Пигорева О.В.,
к.и.н., доцент,
доцент кафедры
истории государства и права
Курской ГСХА (г. Курск)
Религия и образование – предметом дискуссий в разное время выступали различные аспекты этой проблемы. В современной России в течение многих лет не стихают споры о возможности преподавания в системе государственного образования религии, звучат предложения от изучения в школах Закона Божьего до введения курсов по истории мировых религий и светской этики. В различных регионах страны накоплен обширный и весьма противоречивый опыт преподавания подобных дисциплин. В условиях многонационального государства в процессе преподавания таких курсов возникли проблемы, выходящие за рамки системы образования. Положение усугубляется тем, что возможность преподавания на местах зачастую обусловлена не объективными причинами, а личным отношением к подобным дисциплинам того или иного руководителя, что стало возможным в ситуации длительного отсутствия в системе государственного образования четких законодательных документов, регламентирующих организацию преподавания. В условиях продолжающейся в стране разнообразной практики изучения подобных дисциплин целесообразно, на наш взгляд, обратиться к истокам изучения православной культуры в школах и причинам, побудившим начать такое преподавание в рамках действующих на тот момент учебных программ, что происходило в период «перестройки» и первые годы становления России как демократического государства.
Начавшиеся во второй половине 1980-х годов изменения государственно-церковных отношений, рост религиозности населения, интерес общества к истории и культуре Православия, особенно остро проявившийся во время празднования 1000-летия Крещения Руси, оказали влияние на образовательную сферу, которая на тот момент подвергалась реформированию в соответствии с принятыми в 1984 году Основными направлениями реформы общеобразовательной школы. Отсутствие материального обеспечения, декларирование далеких от интересов общества идеологических штампов, все более противоречащих складывающейся общественно-политической ситуации, командно-авторитарные методы проведения реформы на фоне происходящих в обществе процессов демократии и гласности не позволили достичь поставленных целей. Февральский (1988 г.) Пленум ЦК КПСС признал несостоятельность проведенных образовательных мероприятий. Было решено направить реформы на глубокую демократизацию школьной жизни, широко привлекая общественность к решению поставленных задач [1].
Во второй половине 1980-х годов в условиях изменившейся по «религиозному вопросу» государственной политики в обществе возрастал интерес к истории и культуре Православия: в вузах, клубах, домах культуры организовывались лекционные курсы по отдельным вопросам христианского вероучения, по истории Церкви, проводились многочисленные конференции, собрания, вечера памяти православных деятелей, устраивались концерты церковной музыки, выставки икон, появлялись новые печатные издания религиозной тематики, по телевидению транслировались фрагменты богослужений, интервью со священнослужителями и др. [2]. Новым веянием в результате осуществленных правительством М.С. Горбачева преобразований в стране стало увеличение количества верующих, в том числе и лиц молодого возраста, повышение роли молодежи в деятельности религиозных организаций.
Образовательная сфера на рубеже 1980-х – 1990-х годов в силу ставшей возможной в процессе реформирования открытости происходящим в стране общественно-политическим изменениям должна была учитывать образовательные запросы населения и реагировать на них в соответствии с проводимой в стране политикой демократии и гласности. В числе острых проблем в этот период были национальные отношения, девальвация нравственных ценностей, несоответствие содержания преподаваемых общественных дисциплин происходящим процессам, декларирование в процессе обучения устаревших лозунгов, в том числе атеистической направленности. Так, в феврале 1988 года в СССР обострился национальный вопрос: «Карабахский кризис» начал череду трагических событий в межнациональных отношениях. В системе образования развернулся новый виток интернационального и патриотического воспитания детей и молодежи, особенностью которого, с одной стороны, была интернациональная направленность, с другой – сохранение национального самосознания и раскрытие регионального своеобразия. Определяя вектор воспитательной работы, Председатель Гособразования СССР Г.А. Ягодин отмечал, что «несформированность национального самосознания, неподготовленность в национально-культурных вопросах чаще всего создает благоприятную почву для деформаций в межнациональных отношениях, проявлений национального эгоизма», и указывал на недопустимость «строить образование и воспитание в отрыве от национальной культуры» [3]. Поскольку национальная идентификация предполагает определение религиозной принадлежности, возможным полем трансляции знаний по истории и культуре религии в сложившейся в СССР ситуации становилось реализуемое в рамках национальной политики патриотическое воспитание.
