областного Архивного Управления за 1929-1947 гг. Фонд содержит документы Местных комитетов профсоюза Московского губернского архивного бюро, Московского областного архивного управления, архивного отдела УНКВД, Исторического архива МОАУ, собраний архивных кружков: протоколы, отчеты, акты, наказы местным комитетам МОАУ, планы работ, правила внутреннего распорядка МОАУ, резолюции Архивного Отдела УНКВД и МОАУ, договоры социалистического соревнования, заявления сотрудников с просьбой о материальной помощи и жалобами на несправедливое урезание зарплаты, кумовство. Большинство документов архива не только не публиковалось, но и не введено в научный оборот.
Многие материалы посвящены кражам продуктов и вещей. Характерной особенностью документов низовых профсоюзных организаций является непротокольная живость изложения и красочность выражений, позволяющие непосредственнее, точнее и ярче раскрыть события и облик автора. Сказанное в полной мере относится и к материалам Месткома профсоюза работников высшей школы и научных учреждений МОАУ.
Протокол общего собрания Областного архивного управления 29 февраля 1932 г. свидетельствует о работе сотрудников в неотапливаемых помещениях, неукомплектованности штата, низкой оплате труда, ставит проблему разрозненности архивных материалов, несогласованности архивно-технической и архивно-научной работы, необходимости популяризации архивных материалов[2].
Отчет профуполномоченного Московского губернского архивного бюро за 1927-1928 гг. и Предложения к наказу Местного комитета 1933 г. сообщают о запыленности, об отсутствии лестниц, отопления и вентиляции в архивохранилищах, необходимости добиться обеспечения сотрудников чайниками, спецодеждой, трамвайными билетами, путевками, спортплощадками, а их детей – местами в яслях[3].
В Протоколах цеховых собраний Исторического архива за 1933 г. содержится информация о вторжениях заключенных колонии № 3 МОУИТУ в помещения архивохранилища, а также о «нарушениях администрации» – непринятии мер к охране помещений, невыдаче сотрудникам спецодежды, взамен украденной, мыла, тряпок для мытья полов и вытирания пыли, об отсутствии «затепления» и застекления помещений[4].
Предложения к наказу Месткома МОАУ 1933-1934 гг. зафиксировали пожелания архивистов добиться улучшения условий труда, страхования жизни, дополнительных отпусков за длительность архивной работы, своевременной оплаты больничных листов и детских садов[5]. В наказе Месткому МОАУ содержатся требования об увеличении отпусков, о предоставлении разнорабочих, обследовании и улучшении условий труда, организации досуга сотрудников, а также о доплате за совмещение должностей[6]. Протокол общего собрания сотрудников МОАУ повествует о нехватке дров и холоде в хранилищах, растратах и подделке платежных ведомостей[7]. Предложения Месткому сотрудников МОАУ свидетельствуют о желании сотрудников «добиться, наконец, раз и навсегда, света и воздуха», а также утверждают недопустимость предоставления в заводские многотиражки «идеологически невыдержанных» архивных материалов[8].
Протокол заседания Месткома 1934 г. содержит жалобы на отсутствие денежных средств, невыдачу командировочных администрацией, утверждения о необходимости «мобилизации внутренних ресурсов» для заготовки топлива на зиму и ремонта в хранилищах. Протокол совещания заведующего, научных работников и профорга 1935 г. также фиксирует требования о благоустройстве хранилища: вынести умывальник, зарешетить окна, покрасить стены[9]. В фонде хранится немало заявлений в Местком МОАУ с просьбой о материальной помощи в связи с кражей пальто, а также жалобы на урезание зарплаты и болезни от таскания связок[10].