В условиях происходящей переоценки ценностей важным направлением в реформировании образования в свете решений Февральского (1988 г.) Пленума ЦК КПСС становилась его гуманизация. В 1988 году не было выработано целостной концепции гуманизации народного образования, о чем, в частности, свидетельствует то, что в работе Всесоюзного съезда работников народного образования на этапе подготовки не предполагалось секции, посвященной проблеме гуманизации,– была запланирована секция эстетического воспитания. Возникшая в ходе работы съезда, секция «Гуманизация народного образования и гармоническое развитие личности» стала отражением потребностей работников образования в изменении подходов в системе образования. Председательствовал на ней секретарь правления Союза кинематографистов СССР Р.А. Быков, который отметил, что гуманизация образования является сердцем перестройки [4]. Участники секции в качестве главного условия реализации гуманизации выдвинули вопрос о неразделимости образования и воспитания и предложили «вернуть образованию его основную функцию – воспитательную». Под гуманизацией делегаты съезда понимали эстетическое, экологическое, физическое, интернациональное воспитание, повышение нравственности и морали как «главной основы коммунистического сознания», введение в вузах гуманитарных курсов «от истории отечества, истории национальной русской и союзной, общественной мысли, до теории музыкальной, живописной, языковой и т.д.», преподавание в технических вузах гуманитарных курсов [5]. Предлагалось не сокращать гуманитарные и общественные дисциплины, а менять их содержание, совершенствовать структуру, формы и методы преподавания, усилить гуманистический смысл преподаваемых общественных наук. В дальнейшем идея гуманизации образования в условиях изменения государственно-церковных отношений конкретизировалась на местах, важным элементом гуманизации образования в регионах, где Православие является традиционной религией большинства населения, стало обращение к ценностям отечественной и мировой культуры, общечеловеческим нравственным категориям, имевшим в своей основе христианские сюжеты, образы, заповеди.
Особая роль в процессе реформирования образовательной сферы отводилось преподаванию истории и обществоведческих дисциплин как в средней, так и вышей школы. Вопрос изучения обществоведческих дисциплин в конце 1980-х годов стал одним из важнейших в определении образовательной политики и реализации ее на местах, вызывал острые дискуссии. Деятельность кафедр истории СССР, всеобщей истории, методики преподавания истории и обществоведения педагогических институтов в условиях проведения реформы сферы образования направлялась на то, чтобы «сосредоточить внимание на понимании студентами революционного характера перестройки, неотложности ее осуществления» [6]. Однако на практике складывалась прямо противоположная ситуация. Освоение обществоведческих дисциплин по сложившейся в советский период традиции во многих учреждениях образования напрямую связывали с изучением политики правящей партии, декларацией политических лозунгов. Подобное преподавание в условиях общественно-политических событий конца 1980-х годов вызывало отторжение у молодежи, части преподавателей. Председатель Государственного комитета СССР по народному образованию Г.А. Ягодин указывал, что в условиях «перестройки», когда интерес к событиям общественно-политической жизни, истории страны растет, «авторитет преподавателей общественных наук… снижается. Значительная часть студентов не посещает лекции, потому что особое неприятие у молодежи вызывает догматизм, неприкрытая апологетика, навязчивое повторение прописных истин, раздражающе далеких от реальной общественной практики» [7]. Кафедры общественных наук обвиняли в проявлении в студенческой среде бездуховности, девальвации ценностей [8]. В конце 1980-х годов все активнее высказывалась мысль о том, что преподавание «общественных наук, когда в стране происходит развал и разруха», не имеет смысла [9]. Ситуация усугублялась, выходила за рамки недовольства на местах, представители регионов инициировали обсуждение этой проблемы на высшем уровне. Например, в 1990 году на совещании руководителей органов управления образованием Председателю Гособразования СССР Г.А. Ягодину был задан вопрос о том, вправе ли студенты вузов отказаться от слушания общественно-политических дисциплин, содержание которых противоречит их убеждению [10]. В условиях перестроечных перемен, многие из которых негативно сказались на нравственном и духовном климате в обществе, руководство системой образования аргументировало требование сохранить изучение общественных наук в школах и вузах для развития нравственного потенциала общества и его культуры [11].
Анализируя государственную политику и практику развития гражданского образования в России, историк Н.А. Григорьева отмечает, что уникальность ситуации конца 1980-х годов заключалась и в том, что часть творчески работающих преподавателей школ, профтехучилищ, техникумов, не удовлетворенных содержанием программ общественных дисциплин, стала преподавать авторские курсы вопреки государственной программе. Новые курсы существенно разнились по содержанию, идейной направленности, уровню и качеству изложения учебного материала [12]. Ситуация с созданием авторских курсов прогрессивно мыслящими педагогами повторилась на рубеже 1980-х – 1990-х годов, когда развитие государственно-церковных отношений привело к появлению у населения интереса к православной истории и культуре, а государственная программа требовала формирования у подрастающего поколения атеистического мировоззрения. В условиях, когда кафедры общественных наук обвиняли в проявлении в студенческой среде бездуховности, девальвации ценностей [13], материал по истории и культуре религии становился новым средством воспитания. Сведения по истории и культуре христианства, юбилей которого так неожиданно и насыщенно отметили в Москве и на местах, у старшеклассников, студенческой молодежи, у многих педагогов вызывали огромный интерес и заполняли вакуум, образовавшийся в связи с кризисом в преподавании общественных дисциплин.
В ходе реформирования школы на фоне происходивших в обществе «перестроечных» изменений обеспокоенность у руководства системы образования вызывали такие явления в молодежной среде, как бездуховность, скептицизм, девальвация многих социалистических ценностей (идейная убежденность, советский патриотизм, трудовой энтузиазм и др.). Г.С. Чернышов отмечает, что в период «перестройки» государство существенно ослабило свое влияние на весь учебно-воспитательный процесс, «под предлогом необходимости свободы и гласности происходила открытая переориентация национального самосознания населения нашей страны, и в первую очередь молодежи, от традиционных духовных и нравственных ценностей к не самым лучшим образцам западной массовой культуры» [14]. Во второй половине 1980-х годов, отмечая зависимость «перестроечных» процессов в экономической, политической, социальной сферах от изменений в духовной сфере, декларировался приоритет развития у подрастающего поколения духовной культуры. Духовную культуру рассматривали как степень раскрытия и развития интеллектуальных, нравственных и этических сил человека в нематериальной сфере, проявляющуюся «в совокупности духовных ценностей, силе их влияния, в научных идеях и художественном творчестве, в политической культуре (политической грамотности, образованности, сознательности), в нравственной культуре (степени распространенности и действенности гуманистических нравственных норм)» [15]. В рекомендациях руководителей органов образования говорилось о необходимости «усилить нравственное воспитание молодежи», звучал призыв нацелить работу коллективов образовательных учреждений на «всестороннее развитие личности студента и учащегося, овладение им богатством отечественной и мировой культуры» [16]. В этих условиях, по мнению многих педагогов, ученых, представителей общественности, изучение нравственных религиозных ценностей являлось едва ли не единственным средством воспитания, способным остановить духовное разложение подрастающего поколения.