Протокол общего собрания сотрудников архивного отдела УНКВД 1945 г. гласит, что успех выполнения плана зависит от правильной организации работы и контроля. В качестве отрицательных факторов, препятствующих эффективной работе, названы изменение плана в течение года, неукомплектованность штата и «мертвые души», недостаток патриотизма и умственного кругозора, отсутствие тепла и света. Общее собрание рекомендовало руководству помогать рядовым архивистам в их работе[11]. План работ Архивного управления УНКВД МО 1945 г. содержит указание застеклить и забить окна фанерой, а также покрасить печь. Любопытен Акт о закупке продуктов к празднованию годовщины Октябрьской революции 1945 г., куда включены 4 кг мяса, 1 кг масла, 1 кг конфет, 5 литров водки, 1 литр красного вина, 100 грамм перца, 3 кг муки, 15 кг картошки, 35 яблок, 3 кг огурцов, 2 кг свеклы и одно пирожное. В тожестве предполагалось участие 32 человек[12].
В фонде хранится немало заявлений с просьбой об улучшении жилищных условий. Один из документов 1947 г. содержит сведения о пропаже двух мешков картошки, предназначенных для раздачи сотрудникам. Профорг управления Ушакевич объясняет данный факт тем, что мешки оставались на столе в читальном зале, куда приходили сотрудники после окончания рабочего дня[13]. Старший научный сотрудник IV отдела Шагаева обращалась в Местком архивного управления УМВД МО с просьбой о материальной помощи в 1947 г. в связи с кражей ее сумки с документами и хлебными карточками на весь месяц. Ей было выдано 150 рублей[14]. Уборщице Халидулиной, сломавшей руку при исполнении служебных обязанностей, было выделено 100 рублей[15].
В документах фонда отражены сведения по истории и организации архивного дела. Так, Протокол собрания архивного кружка за 1929 г. посвящен обсуждению прошлого и настоящего архивной отрасли в России и на Западе, подведению итогов десятилетней работы Центрархива, проблеме популяризации архивного дела. Докладчик Жданович жестко критиковал организацию архивного дела в царской России за хранение материалов неразобранными в ларцах и «коробьях», а также за их неоправданное уничтожение. Протокол производственного совещания 3-го отдела Исторического архива того же года повествует о курьезном случае, когда при описании документов Училищного Комитета, часть их не была учтена, поскольку находилась в стенном шкафу, «о существовании которого никто не знал»[16].
Акт проверки соцобязательств аппарата Архивного Управления УМВД МО 1947 г. свидетельствует о подготовке к тридцатой годовщине Октябрьской революции сборников «Московские большевики на защите советской столицы 1919 г.», «Партизаны Подмосковья», выставок, путеводителей по Историческому архиву, а также по АОРу – «Фонды органов государственной власти и государственного управления», выставок и путеводителей[17]. Нередко документы Месткома профсоюза МОАУ напечатаны на оборотах дореволюционных материалов, подлежащих уничтожению[18]. В фонде Месткома профсоюза совторгслужащих при АО «Кредит-бюро» за 1928-1929 гг. также имеются материалы для стенгазеты «Наша справка», затрагивающие проблемы организации правильной и четкой постановки работы в архиве, которая на практике отсутствует, дела на одних и тех же лиц заводятся 2-3 раза. «Если вам нужно найти какое-нибудь дело в архиве, извольте прибегнуть к твердой памяти ее старш[его] архивиста, у которого все сосредоточено в уме. А если «твердая память» его ему, паче чаяния, изменит, что тогда с архивом?»[19].
Правила внутреннего распорядка по Московскому областному архивному управлению 1932 г. регламентировали рабочее время, контроль прихода и ухода работников, обязанности сотрудников в служебное время, прием посетителей по служебным делам, взаимоотношение сотрудников и администрации, выдачу зарплаты, правила санитарии и гигиены, систему взысканий[20]. Протокол заседаний Месткома МОАУ от 20.08.1932 г. повествуют о том, что сотрудницы Исторического архива Козинцева и Судакова спали на рабочем месте, «но ввиду отсутствия материала по упомянутому инциденту» дело решили не разбирать[21]. В Протоколе от 16.09.1932 г. зафиксировано решение вопроса о сотруднице Можаровой, самовольно ушедшей с работы: «Считать тов[арища] Можарову летуном, сообщить об этом в Ленинскую библиотеку, куда она перешла на работу и потребовать через местком библиотеки возвращения тов[арища] Можаровой обратно на работу в МОАУ»[22].Нередко среди материалов фонда встречаются доносы на сослуживцев и осуждение их за неподобающее поведение. Так, Протокол расширенного заседания Месткома 1934 г. рассказывает о «неполадках в хранилищах» – склоках, «опаздываниях» на работу. Другой документ о дисциплинарных нарушениях 1938 г. гневно повествует о хождении сотрудницы Сазоновой по магазинам в рабочее время и кипячении ею чайника «по 3 часа»[23]. ВПротоколе общего собрания отдела Госархивов УНКВД 1942 г. содержится призыв к политической бдительности. В связи с этим требовалось прекратить разговоры на рабочие темы в трамваях, «держать язык за зубами», поскольку любую информацию «враг может использовать по-разному». В документе подчеркивалась необходимость принятия мер к защите архивных материалов, так как их при перевозке была потеряна связка[24].