Все более разрушительные процессы в молодежной сфере в дальнейшем побудили партийно-правительственные структуры к разработке мер государственной политики по работе с молодежью. Так, Совет Министров РСФСР 14 июля 1991 года направил в Госкомнауки и высшей школы РСФСР и Министерство образования РСФСР проект Концепции государственной молодежной политики в РСФСР, где отмечалось негативное влияние происходящих в стране процессов на подрастающее поколение. Констатировалось, что культуру молодежи «с различной степенью интенсивности характеризуют следующие черты: развлекательно-креативная направленность, преобладание потребительских ориентаций над творческими, отсутствие индивидуализированности и избирательности, внеинституциональная культурная самореализация, слабая национально-культурная самоидентификация» [17]. Однако допущенные серьезные просчеты в организации воспитательного процесса, изменение приоритета ценностей не позволили на этапе перехода от СССР к России радикально исправить ситуацию в образовательной сфере.
Реализация в процессе реформирования образования таких направлений, как гуманизация и демократизация, перестройка преподавания общественных дисциплин, интернациональное воспитание и формирование национального самосознания, развитие духовной культуры и др. – значимых и не имеющих однозначного понимания и общих путей решения вопросов, происходила в условиях разрушения привычных коммунистических идеалов, государственной системы, экономического устройства.
В начальный период существования нового демократического государства – Российской Федерации – развитие системы образования осуществлялось в соответствии разработанной в 1991 году Министерством образования РСФСР «Программой стабилизации и развития российского образования в переходный период» [18]. В начале 1990-х годов одним из важных направлений развития образовательной сферы стала ее регионализация. Официально поддерживая приоритет образования, что, в частности, подтверждается принятием Президентом РСФСР Б.Н. Ельциным 11 июля 1991 года Указа № 1 «О первоочередных мерах по развитию образования в РСФСР», который декларативно был направлен на усиление государственной поддержки системы образования, фактически руководство страны в первой половине 1990-х годов оставило эту сферу без четкой стратегии развития и полноценного финансирования. Система оказалась лишена самой образовательной идеи. «Деидеологизация» образования, кризис преподавания общественных наук, декларирование педагогами истин, далеких от реалий жизни, привели к тому, что в начале 1990-х годов во всех слоях общества нарастала неудовлетворенность системой образования. Для преодоления кризисной ситуации в образовательной сфере Министром образования РФ Э.Д. Днепровым в 1992 году была предложена «Программа реформирования и развития системы образования Российской Федерации в условиях углубления социально-экономических реформ» [19], в соответствии с которой местные органы образования, принимая во внимание рекомендации Министерства образования РФ учитывать «национально-исторические традиции и разнообразные культурные потребности» [20], при определении образовательной политики должны были ориентироваться на изменение культурного контекста регионов. Определенное Программой обновление содержания гуманитарного образования в первую очередь было направлено на деполитизацию учебных курсов, учет национально-исторических традиций и разнообразных культурных потребностей народов России, восполнение духовного вакуума, формирование новой социальной идеологии, способной изменить менталитет общества. Однако отсутствие в обществе объединяющей россиян идеи, попирание, в том числе средствами массовой информации, нравственных норм и пропаганда насилия и культа материального благополучия «любой ценой» для многих граждан, «вкусивших» худшие образцы пропагандируемого западного образа жизни, стали основой построения будущего своего и своей семьи. Духовный кризис общества, явившийся одновременно и причиной, и результатом кардинальных преобразований, повлек за собой духовно-нравственную дезориентацию подрастающего поколения. Система образования не могла в полной мере противостоять этому процессу и сформировать новые демократические идеалы. Изучение в школах религиозных ценностей, начавшееся стихийно вопреки действующим учебным программам, для многих педагогов становилось важным воспитательным средством.