Особое место занимают материалы антирелигиозной направленности. В протоколе общего собрания сотрудников МОАУ 1934 г. зафиксирован доклад товарища Тарараева «Значение религии как орудия эксплуатации в капиталистических странах, значение Пасхи и легендарность Христа». Товарищ Леонова призвала установить систематическую работу по «безбожнику», устроить субботник в день Пасхи. Собрание постановило: «В ответ на церковное празднование Пасхи на субботнике 8 апреля проявить максимальную активность в работе по соцстроительству»[25]. В протоколе общего собрания Архивного отдела и Государственного архива 1940 г. утверждается, что «духовенство вовлекает в секты молодежь, даже комсомольцев», которые не приходят на субботники из-за празднования Пасхи[26].
Ряд документов посвящен обсуждению внешнеполитических событий. Резолюция собрания коллектива архивного отдела УНКВД и областных государственных архивов 1940 г. гласит: «Заслушав сообщения ТАСС о результатах переговоров Советского правительства с Румынским правительством по вопросу о Бессарабии и Северной части Буковины, [коллектив] с великой радостью приветствует и одобряет политику нашего правительства. Наши сердца наполнены гордостью. Мы знаем, что все решения нашего правительства нашей любимой родины – это наши решения, и что они не могут быть иными. Пусть трижды презренные враги СССР еще раз убедятся в солидарности интересов Советского правительства со всем советским народом и почувствуют, что конец их близок, и не далек тот день, когда советский народ протянет братскую руку приветствия освобожденным трудящимся запада»[27].
Не обойден вниманием и женский вопрос. В фонде хранится черновик открытого приветственного письма сотрудников архивного управления «организаторам борьбы за раскрепощение женщин» Н. К. Крупской и К. Цеткин от 1925 г. по случаю 8 марта в «Рабочую газету»[28].
В 1930-1940 гг. среди архивных работников МОАУ широко практиковались соцсоревнования, либо принятия на себя соцобязательств. Так, Договор соцсоревнования 1933 г. фиксирует «вызов» архивариуса первого разряда Гусева архивариусу первого разряда Крастынь в плане повышения нормы составления карточек, без снижения качества работы, борьбы со «лжеударничеством», участия в редколлегии стенгазеты «Связка», собраниях и кружках. Резолюция общего собрания сотрудников 1934 г. призывает архивистов провести пять субботников в пользу строительства метро, а также организовать выставки антирелигиозного содержания в городках рабочих метро[29].
Договор по соцсоревнования технических работников МКХ ударников Кондрашовой и Дроздовой 1933 г. зафиксировал их решение обеспылить в течение лета стеллажи и архивные материалы, чем «устранить частичную вредность» работы архивистов. Соцобязательство студентки В. Г. Гусаровой 1942 г. заключалось в стопроцентном выполнении производственного плана, участии в производственной учебе, сдаче двух экзаменов в историко-архивном институте[30]. Инспекторы архивного управления МВД МО в 1947 г. также приняли на себя соцобязательство «товарищеской помощи» архивистам за счет уплотнения своего рабочего времени[31].
Таким образом, материалы фонда Местного комитета профессионального союза работников высшей школы и научных учреждений Московского областного Архивного Управления освещают различные аспекты жизни архивных работников Московского региона: условия их труда и быта, роль профсоюзов в оказании материальной помощи и защите интересов сотрудников, особенности общественной деятельности, нормативная регламентация труда, дисциплинарные требования и взыскания, предъявляемые к архивистам, особенности организации научно-технической обработки документов и научной работы в архивах, понимание истории и организации архивного дела в Московском регионе, особенности отношения архивистов к проблемам современности – войне, внешнеполитической ситуации, антирелигиозной пропаганде.Документы являются интереснейшими источниками по истории повседневной жизни архивных работников 1920-1940 гг. в контексте драматических событий того времени. Множество вопросов, отраженных в материалах фонда, актуальны и для современной архивной отрасли – это и проблема научной организации, и охраны труда, и эффективного планирования, и материально-технического оснащения, и обеспечения сохранности, и научно-просветительского использования документа – нашего исторического наследия. Чтобы приносить пользу, архивный капитал, подобно денежному, должен находиться в обороте. Для успешного осуществления этой задачи, помимо публикаторской деятельности, необходимо совершенствование научно-справочного аппарата и размещение материалов в сети Интернет. В настоящее время в архиве начата работа по составлению тематического указателя и каталога фотографий, содержащихся в материалах фондов и представляющих немалый интерес для ученых, а также для лиц, разыскивающих сведения о своих родственниках. Это будет способствовать привлечению исследователя и повышению престижа не только конкретного архива, но отрасли в целом. Современность бросает архивистам новые вызовы. Чрезмерная коммерциализация и необдуманная модернизация архивной отрасли нередко ведет к утрате сложившейся традиции трепетного отношения к документу как свидетелю истории, к архивисту как к хранителю и служителю вечности. Однако сбережение и популяризация архивного наследия имеет стратегическое значения для возрождения исторического самосознания народа и станет шагом на пути к возрождению России.
Суржик О.С.,
главный хранитель архивных фондов
Государственного архива историко-политических документов
Московской области,
канд. ист. наук.
[1] См.: Главное Архивное Управление Московской области. История//Архивы России. [Электронный ресурс]. – Электрон. дан. – [М.], сор.2013. – Режим доступа: https://www.rusarchives.ru/state/ydamo/history.shtml.
[2] См.: ГАИПДМО. Ф.170. Оп.1. Д.14. Л.28-28 Об.
[3] См.: Там же. Д.1. Л.1-3; Д.18. Л.3.
[4] См.: Там же. Д.13. Л.63; Д.14. Л.94.
[5] См.: Там же. Д.18. Л.4.
[6] См.: Там же. Л.6.
[7] См.: Там же. Л.51.
[8] См.: Там же. Л.59-59 Об.
[9] См.: Там же. Д.29. Л.84.
[10] См.: Там же. Д.30. Л.30 Об.; Л.140; Д.52. Л.26.
[11] См.: Там же. Д.63. Л.1-2 Об.
[12] См.: Там же. Д.67. Л.18; Л.62.
[13] См.: Там же. Д.83. Л.7 Об.; Д.86. Л.2.
[14] См.: Там же. Д.88. Л.4.
[15] См.: Там же. Л.4; Д.89. Л.14.
[16] См.: Там же. Д.4. Л.21; Д.82. Л.34.
[17] См.: Там же. Д.82. Л.51 Об.
[18] См.: Там же. Д.53. Л.26 Об.
[19] См.: Там же. Ф.399. Оп.1. Д.5. Л.16.
[20] См.: Там же. Ф.170. Оп.1. Д.13. Л.39-42 Об.
[21] См.: Там же. Д.16. Л.33.
[22] Там же. Л.35.
[23] См.: Там же. Д.19. Л.36; Д.34. Л.59.
[24] См.: Там же. Д.46. Л.26.
[25] Там же. Д.18. Л.80.
[26] См.: Там же. Д.42. Л.24.
[27] Там же. Д.46. Л.26.
[28] См.: Там же. Д.1. Л.11.
[29] См.: Там же. Д.20. Л.4; Д.18. Л.48.
[30] См.: Там же. Л.1; Д.50. Л.92.
[31] См.: Там же. Д.82. Л.20.