В 1992 году был принят Закон «Об образовании», что юридически создавало новую правовую ситуацию в стране, способствующую духовному воспитанию детей. Однако из-за сложностей в финансировании, политической нестабильности многие положения Закона не смогли быть реализованы в России 1990-е годы. Кризис в образовательной сфере нарастал, в 1991-1992 годах педагоги России вынуждены были начать забастовки. 1992 год был охарактеризован как первый в послевоенном периоде, когда цель выживания системы образования доминировала над целью ее развития, причиной этому были названы деструктивные социальные процессы и общий кризис экономики в стране, а происходившее в системе образования едва ли не впервые было оценено как «нравственное унижение учительства» [21].
В первой половине 1990-х годов в стране усилились тенденции к возрождению православной культуры, что проявлялось в увеличении религиозности населения, восстановлении храмов, закреплении в обществе некоторых православных традиций, росте доверия среди населения к Русской православной церкви. Изменения российской образовательной сферы начала 1990-х годов позволили на местах строить образовательную деятельность, с одной стороны, сохраняя единое образовательное пространство, с другой – учитывая историко-культурные традиции региона и потребности общества. Общеобразовательная школа, реагируя на изменение социальной и культурной сфер и выполняя функцию социализации детей, не могла обойти проблему знакомства учащихся с ценностями православной культуры. По словам заместителя министра образования А. Киселева, существовали «попытки встроить в гуманитарные дисциплины вопросы, связанные с Православием, но именно в культурологическом и религиоведческом плане» [22]. Так, сведения по православной культуре стали включаться во внеклассную работу, началась интеграция знаний по истории и культуре христианства в курсы мировой художественной культуры, литературы, истории и др.
Министерство образования РСФСР в 1991 году высказывало озабоченность тем, что стремительное изменение в обществе отношения к религии проявлялось в образовательных учреждениях в двух крайностях: воинственном отторжении религии, резком противодействии сотрудничеству с представителями различных религиозных организаций и слепом преклонении перед религией, стремлением сменить партийную идеологию другой, взгляд на религию как на единственную панацею от всех социальных болезней общества [23]. Министерство образования РСФСР, учитывая все усиливающийся интерес населения к возрождению православной культуры, в 1991 году приняло решение о том, что «…органы управления образованием могут содействовать созданию внегосударственных образовательных заведений, религиозных воскресных школ и классов, организации духовных учебных заведений, введению в учебный процесс курсов истории религий как части истории культуры. Вместе с тем преподавание «Закона Божьего», вероучений, богослужения в государственных учебно-воспитательных заведениях недопустимы» [24]. Происходящие на фоне стремительно возрождавшейся в стране православной культуры и падения авторитета коммунистических идеалов и классовых ценностей, эти процессы начали оказывать влияние на практику построения образовательного процесса. Отдельные представители учительства – грамотные, творчески настроенные педагоги, реагирующие на изменение социально-культурной ситуации и запросы общества, осознающие несостоятельность атеистического воспитания стали вводить сведения по истории и культуре религии в учебные дисциплины.
Таким образом, в период перехода от СССР к России происходившие политические, социальные, экономические, культурные процессы создали условия для изучения в системе государственного образования религии, ее истории и культуры, использования потенциала нравственных религиозных ценностей в образовательном процессе. Как «религиозный вопрос» не являлся для партийно-правительственных структур приоритетным в период «перестроечных» преобразований, так и не ставилось целью в процессе проведения школьной реформы решение проблемы получения в системе государственного образования знаний по истории и культуре религии, а тем более обучения детей религии. Направление реформирования образования на решение национального вопроса, гуманизацию образовательного процесса, изменение вектора преподавания истории и общественных дисциплин, на развитие у подрастающего поколения духовной культуры в условиях изменения государственной политики в отношении религии и возрождения православной культуры создало условия творчески работающим педагогам для преподавания, еще фрагментарного, отдельных сведений по истории и культуре религии в рамках действующих на тот момент учебных программ. В кризисной ситуации начала 1990-х годов, в период упразднения воспитательной функции в школе, изучение нравственных религиозных ценностей явилось едва ли не единственным средством, которое было направлено на духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения.